Эта история случилась очень давно, в начале восьмидесятых годов прошлого века. Моей дочке, ей было тогда лет десять, подарили чудного желтенького волнистого попугайчика. Летом она уехала в пионерский лагерь. Как-то я поехала на дачу и забрала попугайчика с собой. Несла клетку километра три до своего дачного участка. Вошла в сад, поставила клетку на землю. И вдруг попугай выпорхнул из клетки и тут же, взлетев на макушку высокой березы, исчез в ее листьях. Я три часа с пересадками ехала в общественном транспорте, минут сорок шла до дачи пешком по садоводству. Почему попугай выпорхнул из клетки именно в саду, а не по пути к даче, для меня загадка. Два дня искала нашего любимца. Найти не удалось. В воскресенье вечером поставила клетку с открытой дверцей на стол в саду. Попросила соседа последить. Сама на всякий случай развесила по садоводству объявления.
В следующую пятницу, приехав на дачу, первым делом побежала к столу, где оставила клетку. Клетки не было. Я к соседу: Коль, неужели прилетел? Сосед мой важно так отвечает: «Прилететь-то прилетел. Только другой. Давай десять рублей». (Колька, между прочим, был личность во всех отношениях замечательная, но его сгубила пагубная страсть к спиртному. Он мог без всякой подготовки, с налету, разговаривать стихами! Мог слукавить и даже хорошо приврать.) Я спрашиваю: а за что десять-то рублей? «Как за что, за попугая, вон, смотри!» Смотрю, в нашей клетке сидит зеленый волнистый попугай. Говорю: Коль, но он же не наш. Наш был желтый, ты что забыл? «Зато он говорящий! Ну-ка, Петруша, изобрази!». И что удивительно, Петруша тут же заверещал: «Петруша хороший! Петруша хороший! Петрушааа ооочень хороший!». Ты, говорю Кольке, скажи, где взял-то его? «А около дома проходил мужик навеселе с попугаем в клетке и предлагает мне, бери за десятку, я и взял. Тебе же надо». Сказала спасибо, отдала десять рублей. Попугаи, правда, тогда стоили пять рублей, но этот же говорящий. Да и время поджимало, дочка из лагеря на днях возвращалась. А Колька на прощание сказал: «Петруша и про водку умеет говорить». Зная его склонность к вранью, не поверила.
Привезла попугая домой, в городскую квартиру. Выпустила из клетки. Он тут же нашел зеркало. Стал любоваться собою и без устали целыми днями хвалить себя…
Встречаю дочку, приехавшую из пионерлагеря, и по пути домой говорю ей: ты знаешь, пока ты была в лагере, наш попугайчик поменял окраску, стал зелененьким. И, представляешь, научился разговаривать, целый день только тараторит и тараторит. Поверила ли она моей версии, я не поняла. Возможно, и нет, так как вдруг неожиданно, полюбовавшись вдоволь на попугая, задала мне вопрос: «А где же его старые желтенькие перышки?» Я такого вопроса не ожидала, опешила, но тотчас же нашлась: а я их выбросила, зачем хранить-то.
В ближайшую пятницу мы поехали на дачу, прихватив клетку с Петрушей. К прутьям клетки, чтобы Петруша не скучал, мы прикрепили маленькое зеркальце. Всю дорогу Петруша неустанно хвалил себя, чем очень смешил пассажиров. Вошли в сад. Я поставила клетку на землю. И тут же (просто мистика какая-то!) Петруша выпорхнул из нее. Уселся на ближайшую яблоню и стал перелетать с ветки на ветку, озорно поглядывая на нас. Дети (с нами были еще мои племянники) с интересом наблюдали за Петрушей. Они думали, что Петруша полетает, как он это делал в квартире, а затем вернется в клетку. Я же была в истерике. Кричала, что он сейчас улетит и мы его никогда не увидим. Дети схватили клетку и стали подносить ее к яблоне, уговаривая Петрушу вернуться в свой дом. Но он, так же озорно поглядывая на детей, перепрыгнул на другую яблоню, потом на третью, на четвертую. Дети перемещались за ним, хвалили его, хором кричали: «Петруша хороший! Петруша очень хороший! Иди в клетку».
И вдруг кто-то из них сказал мне: «А давайте поднесем попугайчику зеркало. Я вспомнила, что на даче есть большое старинное зеркало. Сбегала за ним и на вытянутых руках поднесла его к Петруше, который уже успел переместиться на чужой участок. Приказала всем детям замереть и стала ласковым голосом хвалить Петрушу. Зеркало явно заинтересовало его. Еще бы, оно было гораздо больше, чем те, в которые он смотрелся в городской квартире. Время шло. Петруша всё слушал и слушал хвалебные песни о себе, но на зеркало прыгать не спешил. Я уже потеряла всякую надежду. Руки онемели. Зеркало оказалось очень тяжелым. И вдруг (о чудо!) Петруша прыгнул на зеркало и тут же по обыкновению начал себя хвалить. Я развернулась и, чтобы не спугнуть попугая, медленно, осторожно, как будто несла мину, стала продвигаться по направлению к дому. Нервы были на пределе. Надо было, не шелохнувшись, пройти метров двадцать. За мной гуськом также тихо, на цыпочках, шли ребятишки. Собрались и взрослые соседи. Все переживали, улетит или не улетит. И вот, наконец, крыльцо, распахнутая заранее кем-то дверь на веранду и Петруша спокойно, как будто и не улетал никуда, с зеркала переходит в клетку. Он, видите ли, уже захотел покушать и к тому же там у него свое зеркальце. Всё, поймали!
Но история на этом не закончилась. Мы еще шумно на крыльце обсуждали итоги удачной операции по поимке Петруши, как к нам пришла старенькая соседка. Она знала, что у меня улетел желтенький попугайчик, и где-то у садоводческого продуктового магазина сняла объявление о находке попугая. Мне тут же пришлось признаться дочке, что желтый попугайчик так же, как и сегодня Петруша, улетел и больше не вернулся. И мы тотчас же ринулись по указанному в объявлении адресу. Но найденный попугай оказался наполовину желтеньким, наполовину синеньким. Явно не наш. Как нас ни уговаривали садоводы, нашедшие попугая, взять его себе, я отказалась. А вдруг найдется хозяин?
Санкт-Петербург
