В свое время Михаил Салтыков-Щедрин говорил, что «власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления». В последнее время властям по всему миру это удается, да так, что скорость и величина этого изумления изумляют сами по себе. Это как пианисту пишут в нотах: «Играть быстро», потом – «Еще быстрее!», далее – «Как только возможно быстро!» и, перевернув страницу, пианист с изумлением обнаруживает предписание: «Играть еще быстрее!»
Даже меня, человека, выросшего на лучших образцах советской и зарубежной фантастики, изумляет, с какой скоростью мы оказались в мире вроде бы далекой антиутопии и как все мрачные прогнозы на достаточно далекое будущее вдруг оказались нашей реальностью. И при этом ситуация с положительными прогнозами, увы, пока оказывается прямо противоположной.
Приведу пример. Мы все в молодости думали, что в будущем машины избавят человека от самого тяжелого физического труда, и нам представлялись огромные роботы-экскаваторы, роботы – уборщики улиц, строительные роботы и прочие умные машины. В действительности произошло с точностью до наоборот. Оказалось, что в третьем десятилетии третьего тысячелетия использовать людей с лопатами для самого примитивного и тяжелого физического труда оказалось гораздо выгоднее, чем умные и сложные механизмы. Прямо как у Роберта Шекли в повести «Обмен разумов»: «То, что ты умеешь делать, машина сделает гораздо лучше, быстрее и охотнее, но ни в коем случае не дешевле! По части дешевизны человек даст машине сто очков вперед!»
А с другой стороны, вот уж где прогресс невероятно шагнул вперед, так это в области контроля за людьми. Современные средства связи и наблюдения, банковские и прочие технологии позволяют контролировать человека так, как не могли это делать режимы в самых мрачных антиутопиях прошлого типа романа Оруэлла «1984», где писатель, вопреки навязанному заблуждению, описывал будущее именно тоталитарной Великобритании, а не какого-то другого государства.
Современные технологии позволяют в буквальном смысле слова контролировать каждый шаг человека – то есть полностью, с точностью до нескольких десятков сантиметров, следить за его перемещениями, за тем, чем он питается, как одевается, где получает и куда тратит деньги, можно собрать сведения о всех его склонностях и привычках, а главное – систематизировать эти сведения и проанализировать.
Фактически жизнь человека становиться абсолютно прозрачной, и в ней стремительно исчезает место для любой приватности. Помните такую программу «За стеклом», где телезрителям предлагалось подглядывать за личной жизнью героев программы? Тогда еще говорили, что рано или поздно все станут жить в такой обстановке и привыкнут. С первым я, увы, вполне могу согласиться: наблюдение за человеком становится тотальным. А вот со вторым абсолютно не соглашусь: человек никогда не привыкнет к тому, что вся его, в том числе и самая что ни на есть личная, жизнь станет объектом разглядывания. Ни к чему, кроме массовых психозов и депрессий, это не приведет.
Разумеется, контроль за всеми сторонами человеческой жизни вводится под самым благовидным предлогом – прежде всего, для борьбы с преступностью. Но как бы не выплеснуть с водой и ребенка. Преступный мир тоже не стоит на месте, и человек, хорошо разбирающийся в технических средствах контроля, еще легче, чем в простом мире прошлого, может совершать преступления в нашем невероятно усложнившемся мире. Излюбленный в кинематографе, хотя по нынешним временам уже устаревший, но наглядный пример: когда злоумышленники подключаются к камерам наблюдения и ставят на них фальшивую запись пустого коридора, а сами в это время проходят по этому коридору совершенно беспрепятственно, никем не замеченные. В реальности всё, разумеется, намного сложнее, но принцип тот же. Именно поэтому так расплодилось разного рода кибермошенничество, в котором уровень раскрываемости остается весьма низким. Да и многие другие сферы преступности, например, та же торговля наркотиками, увы, активно используют самые передовые достижения науки и техники.
Поэтому если мы даже будем исходить из полной добросовестности властей и их искреннего желания побороть преступность (что, увы, далеко не всегда и не во всех странах так), то, с одной стороны, использование для борьбы с преступностью самых передовых технологий понятно, а с другой стороны, совершенно стирается грань, за которой борьба с преступностью становится совершенно недопустимым, неконституционным вторжением в личную жизнь граждан. Теоретически в обществе с развитой системой сдержек и противовесов сами правоохранительные органы и спецслужбы находятся под контролем парламента, гражданских активистов, независимых СМИ и прочих структур, которые были придуманы для того, чтобы под благовидным предлогом не превратить нашу жизнь в, как сейчас модно говорить, «цифровой концлагерь». Увы, на практике государство как организованная структура всегда оказывается сильнее гражданского общества, и мы видим, на мой взгляд, практически во всех без исключения странах явный уклон во всё большее сужение личной жизни и приватного пространства граждан. Более того, как мы видим на примере совсем недавних коронавирусных ограничений, многие из которых, в том числе и в нашей стране, действуют и сейчас, обрушение личного пространства и прав граждан может принимать просто катастрофический характер!
А с развитием технологий, которые в этой области идут семимильными шагами, проблема будет только обострятся. И на повестке дня, на мой взгляд, необычайно остро стоит проблема не только борьбы с преступностью и необходимым для этого контролем за гражданами, но и самая насущная необходимость создания институтов общественного контроля за этим контролем – уж извините за такую сложную словесную конструкцию.
Последним примером вроде бы нужного закона, вызывающего при этом большое беспокойство, является подписанный президентом России Владимиром Путиным закон под названием «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации». Этим законом, в частности, расширяется перечень лиц, у которых в обязательном порядке будут отбирать образцы ДНК и вносить в специальную базу.
На сегодняшний день образцы ДНК отбираются лишь у осужденных за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, а также за любые преступления против половой неприкосновенности. Согласно новому закону, перечень этих лиц будет существенно расширен и в него войдут вообще все осужденные и отбывающие наказание в виде лишения свободы, а также, что стало предметом горячих споров, лица только лишь подозреваемые и обвиняемые в совершении любых преступлений, и даже лица, подвергнутые административному аресту. Полномочиями по проведению обязательной государственной геномной регистрации наделяется Следственный комитет РФ, и проводить ее будут экспертные подразделения СК РФ.
В частности, возникает вопрос, как обязательная геномная регистрация подозреваемых и обвиняемых согласуется с положениями статьи 49 части 1 Конституции РФ, согласно которой «Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». То есть до вступления в силу обвинительного приговора суда гражданин никоим образом не может быть поражен в правах, за исключением тех прав, ограничение которых нужно непосредственно для отправления правосудия, например, избрание меры пресечения вплоть до заключения под стражу в установленных законом случаях.
Также вызывает опасения ситуация с отбором образцов ДНК у лиц, подвергнутых административному аресту, которому, увы, у нас (и, справедливости ради, не только у нас) часто подвергаются разного рода гражданские активисты. Так ли уж велика их общественная опасность, даже если достоверно установлен факт совершения ими административного правонарушения, чтобы вносить их пожизненно в базу с серийными убийцами и лицами, посягающими на половую неприкосновенность? И просто страшно подумать, что может случиться, если такая база станет объектом злоупотреблений или попадет в чьи-то нечистые руки!
Отдельная проблема – восстановление прав тех, кто был незаконно привлечен к уголовной, а теперь и к административной ответственности. Нас уверяют, что в случае реабилитации, то есть, говоря проще, оправдания, образцы реабилитированного лица будут удалены из соответствующих баз. Однако на практике это может стать целой проблемой и растянуться на годы, поскольку, как показывает опыт, попасть в поле зрения государственных органов довольно легко, а вот выйти из этого поля зрения намного труднее, и примером здесь может служить, скажем, попадание в базу должников, которым запрещен выезд за границу. А ведь это всего лишь гражданские правоотношения, на порядок менее жесткие, чем привлечение гражданина к административной и уголовной ответственности.
Еще один вопрос: а почему именно сейчас принимаются эти поправки? Действительно ли ситуация с преступностью настолько ухудшилась, что требуются такие, достаточно чрезвычайные, меры реагирования? Статистика как раз говорит обратном.
Остается только надеяться, что при практическом применении этого закона будет найден баланс между обеспечением безопасности граждан (что является единственной целью борьбы с преступностью) и неприкосновенностью других, не менее важных конституционных прав.
Дмитрий АГРАНОВСКИЙ
г. Электросталь, Московская обл.
