Гавриловна (так в околоспортивной среде нередко зовут Лидию Иванову) известна своей прямотой и эмоциональностью. Все, кто знаком с ней, кто давно смотрит ее трансляции, знают: олимпийская чемпионка рьяно болеет за российскую сборную и никогда не скупится на выражения в адрес соперников. «Вы выстояли, вы сдержали этих троглодитов – великанистых и крепких – из Америки. Вы победили своим изяществом, своей девичьей красотой!» – обратилась Лидия Гавриловна к российским гимнастам в конце Олимпийского турнира в Токио.
А во время трансляции Олимпийских игр в Токио она назвала Симону Байлз, девятнадцатикратную чемпионку мира, «коряжкой на брусьях».
«Ну а как еще сказать, если это коротконогая толстошея? В гимнастику нельзя с кривыми ногами! И короткая шея – это полное противопоказание! – машет руками Лидия Гавриловна. – От исполнения в спортивной гимнастике должно оставаться ощущение красоты, артистизма. А когда видишь эту ломовую лошадь… Да, она потрясающе, не по-женски физически развита, это ее козырь. Но есть же какие-то объективные нормы!. Ни носок оттянуть, ни ручку показать красиво не может. Ладно, это я уже вредничаю», – одергивает себя Иванова.
В комментариях к трансляциям многие возмущаются формулировками Ивановой… Сама Лидия Гавриловна не сомневается в правильности того, что делает.
«Да, я оцениваю жестко, особенно иностранцев. Ну так и не вижу, чтобы за нас кто-то радовался, как мы хорошо сделали. Вот, например, комментирую я в Лондоне, а за стеклом – румынка Надя Команечи (пятикратная олимпийская чемпионка, комментатор. – Прим. авт.). Я ее уважаю, мы с ней целуемся при встрече. Но она столько крови моей выпила, что я бы ей, может, и подножку поставила. Это спорт! Ни разу не слышала, чтобы она в комментариях своих хвалила бы наших спортсменов».
«Физические способности спортсмена действительно влияют на результаты соревнований, – деликатно объясняет капитан сборной России по спортивной гимнастике Эмин Гарибов, который нередко комментирует спортивные соревнования в паре с Лидией Ивановой. – Конечно, мы всегда болеем за наших спортсменов, за нашу сборную. Возможно, стоит быть более политкорректными, где-то избегать резких высказываний, но я допускаю, что Лидия Гавриловна с ее огромным опытом имеет на это право. Она совершенно четко умеет подметить те вещи, которые недоступны обычному зрителю, умеет разбирать психологию спортсмена, объяснить все его удачи и неудачи, она знает историю всей гимнастики. И ее красноречие занимает отдельное место в моем сердце. Я иногда от словесных оборотов ее выхожу из эфира, чтобы посмеяться. Именно ее комментарии придают трансляциям шарм, делают их интересными для зрителя».
«В спорте – нет, – не задумываясь отвечает Лидия Гавриловна. – В болтовне о спорте – возможно. Но я за правду, за искренность. Знаю, что мне могут за это высказать. – Теперь она выглядит слегка растерянной: эти вопросы как будто ее обескураживают. – Я думаю, я попробую в следующий раз на каких-то международных соревнованиях комментировать помягче. Это, конечно, будет что-то гнусное. Иногда я смотрю и думаю: ну она же приехала из этой Словении, а там слабая гимнастика – и очевидно, там она одна из самых сильных. И тут, в зале, сидят ее болельщики, тренер, ее мама. И тогда я нахожу добрые слова, чтобы сказать: «Молодец. Конечно, у нее пока слабая программа. Но на данный момент для нее и это неплохо».
«Я, наверное, смелая в своих комментариях, – рассуждает Лидия Гавриловна. – Но я отсудила восемь олимпиад. Я тренер. Я имею свой личный опыт выступления и видела реакции многотысячных стадионов. Ни один сидящий со мной рядом товарищ, который не прошел этот путь, не может сравниться со мной в этом опыте. Любое дело воспринимается только тогда, когда искренность. И когда я комментирую, то всегда стараюсь делать это искренне, стараюсь передать эту супернапряженность, ради которой любой дошедший до этого старта вышел и выступает. Я шкурой чувствую, что сейчас испытывает девчоночка эта, которая с гербом страны на себе подходит к снаряду. Занервничала чуть – проиграла она, проиграла команда, проиграла страна».
***
Лидии Калининой было девятнадцать, когда в 1956 году в составе сборной СССР по спортивной гимнастике она завоевала свое первое золото на Олимпиаде в Мельбурне.
«Первый раз я поехала на взрослый чемпионат Советского Союза, это почти как сегодня мы воспринимаем Олимпийские игры. Шестнадцать команд: пятнадцать республик и город Москва. Это был старт ненормальной величины: такое сопротивление, такая конкуренция. Я выступила как-то, и меня включили в список сборной страны. До этого я смотрела на них с трибуны: вот Софья Муратова, вот Тамара Манина (Муратова и Манина – олимпийские чемпионки в составе сборной СССР по спортивной гимнастике в 50-х), а это Лариса Латынина! А я никто! В мыслях не допускала, что могу с ними однажды встретиться».
Когда проснулись спортивные амбиции? Лидия Гавриловна задумывается.
«Мы и слова такого не знали, – говорит она, – пришибленные были, зажатые. Когда в школу спортивную шла, я дверь сама открывать стеснялась, стояла, ждала, пока кто-то пройдет, а я за ним в эту щель проскользну. Как-то раз ехала в метро: мне четырнадцать, на мне значок мастера спорта. И мальчишки какие-то: “Ага, нацепила!” А мне так обидно, так больно было! “Вот гады! – думаю, – это я все сама честно сделала!»
Но момента, когда она проснулась знаменитой, в ее жизни не было. Спорт – это тяжелая и долгая работа. Сначала первенство района, потом Москвы.
«Мама у меня безграмотная женщина, она даже толком не понимала, что там за спортивная школа такая. Ничто ее не волновало после голода страшного этого – только учись! Я приносила домой грамоты, но ее это не впечатляло. Однажды пришла домой и вижу, как она на кухне коммуналки грамотами моими хвалится. Я сделала вид, что не вижу, но тогда наконец поняла: ей это тоже приятно. Когда меня включили в состав сборной, я начала получать стипендию. Это были хорошие деньги, в четыре раза больше зарплаты моей мамы. Помню, как принесла первую стипендию домой, положила на стол, купюры такие крупные. И мама испуганно: «Это что такое? Это чем ты занимаешься? За что тебе деньги такие платят?»
Звонит телефон. «Вот она, Латынина! А я ей сейчас скажу: “До свидания!” – Лидия Гавриловна заговорщически улыбается. – Алле, Лор, все нормально? Я на интервью, беседую, поболтаем с тобой позже».
«У нас это норма, – говорит, положив трубку. – Каждый день позвонить друг другу, отчитаться, живы мы еще или как»…
А конкуренция когда-то была!.
«Томка (Тамара Манина) с Ларисой после соревнований так друг на друга орали, никак не могли примириться. Каждой казалось, что ее оценили несправедливо. Но я в эту борьбу не лезла, даже мирила их. Девочки, говорю, ладно вам! Лучше сегодня вечером возьмем шампанское! Которое нельзя нигде, ни за что и никак», – с лукавой улыбкой поясняет Лидия Гавриловна.
«Я сама себя часто спрашиваю, почему не влезала в ту борьбу. В 56-м году я встретила будущего мужа и, наверное, мозги мои повелись в другую сторону. “А у меня сегодня свидание!” – думала я, и это была самая большая мотивация в моей жизни. Должна признаться, даже тренировки иногда прогуливала. Тренировалась не жадно – у меня все и так получалось. Латынина после тренировки пыхтит, пыхтит: ей шпагат сделать было архиважно! А я вся растянутая, мягкая была, гибкая, у меня ноги задирались куда хочешь, мне это всё было пофиг – легко!»
Лариса Латынина подтверждает слова подруги.
«Первый раз я увидела ее на соревнованиях, когда выступала за Украину, – вспоминает девятикратная олимпийская чемпионка. – Они тогда в очень красивых костюмах за Москву выступали. А потом Лида попала в олимпийскую сборную, и там она потрясла меня своим мнением, несмотря на то, что была из всех нас самая молодая. Когда многоборье удалось выиграть мне, пошли разговоры: других спортсменок, мол, зажимали, а Латынина проскочила. Ссорились из-за этого. А Лида говорила: “Девочки, как вам не стыдно! Мы должны сейчас поздравлять победительницу, а вы тут такие вещи говорите!»
***
Что такого в ее характере, что она умеет вот так поддерживать? «Ну характер-то у нее, знаете, довольно сложный, – ехидно посмеиваясь, отвечает 87-летняя Лариса Семеновна. – Иногда цапается с кем-то, иногда может и гадость какую сказать мимо проходящему. Но вместе с тем, – Латынина перестает смеяться, – когда дело касается чего-то серьезного, она в лепешку расшибется и сделает все так, как надо, любого до конца будет отстаивать». Иванова и Латынина дружат почти семьдесят лет.
После победы на взрослом чемпионате Советского Союза Лидия Калинина попала в сборную страны.
«До этого я смотрела на них с трибуны: они корифеи, а я шпингалет. И тут меня в 1956 году берут на сбор подготовки к Олимпийским играм. Спортивные ученые почему-то решили, что надо ехать в Ташкент: после него акклиматизация в Мельбурне якобы будет полегче. Домой я вернулась только через полгода, а до этого ведь дальше Москвы никуда не выезжала. В Австралию летели с пересадками: Ташкент–Дели–Рангун–Сингапур–Дарвин–Мельбурн. Когда приземлились в Дели, из иллюминатора я увидела стоящих у трапа людей: худосочных, темных, завернутых в белые простыни. Голодные палки! Мы спускаемся с трапа, они к нашим сумкам тянут руки, а мы эти сумки с формой к себе поближе: не отдам! Это сейчас я понимаю, что они хотели просто предложить свои услуги, носильщики это были. В Мельбурне мы выходили из самолета по особой системе: сначала штангисты, потом борцы, потом легкоатлеты. Я поняла, что таким образом мы прикрываем легкоатлетку, которая, вернувшись накануне из Лондона, прихватила там в магазине какую-то шляпку. Австралийские газеты тогда писали: “К нам летит русская воровка!” Вот как нас ждали.
Еще запомнился коридор, огороженный прутьями, как в цирке. Мы шли по нему в аэропорт, а за прутьями стояла толпа – первая русская диаспора, эмигрировавшая в далекую Австралию. Они приехали на нас посмотреть, услышать родную речь. Я пальчик сквозь прутья просунула, а его крепко схватили. Все наши идут, а я кричу: “Отдайте! Палец отдайте!” А на самом выступлении нашей сборной в Мельбурне зал был полупустой: какой-то миллионер выкупил билеты, чтобы никто не увидел успеха советской команды».
Вспоминая Мельбурн, Лидия Гавриловна каждый раз делает ударение на втором слоге и всегда ставит рядом слово «далекий». Далекий Мельбурн – город, где девятнадцатилетняя спортсменка стала олимпийской чемпионкой в командном первенстве и где познакомилась с будущим мужем – капитаном футбольной сборной СССР Валентином Ивановым.
В киноальманахе «Советский спорт» за 1973 год семье Ивановых посвящен отдельный сюжет. Черно-белые кадры семейного застолья: праздничный стол, торт со свечами – отмечают день рождения младшей дочери Оли. Во главе стола Валентин Иванов, капитан и нападающий московской футбольной команды «Торпедо». Рядом счастливая, сияющая Лидия. Медали, кубки, кадры с соревнований и матчей. «Семья Ивановых воспитывает новое поколение чемпионов!» – бодрым голосом вещает диктор за кадром.
«Я уже была тренером сборной команды страны, когда один журналист меня спросил: “Какая у вас в жизни самая большая победа?” Ответила не задумываясь: “Моя самая большая победа – это дети”. Куда бы я ни уезжала, садилась в самолет и думала уже, как я обратно поеду. Самое лучшее, самое удобное, самое теплое для меня – это дом. И видеть, как дети подрастали».
После победы на Олимпийских играх в Италии в 60-м году Иванова вернулась домой и начала подготовку к следующей Олимпиаде. «Вечный четырехлетний цикл. Начинаю тренироваться, а так не хочется! Ленивая была, зараза. На сборах в ГДР у меня вылетает колено. Ногу ставят в гипс от бедра до пятки. Звоню мужу в коридоре гостиницы, счастливая, кричу в трубку: “Валя, все! Я закончила гимнастику!” И тут вижу, рядом мой тренер Алексей Иванович. А для него это ведь огромная потеря. Осеклась: как беспардонно-то я заявила».
***
После травмы Иванова десять лет работала старшим тренером молодежной сборной команды СССР, затем получила удостоверение судьи международной категории.
«Я считаю, очень счастливая у меня судьба, все получилось, как в фильме, как в сказке: сын, дочь. Цели выйти замуж при этом у меня не было, я даже не знала, какие слова говорить надо для этого, – простодушно рассказывает Лидия Гавриловна. – Как-то раз пошли на свидание, и Валентин говорит: “Захвати с собой паспорт”. Идем вдоль Автозаводской, где он жил, во двор, вниз, в полуподвал. Там мне дают ручку: садись, пиши. Заполняю документы, дохожу до строчки с фамилией и говорю: “Свою оставлю”. Он на меня так посмотрел! Я ему: “Ты пойми, Иванову можно с маленькой буквы писать, это же нарицательная фамилия!” Он на меня еще раз посмотрел, и я вывела: “Иванова”. Пятьдесят три года с ним прожила, не шутки».
***
За время интервью Лидия Гавриловна несколько раз повторяет: «Я очень счастливая!», «Мне не на что жаловаться!», «Жизнь сложилась удачно!» О том, что не вписывается в эту «формулу успеха», говорит быстро, не вдаваясь в детали.
«Когда вышла замуж, тренер мой очень ругался. Ох как он ненавидел моего Валентина! – вспоминает Иванова. – Когда узнал, что я беременна, взял меня за руку на тренировке и показал на очень большую женщину, которая тогда стояла в дверном проеме: “Видишь ее? Вот такая теперь будешь – на троллейбусе не объедешь”. Мне было двадцать четыре. Когда сыну исполнилось три месяца, я вернулась в зал. Подхожу к брусьям, делаю вис углом. Ноги мои длинные вперед уехали, а обратно никак: брюшной пресс никакой. Ничего! Восстановилась и снова попала в олимпийскую команду. Я этот вис углом потом до пятидесяти лет дома делала – все вокруг падали».
После рождения второго ребенка в 1964-м Иванову сразу же лишили стипендии. «Обидно, конечно, было, но, с другой стороны, это не дом инвалидов, это закон жизни: Иванову снять, Петрову поставить, – как будто самой себе объясняет Лидия Гавриловна. – Как-то так я поставила себя по жизни, что ни от кого не хотела быть зависимой. Как только родила, сразу же пошла работать, что-то делала, как могла шевелилась».
«Она через многое прошла, и тот опыт, мудрость, которая у нее сейчас, вызывают большое уважение, – говорит Эмин Гарибов. – А ее энергичность! Когда мы с ней приходим на трансляции, она бегом забегает, практически залетает на комментаторскую позицию».
— Я, возможно, не всех устраиваю, – рассуждает олимпийская чемпионка. – Но сами звонят, я даже не знаю, какие цифры набирать надо: “Лидия Гавриловна, приезжайте, машину за вами пришлем!” Значит, есть что-то во мне, раз зовут? Значит, я интересно рассказываю о своем виде спорта.
— Тяжело даются такие долгие трансляции?
— О возрасте в этот момент я не думаю, хоть он и неприлично приличный. Когда комментирую, я вообще его не чувствую: я просто смотрю свой предмет.
— А в жизни?
— В жизни стараюсь поддерживать себя в форме. Каждый день выхожу и иду три-пять километров пешком. В это время я размышляю. Одиночество не совсем сволочь, имеет свои удобства и прелести. Я вижу, как подтянула своих соседок, этих толстых тетенек, которые сидят на скамеечке, плюют свои семечки и жалуются, что ноги не ходят. Я им говорю: «Девочки, вставайте, держите свои пакетики с семечками. Только идите. Топайте потихонечку. И они встают и идут».
[img=-20813]
10 июля 1958 года. XIV чемпионат мира по спортивной гимнастике. Сборная команда СССР (слева направо): Полина Астахова, Раиса Борисова, Лариса Латынина, Тамара Манина, Лидия Калинина (Иванова), Софья Муратова.
