Нэля Николаевна Попова одна на всю деревню в иркутском захолустье. В разговоре она обронила:
«Всё равно жить охота…»
Как живет единственная жительница деревни Таежное Нэля Попова без связи и света.
Единственную жительницу деревни Таежное, 84-летнюю Нэлю Попову, дважды спасали от наводнения. Но каждый раз, обсохнув и отогревшись, Нэля Николаевна требовала вернуть ее обратно, домой. В деревню, где нет электричества и связи. Где она со своим трехногим и глухим псом Басмачом одна на километры вокруг.
Прошлогоднее наводнение смыло мосты, затопило дома и огороды в Хор-Тагне, муниципалитете, к которому относится деревня Таежное. Из-за стихии пришлось даже перенести вручение титула одной из самых красивых деревень России, который Хор-Тагна должна была получить от одноименной ассоциации. От центральной усадьбы Хор-Тагны до Таежного – 17 километров.
Когда вода стала прибывать и там, зайдя через высокий порог в дом Нэли Поповой, она спасалась от стихии на скамейке у калитки. «Страшно, конечно, было, пока не прибежал из-за моста парень, Артем. Он так по воде и хлюпал. Крикнул мне: «Тетя Нэля, сейчас за вами придет машина!» Через некоторое время загудело, я увидела моторку. Забрали меня, спасли, – без особых эмоций рассказывает хозяйка. – Наш председатель (председателем Попова называет главу муниципалитета Сергея Ненахова) хороший такой. Вывезли меня сначала на моторке, за мостом машина стояла. Другой бы плюнул, сказал, не хочешь переселяться – тони. А он меня спасает».
В Хор-Тагне Нэлю Николаевну отогрели, попарили в бане. Ей выделили дом с баней и стайкой в центральной усадьбе муниципалитета, назначили в помощники социального работника. Но уже через несколько дней старушка настойчиво попросила вернуть ее обратно в Таежное.
«Я уже надоела нашему председателю, устал нянчиться он со мной», – говорит Попова. – Раза два в неделю он ездит к ней на личном УАЗике, завозит продукты, каждый месяц привозит пенсию. В январе Нэля Николаевна заболела, Ненахов трижды приезжал в Таежное с доктором. «Я, знаете, уже разозлился, сказал ей, что ездить больше не буду, – рассказывает нам руководитель муниципалитета. – А она говорит: «Пока ты глава, я все равно не уеду из Таежного». Насильно переселить ее нельзя».
Вот и в марте Ненахов перегружает поклажу из своей Тойоты, припаркованной перед зданием администрации, в УАЗик-буханку. Только на таком транспорте можно доехать до Таежного. Мешок муки, мешок сахара. Коробка с тремя кочанами капусты. В другой коробке – пельмени, печенье и бублики. В аккуратно упакованном целлофановом мешочке – пенсия Нэли Поповой.
Сменив легковую машину на более проходимую, отправляемся в путь по болоту. Сначала едем по стлани – подушке из деревьев, засыпанной гравием. Ее несколько десятков лет назад проложили работники леспромхоза. Снег уже начал таять, на дороге появились промоины. Еще пару недель – и вязнуть в этих местах будут даже проходимые машины.
«Дорога – асфальт. А летом будет жидкий асфальт. Лебедку, главное, не забыть, чтобы машину вытаскивать», – подбадривает пассажиров Ненахов. Водитель в охотничьем костюме и с улыбкой в 32 золотых зуба – депутат местной думы Владимир Давлетшин.
Переезжаем через новый мост из бревен, который построили лесозаготовители, чтобы вывозить древесину. Через 10 минут приближаемся еще к одной речке. Моста через нее нет – унесло во время наводнения. Неожиданно буханка спускается к руслу, водитель начинает с силой крутить руль. Переезжаем небольшую реку вброд. Потом буханка словно взмывает, резко выпрыгивая на берег. Добрым словом вспоминаем «асфальт», с которого съехали только что.
Дальше уже не страшно. Едем по ровному открытому месту, по обе стороны колеи видны посеревшие от времени деревянные постройки. То тут, то там – оставшиеся части заборов. Мы в Таежном. В советское время, когда работал леспромхоз, здесь жило около 500 человек. Четверть века назад леспромхоз закрыли, и люди стали уезжать. По последней переписи население деревни – один человек. Это Нэля Попова.
Ее дом охраняет трехлапый белый пес по кличке Басмач. Одну лапу он потерял, угодив в охотничий капкан. Не обращая внимания на лай собаки, Ненахов заходит во двор. Хозяйскими движениями поправляет доску, упавшую со скамейки, заносит коробки с продуктами в дом. Спустя несколько минут в дверях покосившейся веранды появляется Нэля Николаевна. Она встречает нас в спортивной шапке, теплой безрукавке и резиновых галошах. Глава и депутат отчитываются по покупкам и передают хозяйке целлофановый мешочек с пенсией. Попова, не разворачивая его, кладет в комод.
В доме Поповой пахнет старостью. Главе неловко показывать нам не самую образцовую усадьбу в муниципалитете. Здесь давно не красили и не мыли. Ненахов рассказывает, что летом привозил сюда работников. Но Нэля Николаевна не разрешила в своем доме ничего трогать и передвигать. Сделать ремонт и прибраться как следует не получилось.
«Ой, не фотографируйте меня. Я сильно страшная», – говорит Нэля Николаевна и поправляет шапку.
Нэля родилась в 1938 году, она была 11-м ребенком у матери. Прокормить столько детей было трудно, поэтому самую младшую дочку родители отдали родственникам «в дети». Так в семь лет Нэля из Хор-Тагны попала в Таежное. Здесь она выросла, родила своих детей и состарилась.
Работала сначала воспитателем в детском саду. Потом готовила еду для рабочих в лесу, нужно было накормить за раз по 40 человек. После этого устроилась в клуб: топила печь, мыла полы, продавала билеты на киносеансы. И даже концерты ставила. Заболела, а когда вернулась из больницы, стала работать поваром на складе, потом в гараже.
«Смешнее меня, наверное, никого и не было. Плясать любила, песни пела. А если заплачешь, пойдешь через дорогу, с соседями поразговариваешь, и снова весело становится. Песни опять поешь», – вспоминает Нэля Николаевна молодость. Говорит, что и сейчас может запеть, если настроение хорошее.
«Мне кажется, жизнь хорошая у меня была. Сыны богатырские выросли, все по 10 классов кончили, отслужили. Первый в школе был отличник, второй хорошист, младший уже троечки получал», – рассказывает хозяйка. Из сыновей в живых остался только младший Коля. Ему 54 года, он болен эпилепсией. Живет в Заларях, районном центре, примерно в 100 километрах от Таежного.
«Самое тяжелое, когда хоронишь, – Нэля Николаевна замолкает. – Мне тут принесли богомольную книжку в синей корочке. Там пишется – будет такое время, когда покойники встанут. В другой книжке в желтой обложке – все целуются, обнимаются. Разве это правда? Вот речка за огородом, дальше гора и кладбище. Старший сын Миша там похоронен, Генушка в инвалидном доме умер, в Саянске. Что бы они, не пришли домой, ко мне? Зачем врут? Кто писал эти книжки, что мертвецы будут ходить. Если так, Ленина давно бы уже подняли. Из-за Ленина же свет загорелся, жить стали получше».
Центральной электросети в Таежном никогда не было. В советское время стояла станция, которая работала от дизельного двигателя. Свет в деревне выключали в 12 ночи. Нэля Николаевна высчитывает, до какого года деревня прожила с электричеством. «Володи моего нет уже 27 лет. Он умер в 1992-м году, свет еще горел, – рассказывает она. – У нас в доме покойник лежал, мужики еще ходили свет покрутить (завести двигатель на станции – Ред.). Ну и если так какая беда, свет бежали крутить. На станции Петька был, он все детали попропивал. Выгнали его, а остатки станции увезли отсюда». Сейчас электричества в деревне нет.
Нэля Николаевна порывается встать с кровати, чтобы показать желтую и синюю божественные книжки. Не получается ни с первой, ни со второй попытки. «Ой, как мне трудно ходить», – говорит она и остается на месте.
Зимой Нэля Николаевна топила снег, чтобы добыть воды. Сейчас собирает воду, которая стекает с крыши. Ее пьет и на ней готовит. «Молоко еще пью. Утром пошла козу сцырканула (подоила. – Ред.), позавтракала, – рассказывает хозяйка. – Вы завтракать хочете? К обеду растопляю печку, чищу и жарю рыбу – минтай, селедку. Пельмени могу сварить, только они растаяли, слиплись. Колбаса у меня есть». Холодильника в доме Поповой нет.
Дни и ночи Нэли Николаевны проходят в полной тишине. Телевизор на тумбочке стоит в центральном углу как главное украшение в доме. Хозяйка обернула его куском темной ткани, сверху прикрыла вафельным полотенцем со снеговиком. Был еще транзистор, но его сломали пьяные рабочие, когда проводили электричество от солнечных батарей. От них в доме работает лампочка. Нэле Николаевне привезли новый транзистор на батарейках, но он только трещит.
Она ждет, что на днях мимо ее дома будут проходить два парня, один из них без рук. Ребята иногда приезжают на рыбалку в свой домик, он находится в нескольких километрах от Таежного. Если рыбакам что-то нужно, они подходят к калитке, свистят. Для Нэли Николаевны перемолвится с прохожими парой фраз – уже развлечение. Правда, после болезни она стала плохо слышать. Пенсионерке кажется забавным, что 19-летний пес оглох за компанию с ней.
«Где машина пройдет. Где так что увижу, – рассказывает она о своих занятиях. – Сижу, разговариваю со своими мамками, которых давно нет, с мужьями и детьми. Сяду ись (есть), всех за стол зову с собой. Поплачу, поем. Никого нет, одна я осталась. За что меня Бог наказал вот? Болею и живу. Раз, и умерла бы…»
С грустных мыслей хозяйка быстро переключается на ближайшие планы. Прикидывает, сколько нынче будет стоить вспахать огород. В прошлом году тракторист из Хор-Тагны брал две тысячи рублей. В нынешнем, скорее всего, работа подорожает. Часть прошлогодней картошки в огороде до сих пор не выкопана. Прошлым летом наводнение приходило дважды. Земля с посадками превратилась в грязную жижу. Пришлось покупать картошку на зиму – два мешка за две тысячи рублей. А душа у Нэли Николаевны все равно болела за урожай, что остался в земле.
Наняла она за три тысячи пацанов, тех самых, что с удочками ходят. Попросила выкопать затопленную картошку. Парни прошли четыре борозды, ни ведра не добыли и бросили это дело. Сказали, проще купить, чем копаться в жиже. Но бабушка с молодежью не согласилась. Рылась в огороде до глубокой осени, пока можно было вилы воткнуть в землю. «То на суп накопаю. То собаку накормить накопаю. Я сколь картошки только с огорода взяла!» – радуется хозяйка.
Она говорит, что нынче хочет вырастить картошку и с урожаем переехать к сыну в Залари. У него ведь нет своего огорода. «Что я буду по чужим домам шляться, если у меня сын есть. Я к Коле поеду», – отвечает женщина на вопрос о переезде в Хор-Тагну, в дом, который дает муниципалитет.
Который год Попова потчует главу рассказами о том, как она собирается переселиться к сыну, и даже договаривается с машиной. Нам Нэля Николаевна объясняет, что переезд со всеми вещами и картошкой осенью будет стоить 10 тысяч рублей. Но кое-что она недоговаривает. Сын Коля часто выпивает и может поднять руку даже на близких людей. Знакомые женщины рассказывают, что несколько лет назад он в приступе гнева убил человека, в наказание за это проходил принудительное лечение в психбольнице. Говорят, терапия не сильно помогла ему справиться с агрессией. Поэтому в комнате сына в Заларях – это его единственное жилье – у Поповой вряд ли будет спокойная жизнь.
Похоже, мысль о том, что у нее есть сын Коля и к нему можно переехать, утешает Нэлю Николаевну. Но переезжать всерьез она не собирается. Поэтому каждый раз находит причину остаться в Таежном. Сейчас вот надо искать трактор, пахать огород и сажать картошку. Прошлым летом, когда Нэля Николаевна выезжала на «большую землю» на время наводнения, в Хор-Тагне купила козлика, пару своей козе. Родились козлята, их надо было выхаживать.
«Все равно жить охота. Как я поеду? Пока есть дрова, пока есть все…» – говорит пенсионерка.
Цвет умирающей деревни – выбеленный серый. Цвет старого дерева. Все заборы и дома в Таежном построены из дерева. Даже крыши покрыты не металлом или шифером, а деревянными досками.
Над входом в один из заброшенных домов свисает балка, обшитая клеенкой. Этим практичным материалом оббит потолок и стены в прихожей и кухне и пространство от пола до окон в комнате. Она отгорожена от кухни-прихожей перегородкой.
В комнате на комоде с выдвинутыми ящиками лежат вещи, которые хозяева дома решили оставить здесь. Черно-белая фотография молодой женщины с длинными волосами. С другой фотографии, тоже черно-белой, смотрит женщина постарше, она одета в темную кофту. Здесь же цветные фотографии – на площади стоит девочка в розовом спортивном костюме и белых кроссовках. На другой – парень вдвоем с мужчиной в форме.
Хозяева не взяли в новую жизнь чью-то зачетную книжку спортсмена, удостоверение о сдаче технического экзамена. Аккуратно переступая между разбросанным по полу хламом и оглядываясь на свисающие куски клеенки, мы бродим по дому, который хозяева оставили одним из последних в деревне. По вывернутым шкафам понятно, что по дому кто-то лазил и что-то искал.
Попова сама вышла навстречу людям, которые пришли ее грабить. Это произошло несколько лет назад. Нэля Николаевна, как и сейчас, жила в деревне одна. Она увидела в окно троих парней и подошла к калитке. Нечасто в Таежном встретишь молодежь, разгуливающую по улицам. Парни спросили, нет ли у бабушки бензина, а потом стали задавать вопросы о деревне – кто где жил. Она с охотой рассказала, о чем просили. Пока двое отвлекали хозяйку, третий со стороны скотного двора пробрался в дом и вынес накопления, которые Попова хранила в трех местах: в комоде, шкафу и коробке под кроватью. Всего 72 с половиной тысячи рублей. Окончив разговор, Нэля Николаевна зашла в дом, заметила беспорядок и сразу обнаружила пропажу.
Попросить о помощи было некого. Позвонить нельзя – связи нет. В тот же вечер проведать старушку приехал Женя, сын Ненахова. Ему и рассказала о своей беде. По дороге из деревни он нашел табличку с номером от машины, которую потеряли грабители. По этому номеру полицейские нашли владельца автомобиля и пришли к нему домой. Взяли автолюбителя вместе с подельниками.
Большую часть денег парни не успели потратить. Их вернули Поповой, остальные собрали и отдали через некоторое время. «Парни молодые были, 16, 17 лет. Один только что с армии пришел, – рассказывает Нэля Николаевна. – Ой, они и прощения просили и даже руки целовали. Я на них зла не держу».
Попова всегда закрывает дверь на замок, когда выходит во двор или в огород. Пока дома – накидывает крючок на входную дверь и дверь веранды. «Председатель был в субботу. За четыре дня ни единой души тут не было, – говорит Нэля Николаевна. – Боязно. Радио когда говорило, часто сообщали: то тут сбегут, то там сбегут из тюрьмы. Ложусь спать, перекрещусь, хотя ни одной молитвы не знаю. Говорят, в Бога не верь, а без Бога не живи. Ночью проснусь, думаю: а вдруг медведь. В прошлом году в деревне прямо убили медведя».
Из 24 деревень в округе после распада леспромхоза осталось только четыре населенных пункта. Таежное с единственной жительницей – пятая деревня, в которой есть люди. «Государственная цель – закрыть деревни. Это лишние траты, лишние заботы. Проще, если их не будет», – говорит Ненахов.
Среди истлевших усадеб в Таежном есть место, где стоял дом его родителей. В этой деревне он родился и вырос. Глава Ненахов нашел способ сохранить родную деревню. Если пройти вглубь заброшенной деревни, видны свежие постройки. Ненахов взял участок, построил зимовье и баню, оформил имущество в собственность и платит за него налоги. Так же поступили другие бывшие жители Таежного. Людям это не стоит почти ничего. Пока в деревне есть оформленная недвижимость, ее не ликвидируют, решили они.
В реках водится рыба, вокруг много горячих источников, рядом тайга и Саяны. В Таежное и окрестности часто приезжают любители рыбалки и охоты. В муниципалитете уже организовали несколько маршрутов. Например, зимой на буранах можно доехать до самой Бурятии, это больше 100 километров на восток. Можно на конях прогуляться по специальным тропам.
Обычно туристы совмещают эти маршруты с экскурсией по одной из самых красивых деревень России. Несмотря на наводнение, в прошлом году в Хор-Тагну все-таки добрались международные эксперты и приняли поселение в Ассоциацию самых красивых деревень России.
В десяти километрах от Хор-Тагны находится деревня Пихтинск, которую населяют голендры, выходцы из Германии, жившие на границе Польши и Украины. Во время столыпинской реформы люди этой национальности переселились в Сибирь. Голендры сохранили самобытную архитектуру домов, лютеранское вероисповедание, обряды и праздники и кухню. Тысячи гостей из России, Германии, Польши, Литвы, Голландии съезжаются в Пихтинск в июле на традиционные встречи. Центральное событие праздника – Парад вареников.
«Скоро все от цивилизации поедут, подальше от гаджетов и от городской суеты… Россияне станут больше путешествовать по своей стране», – рассуждает Ненахов. Он представляет времена, когда по дороге до Таежного и обратно будут курсировать уазики-буханки с туристами. Говорит, по восемь человек можно усадить в одну машину.
Никита ТЕЛОСЖЕНКОВ