[img=-21672]
На эвакопункте в числе других работали два молодых человека – Павел Герман и Юлий Хайт. Они писали песни, стихи, выступали перед новыми бойцами.
Репертуар у них был, скажем прямо, разный.
Друзьям особенно удавались цыганские романсы или, как писалось на обложке нотных тетрадей «издания автора», «Романсы настроения». Это было сочинение Павла Германа:
Все, что было, все, что ныло,
Все давным-давно уплыло,
Только ты, моя гитара,
Прежним звоном хороша…
Работали Герман и Хайт не за деньги – по душевному порыву, ну, и еще за паек, впрочем, не всегда перепадавший им.
Начинающие поэт и композитор еще недавно выступали в кафе с загадочным названием «Хлам». Впрочем, это название довольно легко расшифровывалось по первым буквам: художники–литераторы–артисты–музыканты. Из атмосферы богемы Герман и Хайт попали в предбоевую обстановку и здесь, на вокзале, проходили новую школу жизни. Они сочинили песню:
Мы идем на смену старым,
Утомившимся бойцам,
Мировым зажечь пожаром
Пролетарские сердца.
Эта песня стала в ту пору очень известной. Кроме того, Юлий Хайт вместе с юношей Владимиром Агатовым сочинили еще в оккупированном Киеве мелодекламацию «Шахматы»:
Шах королю, шах королеве,
И пешки сняли короля.
Поэта Германа и композитора Хайта заметили работники Политуправления армии. Они поручили молодым активистам вокзального эвакопункта сочинить авиамарш. Весьма оригинальное задание по тем временам! Кроме полетов авиатора Уточкина на ипподроме, никакой другой авиации молодые авторы не видывали.
Их повезли на аэродром. На поляне стояли два странных неуклюжих сооружения из дерева, материи, металла. Это и была военная авиация, которую поручалось воспеть.
Когда Герман принес своему товарищу слова будущей песни, Хайт спросил его:
– Что такое атом?
В тексте говорилось еще об ультиматуме. Речь шла об угрозах буржуазии в адрес молодой Советской Республики.
Сейчас, вчитываясь в слова «Авиамарша», я вижу еще много интересного, дышащего историей. Не только атом был как бы предсказан Германом. В песне говорилось о спокойствии границ, а границы государства только-только устанавливались – Гражданская война сменялась для Красной Армии пограничной службой.
«Авиамарш» очень понравился «заказчикам». Работники Политуправления гордились тем, что сопричастны к созданию песни.
Герман и Хайт исполняли песни на вокзале. Хайт стучал по клавишам реквизированного рояля, Герман пел. Красноармейцы уезжали не только с пайком из сухарей и леденцов. В паек входила песня.
Росла наша авиация, росла популярность «Авиамарша». В 1925 году его пели участники перелета Москва–Пекин.
Первый теоретик завоевания космоса Константин Эдуардович Циолковский сказал об «Авиамарше»: «Прекрасная музыка! Хорошие и замечательно правдивые слова».
В 1930 году в Берлин приехала первая делегация московских рабочих. На параде рабочих отрядов пели «Все выше».
7 августа 1933 года был опубликован приказ Реввоенсовета №132, в котором песня объявлялась маршем Воздушных сил СССР.
Когда Чкалов, Байдуков и Беляков, «творя невиданный полет», приземлились в Америке, американцы их приветствовали «Авиамаршем» на английском языке.
«Авиамарш» – одна из старейших наших песен. Она по-прежнему единственная, официальным приказом утвержденная как марш одного из родов войск. Есть марши танкистов, ракетчиков, десантников, но это, так сказать, вольные сочинения, не дослужившиеся до приказа Реввоенсовета. А все-таки не приказ, а всенародное признание и любовь определили судьбу «Авиамарша».
Авиамарш
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца – пламенный мотор.
Припев:
Все выше, выше и выше
Стремим мы полет наших птиц;
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ.
Бросая ввысь свой аппарат послушный
Или творя невиданный полет,
Мы сознаем, как крепнет флот воздушный,
Наш первый в мире пролетарский флот.
Припев.
Наш острый взгляд пронзает каждый атом,
Наш каждый нерв решимостью одет.
И верьте нам – на всякий ультиматум
Воздушный флот сумеет дать ответ.
Припев.
1920