Злые языки поговаривали, что Западом были сделаны огромные подношения супруге Горбачева, чтобы она начала ему выносить мозги, что «Энергия–Буран» – это бессмысленная трата денег и сил, что «новое мышление» требует отказаться от проектов такого масштаба. Насколько это правда – насколько вымысел, сегодня судить трудно. Но невозможно отрицать, что на противодействие этой ракетно-космической системе были брошены колоссальные ресурсы.
Прежде всего хор «прорабов перестройки» завел песню, что на систему тратятся огромные средства, но нет задач, которые она бы решала. Мол, а что пускать будем? Всё что есть прекрасно выводят на орбиту существующие носители. Стенали о «бесцельной трате бесценных народных денег» и т.д. из той же оперы.
В этой связи хочется привести пример из другой области. В 1922 году было заключено Вашингтонское морское соглашение для ограничения гонки морских вооружений. Помимо всего прочего, в этом соглашении устанавливался лимит суммарного водоизмещения авианосцев и ограничение стандартного водоизмещения – 27 000 тонн – для одного корабля. Но при этом для США и Японии были сделаны исключения. Поскольку и там, и там на стапелях стояли огромные линкоры и линейные крейсера, было разрешено переделать по два корабля в авианосцы, при этом их стандартное водоизмещение считалось бы равным 27 000 тоннам, хотя в реальности было намного больше, и не влияло на остальной суммарный лимит.
Японцы начали перестраивать в авианосцы линейные крейсера «Амаги» и «Акаги». Однако землетрясение 1923 года повредило «Амаги» и под авианосец был перестроен линкор «Кага». Американцы перестроили в авианосцы линейные крейсера «Лексингтон» и «Саратога» со стандартным водоизмещением в 36 000 тонн и полным – 47 700 тонн. Огромные размеры «Лексингтона» и «Саратоги» – только длина палубы приближалась к 300 метрам – высокие и просторные ангары для самолетов, просторные и грузоподъемные самолетоподъемные лифты, открыли невиданный простор «народному творчеству» авиаконструкторов. Если в начале 20-х годов палубными самолетами были «этажерки», способные поднять только летчика, пулемет и пару бомб в полсотни килограммов весом, то уже в середине 30-х годов на палубах «Лексингтона» и «Саратоги» стояли самолеты в 3,5–4,0 тонны взлетного веса, способные поднять тяжелую бомбу (500 и более кг весом) или 800–900 килограммовую авиационную торпеду с мощной боевой частью. А 300-метровые полетные палубы позволяли этим самолетам уверенно взлетать. И всё это стало возможным именно благодаря огромным по меркам того времени размерам кораблей.
Ну а потом волей-неволей под эти самолеты пришлось проектировать и остальные авианосцы. Правда, вместо десятка авианосцев в 10 000 тонн стандартного водоизмещения флот получал всего 4 корабля по 27 000 тонн, но зато на этих трех кораблях могли базироваться по 70–80 самолетов. И получалось, что четыре корабля несли на борту в полтора-два раза больше самолетов, чем десять авианосцев стандартным водоизмещением в 10 000 тонн.
Так вот, возвращаясь к «Энергии–Бурану», напомню, что ракета-носитель «Протон» выводила в те годы на опорную орбиту около 20 тонн полезной нагрузки. А если требовалось потом уходить на более высокую орбиту, то разгонный блок еще более уменьшал полезную нагрузку. Конструкторам аппаратов приходилось вести настоящую битву за каждый грамм экономии веса. Зачастую приходилось поступаться характеристиками аппаратов, сроком их активного существования, поскольку это выводило их вес за предельные возможности носителей. Впрочем, ситуация мало изменилась и в настоящее время. «Протон-М» выводит на опорную орбиту 23 тонны.
И вдруг нате вам! Конструкторы носителя говорят: СТО ПЯТЬ ТОНН на опорную орбиту! Габариты намного больше по длине и по диаметру, чем под головным обтекателем «Протона»! «Союз» и «Молния» вообще нервно курят в сторонке! Как говаривал дедушка Крылов, «от радости в зобу дыханье сперло».
Новый носитель открывал фантастические перспективы!
Во-первых, появлялась возможность забрасывать на опорную орбиту тяжелые многофункциональные платформы.
Во-вторых, появлялась возможность отправлять на гелиостационарную и геостационарную орбиты аппараты весом, о котором ранее не могли и мечтать, и, соответственно, с объемом аппаратуры и функций, которые до этого были немыслимы.
В-третьих, выводить на орбиту модули орбитальных станций весом и объемом, которые ранее были недостижимы, т.е. появлялась возможность резко улучшить условия обитаемости орбитальных станций, исключить тесноту и предельно малый внутренний объем.
В-четвертых, смотаться к Луне и обратно. «Энергия» стартовала на своих двигателях. «Буран» не расходовал на это топливо из своих баков. И выходил на орбиту с полной заправкой. Т.е. при установке на корабль необходимых двигателей лунная модификация «Бурана» могла бы выходить на вторую космическую скорость, чтобы отправиться к Луне. А в грузовом отсеке корабля мог разместиться спускаемый модуль.
В-пятых, «Энергия» позволила бы создавать на орбите те самые огромные станции, о которых грезили фантасты «золотого века фантастики». Помните детские книжки с изображением тороидальных конструкций на околоземной орбите? «Энергия» могла дать им путевку в жизнь! Да, для этого потребовался бы не один десяток пусков, но в итоге на орбите было бы создано гигантское сооружение, способное выполнять колоссальный объем исследований. А вращение этой станции вокруг центральной оси решило бы проблему невесомости. Ну ладно, это действительно фантастика. Что, и пофантазировать нельзя?
Наконец, полет к Марсу! И здесь «Энергия» была бы востребована. Просто незаменима! Конечно, ни о каком полете корабля к Марсу при одноразовом выводе речи идти не может. Однако благодаря «Энергии» на орбите мог быть быстро собран межпланетный корабль.
Первым запуском выводится служебно-агрегатный модуль с частью необходимых запасов для обеспечения жизнедеятельности (вода, кислород и т.д.), а также стыковочными узлами и переходным шлюзом. Из 105 тонн веса этого модуля на полетные запасы могло бы приходиться 75–80 тонн.
Следом стартует «Буран» в марсианской конфигурации. Т.е. без грузового отсека, весь внутренний объем отдан экипажу, системам жизнеобеспечения и полетным запасам всего необходимого. «Буран» стыкуется с модулем, «оседлывает» его, стыкует переходные шлюзы с корабля в модуль.
Затем идут еще два пуска: с высадочным модулем и с ядерной энергодвигательной установкой. Эти два модуля стыкуются к служебно-агрегатному модулю, марсианский корабль собран! Дальше уже дело техники, сначала уход от границ атмосферы на химических разгонных блоках, чтобы радиационным шлейфом ее не отравить, а потом врубаем ЯЭДУ и с ветерком мчим к Марсу.
Но с прекращением работ по системе «Энергия–Буран» все эти перспективы оказались утраченными. А вместо этого мы с упорством, достойным лучшего применения, 30 лет возились с «Ангарой». И сегодня выясняется, что как раз для «Ангары» нет задач, что 27 тонн на опорную орбиту, забрасываемые этим носителем, уже позавчерашний день, что основные космические державы нацелились на носители с нагрузкой в 65 тонн минимум, а главный приоритет – носители 100-тонного класса, т.е. эквивалент «Энергии». И получается, что батуты скоро потребуются нам, а не америкосам.
Так что больше всех надували щеки, что впереди планеты всей в космической сфере мы, а в результате оказались в ситуации, когда в ближайшие годы можем оказаться не впереди, а позади. Китайцы, американцы и прочие умчатся вперед на болидах «Формулы-1», а мы вдогонку на телеге, запряженной лошадьми, поскачем.
Очередной пример провала философии пресловутых «эффективных менеджеров», когда утверждается, что человеку не требуется специальное образование, что любой отраслью можно руководить, не разбираясь в технических вопросах, лишь управляя пресловутыми «денежными потоками». Мол, неважно, что «эффективный менеджер» не отличает пулемет от пылесоса, он управленец, ему это не надо. А в результате в реальности получается пшик.
Вот и получается, что отмечаем грустный юбилей. Что приходится только вспоминать о былых достижениях и с горечью понимать, что нынешняя РФ на такие достижения не способна органически.
Москва
