Такая уж у нас страна, что ее гражданам все время приходится что-нибудь защищать. То земли от набегов и захватов, а народ – от угнетения и рабства, то завоевания революции и социалистическую собственность от империалистических ястребов и всевозможных расхитителей, то сознание доверчивых сограждан от манипуляций, образование – от ЕГЭ, медицину – от оптимизации и коммерциализации, историю – от наветов и лжеразоблачений, культуру – от лжетворцов. И тому подобное…
Вот так и живем. С одной стороны, неплохо – не заскучаешь. Но с другой… Наверняка многие граждане не отказались бы от спокойной жизни – когда не нужно постоянно от кого-то отбиваться.
Вот и сейчас: покой нам только снится. И если на линии боевого соприкосновения идут самые взаправдашние бои, то в тылу, как водится, не утихает война за умы. Эта война идет давно, и конца ей не видно, несмотря на иноагентские клейма и прочие «черные метки». Кстати, книги иноагентов преспокойно продаются в магазинах, а известные своей русофобией издательства так и продолжают эту самую русофобию внедрять в общественное сознание. Блеснула было надежда – Национальная литературная премия «Слово». Но как-то быстро потухла и оставила по себе некрасивый след. Отрадно было видеть имена действительно талантливых людей – Юнны Мориц, Олеси Николаевой, Александра Проханова, Юрия Полякова, Вячеслава Куприянова, Юрия Щербакова… Но в то же время история с этой премией уж очень напомнила пресловутый Год литературы – тому десять лет назад. Вроде бы и слова хорошие говорились, и замах был солидный, а в итоге – йок. Другими словами, «от него кровопролитиев ждали, а он чижика съел».
Тогда, в Год литературы, нам уже доводилось высказываться в том смысле, что беда отечественной словесности – не в отсутствии государственного финансирования, которое, к слову сказать, не может быть систематическим и охватывать всех желающих, а в групповщине и клановости. Именно эти условия и обстоятельства позволяют продвигать вперед каких угодно «своих» и не замечать «чужих». И вроде после 2022 года ряды «гениев» проредили. Но тут же под вывеской поддержки СВО выдвинули новых. А кроме того, за последние два десятилетия успели сформироваться универсальные «гении», которые под видом этой самой своей «гениальности» получают награды у любого раздаточного окна – хоть либерального, хоть патриотического, хоть луннопейзажного.
Что касается СВО, то и ребенку понятно: поддержка какой бы то ни было военной операции не подразумевает наличие литературного дара и не награждает таковым даром. Поэтому увязывать эти вещи, по меньшей мере, странно. Кроме того, произведения о текущих событиях были бы, вероятно, более уместны по окончании самих событий. И сравнение с Великой Отечественной войной здесь не вполне корректно, поскольку ситуации принципиально разные. Соответственно, и темы для творческого осмысления сегодня иные. Подменять же одаренность лозунговостью не означает писать хорошие литературные произведения. Но даже не это главное.
Один из членов экспертного совета премии «Слово» поделился со мной своим опытом. Оказывается, этому человеку пришлось прочитать произведения около 70 авторов. Речь идет о поэзии, поэтому такое невероятное количество не должно пугать. К слову, десять лет назад я писала о том, что премии должны быть анонимными. А еще лучше – безденежными, как Гонкуровская. Но поскольку денежное вознаграждение остается самым важным, то второе предложение осуществить непросто. С первым оказалось проще.
Не стану утверждать, что именно мое предложение было учтено, но, так или иначе, премия «Слово» действительно принимала анонимные заявки. Правда, узнать автора не составляло труда – благо, есть интернет, да и многие произведения были к тому времени уже изданы. То есть механизм подачи заявок остался непродуманным. Но гораздо интереснее другое. Тот самый знакомый из экспертного совета рассказал, что ни один автор из тех, кому он поставил высшие баллы, не прошел даже в длинный список. Что это может означать? Что вычитывание текстов было обычной профанацией или ничего не значащей формальностью. А длинный и короткий списки составлялись, что называется, вручную. К слову, мои книги не принимали участие в битве за «Слово», поэтому обычные в таких случаях наветы и обвинения в зависти отклоняются.
Премию раскритиковали. Стали писать, что прорыва не получилось, что новых имен никто не увидел, что опять победили блат и тусовки и что, наконец, пафос и помпезность подменили суть, то есть формирование круга по-настоящему талантливых литераторов, чье творчество развивает отечественную традицию, задает новые смыслы, очерчивает образ будущего и обрисовывает национальный миф на современном этапе. Ведь нужны писатели, которые не просто описывают то, что видели в Донбассе, не просто желают победы Вооруженным силам России и не просто кричат «Даешь рождаемость!» – в противовес фекально-генитальной партии отечественного литпроцесса, – а вот именно создают новые притягательные образы и делают это максимально талантливо, правдиво и красиво. Увы, но даже приблизиться к такому финалу не удалось – премиальный паровоз сошел на привычные рельсы и потащил за собой весь состав.
Нашлись и те, кто проанализировал тексты некоторых участников или даже победителей и задался уместным вопросом: кто их вообще туда пустил? Так, например, подверглись подробному разбору стихи занявшей третье место в номинации «Мастер. Поэзия» актрисы и поэтессы Ольги Ершовой. Когда же стихи Ершовой процитировали, все заохали. И было от чего:
Спать ложусь, как только вечереет,
Пробуждаюсь в середине дня:
Правда, я не знаю, что сложнее –
Переспать со мной или меня…
Кто такая Ольга Ершова на самом деле, кем и кому она доводится – нам не известно. Зато теперь доподлинно известно, что такое лучшая современная поэзия наряду с творчеством Мориц, Николаевой и Куприянова.
Правда, один горячий патриот, раскритиковавший Ершову, почему-то пару лет назад так же горячо заступался за Евгению Бильченко, опубликованную в сборнике Союза писателей России «ПоZыVной – Победа!». Напомню, что Бильченко, называвшая себя «маленьким бандеровцем», еще не так давно открыто поддерживала «Правый сектор» (запрещено в РФ), а в самой России стакнулась с сепаратистским движением, выступающим за отделение Ленинградской области от РФ.
Литературной ценностью стихи Бильченко не обладали, репутация поэтессы была не просто подмоченной, а мокрой насквозь, поэтому появление стихов этой дамы в изданном Союзом писателей сборнике, предназначенном для отправки бойцам на ЛБС, выглядело, мягко говоря, загадочно. Ответы на эти загадки нам до сих пор неизвестны, так что остается только удивляться, почему руководство СПР так волновалось по поводу Бильченко, рассказывая какие-то байки об ее сложных отношениях с отцом и объясняя недоумение патриотической общественности пресловутой завистью.
Но когда одни и те же люди то с надрывом критикуют за пошлость стихи Ершовой, то запальчиво вступаются за правосечку Бильченко, это, как все понимают, некоторым образом дискредитирует патриотический задор, чаяния справедливости и борьбу за чистоту слова. Но даже и это не главное.
Журналист Олег Нехаев задался вопросом по поводу стихов Ершовой: «Дотягивают они до вершин русской поэзии?» Вот и мы зададимся вопросом по поводу процитированного: дотягивает это до вершин русской прозы, как нам назойливо пытаются внушить уже не первый год?
Другой журналист написал о стихах Ершовой: «Конец великой традиции!» Да ну! А вот это вот – не конец? И ведь не сейчас вылезло, вы же это и пестуете уже двадцать лет. Чему тогда удивляться? Почему одному можно быть лучшим писателем без всяких к тому склонностей и нахватать премий за свое косноязычие и пустословие, а другому нельзя за пошлый стишок 500 тысяч получить? Не должно быть «двойных стандартов»! Либо уж все надо вычищать, либо ничего не трогать. Ну, допустим, Ершова получила приз. И тут на нее накинулись. А то, что А. Пелевин в жюри Национальной премии «Слово» (скриншот имеется) – почему все молчали и молчат? Поясню, если кто не в курсе. Речь идет об Александре Пелевине – новом лидере общественного мнения, регулярно мелькающем на голубых экранах и в СМИ, убежденном патриоте, а в недавнем прошлом – не менее убежденном нацисте.
То есть нацист и правосечка – у нас лидеры общественного мнения, гений от литературы пишет о том, как скоротал путь и чуть не заблудился насмерть, а виновата одна Ершова. Никакого желания доказывать, что стихи этой поэтессы хороши, у меня нет. Однако мне претят избирательность и лицеприятие. Дрессировкой оживших мертвецов я, к слову, тоже не пробавлялась, но последовательность уважаю. И если кто-то заявляет о патриотизме, о борьбе с русофобией, о приверженности высокой и великой литературной традиции, то стоит помнить: без последовательности ну никак не получится достичь поставленных целей.
Обратимся к продукции круга авторов, куда входят и Бильченко, и Пелевин. Это что, вообще, русский литературный язык? Что, так может быть написано великое или хотя бы просто хорошее произведение? Да нет же, это волапюк чистейшей и высочайшей пробы. Более того, все это писал человек (или люди?), не имеющий ни малейшей склонности к писательству как таковому, человек, не могущий четко и литературно выразить простую мысль. И вместе с тем человек, из которого с неведомой целью и с достойной лучшего применения настойчивостью слепили «великого писателя» и навязали всей стране в качестве главного патриота. И сколько бы ни кричали нормальные и добросовестные критики, что нельзя же вот так – растоптать все, что было, похерить почем зря культуру, – никакой реакции нет, воз и ныне там. Зато процитированный автор очень умело получает государственные деньги на разные литературные проекты и едва ли не все свое окружение привел на премию «Слово». Чем не новая групповщина?
Но почему же критики Ершовой не видят всего этого безумия? Почему никто не скажет, что «мастер прозы» так писать не может? Почему никто не воскликнет, что король голый? И что, если такая проза всех устраивает и, более того, кажется выдающейся, то Ершова-то чем виновата? Чем она-то хуже?
Если человек утверждает, что процитированная выше проза прекрасна, дальнейший разговор о литературе просто не имеет смысла. Хотя вопросы остаются. Говорят, композитор Глинка заболевал, когда слышал фальшивые ноты. Это легко понять, потому что чтение процитированных текстов тоже способно свалить с ног здорового человека. Так для чего это делается? Для чего культивируется волапюк? Для чего не очень тайный нацист ездит с выступлениями по детским библиотекам? Для чего доверчивому читателю внушается, что все это здорово? Сколько можно издеваться над читателями и над бедной нашей литературой в целом?!
А еще интересно, задумывался ли кто-нибудь из тех, кто позволяет крошкам Цахесам засорять эфир, чем это может закончиться? Ведь если книгу, рекомендованную для семейного чтения, начнут читать дома детям, то дети решат, что чай может раскачиваться, что у корней тысячелетняя длина, что движения могут быть косными, суматоха – недвижимой, а мхи – вдобавок ко всему – пышно цветущими. А главное – что книга, лишенная всякого смысла, – это хорошая книга.
Судя по всему, никому до этого дела нет. Вот так и живем: одни ни о чем не думают, а другие все время борются.
Светлана ЗАМЛЕЛОВА
