Политик с чистыми руками среди когтистых и сальных кремлевских лап – явление сегодня в России небывалое, почти невероятное. Он особенно опасен для них тем, что был вхож в кабинет вожака: мало ли как отреагирует «непредсказуемый» на негромкие речи Зорькина с их безупречной логикой, с мощным нравственным зарядом.
Напрасно боялись: это ведь только в Европе двор делает короля. У нас действует иное правило: каков поп, таков и приход. Так что плоть от плоти и кровь от крови Ельцин и вся его команда. Начавшаяся открытая травля Зорькина была вполне объяснимой реакцией отторжения чужака, и велась она в соответствии с законами и правилами волчьей стаи – от публичного унижения, когда – помните? – в День Победы его не пустили на Поклонную гору, до запугивания, когда председателю Конституционного суда угрожали арестом.
Одновременно велась работа по развалу Конституционного суда. Режиму он просто был не нужен в таком виде, каким был при Зорькине, с устойчивым большинством, которое в любых ситуациях ориентировалось не на политическую конъюнктуру, а на Конституцию. Поэтому на конфиденциальную беседу за спиной председателя КС и были приглашены семеро судей из тринадцати. Но пришли, к огорчению президента, шестеро.
Конечно, будь Валерий Дмитриевич другим, он мог бы вписаться в эту команду, мог бы без особого труда прибрать к рукам, как говорится, если не весь судейский состав, то по крайней мере наиболее рьяных из числа четырех «особистов». Тех, у которых почти всегда было особое мнение по любому решению – мнение, отличное от стоящего на конституционной основе большинства. Но дело даже не в их особом мнении, а в том, что это было президентское лобби, которое правительство приручало зарубежными вояжами, квартирами и прочими благами.
Вот, скажем, один из главных оппонентов Зорькина – судья Витрук. Что стоило в свое время Зорькину решить все проблемы Витрука тихо, келейно (продажа одной квартиры и получение вместо этого еще двух – для себя и для дочери, порча мебели на даче, пропажа мельхиоровых ложек, вилок и прочей дачной ерунды)? Нет же: Зорькин поручает разобраться соответствующим работникам и комиссиям. В его проявлениях сквозит нечто близкое к омерзению, будто человек обнаружил на своем столе раздавленную жабу и вскрикнул: «Уберите от меня скорее эту гадость!» Простить Зорькину такое? Придет время, Витрук сочтется с ним.
…А МЕЖДУ тем холодное лето 93-го неуклонно близилось к концу, в воздухе зависло ожидание чего-то ужасного и неотвратимого.
В Москве на станции метро «Савеловская» появился огромный, странный и страшный, совершенно сюрреалистичный рекламный щит. Надпись на нем гласила: «Гонгофер идет к вам». Огромный серый монстр, прописанный художником до каждой шерстинки на морде, наступал на город. Он был выше всех домов, шире всех улиц, глаза его были пусты и клыки убийственны. Все было очень узнаваемо – и монстр, и город. И потому пугало и завораживало одновременно, как чтение Апокалипсиса.
В то время мне пришлось много ездить, и из окна поезда было видно, что редкий забор или глухая стена вдоль дороги по всей России не исписаны проклятиями. Наверное, это было одним из проявлений стихийного протеста на бесконечные угрозы, на обещания артподготовки и боевого сентября, которые в то лето полностью вытеснили даже намеки на прошлые обещания улучшить нашу жизнь.
Созванный 18 сентября Совет Федерации, видимо, подхлестнул роковой поступок Ельцина именно тем, что почти единодушно предложил одновременные выборы. Вообще, то, что было с нами до 21 сентября, оказалось лишь прелюдией, настоящее испытание и каждого из нас как гражданина, и всех вместе как народа началось после этого рокового числа. Не минула чаша сия и Зорькина, и всю его корпорацию, за позицию которой он нес не только политическую, но и нравственную ответственность как ее глава.
В ночь с 21 на 22 сентября по его настоянию никто не ушел из здания КС до тех пор, пока не было принято решение о неконституционности Указа номер 1400. Тут же Валерий Дмитриевич сообщил об этом гражданам России по ТВ. Судьи Витрук, Аметистов, Морщакова и Кононов поддержали президента, чем, по сути дела, расписались в своей профессиональной несостоятельности, потому что только слепой не мог увидеть вопиющего нарушения Конституции.
А для судьи это больше, чем некомпетентность, – это сознательный, преднамеренный отказ выполнять то, чего ждет от него общество, которое облачило его в мантию, как символ его доверия к судье, его честности и объективности. Спешно и суетливо, полагаю, с подачи самих «особистов», стенограмма заседания была передана в газету в нарушение незыблемого судейского правила – тайны совещательной комнаты. Но выразить свое публичное «одобрямс» президенту было в тот момент важнее для них, чем соблюсти приличия. Они же потом одобрили и расстрел сотен невинных и правых людей и законной российской власти.
ПРИНИМАЯ решение о неконституционности указа, Зорькин не мог не сознавать, что это последнее решение, принятое под его председательством. Зная президента и анализируя его последние поступки, не мог не видеть Зорькин, что президент пошел ва-банк, и вряд ли можно надеяться, что он примет во внимание решение суда и отменит свой указ, иначе говоря, сделает единственно необходимый в тот момент шаг, чтобы предотвратить надвигающуюся трагедию. Тогда можно было уповать лишь на благоразумие Верховного Совета, на его готовность к компромиссу ради сохранения гражданского мира.
Зорькин выступает перед депутатами. Он, подписавший мужественное и бескомпромиссное решение суда, теперь сам уговаривает их пойти на компромисс, на тот самый, помните, нулевой вариант. Но депутаты уже стали заложниками навязанного им ельцинского экстремизма.
Валерий Зорькин пытался спасти, сцементировать расползающийся на глазах худой мир, и ни одного надежного плеча рядом, ни одного союзника в его спасительной борьбе. Его идея нулевого варианта и одновременных выборов поначалу показалась обеим противостоящим сторонам неприемлемой, каждый хотел абсолютной победы. В тот момент она, может быть, действительно была преждевременной. Случилось это потому, что Зорькин смог заглянуть вперед на несколько ходов и сделал это безошибочно. И если в первые дни депутаты имели право на некоторую эйфорию, иллюзию победы, то потом и они в большинстве поняли необходимость предложенного Зорькиным выхода из тупика, выхода и нравственного, и единственно верного. Наверное, только беспредельная вера в свой народ и поистине христианская любовь к нему, не замутненная жизнью на политическом Олимпе, могли подсказать ему это решение.
У нас у всех немного отлегло от сердца, когда Зорькин стал приходить в Свято-Данилов монастырь и участвовать в переговорах. Казалось, вот он, наконец, тот союз духовности и разума, который отведет от России нависшую над ней беду, казалось, что в самый черный день патриарший крест заслонит слабых и заблудших человеков от дьявольского наития. И действительно, Алексий II вначале, как показалось, благосклонно отнесся к предложению Зорькина. А полотом – вы помните? – нам стали бесконечно прокручивать по ТВ встречу патриарха и Ельцина, из которой невозможно было ничего понять, что ждет нас: мир или война, любовь или ненависть? После этого патриарх как-то тихо и незаметно ушел в тень, в сторону от русской беды, никого не заслонив, не защитив, не образумив.
Зорькин обратился к представителям субъектов Федерации, которые 26 сентября собрались в Ленинграде, кстати, они на другой день все-таки перенесли свое собрание в Москву, а Ельцин и Черномырдин отказали им в предоставлении помещения. И тогда Зорькин предложил собраться в здании КС. Потом его и за это будут упрекать. А «заботливый» Витрук обвинит Зорькина в незаконном использовании средств суда на писчую бумагу, копирку и карандаши, истраченные во время работы совещания субъектов Федерации.
Совещание в основном поддержало идею разрядки обстановки через одновременные выборы парламента и президента. Но когда руководители регионов разъехались по домам, вслед за ними помчались эмиссары президента додавить, дожать на местах. Однако и там они получили ответ: регионы за одновременные выборы.
И ВОТ ТУТ, судя по всему, в президентской команде случилось некое замешательство. К Зорькину стали заглядывать такие люди, как Лужков. Уже даже стали обсуждать модели выборов и проведение нулевого варианта. Утром 3 октября появилась реальная надежда: раздался звонок от Черномырдина с приглашением на беседу.
В 12 часов Валерий Дмитриевич был, как договорились, у премьера. И тот сообщил ему, что Ельцин готов обсудить проблему досрочных выборов. Первое, что предложил незамедлительно сделать Зорькин, – оповестить об этом людей через средства массовой информации людей, уже заполнявших московские улицы, и спасти тем самым их от крайностей, от гибели, дать знать всей стране, что мирный исход возможен, что есть надежда на компромисс. Нет, не президента спасал в этой ситуации Зорькин, как многим это казалось, он спасал тех людей, которые были обречены на гибель. Черномырдин согласился с предложением сообщить в СМИ и пообещал решить этот вопрос с президентом.
А Зорькин вернулся к себе на Ильинку, хоть и с невеликой, но все-таки забрезжившей впереди надеждой, храня которую, он просто не имел права что-то предпринимать в эти минуты. Ему оставили только ожидание. Неожиданно пришел Шахрай и в разговоре дал понять, что лично ему ничего неизвестно о готовности президента к переговорам. Начавшийся было разговор прервало сообщение о прорыве демонстрантов к Дому Советов. Шахрай тут же поднялся и ушел. Все. Надежда истаяла.
Когда расстреливают Конституцию, то кто же из расстрельщиков будет слушать председателя Конституционного суда? И нет ничего удивительного в том, что даже Ерин оборвал Зорькина: «Вы мешаете мне работать!» В чем заключалась работа Ерина в те дни и часы, объяснять, полагаю, не надо.
5 ОКТЯБРЯ через Филатова президент выразил Зорькину свое неудовольствие, обвинив его в идеологическом обеспечении заговора (?). Президент потребовал от него немедленно оставить должность. Одновременно с этим поползли слухи о готовящемся штурме Конституционного суда «возмущенными жителями» столицы. Судя по всему, штурм действительно готовился, но отнюдь не стихийно, а профессионально организованный. Не зря же Филатов предупредил Зорькина, что в случае его упорства будет применен весь комплекс мер.
Сюрреалистический спектакль в театpe абсурда продолжался. «Он держится за кресло и ведет суд к развалу», – шептали за его спиной. «Не жалеете себя, свою семью, так хоть о других подумайте», – говорили ему в лицо его же коллеги. Разумеется, не все. Слава Богу, в суде оставались еще честные, порядочные люди. Они-то во главе с Зорькиным и были особенно опасны режиму. Поэтому не зря президент поторопился объявить о вакансиях Зорькина и Лучина в надежде, что сломленный суд поддержит его и не подтвердит их полномочия. К счастью, этого не случилось. Но все это будет несколько позже, потом.
А тогда, в октябре, над Валерием Дмитриевичем сгустилась тень Лефортова. Судья Витрук представил в прокуратуру подписанные Зорькиным документы о создании вооруженной охраны суда и о выдаче оружия охранникам. Вот-де: заговор, восстание! Зорькин в роли вооруженного террориста! Правда, хитроумная подстава быстро раскрылась, потому что добытые для прокуратуры Витруком документы были лишь частью реальной картины и дополнялись решением Верховного Совета об охране КС, во исполнение которого в соответствии с законом и статусом суда и действовал Зорькин, а также актами следующей сдачи оружия и заключениями экспертизы о том, что ни один ствол не стрелял.
Вытерпев унижения и несправедливость, почему Зорькин не хлопнул дверью? Ведь была возможность уйти с высоко поднятой головой. Аграрная партия предложила ему баллотироваться по своему списку в Государственную думу. Он бы, без сомнения, прошел. Но он отказался и принял решение остаться в стенах суда. Что заставило его поступить именно так?
Исходной точкой его позиции стало 21-е число. Зорькин был именно тем судьей, который вынес решение о неконституционности указа. Участвовать в выборах значило для него перечеркнуть собственное решение, принятое в соответствии с законом и совестью. Отступить от этого невозможно. С другой стороны, невозможно оставить суд, поскольку Валерий Дмитриевич дал клятву служить Закону и до сих пор ее не нарушил. Зорькин остался, прекрасно понимая, что наибольшие трудности ждут его именно на этом пути, но он должен пройти его.
Да и вообще, что значит сегодня хлопнуть дверью? Это напоминает бегство с тонущего корабля, трусливую попытку под благовидным предлогом несогласия с гипотетической корректировкой курса реформ отмежеваться от собственных дел, приготовить себе трамплинчик для спасения. Как это сделал Гайдар – не будет ничего удивительного в том, если он вскоре начнет критиковать президента.
Горько и смешно наблюдать мимикрирующих политиков. Вдвойне горько оттого, что все они еще крутятся, еще суетятся на политической сцене, важно надувая щечки и стараясь придать значительность красноречиво затуманенному взгляду, еще на что-то надеются. А нам всем потребовалось такое глобальное злодейство, как расстрел в центре Москвы, чтобы мы хоть немного опомнились и задумались, чтобы научились отличать циничных и лживых демагогов от людей, истинно страдающих за Россию.
Да, мы извлекли уроки из последнего октября. Что дает мне основание так думать? Не только результаты выборов, не только явно полевевшие настроения москвичей или, скажем, ростовчан, сталинградцев. Надежду на то, что люди все-таки разобрались во многом, дают и наблюдения независимых социологов. Сергей Васильцов, доктор исторических наук, сотрудник независимого Центра исследований политической культуры России, приводит данные анкетирования, проведенного по результатам событий сентября–октября в 45 регионах России, кроме Москвы и других крупных городов.
По мнению почти половины опрошенных россиян, лучшим выходом из тупика было предложение Зорькина об отмене всех решений конфликтовавших сторон и одновременных выборах. С этим мнением согласна и другая преобладающая группа (37,7 процента), которая считает, что Ельцин вообще должен был подать в отставку. Оценка степени виновности в пролитой крови распределилась так: Верховный Совет обвинял один из десяти, лично Ельцина – 51,4 процента, а вместе с ближайшим окружением – еще 22,5 процента. И только примерно полпроцента считали виновником пролитой крови Зорькина. И это при том, что официальные СМИ беспардонно извращали и скрывали информацию о действительном положении дел…
