Их было 22 второкурсницы Богучарского медучилища, которых по закону военного времени срочно призвали на службу. Линией фронта стала река Дон, а родное левобережное село Журавка, в котором жила семья Дуси Адонкиной, оказалось прямо на линии огня, на открытой широкой пойме. Вытаскивая раненых бойцов, она защищала сразу и Родину, и малую родину одновременно. Эпизодов, когда девушка оказывалась на волоске от смерти, было немало. Ведь позиции вояк фашистской армии Муссолини были на высоком правом берегу Дона. На меловых кручах были основательно обустроены дзоты и блиндажи, соединенные ходами сообщения. На бревна для блиндажей были разобраны практически все срубы школ придонских сел. Обстрелы из пулеметов и минометов позиций бойцов Красной армии и мирного населения велись не только днем, но и ночью с подсветкой специальными осветительными ракетами.
Поисковые отряды уже в наши дни находили в некоторых пулеметных гнездах итальянцев более трех с половиной тысяч стреляных гильз, а в одиночных окопах до шестисот гильз от карабинов.
То есть как в тире сидел эдакий европейский «гуманист», какими сейчас пытаются представить западные историки солдат фашистской Италии, и перезаряжал карабин после каждого выстрела. И так 600 раз. И ведь стреляли они не в белый свет, а вели прицельный огонь, хладнокровно и безжалостно убивая солдат, офицеров и мирных жителей, так как левобережье у них было словно на ладони и простреливалось на несколько километров.
И вот представьте, в этом кромешном аду хрупкие девчушки, чуть ли не вчерашние школьницы, во время атак и позиционных перестрелок должны были спешить на помощь раненым бойцам и командирам, перевязывать им под огнем раны и вытаскивать их в безопасное место, чтобы отправить в полевой медсанбат. С августа 1942 года до наступления в середине января 1943-го из двадцати двух девчонок в живых осталось только восемь… И те одна за одной с тяжелыми ранениями и контузиями были демобилизованы из армии. Это о них и таких, как они, пронзительное стихотворение Юлии Друниной «Санитарка».
На носилках около сарая, на краю отбитого села
Санитарка шепчет, умирая: «Я еще, ребята, не жила».
И бойцы вокруг нее толпятся и не могут ей в глаза смотреть.
Восемнадцать – это восемнадцать, но ко всем неумолима смерть.
Через много лет в глазах любимой, что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма вдруг увидит ветеран войны.
Вздрогнет он и подойдет к окошку, закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко, в сорок третьем он сейчас году.
Там, где возле черного сарая, на краю отбитого села
Девочка лепечет умирая: «Я еще, ребята, не жила…»
И вот оказалось, что и в мирное время возможно предательство памяти фронтовиков-освободителей. Местные мелкотравчатые чиновники, узнав, что фронтовая санитарка Евдокия Васильевна Адонкина, несмотря на свой почтенный 96-летний возраст, активно поддерживает требование ветеранов, бывших малолетних узников россошанского концлагеря и неравнодушных россошанцев очистить сквер Кирова в центре города Воинской доблести от незаконной «могилы неизвестного фашиста» и переименовать его в сквер Победы, пытались ее уговаривать по телефону не участвовать в этой борьбе с памятником «дружбы и примирения». Но не случайно же классик писал: «Есть женщины в русских селеньях…» У Евдокии Васильевны в этот момент перед глазами, как молния, пронеслись те страшные картины боев на Дону. Сколько их, молодых солдатиков, тяжелораненых, умирало на руках у них, таких же юных санитарок 412-го стрелкового полка 58-й гвардейской дивизии, сколько земляков было убито только в ее родном селе Журавка, женщин, детей, стариков.
А два года назад, когда Евдокию Васильевну и ее младшую сестру Надежду Васильевну сын привез на родное пепелище и на места боев, случилась печальная встреча с бывшим однополчанином. В этот день приехали поисковики и на краю села Журавка эксгумировали случайно обнаруженные останки погибшего бойца, захороненного на медицинских носилках. Командир поискового отряда «Память» Н.Л. Новиков и его бойцы бережно собрали все останки для последующего перезахоронения. Возможно, это был один из тех бойцов, кого Евдокия Васильевна вытаскивала с поля боя, но он скончался от тяжелого ранения и был похоронен за околицей села, потому что даже по похоронной процессии альпийские стрелки вели прицельный огонь. Ответ звонившему был как приговор:
«Не бывать тому, чтобы памятники фашистам Муссолини в пернатых шляпах стояли в наших городах! Пусть там у себя определяют, кто из них «герой», а кто палач, и сортируют их. А у нас должны стоять памятники только нашим освободителям, очистившим свою Родину от нацистской и фашистской нечисти, и памятники расстрелянным детям!»
Больше никто не звонил.
Но видя, как чиновники врут и обманывают даже президента России Владимира Владимировича Путина, Евдокия Васильевна решила вступить в свой последний бой и написала открытое письмо президенту России. Вот строки из ее письма:
Не позорьте доблесть ветеранов
«Я, Адонкина Евдокия Васильевна, 1924 года рождения 29 июня, во время боев на Дону была фронтовой санитаркой. Вы объявили 2020 год Годом памяти и славы. Спасибо Вам и за это, и за то, что мы, фронтовики, получаем достойную пенсию. Но не все меряется деньгами. Вынуждена обратиться лично к Вам с просьбой от имени жителей города Россошь Воронежской области. У наших местных и областных чиновников что-то неладно со зрением и со слухом. Они не слышат Ваши призывы о патриотизме и недопущении переписывания истории. Они в упор не видят, как реваншисты унизили и оскорбили память всех погибших освободителей нашей Родины тем, что обустроили в самом центре города незаконную могилу неизвестного фашиста. Они не замечают протесты патриотов своего города и страны, которые убедительно доказали, что под видом памятного знака 10-летию детсада открыли памятник палачам Муссолини.
…Я видела, как погибали наши бойцы под обстрелами альпийских стрелков в боях на Дону в 1942–1943 годах. Многие умирали у меня на глазах от ран, пока я вытаскивала их с линии огня в безопасное место.
Погибали и мои подруги, фронтовые санитарки, рисковавшие своими молодыми жизнями ради свободы и независимости нашей Родины. Так почему, скажите, теперь под фальшивыми лозунгами о примирении и дружбе чиновники за поездку в Италию позволяют обустраивать мемориалы памяти и славы палачам нашего народа?
Ни по закону, ни по совести ни в коем случае нельзя допускать, чтобы наши дети, внуки, правнуки видели эти позорные памятники, чтобы и у них в голове складывалось извращенное понимание того, к чему приводят нацизм и фашизм. Нельзя очеловечивать палачей, насильников и садистов, пытавшихся завоевать наши земли, а народ превратить в рабочий скот.
…Я понимаю, это мой последний бой. Мои слабые силы и подорванное войной здоровье не позволяют стоять в одиночном пикете в День Победы у центральной братской могилы. Но семь лет на пикеты выходили мои земляки с требованием очистить город от незаконной могилы неизвестного фашиста и переименовать сквер Кирова в сквер Победы. Разве мы, фронтовики, не заслужили, чтобы центральный сквер в исторической части города Воинской доблести назывался сквером Победы, а не остался навсегда фашистским погостом? Как воспитывать молодое поколение, если стелу, посвященную присвоению почетного звания городу Россошь «Населенного пункта Воинской доблести», установили на окраине города, в придорожной лесополосе, а самое видное место отдали под мемориал «славы и памяти» солдатам фашистской армии Муссолини?
Уважаемый Владимир Владимирович, почему малые и мелкие чиновники плюют на ваши призывы и законы России? Почему они плюют нам, фронтовикам, в душу? Разве их шкурные интересы выше национального достоинства народов России? Неужели на них нет управы?».
Прежние обращения жителей Россоши в Генпрокуратуру, в Следственный комитет России заканчивались формальными отписками, которые были состряпаны по запросу сверху в чиновничьих кабинетах Россоши и Воронежа. Так, к сожалению, устроена наша система «обратной связи» с народом. Но, как известно, надежда умирает последней, и в письме фронтовая санитарка не просит невозможного. Она всего лишь просит президента России В.В. Путина, чтобы Россошь, как город Воинской доблести, был избавлен от позора и очищен от незаконной символической «могилы неизвестного фашиста» вместе с венчающим надгробием в виде пернатой шляпы фашистского оккупанта Муссолини. А еще, учитывая попытку реваншистов добиться переименования сквера Кирова в сквер святого Ньекко (фашистского капеллана, благословлявшего на зверства и убийства итальянских стрелков), Евдокия Васильевна просит президента о самой малости, о переименовании сквера Кирова в сквер Победы, чтобы потомки не забывали о подвиге тех, кто спас страну от нацистских и фашистских завоевателей 75 лет назад.
