Такую смягчающую поправку внес президент в часть первую статьи 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» Уголовного кодекса РФ.
Представляя поправку в Госдуме, президентский полпред Гарри Минх подчеркнул, что глава государства взялся за корректировку карательной статьи после прямой линии 7 июня этого года, где депутат от КПРФ Сергей Шаргунов поднял вопрос о правоприменительной практике статьи 282 УК РФ, о перехлестах в обвинениях и суровых приговорах за якобы экстремизм, который стал мерещиться правосудию в картинках, перепостах, ироничных высказываниях в соцсетях. Тогда же В. Путин согласился проанализировать правоприменительную практику по делам об экстремизме. «Хорошо, что президент согласился, нельзя же доводить дело до абсурда и маразма, а также с тем, что необходимо брать подобные прецеденты под общественный контроль», – прокомментировал С. Шаргунов. Он в свою очередь передал президенту список дел и людей, попавших в водоворот надуманных обвинений в экстремизме.
Депутаты живо отреагировали на поправки президента. Спорили, доказывали. Выяснилось, что не экстремизм и его некие проявления измучили общественность, а статья 282, которая стала универсальной по части обвинений и позволяет привлекать граждан к ответственности, причем к уголовной, за невинные лайки, мемы, походя брошенную фразу, в которую человек и смысла особого не вкладывал, а кому-то она показалась экстремистской, и уже автор высказывания на скамье подсудимых, и ждет его реальный срок. Таких дел по стране – сотни, утверждали депутаты, по ним проходят люди, которые ни в мыслях, ни наяву не собирались менять конституционный строй, разжигать межрасовую или религиозную вражду.
Парламентарии приводили живые примеры анекдотичных обвинений. Например, блогера Соколова преследовали за то, что он якобы ловил покемонов в храме. Тут бы психиатрам вмешаться, но вполне подошла статья 282.
Десантника В. Табачника, ветерана боевых действий из Северодвинска, обвинили в экстремизме, когда обнаружили в соцсети на его страничке кадры удара Мирзоева, убившего студента Агафонова. Как только не отбивался десантник, доказывая, что эти кадры гуляют по всему интернету, – все равно дело его только набирало обороты, пока не вмешались депутат Госдумы и высокопоставленные силовики, тогда только дело было закрыто.
У всех еще на слуху история жительницы Барнаула Марии Мотузной. Девушка обвинялась по части 1 статьи 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды») за публикацию некоего шутливого мема в соцсетях. Позже в аналогичных «преступлениях» обвинялись и другие молодые барнаульцы, после чего их город стал называться «столицей экстремизма». По словам С. Шаргунова, порой символика Парада Победы становится поводом для преследований, привлечений за «национализм», за «террористические» намерения. Во всех этих случаях срабатывает статья 282, и против нее, как против лома, – нет приема.
И то, что президент ее смягчает, чтобы не сразу уголовщину шить обвиняемому, а начинать с административного наказания в виде штрафа или принудительных работ, было одобрено депутатами единогласно.
Но всем хотелось бы разобраться, откуда в российских законах берутся такие юридические казусы, как статья 282, позволяющая огульно обвинять кого угодно, ну как в «Процессе» Кафки? Ведь законы проходят несколько стадий обсуждения, утверждения, экспертиз, контроля, а потом их подписывает президент, отправляя обществу к исполнению. Неужели не сразу доходили до понимания, к чему эта статья приведет? Да и не одна подобная статья существует в нашем законодательстве. Коммунисты, к примеру, сразу отвергали и эту статью, и в целом крайне политизированный, предвзятый закон об экстремизме. Такие законодательные акты сочиняются обычно в недрах высоких администраций с прицелом на коммунистическую оппозицию. Разве не из этого ряда законы о запрете митингов, пикетов, встреч депутатов с избирателями на улицах, в общественных местах? Из этого же ряда рассматриваемый сейчас в Госдуме законопроект о запрете вовлечения несовершеннолетних в общественные акции. И еще масса запретительных и жестких инициатив варится в головах правящего клана с целью устранить с политического поля КПРФ. Пока им, несмотря на все усилия, это не удается. А в ловушку их юридических хитросплетений попадают обыкновенные люди, которые потом недоумевают, откуда свалилась беда.
И еще несколько слов о статье 282, которая доводит до маразма российское правосудие. Президент ее чуточку подкорректировал. А что мешает вообще убрать ее из Уголовного кодекса? У нас же в тюрьмах сейчас сидит народу больше, чем в СССР, вдвое большим по территории.
Избавить УК РФ от статьи 282 предлагали в своих законопроектах и депутат от КПРФ С.Шаргунов, и депутат Я. Нилов от ЛДПР. Смягченная 282-я не избавляет наше общество от маразматических преследований. В ней по-прежнему содержатся карательные механизмы, позволяющие приписывать людям экстремизм «по каким-то идеологически принципам», подчеркивал Я. Нилов. Он уверен, что, «используя сегодняшнюю 282-ю, можно посадить в тюрьму практически любого по любому признаку, особенно по признаку принадлежности к определенной социальной группе».
Как раз данный вид обвинения – принадлежность к определенной социальной группе – очень беспокоит депутатов. За отмену этого положения будут сражаться коммунисты при рассмотрении президентского законопроекта во втором чтении. В противном случае, считает опытный правовед Юрий Синельщиков (КПРФ), вместо заявленной гуманизации уголовного законодательства произойдет обратное. В часть первую статьи 282 УК вводится административная преюдиция, то есть уголовная ответственность за повторный административный проступок. По действующему закону уголовная ответственность может наступить лишь за те деяния, которые являются общественно опасными. А после того как это явление будет переведено в административно наказуемое, ответственность по нему может наступить независимо от того, является оно общественно опасным или нет. За счет этого количество случаев, за которые наступит ответственность, существенно возрастет, включая уголовные дела, так как не нужно будет доказывать факт совершения общественно опасного деяния, достаточно двух малозначительных деяний.
На плакатах, с которыми выходят сегодня молодые пользователи соцсетей пикетировать суды, где рассматриваются дела их практически не виновных ни в чем ровесников, начертаны слова, которые надо запомнить законописцам из главной администрации страны: «На черта вы эту 282-ю принимали?» Возможно, ответ на этот вопрос удастся услышать в Госдуме при втором чтении президентской инициативы.