Великий реформатор устоев России
(Историко-политологическое осмысление радикального поворота к западным ценностям при Петре Великом)
8 февраля 2025 г. исполнилось 300 лет со дня смерти великого реформатора устоев России, «революционера на троне» (Герцен), Петра I. Не умаляя его огромного вклада в модернизацию экономики и в военное строительство, остановимся на понимании значения для будущего России осуществленного им радикального поворота к западным ценностям, чтобы сделать Россию частью европейской цивилизации. Это действие в петровских радикальных реформах является наиболее дискуссионным в оценках современников деятельности царя, не говоря о разноречивой позиции историков в этом вопросе на протяжении последних трех столетий.
Петр I (художник В. Серов)
Приобщение Петром I российского общества к западным ценностям состояло в следующем. Император допустил открытие британских масонских орденов в стране. Ликвидировав патриаршество, стал на английский манер во главе Православной церкви, превратив ее в институт государственной власти. В «Духовном регламенте», принятом при Петре I, провозглашалось: император является «верховным защитником и хранителем догматов господствующей церкви и блюстителем правоверия и всякого в церкви благочиния». (Духовный регламент Императора Петра Великого)
Священник из духовного лица, окормлявшего прихожан, превратился в государственного служащего. Теперь в его задачу входило информирование представителей царской власти обо всех противоправных мыслях и поступках мирянина, высказанных им на исповеди. Выражаясь современным языком, священник стал сексотом, осведомителем, поскольку была нарушена тайна вероисповедования.
В романе видного дореволюционного русского писателя Д. Мережковского «Петр и Алексей» отмечается, что в народе тогда сложилось мнение: «Церковь служит государю-антихристу». Обвиненный в государственной измене, царевич Алексей, кровный сын Петра I от первого брака с Евдокией Лопухиной, умирая от пыток, кричал священнику: «Хамы, хамы все до единого! Церковь антихристу продали». (Мережковский Д. Петр и Алексей) Российский историк А.Н. Боханов отмечает: «Православие сделалось лишь главной конфессией. Теперь не Церковь пребывала в империи и не империя была в Церкви. Церковь становилась как бы ведомством, обязанным обслуживать «государственный интерес». (Боханов А.Н. Царь Алексей Михайлович. Глава 5. Разрушение Московского Царства. М., Вече, 2012. С. 314.)
Такие перемены положили начало падению авторитета церкви у верующих. Этот процесс стал необратимым и продолжался в последующие исторические периоды, несмотря на подвижническую деятельность многих служителей церкви. Вспомним некоторых из них.
Один из выдающихся деятелей Русской православной церкви митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов). Годы жизни: 1782–1867. Сорок шесть лет он возглавлял московскую кафедру, и время это вошло в историю как «эпоха Филарета». Духовный наставник Пушкина, Гоголя, Чаадаева и сам – первый славянофил. Святитель Филарет оказал огромное влияние на движение русской общественной мысли XIX века в сторону национальной самоидентификации. Главным трудом его жизни считается перевод Библии на современный русский язык.
Иоанн Кронштадтский (настоящее имя – Иоанн Ильич Сергиев; 1829–1909 гг.) – священник Русской православной церкви, настоятель Андреевского собора в Кронштадте. Более пятидесяти лет прослужил он приходским священником в Андреевском соборе города Кронштадта, куда на его богослужения стекались тысячи и тысячи паломников со всех концов Российской империи. Хорошо была известна его благотворительная, социальная, просветительская и политическая деятельность.
Имя и дела Иоанна Кронштадтского оказались прославлены во всем православном мире. Духовный писатель, церковно-общественный деятель правоконсервативных и монархических взглядов.
Однако Российская Православная церковь (РПЦ) оставалась звеном государственного механизма, священники, по сути, приравнивались к чиновникам. Внутри РПЦ копилось неравенство: высшие церковные чины из-за богатства подвергались нападкам и мирян, и низшего духовенства, которое едва сводило концы с концами. Они нередко жаловались на непотребное поведение архиереев, например, на пьянство, азартные игры и др. Синод, возглавляемый светским человеком, оставался глух к этому по принципу: не выносить сор из избы. Провинившихся архиереев не наказывали, а просто переводили в другие епархии.
Рядовые священнослужители тоже не всегда вели себя образцово. Так, священник Сергей Фудель в мемуарах «У церковных стен» рассказывал, что его коллеги не знали ни молитвы, ни поста, не соблюдали правила семейной жизни. Другой священник вспоминал, как после службы духовенство курило вместе с прихожанами на паперти. Такое поведение на протяжении веков привело к тому, что духовенство утратило авторитет в глазах людей, а роль церкви в их жизни перестала быть важной.
В августе 1915 года священники – депутаты IV Государственной думы в записке обер-прокурору Синода Самарину указывали, что «народ все более отходит от храма. <…> Авторитет пастырей падает всё больше и больше…» (Аввакумов А. Церковь и общество накануне Февральской революции) Не случайно после отмены в 1916 году в армии обязательной ежегодной исповеди на Пасху через год, в 1917 году, по велению души пришло исповедоваться лишь 10% солдат. (Материалы АиФ к столетию отречения Царя Николая II // АиФ, №11, 2017 г.)
При Петре I произошел полный демонтаж всего старого русского уклада: пропаганда богомерзкого зелья (табака), насаждение брадобрития, против которых святые отцы резко выступали. Патриарх Адриан, современник Петра, уподоблял безбородых людей котам, псам и обезьянам, а брадобритие объявил смертным грехом. (Павленко Н.И. Петр Первый. Электронная библиотека. Стр. 16)
В глазах противников петровских нововведений царь – если не антихрист во плоти, то кощунник-самозванец, «немчин», которым злые иноверцы подменили настоящего Петра Алексеевича во время его пребывания в Европе в составе Великого посольства под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова в (1697–1698 гг.). Протест против политики вестернизации Петра I принял религиозный характер. В те времена иначе не могло быть в российском обществе, которое в течение столетий проверяло истинность поведения очередного помазанника божьего, т.е. царя, – на соответствие его поступков канонам православной веры, обряда, но и быта.
После смерти Петра I возникали проекты «реформирования Петровских дел», правда, нереализованные. Речь шла о возвращении столицы из Петербурга в Москву, превращении петровского государства в гаранта соблюдения человеческого достоинства родовой и новой аристократии (Вспомним кондиции «верховников» – Долгорукие, Голицыны, Остерман и др.) и восстановлении патриаршества.
Тогда отказа от использования западных ценностей и культуры в развитии страны не произошло, поскольку в оценке деятельности Петра I, как великого реформатора, власти и общество были едины. Знаменитый русский историк и писатель-сентименталист Н. Карамзин в конце XYIII века, путешествуя по Европе, хвалил Петра за то, что «свернул голову закоренелому русскому упрямству», поскольку путь просвещения един для всех народов. И что хорошо для французов, немцев и вообще для всех людей, не может быть плохо для русских – ибо «все народное ничто перед человеческим. Главное дело быть людьми, а не славянами». (Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. 1789–1790, 1793–1794)
Гениальный русский ученый М.В. Ломоносов восклицал: «Он бог, он бог был твой, Россия!» Достаточно полно, хотя и кратко, определены личные качества и заслуги правителя перед Отечеством в «Надписи I к статуе Петра Великого»:
Се образ изваян премудрого героя,
Что, ради подданных лишив себя покоя,
Последний принял чин и царствуя служил,
Свои законы сам примером утвердил,
Рождены к скипетру простер в работе руки,
Монаршу власть скрывал, чтоб нам открыть науки.
Неутомимый труженик строитель,
плаватель, в морях герой,
находившийся в народной гуще,
«приемлющий тую же пищу», что и его солдаты,
всегда «в поте, в пыли, в дыму, в пламени».
В XIX веке восприятие петровских реформ в области приобщения к западным ценностям и методам внедрения в российском обществе уже склонялось в сторону их критики. А.С. Пушкин в начале своей творческой деятельности искренне восхищался Петром.
Люблю тебя, Петра творение.
Люблю твой строгий, стройный вид.
Это признание Александра Сергеевича городу на Неве, который появился только благодаря воле Петра Первого, его сильной власти и умению достигать поставленной цели. В этом и признание заслуг императора, одного из самых великих правителей не только России, но и мира. Однако, изучив архивы о жизни Петра I, Александр Сергеевич отмечал, что многие указы императора были «жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом», словно «вырвались у нетерпеливого самовластного помещика». (Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. 1721 год)
Несмотря на просьбу императора Николая I, он отказался писать биографию Петра I. Н. Карамзин в «Записке о древней и новой России» (1811 г.) уже осуждает Петра I за то, что «государь России унижал россиян в собственном их сердце», насильно вводя чужестранные обычаи… Мы, с приобретением добродетелей человеческих, утратили гражданские, привыкнув считать европейцев братьями. Просветившиеся русские стали гораздо более уязвимы в смысле патриотизма, чем их предки, полагавшие всех «немцев» погаными нехристями. В результате русские образованные люди стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России». (Выделено нами – В.К.)
Осмысливая итоги Великой Французской революции и нашествия войск императора Наполеона Бонапарта, Карамзин полностью отмежевывается от высказанной им социологической формулы: «все народное ничто перед человеческим. Главное дело быть людьми, а не славянами».
По выражению Н. Данилевского, выдающегося русского социолога и публициста, «европейничанье – болезнь русской жизни». Он писал, что под влиянием реформаторской деятельности Петра I в области нравов и образа русской жизни «Мы возвели Европу в сан нашей общей Марьи Алексеевны, верховной решительницы достоинства наших поступков. Вместо одобрения народной совести признали мы нравственным двигателем наших действий трусливый страх перед приговорами Европы». (Данилевский Н.Я. Россия и Европа)
Немалую лепту в переоценку государственной деятельности Петра I внесли славянофилы – митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов), А.С. Хомяков, К.С. Аксаков, П.В. Киреевский, В.А. Черкасский и др. Они не просто критикуют реформы Петра и их последствия, а выступают за возвращение в родную цивилизацию. Считают, что современный Запад чужд российской цивилизации. Славянофилы протестовали, когда их обвиняли в том, что они мечтают о возврате во времена Московской Руси. Они полагали, что к допетровскому «положению» невозможно вернуться. Просто необходимо уловить свой исторический вектор, альтернативный «западному направлению».
Видный русский писатель-славянофил К. Аксаков отмечал: «Погрузимся в глубину русского духа; мы найдем там неоценимые сокровища, до которых никогда нельзя достигнуть путем насильственных переворотов. Все связи нашей публики с Западом должны быть прерваны… Русским надо отделиться от Европы Западной… (выделено нами. – В.К.)» (Аксаков К. О Русском воззрении. (1830–1840-е гг.))
Сомнения в прогрессивности западного вектора Петра I сыграла политика ведущих тогда стран Запада (Англии, Франции и Австро-Венгрии) в отношении России. В течение столетий проводимая Западом политика формирования образа врага в лице России, начиная со времени принятия Киевской Русью православного христианства в 988 году, вылилась к середине ХIХ века в идеологию русофобии. Крымская война 1853–1855 гг. наглядно продемонстрировала «бешеную ненависть… которая тридцать лет, с каждым годом все сильнее и сильнее, разжигалась на Западе против России». (Ф. Тютчев) (Цит. по: Неглупова И.А. Крымская война как переломный этап формирования Ф.И. Тютчевым историософской концепции России)
Вспомним о взаимоотношениях России и Франции. Известно, что в первой половине XIX века французский, а не русский, язык был главным средством общения в высшем дворянском обществе в России. Лишь в присутствии челяди дворяне говорили по-русски. Любой захудалый дворянин или именитый купец за честь считали пригласить француза в качестве воспитателя для своих детей. Особенно их появилось немало после Отечественной войны 1812 года. Многие французские солдаты и офицеры, попавшие в плен к русской армии, решили остаться в России и трудиться в качестве воспитателей в дворянских семьях в самых отдаленных районах Российской империи. Всего приняло русское подданство около 60 тыс. французских солдат и офицеров. (Из воинов Франции — в подданные России). Русские войска, заняв Париж, совершенно не подвергли его разграблению и разрушению. По приказу императора Александра I были расквартированы посты казаков для охраны французской столицы. (Дарин Д. Вежливые люди в Париже. 31 марта – годовщина вступления русских войск в Париж в 1814 году)
В то же время в период оккупации французскими войсками Москвы она была более чем на половину уничтожена. Во время нахождения в Москве французы особенно не церемонились с русскими святынями, в ряде храмов были устроены конюшни. Поскольку оконными рамами топили печи, под потолком зданий свили гнезда птицы. В некоторых церквях были устроены плавильные горны для переплавки золотой и серебряной утвари.. После возвращения русских Успенский собор Московского Кремля пришлось опечатать, чтобы москвичи не видели учиненного внутри бесчинства. А.Х. Бенкендорф в мемуарах отмечал: «Я был охвачен ужасом, найдя теперь поставленным вверх дном безбожием разнузданной солдатчины этот почитаемый храм, который пощадило даже пламя, и убедился, что состояние, в которое он находился, необходимо было скрыть от взоров народа. Мощи святых были изуродованы, их гробницы наполнены нечистотами; украшения с гробниц сорваны. Образа, украшавшие церковь, были перепачканы и расколоты». (Бенкендорф А.Х. Воспоминания 1802–1837 гг.)
Казалось, правящие круги Франции в знак признания должны быть благодарны России. Но вместо уважительности и признательности с их стороны – сплошные козни. Используя недовольство поляков, которые тогда были поданными Российской империи, Франция постоянно вмешивалась во внутренние дела Российской империи, вплоть до угрозы ей новой войной в начале 30-х годов ХIX века. Откликаясь на польские события в стихотворении «Клеветникам России», А.С. Пушкин, открыто поддерживая государственническую линию Николая, писал:
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
***
Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов!
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
В противостоянии между Россией и Османской империи Франция выступила на стороне Турции, став активным участником Крымской войны.
После убийства царя Александра II 1 марта 1881 года для властей и определенной части российского общества становится характерным проявление антизападничества и антиевропейства в поведении и во взглядах. Речь идет о появлении неорусского стиля в изобразительном искусстве, реформе воинского обмундирования с почвенническими аллюзиями – намеки на кафтаны, шаровары, косоворотки, вплоть до окладистой бороды царя Александра III. Но объявить открыто анафему западническим элементам в реформах Петра I царская власть не решилась, да и не могла, ибо в противном случае она рисковала подорвать свой символический авторитет, крепко связанный с идеей величия Петра I.
С государственной точки зрения выходило, что Петр I по-прежнему «властелин судьбы» Российской империи. Тогда пришлось бы подвергнуть сомнению легитимность правящего дома Романовых, ибо с петровских времен династические браки претендентов на престол заключались только с невестами немецких великородных семейств. По завещанию Петра I ни один великий князь, очередной претендент на русский трон, не имел права жениться на русской девушке.
По этому поводу существует такая забавная история. Александр III однажды в беседе с историками поинтересовался их мнением: является ли Павел I законнорожденным сыном Екатерины Великой и Петра III. Загадку, связанную с рождением Павла I, распространил писатель, революционер-демократ А. Герцен в 1861 году, в период своего «лондонского сидения». Александр III на свой вопрос историкам о появлении Павла I на свет получил неоднозначный ответ. Одни утверждали, что у императрицы в это время был роман с графом Салтыковым, другие считали, что есть явное сходство между отцом и сыном. Император, будучи человеком с юмором, на первое высказывание ответил: «Слава Богу! Значит, в Нас есть хоть капля русской крови!..» На второе: «Слава Богу! Значит Мы – законные!»
В советский период реформаторское наследие Петра I воспринималось неоднозначно. Популярный в 20-х гг. ХХ века историк-марксист М. Покровский в книге «Русская история в самом сжатом очерке» (1921 г.) не жалел черных красок в оценке деяний Петра I. «Петр, прозванный льстивыми историками «великим», на самом деле – изверг, алкоголик, сифилитик; его административные и военные успехи отмечаются, но как-то безлично…» Подводя итог деяниям царского рода Романовых, он писал: «Разве только в уголовном отделении каторжной тюрьмы можно было найти на человеке столько грехов, сколько несли на себе «благочестивейшие, самодержавнейшие» российские императоры». (Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. Раздел «Крепостническое государство»)
На переименование Петрограда в Ленинград в 1924 году В. Лебедев-Кумач, в будущем великий поэт-песенник, автор бессмертной советской песни «Вставай, страна огромная…», откликнулся стихотворением «Мертвый всадник». Оно было опубликовано в журнале «Смехач».
И угрюмо, у зданья Сената,
На зарытой в сугробах скале,
позабытый мертвец-император
Черным призраком реет во мгле.
В стихотворении поэт отметил, что Петр I – это обреченная на забвение тень.
В декабре 1931 года Сталин в интервью немецкому писателю Эмилю Людвигу, отвечая на его вопрос, не считает ли он себя продолжателем дел Петра Великого, ответил, что Петр I очень много сделал для развития своей страны, для того, чтобы перенести в Россию западную культуру». И добавил, что он «сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев». Сам же он трудится ради укрепления «государства социалистического, и значит – интернационального». (Сталин И. В. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом 13 декабря 1931 года)
Через три года, в 1934 году, появилось Постановление ЦК ВКП (б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР». В нем была подвергнута критике историческая школа М. Покровского за то, что она в духе вульгарного марксизма давала «изложение гражданской истории отвлеченными социологическими схемами». В партийном документе предлагалось преподавать историю «в живой занимательной форме… с характеристикой исторических личностей». И среди исторических личностей, которые характеризовались уважительно, в первую очередь, указывался Петр I. (Постановление ЦК ВКП (б) от 15 мая 1934 года «О преподавании гражданской истории в СССР)
В 1934 году издаются две книги романа выдающегося советского писателя (он называл себя «красным графом») А. Толстого «Петр I». В 1937 и 1938 гг. на экраны страны выходят две серии одноименного фильма советского кинорежиссера В. Петрова. Как в книгах, так и в фильме красной нитью проводится линия, что Петр I яростно боролся с кондовыми традициями Руси ради создания могущественной империи.
После Великой Отечественной войны, когда Запад развязал устами У. Черчилля «холодную войну» против СССР, а США вокруг Советской Страны создают военные базы, с подачи высшего руководства страны развернулась борьба с космополитизмом за «советский патриотизм». В феврале 1947 года Сталин вместе с членами Политбюро ВКП (б) В. Молотовым и А. Ждановым принимает в Кремле выдающихся советского кинорежиссера С. Эйзенштейна и киноактера Н. Черкасова и проводит с ними установочную беседу по поводу фильма «Иван Грозный». В ходе оживленного разговора Сталин отметил, что «Петр I – тоже великий государь, но он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России». (Запись беседы И.В. Сталина, А.А. Жданова и В.М. Молотова с С.М. Эйзенштейном и Н.К. Черкасовым по поводу фильма «Иван Грозный», 26 февраля 1947 г.) Историки сходятся во мнении, что со сталинского вердикта в адрес Петра I началась в СССР в конце 40-х годов ХХ века всеобъемлющая кампания против космополитизма и низкопоклонства перед Западом.
В постсоветский период неоднозначность оценки реформатора страны Петра I продолжилась. Появились суждения на предмет того, что раз он был масоном, то являлся марионеткой в руках западной закулисы…
Представители гайдаровской партии «Выбор России» взяли за эмблему своей партии образ скульптуры «Медный всадник» Э. Фальконе, совершенно забыв (или в силу экономической безграмотности), что Петр I, хотя и являлся проводником западных ценностей, но боролся за создание экономически и в военном отношении сильной России. Он был меркантилистом-державником, т.е. сторонником самого активного вмешательства государства в экономику. Урал при Петре I превратился в кузницу русского оружия. Е. Гайдар, став и.о. премьер-министра РФ, в ходе реализации «шоковой терапии» в 1992 году сделал все, чтобы максимально государство ушло из народного хозяйства.
С учетом того, что ельцинско-гайдаровские реформы проходили под бдительным вниманием западных кураторов в области экономики (Д. Сакс), образования и культуры (Д. Сорос) (фонд Сороса признан нежелательной организацией на территории РФ. – Ред.), то постперестроечная Россия, в отличие от России после петровских реформ, оказалась фактически в колониальной зависимости от коллективного Запада во главе с США. В ходе рыночных реформ по-гайдаровски военный потенциал страны чуть не оказался полностью уничтожен. Все это не могло не восприниматься государственными деятелями и политиками патриотической направленности крайне отрицательно.
Другое дело, вплоть до 2014 года, когда полностью стали понятны многим в российском обществе истинные цели США по уничтожению России при помощи пришедших во власть националистов на Украине в ходе государственного переворота, патриоты-государственники не имели фактически доступа к официальным СМИ.
Русофобская ненависть руководителей большинства западных государств в ответ на военную спецоперацию России на Украине по ее демилитаризации и денацификации настолько лишила их разума, что они своим участием в формировании пакетов санкций (Евросоюз принял 17 пакетов санкций) стали невольно соавторами освобождения многих россиян от магии западных ценностей. Если ты, как владелец недвижимости за рубежом, чуть проявишь патриотические чувства к России или не окажешь помощь Западу в дискредитации политики В.В. Путина, то у тебя эту недвижимость арестуют. Не Президент РФ В.В. Путин закрывает окно в Европу, прорубленное в свое время Петром I, а она – по указке из Вашингтона, причем пытается заколотить наглухо.
В этом аспекте, как ответ на русофобскую политику современного Запада в отношении России, заслуживает внимания и научного осмысления следующий тезис нашего современника – д.э.н., профессора М. Винокурова. «Западный разворот России, начиная с Петра I, привел к тому, что были обескровлены восточные регионы страны, которые в течение всего этого времени выступали донорами такой политики. Мы нажили бесчисленное количество врагов в Европе. На полях сражений лежат кости миллионов русских солдат. В последнее десятилетие ХХ века мы потеряли все, что неимоверными усилиями приобрели на западном направлении… Не Европа, а Азия должна стать главным вектором во внешнеполитической и внешнеэкономической ориентации России». (Винокуров М. Россия: Нужна смена парадигмы развития // Аргументы недели. № 43, 2013 г.)
Внешнеполитический разворот России в путинский период в восточном направлении соответствует истории и логике развития Российского государства на протяжении нескольких веков допетровского периода. Речь идет, в первую очередь, о внешнеполитическом курсе Александра Невского, который на столетия вперед предопределил ход развития русской истории. Он был одним из первых государственных деятелей не только на Руси, но и в Европе, кто в тот период положил начало диалогу Запада с Востоком, христианства с исламом.
Восточное направление развития русского государства получило дополнительный импульс во времена Ивана Грозного, когда Сибирь была включена в состав России в результате военного похода отряда казаков под началом Ермака. М.В. Ломоносов в XVIII веке предсказал, что будущее могущество России будет прирастать Сибирью.
К.Н. Леонтьев, выдающийся русский философ, живший в конце ХIХ века, в работе «Византизм и славянство» подверг критике панславизм (чисто славянский подход к собиранию и развитию империи). Он писал, что часть мусульманских народов гораздо ближе русским, чем даже болгары, сербы, а тем более чехи, словаки и поляки. Понимая слабость панславизма как внешнеполитической идеологии, философ приходит к идее о евразийском характере Российской цивилизации. Россия является своеобразным мостом между Европой и Азией и в то же время носителем переплетения европейской и азиатской культур. (Леонтьев К. Византизм и славянство)
Позднее эта идея была развита «евразийцами» (Н. Трубецкой, П. Савицкий, Г. Вернадский и Л. Гумилев). Интересно следующее суждение писателя Ф.М. Достоевского. В своих дневниках он записал: «В Европе мы приживальщики и рабы, а в Азии явимся господами. В Европе мы были татарами, а в Азии и мы европейцы». (Достоевский Ф.М. «Дневники писателя» за 1881 г. Гл. III: Что такое Азия? Полн. собр. соч. Т. 27. Ленинград, «Мысль», 1984 г. С. 26.)
О приоритете восточного вектора государственной политики России в начале ХХ века говорили и богатейшие предприниматели, например, братья Рябушинские. Их жизненное кредо состояло не только в накоплении капитала, но и в превращении страны в могучую державу. Они предлагали отгородиться от Запада «железным занавесом» (термин впервые был употреблен П.П. Рябушинским в 1916 году) и создать антизападную коалицию с Китаем и Японией. В одной из статей, посвященной деятельности купцов Рябушинских, отмечалось: «А между тем у Рябушинских была более глубокая цель, нежели просто сколачивание капитала: «возрождение истинной, великой и могучей Российской державы». Именно с этой целью Павел Рябушинский, ставший к 1917 году одним из политических лидеров, предлагал опустить между Российской империей и Западной Европой «железный занавес»… Пытаясь создать антизападную коалицию, Рябушинские планировали связать империю с Китаем и Японией. Только так, по их мнению, можно было возродить Россию и вывести ее на «широкую дорогу национального расцвета и богатства». (Как купцы Рябушинские опустили «Железный занавес» между Россией и Европой)
Единственное существенное замечание к пониманию сущности современного восточного вектора Российского государств. России, чтобы не стать сырьевым придатком ряда азиатских государств (Китая, Индии), необходимо «всерьез и надолго» (Ленин) не в прожектах, а реально заняться настоящим импортозамещением. Мы страна самодостаточная во всех отношениях. Наш народ не обделен умом. В свое время М. Ломоносов в «Оде на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны» возвышенно говорил: «Дерзайте ныне ободренны раченьем вашим показать, что может собственных Платонов, / И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать». В землях России, если речь о природных ресурсах, имеется вся таблица Менделеева. Территориально Россия – самая большая в мире, что позволяет народам России не зависеть сильно от природных катаклизмов.
Следуя заветам Петра I в области хозяйственной политики и советского опыта развития экономики страны, нужно ориентироваться, прежде всего, на выпуск, в рамках государственного планирования (текущего, среднесрочного и долгосрочного), конечной высокотехнологичной продукции, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. Во внешней политике, следуя заветам императора Александра III, – опираться не только на армию и флот, а исходя из современных достижений в сфере высоких технологий, в том числе, на кибервойска. В образовании – за основу взять достижения советской системы обучения, начиная с начальных классов и кончая аспирантурой. Но и не стесняться, как в свое время Петр I, заимствовать, если предоставляется возможность, технологические и научные достижения на Западе и Востоке. Что касается идеологии и культуры – действовать надо не по-петровски, а ориентироваться на традиционные ценности русского народа и всех народов, живущих в России.
В.И. КОРНИЛОВ,
к.э.н., доцент
г. Ярославль
На фото: Петр Великий. Худ. Поль Деларош, 1838 г.
