Никилей – деревня в трех часах езды от Иркутска. Здесь нет детского сада, школы, своего участкового. Если что-то происходит, деревенские бегут к одному человеку – фельдшеру Наталье Чемякиной. Она здесь и медик, и социальный работник, и психотерапевт.
«Молодец, Миша! На весну уже переобулся. Легче ходить будет», – Наталья осматривает кожу на ампутированных ногах 63-летнего Михаила Смирнова. Рядом, у шкафа, стоят протезы в легких кроссовках. Сверху надеты черные носки и брюки защитного цвета. Фельдшер измеряет прибором сахар в крови – снова повышенный, почти 14 единиц. «Давление еще задолбало», – Миша показывает желтым от сигарет пальцем на тонометр.
Он живет один в однокомнатной избушке. Из-за сахарного диабета его ноги покрываются язвами. Сначала Мише отрезали ступни, потом взяли выше. Несколько месяцев назад на культях снова появились раны, поднялась температура. Наталья каждый день обрабатывала язвы. Сейчас больной пошел на поправку, фельдшер навещает его раз в неделю. В больницу Мишу не берут. Говорят, нет показаний для госпитализации. Нужно делать перевязки и соблюдать диету. «Ты старайся, Миша, не выпивай, не ешь конфеты», – уговаривает пациента Наталья. Миша старается. Купил аппарат – и теперь сам измеряет давление, ест ржаные хлебцы и зеленые яблоки. Раньше Миша совсем не старался, оттого и начал гнить заживо.
От деревни Никилей до хутора, на котором живет Миша, примерно километр. Наталье Чемякиной 55 лет. У нее болят колени, поэтому на хутор фельдшера уже несколько месяцев возит на машине Мишина племянница Таня. У Натальи все время звонит телефон. Лена спрашивает, какое лекарство от кашля лучше дать ребенку. Леша интересуется, есть ли у фельдшера гель от желудка. Толя просит зайти – поставить укол. Когда Наталья разговаривает, немного картавит. Она не красится и носит джинсы.
Зимой фельдшер обычно ходит на вызовы пешком, летом ездит на мопеде. Повсюду хозяйку сопровождает толстая дворняга с короткими ногами по кличке Чернуха. «До того преданное животное! Ходит за мной по пятам. Бывает, ночью на вызов соберусь, выйду потихоньку за ворота, калитку прикрою. Смотрю, она бежит за мной», – рассказывает Наталья.
Чернуха лучше любого охранника стережет старенькую амбулаторию, в которой Наталья ведет прием. 82-летняя баба Зина открывает калитку и направляется по тротуару к медпункту. Собака рычит, догоняет ее и клацает зубами, едва не ухватив войлочный сапог старушки. Для бабы Зины такой охранник на пути к фельдшеру – не преграда.
Отдышавшись после встречи с Чернухой, она готовится к инъекции: «Я всегда говорю: это Бог нам Наташу послал. Если бы не она, давно бы тут ничего не было». У нее болят колени, дочь свозила бабу Зину на обследование в областной центр. Теперь старушка ходит к фельдшеру на процедуры.
«Я трубу закрыла, семечки пощелкала, телевизор посмотрела. И пошла…» – рассказ бабы Зины прерывает телефон.
Фельдшеру звонит Света Снегирева. Сегодня она поехала в районную больницу (от Никилея до райцентра – Качуга 36 километров. – А.Л.). Для Натальи это важная новость. «Света, как хорошо, что ты пересилила себя, все-таки собралась. Ну молодчина! Оформляй документы, отправим их в Усть-Орду», – хвалит она свою пациентку. Сегодня Свете сделают перевязку в райцентре, значит, заходить к ней не надо.
Света заболела раком два года назад, тогда ее младшей дочери исполнился годик. Старшей было 13. Свету отправили в Иркутск, где она прошла несколько курсов химиотерапии. В последнее время лежала дома. Больше двух месяцев ее родные самостоятельно лечили фурункул, который появился у Светы на ягодице.
Когда Наталья узнала, что нарыв не заживает так долго, сама пошла к Свете домой. «Она лежит худая, бледная. Никакая. Платочек на голове на бок съехал. Легла на живот – сзади все пластырем заклеено. Сняла повязку – там половины ягодицы нет. Мне аж плохо стало! Тело выгнило, на ягодице яма с кулак. Срочно повезла Свету к хирургу в райцентр. Врач посмотрел, головой покачал. А у самого в глазах стоят слезы. Спрашивает: «Сколько вам лет?» Она отвечает: «Тридцать девять». Хирург вышел в другую комнату, позвонил в отделение, попросил положить ее в хирургию хотя бы на 10 дней: рану подлечить, антибиотики поколоть». В онкологическую больницу Свету не берут. Врачи отвечают уклончиво: положат, когда она окрепнет.
После больницы районные медики прописали Свете делать перевязки раз в два дня. Наталья ходила к Свете каждый день, меняла повязку, чтобы рана зажила быстрее. Из-за того, что Света несколько месяцев пролежала и не была у врачей, она потеряла пенсию. Чтобы снова получать выплаты, нужно проходить обследование в райцентре, а потом подтверждать инвалидность. Света сделала первый шаг к этому – поднялась и поехала в больницу. Наталья рада этой маленькой победе.
35 лет назад Наталья, выпускница медучилища, приехала в Никилей по распределению. Мечтала, что отработает положенные три года и уедет в родной Тулун. Через два года вышла замуж, потом родились сын и дочь. Семья обзавелась хозяйством. Родители мужа решили, что молодым нужна корова, и однажды, не спросив будущую хозяйку, привезли буренку в грузовике.
«С моей работой дети натерпелись, конечно. Сыну Жене было четыре года, Юле – два, когда меня попросили выйти на работу. Детского сада не было. Пока я на приеме, на вызовах, дети сидели дома одни. Женю я научила конфорку включать, разогревать еду. Он сам поест и Юльку накормит. Сейчас вспоминаю, волосы дыбом встают. Как можно было детей в таком возрасте оставлять? – говорит фельдшер. – Однажды бегу с приема домой, Юля сидит у окна. Что на голове – не пересказать словами. Она попросила брата развязать косички. Он не смог с ними справиться и отрезал банты вместе с косами. Как я потом плакала по этим косичкам!»
Муж и дети привыкли к тому, что пациенты домой к фельдшеру могут прийти в любое время – днем и ночью. «В деревне есть пьющие семьи. Между собой они передерутся, потом битые, резаные идут к нам домой, – говорит фельдшер. – Муж недоволен: «Зачем ты всех домой тащишь?!» А я что сделаю? Не могу же людям отказать».
Лет 10 назад в деревне появилась сотовая связь, теперь чаще звонят. Телефон у Натальи всегда с собой. Его она берет трубку, даже когда идет мыться в баню или полоть грядки в огород. Однажды Наталья доила корову, и телефон у нее из кармана вытащил гусь. Аппарат упал в молоко, и его пришлось выбросить.
Каждый раз Наталья у себя дома греет воду для стирки и не знает наверняка, получится постирать или нужно будет все бросить и бежать к больному, а потом везти его в райцентр. «Помню, в выходной затопила баню, завела стирку, поставила тесто на пирожки. Позвонили и попросили срочно бежать к Гале Иннокентьевой, это недалеко от моего дома. Прихожу, от нее пахнет самогоном, речь несвязная, уголок рта опущен вниз. Инсульт. Мы ее быстро в машину – и в районный центр. Пока довезли, пока положили в больницу… Приехала домой – тесто уже вылезло из кастрюли, коркой засохло. Вода в бане холодная. Вода-то ладно – печку опять растопила, белье достирала. А тесто пришлось выкинуть. И сколько раз так было».
Дети Натальи уже выросли, переехали в Иркутск, зовут маму к себе. В августе прошлого года Наталья отмечала юбилей, дочь уговорила приехать в город, устроила для мамы праздник. «Только мы сели за стол, открыли шампанское, мне уже звонят из деревни. Кто-то поздравить, кто-то проконсультироваться. Ничего серьезного, просто спросить», – говорит Наталья.
Сегодня в деревне новость номер один – из больницы выписали Толю Печору. Несколько дней назад его, чуть живого, привезли к Наталье в медпункт. Его ударило бревном на заготовке леса, где Толя работал водителем. У Толи сломаны ребра и диск позвоночника. Около года нужно будет ходить в корсете.
«Я, может, через год умру!» – поправляя лямку корсета, упрямится Толя. Наталья пришла к нему поставить укол.
«Ты не умрешь», – успокаивает его Наталья. Она садится за бумаги. Толю отправляют на операцию в Тюмень, нигде ближе не меняют сломанные диски в позвоночнике. Но он уже решил, что ни в какую Тюмень не поедет. Будет жить со сломанным диском. Он уверен, что жить ему осталось недолго. Наталья утешает пациента: раз после удара бревном выкарабкался, значит, впереди долгая жизнь. Толя улыбается и выпрямляет спину. «Ничего-ничего, все будет хорошо», – прощается с ним фельдшер.
Если от дома Толи пройти по дороге дальше, по направлению к Иркутску, улица прерывается, потом снова начинаются дома. Пустота – это след от пожара, который случился 13 лет назад. Тогда полностью сгорели семь двухквартирных домов. К счастью, никто не пострадал. В «проплешине» между домами можно увидеть пилораму, которую в 2000-х годах поставили на месте маслозавода. Завод выпускал масло «Качугское», которое в советское время отправляли по всей стране и на импорт.
Арсений ЛЮБИМОВ
Иркутская обл.
