Впрочем, мэрия говорила то же самое, когда, по оценкам независимых наблюдателей, на улицы выходило и от 30 до 50 тысяч человек. Журналисты и блогеры, приехавшие в Хабаровск со всей страны и освещающие события в интернете, утверждают, что в субботу протестовали в Хабаровске 10–15 тысяч человек. Конечно, это меньше, чем в предыдущие дни, но нужно учитывать, что шел проливной дождь. Политологи отмечают, что если «ядро протеста» – 15 тысяч человек, то это очень и очень много для провинциального города-полумиллионника, поскольку в таких городах «ядро» обычно не больше полутора тысяч политически активных граждан.
В воскресенье, 2 августа, был праздник ВДВ. В этот день традиционно на улицы российских городов выходят мужчины, служившие в десантных войсках. И, что уж тут скрывать, празднуют они шумно, с обильными возлияниями, с купанием в фонтанах и даже с драками. (В Москве в этот день десантники подрались с росгвардейцами, и ролик, на котором была записана эта драка, облетел всю страну.) Видимо, участники протестов хотели избежать эксцессов, к тому же проливной дождь продолжался и в воскресенье, поэтому во второй выходной к площади в центре пришло не так много людей, как раньше. Но при этом, что удивило почти всех комментаторов, к протестующим присоединились… ветераны ВДВ, которые довольно аполитичны и выходят на улицы, просто чтобы выплеснуть энергию и покуражиться. Хабаровские бывшие десантники несли флаги ВДВ, флаги края, а также флаги СССР (!). Десантники вели себя мирно и выкрикивали те же лозунги, что и все остальные протестующие, а потом один из их лидеров призвал «всех братишек из спецназа и ВДВ» «поддержать народ».
Провластные интернет-СМИ все равно ликуют: хабаровские протесты стихают, люди устали бунтовать. Власть не просто не идет навстречу, но даже не замечает дальневосточников. Однако, думается, радость их преждевременна. Люди действительно растерянны, возможно, даже по погоде взяли передышку. Но при этом произошел качественный перелом, который, на мой взгляд, должен насторожить власти предержащие.
Во-первых, изменилась сама тональность лозунгов. Сначала хотя бы некоторые из протестующих, видимо, надеялись, что президент их услышит. Первые два дня митингов были даже случаи, когда суровые хабаровские работяги выталкивали из рядов активистов местного штаба Навального с плакатами «Путина в отставку!». Теперь такой лозунг здесь утвердился. Миф о добром барине, который подумает, разберется в ситуации, а потом всех рассудит, лопнул. Президент, что называется, «пережал» с паузой. Она настолько затянулась, что сама превратилась в красноречивый ответ, суть которого неутешительна для хабаровчан: ваше мнение никого в Кремле не интересует, ваше дело – подчиняться… Разумеется, такой «ответ» не устраивает жителей Дальнего Востока. И не только их. За происходящим в Хабаровске внимательно наблюдают сейчас Архангельск и Иркутск, Екатеринбург и Челябинск, Уфа и Казань, Махачкала и Нальчик. Наблюдают и делают тот же вывод: федеральная власть не считает нужным вступать в диалог с народом.
Попытка власти откупиться всякими подачками только увеличивает обиду…
Во-вторых, в определенный момент на митингах исчезли флаги ЛДПР. Зато появились красные флаги и прежде всего – флаг СССР, а также многочисленные флаги Хабаровского края. Это символично.
Исчезновение синих-желтых флагов ЛДПР символизирует то, что хабаровчане больше не доверяют партии Жириновского, которая считала Дальний Восток «своей вотчиной». Местное руководство жириновцев фактически открестилось от митингующих: мол, мы ни при чем. Жириновский в своем стиле болтает то одно, то другое. То революцией пугает, то к президенту взывает, говорит, что защитит Фургала, но реальных действий не предпринимает. А присланный в край Дегтярёв несет такую чушь, что давно уже стал персонажем анекдотов. Он бегает от жителей «своего» региона, как заяц, и не устает твердить, что его прислал президент. Ему в Москве, наверное, сказали, что это – волшебное слово, всех умиротворяет и ставит на колени.
Красные флаги указывают на то, что протест левеет, все чаще высказываются социальные лозунги. Миллиардом, который якобы «везет» туда Мишустин, социальные проблемы не закрыть. Тут нужна институциональная перестройка, а власть на нее не пойдет, потому что эти институты ее и удерживают.
Наконец, флаги Хабаровского края указывают на главную проблему, которая, видимо, будет определять политическую повестку России ближайших лет: противоречие между регионами и федеральным центром. Центр превратился в гигантскую махину из чиновников, силовиков, олигархов и просто богатеев, которые жируют за счет выкачивания из регионов всех средств и ресурсов (от денег и нефти – до талантливой молодежи). Хабаровчане требуют больших прав для регионов, права самим распоряжаться своими ресурсами, права действительно самим избирать себе руководителей, права быть услышанными в Москве и возможности участвовать в формировании общегосударственной политики – в конце концов, это ведь и есть прописанный в конституции федерализм. И в этом с ними солидарны другие регионы. Это не национализм, не сепаратизм – это правовой механизм управления большой страной с неоднородным, сложным составом и сильной региональной спецификой.
В-третьих, противопоставив себя хабаровчанам, прислав им «варяга», Москва подтолкнула их к выработке собственной дальневосточной идентичности и к выдвижению требований от имени дальневосточников. Уже возникло движение «Голос Дальнего Востока». Если всё и дальше пойдет так, появятся «Голос Сибири», «Голос Урала», «Голос Русского Севера». А там уже недалеко до возникновения российской «Партии регионов» наподобие блока «Отечество – вся Россия» конца 1990-х, ведь, как мы уже говорили, противостояние регионов и федеральной власти становится главным вопросом повестки дня. Только ОВР строилась сверху – как клуб сильных региональных лидеров, а здесь мы видим низовую самоорганизацию.
И в-четвертых, может, в последние выходные на улицы Хабаровска вышло меньше людей, но зато существенно расширилась география протеста. Они охватили 36 регионов. В поддержку Хабаровска на площади своих городов вышли жители Комсомольска-на-Амуре, Владивостока, Иркутска, Новосибирска, Екатеринбурга, Челябинска, Казани, Москвы… Да, в большинстве этих городов протестующих были десятки, полиция и Росгвардия с легкостью скрутили их, обвинив в проведении несанкционированных митингов и в смехотворном «нарушении самоизоляции». Но, как говорится, «лиха беда начало!» Практика показала, что если протесты начались, они через определенный промежуток времени пойдут по возрастающей. Если еще три субботы в других регионах и городах будет расти поддержка Хабаровского протеста, то эта волна наложится на другую, которую обязательно породит Единый день голосования, который власть уже пообещала превратить в «трехдневный день» (очевидно, для облегчения фальсификаций результатов выборов). Все, кто изучал физику, знают, что подобное может вызвать кумулятивный эффект, то есть настоящий социальный взрыв. Избежать его власть может только одним способом – провести честные выборы, дать людям высказаться через легальные институты. Но вряд ли власть на это пойдет.
2.
Многие эксперты считают, что арест Фургала был как раз произведен с прицелом на сентябрьские выборы. Фургал был фигурой, раздражавшей Кремль, ведь в 2018 он победил и стал губернатором вопреки желанию Кремля и Старой площади. Москва поддерживала кандидата от «Единой России» Шпорта. По всему Хабаровску висели фотографии Шпорта рядом с Путиным, что, по мысли политтехнологов из администрации президента, было сигналом для «глубинного народа». Фургал рассматривался просто как спойлер, технический кандидат, который должен был создать иллюзию конкурентной борьбы. И приехавшие из Москвы специалисты из компании «Медиатехнологии», и местные социологи успокаивали единоросса Шпорта: опросы показывают: вы – победитель! Даже экзитполы «угодливых социологов» показывали, что Шпорт – победитель. И вдруг – провал в первом туре, люди проголосовали за Фургала. Просто в отместку «Единой России» за то, что она продавила через парламент повышение пенсионного возраста, несмотря на очевидное несогласие подавляющего большинства россиян. Из Москвы Фургалу настойчиво порекомендовали снять свою кандидатуру; тогда Шпорт, оставшись в одиночестве, конечно бы, победил, но мнение сотен тысяч жителей края просто бы выбросили мусорное ведро… В интернете пишут, что Фургал посоветовался со своим элдэпээровским начальством в Москве, и те предложили остаться и занять губернаторское кресло, а они якобы помогут уладить конфликт с администрацией президента и Кремлем. Фургал послушался, но, как видно, в администрации президента затаили обиду и ничего не простили, как бы Фургал на посту губернатора ни заверял всех, что он – еще больший сторонник Путина, чем местные единороссы (а он всегда позиционировал себя как примерного верноподданного). Кроме того, Фургал повел себя как политик-популист (типаж, который мы основательно подзабыли, но люди старшего поколения помнят подобные же кульбиты энергичного Ельцина). Фургал с большим шумом в прессе продал роскошные иномарки из губернаторского гаража, причем вырученные деньги велел отдать многодетным семьям. Он больше чем вдвое снизил зарплаты чиновникам из администрации края, и в том числе самому себе, заявив, что стыдно губернатору получать 1 миллион в месяц (зарплата Шпорта), когда средняя зарплата в крае 40 тысяч рублей в месяц. Он приказал за счет сокращения чиновничества обеспечить бесплатными обедами школьников из бедных семей, чьи родители не могут платить за питание в школе. Это тоже вызвало раздражение Москвы.
Иными словами, опорой губернатора никак не может быть население субъекта, а только лишь администрация президента, «Единая Россия» и сам президент. В созданной Путиным политической модели губернатор – шахматная фигурка в руках «московских шахматистов». Ее можно поставить куда угодно, от нее можно требовать что угодно, ее можно даже выбросить… «Путинские шахматы» отличаются от обычных еще и тем, что правила здесь устанавливает сам играющий, и он может их изменять каждую секунду.
В общем, Фургал и так был первым кандидатом на снятие «за утрату доверия». А тут еще и звезды сошлись. «Петербургским москвичам» из числа тех, кто на первых позициях в списке «Форбс», понадобилась «Амурсталь», а губернатор Фургал, по обыкновению региональных баронов, уже поставил туда свою жену. И вообще, ряд экспертов считают, что Москва предопределила Хабаровскому краю роль сырьевого, металлургического придатка соседнего Китая, а для этого краю нужен другой губернатор, выбранный Москвой, а не местными жителями.
Что же касается политической причины ареста, то тут, как я уже говорил, сыграла свою роль близость сентябрьских выборов. 13 сентября состоятся выборы 20 глав субъектов Федерации (2 – парламентами и 18 – жителями субъектов). Среди них такие протестные регионы, как Архангельская область, Республика Коми, Иркутская область, Камчатский край. Местный парламент будет выбирать главу Ненецкого автономного округа. Все мы помним, как в Коми и Архангельске больше года не стихали экологические протесты, в Иркутской области федеральная власть грубо вынудила уйти в отставку выбранного народом красного губернатора. Левченко упрекали в том, что он якобы не справился с последствиями затопления, но в том же самом с гораздо большими основаниями можно теперь упрекнуть назначенца Кремля – Кобзева. А уж о Ненецком округе и говорить нечего, он буквально восстал накануне июльского голосования. В Нарьян-Маре до сих пор хорошо помнят то высокомерие, с каким представители администрации президента на правах анонимности сообщали журналистам, что никуда-де ненцы не денутся. Скорее всего, в сентябре ставленника Кремля там ждет такой же громкий провал.
Очевидно, по замыслу «шахматистов» из администрации президента, арест Фургала должен был приструнить местные элиты в этих регионах и заставить их забыть о строптивости… Реакция народа политтехнологов, видимо, не беспокоила. Народ для них – масса, расходный материал, он нужен, лишь чтобы налоги платить и власть легитимировать. Как субъект политики он нынешним правящим классом не воспринимается. Хотя на всякий случай, в отличие от операций с другими зэками-губернаторами, инициаторы ареста Фургала решили вчинить ему не коррупционные преступления, а бандитизм и убийства, да еще и 15-летней давности. Без сомнений, это было сделано, чтобы напрочь очернить Фургала, вышвырнуть его навсегда из политики. Кто же пойдет голосовать за бандита и убийцу, пусть даже давно это было и доказательства слабоваты?
Но вышло как-то кисло… Инициаторы и исполнители ареста Фургала лишь добавили ему популярности, потому что, сами того не желая, подтвердили тот образ популиста, который он сам и его имиджмейкеры создавали последние годы. А что касается обвинений в бандитизме, относящихся к излету «лихих 90-х», то те, кто придумывал их для Фургала, совсем не знали атмосферы Дальнего Востока. Где вы видели дальневосточного (да и не только дальневосточного) бизнесмена 90-х, который не был бы так или иначе связан с «бандитской крышей», без каковой тогда нельзя было ни фирму открыть, ни магазин – так же, как сейчас нельзя это сделать без разрешения администрации и ее «силовой крыши»? Не говоря уже о том, что на Дальнем Востоке многие – потомки тех, кто не по своей воле оказался в этом краю «во время оно». Да и сейчас от безденежья и безысходности многие идут в «серый бизнес», поэтому у многих в краю кто-нибудь из родственников да конфликтовал с Законом…
Кумир либеральной интеллигенции Бродский однажды воскликнул: «Но ворюга мне милей, чем кровопийца». Потому, наверное, наши либералы милостиво рассуждают после ареста каждого чиновника-казнокрада: «Что человек сделал? Подумаешь, украл!..» Народ же наш живет по противоположному принципу и недаром в народе всегда были популярны фигуры «благородных разбойников», которые раскаялись и стали помогать сирым да убогим. Имиджмейкеры Фургала в свое время чутко уловили это. А московские «эксперты» не уловили. Те, что делали в начале 2000-х «образ народного президента», или на пенсию, или в оппозицию ушли, а новые эксперты из «золотой молодежи» говорят красиво, денег просят много, но о жизни ничегошеньки не знают.
В общем, результат получился противоположный. 29 июля социологи из Левада-центра обнародовали в очередной раз десятку наиболее популярных и «заслуживающих доверия» политиков России, по мнению россиян. Результат всех ошеломил: в него вошел Сергей Фургал! И не только вошел, но потеснил бывшего президента Дмитрия Медведева, нынешнего мэра Москвы Сергея Собянина и даже либерал-оппозиционера Алексея Навального!
Могу предсказать, что если Фургал в ближайшем будущем выйдет из тюрьмы и его там не сломают, он станет политиком федерального масштаба. Причем «благодарить» за это надо, конечно, администрацию президента с ее любовью к схемам и слепоте по отношению к жизни за МКАДом. А если судьба Фургала будет иная, то новый оппозиционный пояс – Север, Сибирь, Дальний Восток – породит нового политика-популиста, и народный гнев накачает его рейтинг до федерального уровня.
3.
Думается, в случае с Хабаровским краем власть совершила несколько грубых ошибок:
Она не захотела говорить с народом, подчеркнуто игнорируя его выступления. Теперь даже приезд в Хабаровск Мушустина в ходе его запланированной поездки на Дальний Восток (а кстати, Хабаровска в опубликованном графике нет) мало что изменит. Мишустин не воспринимается народом как замена Путина.
Она допустила, чтобы протест стал расползаться, не локализовав его вовремя. Насколько это серьезно и опасно для власти, покажут единый день голосования и протесты после него, которые, безусловно, будут.
Власть заигралась с Жириновским и поверила, что ЛДПР контролирует регион и поэтому справится с протестами. Комментировать тут, собственно, нечего.
Нелепой ошибкой было прислать Дегтярёва – наименее пригодную из всех кандидатур из окружения Жириновского.
Власть санкционировала грубое и гипертрофированное применение полицейского насилия по отношению к протестующим во всех регионах, где протесты были малочисленные.
Раскрутив Фургала в политика федерального уровня, власть ни одну из своих целей не выполнила:
она не напугала другие протестные регионы перед выборами;
она не смогла дискредитировать Фургала перед гражданами его края;
она не смогла поставить край под свой контроль и утвердить там губернатора, который нашел бы общий язык с местными элитами и народом.
Неудача власти показательна и закономерна, поэтому у народной оппозиции появились новые возможности утвердить свои позиции и политический авторитет.
