В пятницу, 17 сентября, во всех бюджетных учреждениях – от госпредприятий до вузов был объявлен «короткий день». И рабочих, студентов, солдат и прочий подневольный люд организованно под руководством кураторов и начальников автобусами стали подвозить к избирательным участкам, чтоб поскорее, прямо с утра, они «выполнили гражданский долг». Около участков выстроились огромные очереди (фотографии которых сразу заполнили интернет). Членов избирательных комиссий, которые еще недавно до хрипоты в голосе убеждали всех, что трехдневное голосование нужно, чтоб народ не толпился на участках и не заражался коронавирусом, это ничуть не смущало. Хмурые бюджетники расписывались (многие голосовали по открепительным, там, где указало начальство, а не по месту жительства), совали бюллетень в ящики в кабинках и поскорее, прячась от прессы и социологов, собирающих данные экзитполов, спешили покинуть места своего позора.
К обеду 18 сентября проголосовали уже более 25% избирателей, а к вечеру – 32%. В так называемых «электоральных султанатах», где наиболее послушное властям население вообще, отметилось на участках подавляющее большинство (например, в Чечне в первый день на участки явились 73% избирателей). Нетрудно догадаться, против какой партии они поставили знаки…
Журналисты «Эха Москвы», кстати, спросили господина Д. Пескова: что он думает об аномальной активности бюджетников в первые два дня голосования? Господин Песков ответил, что Кремль не видит в этом «абсолютно никакой проблемы»… Да, проблема тут не для Кремля, а для народа, для нравственности общества.
Наивные граждане спрашивают: «Как можно заставить людей прийти на участок и проголосовать за «нужную» партию?!» Если вам интересно, наберите в поисковике Google фразу «Принуждение к голосованию бюджетников». Машина сразу вывалит вам огромное количество сообщений из чатов школьных учителей, работников заводов, фирм, госучреждений с однотипными текстами. Вот запись в учительском чате из Свердловской области: «Уважаемые коллеги! Кто уже проголосовал и хочет получить 500 р., нужно скинуть мне данные по схеме: ФИО, прописка, номер участка». Очевидно, в этой школе автобуса не было, завуч, которую назначили ответственной по выборам, оповещает учителей. Премию в 500 рублей проголосовавшим оформят, конечно же, по какомунибудь другому поводу. А вот чат врачей больницы из Москвы: «Уважаемые коллеги, просьба администрации проголосовать до 12.00 и мне отзвониться. Будут составлены списки, обещают проверять индивидуальные данные. Рекомендовано голосовать за пятую по списку партию. Обновить список больных, остающихся на выходные и желающих проголосовать».
Наивные люди спрашивают также: «Хорошо, на участок бюджетников загнать можно, но как можно проверить, что проголосовал именно за №5?» Однако и тут ничего особо трудного нет. Вопервых, есть участки в закрытых учреждениях, где даже выяснять ничего не надо – само всплывает. Скажем, около 300 участков по стране размещены в местах принудительного содержания, где находятся лица, задержанные или арестованные, но пока еще по суду не лишенные избирательных прав (таковых около 100 тысяч человек). Члены УИК там – сами работники пенитенциарных заведений. Уже 20го утром начальство будет знать, как проголосовал подконтрольный контингент и набрала ли там «Единая Россия» «нужный процент» или нет. И сделает соответствующие выводы, о которых избиратели в робах были заблаговременно предупреждены. То же касается участков в воинских частях, где голосовали солдаты. Принцип коллективной ответственности у нас в армии никто не отменял: проголосовала половина подразделения против министра обороны – все подразделение будет (предположительно) драить полы вне очереди…
Кроме того, не будем забывать про прогресс средств связи. Практически в каждом телефоне есть теперь фотоаппарат. Современный крепостной государства предупреждается: не предъявишь фотку своего бюллетеня с галочкой против №5, не получишь премию в 500 рублей…
Ну и, наконец, сложно с этим мириться и в голове это не укладывается, но среди бюджетников есть и такие, кто голосует за «Единую Россию» относительно добровольно. Одним задурила голову телепропаганда (это они постоянно вопят, что «Путин страну поднял с колен, Крым вернул, против Запада выступил!»). Другие купились на мелкие предвыборные подачки. Третьи задавлены бытовыми проблемами, запуганы угрозами сокращений, лишены воли, боятся всего и вся, а главное – какихлибо изменений. Мол, сейчас едросское государство платит хотя бы гроши, а случись что – можешь и этого лишиться. Это про них в народе рассказывают анекдот: собрал директор рабочих и говорит: «Завтра с утра всех сотрудников ниже начальника цеха будем казнить через повешение. Вопросы есть?». Из зала голос: «А веревки свои нести или профсоюз выдаст?»
Конечно, таких безропотных холопов, добровольно несущих ярмо своего холопства, становится все меньше. Поэтому власть и включает на полную мощь машину административного контроля и фальсификаций (а ведь еще лет 6 назад эти бюджетники сами с криками «Крым наш!» бежали голосовать за партию, которая готовилась отобрать у них и их детей пенсии!). Да и те, кто остался, просыпаются, смелеют, уже готовы вредить, действовать «назло хозяевам» хотя бы исподтишка. Иначе откуда у загнанных и поставленных под контроль бюджетников голоса за партию парламентской оппозиции? Впрочем, я еще вернусь к той теме, а сейчас давайте обратимся к пенсионерам. Они тоже объект пристального внимания УИКов.
Уже недели две назад работники собесов, выполняя установки сверху, стали обзванивать пенсионеров и медовыми голосами предлагать прийти на выборы, а если не могут, принести урны на дом. Хотя вообщето все должно быть наоборот: если пенсионер (по старости или по инвалидности) не может явиться на участок, он должен позвонить в избирательную комиссию и попросить принести ему урну и бюллетени домой. Создавалось впечатление, что властям очень нужно, чтоб максимальное число пенсионеров проголосовали на дому. И это настораживает. Специалистам по выборам известно, что значительное количество фальсификаций производится как раз во время такого надомного голосования. Ведь оппозиционных наблюдателей не так уж и много и за всеми «надомными урнами» проследить им затруднительно.
Как всегда перед выборами пенсионеров усиленно «обрабатывали» работники ЖЭКов, лекторы из общества «Знание», представители разных общественных организаций, убеждая отдать голоса за «казенных патриотов», у которых счета и недвижимость на проклинаемом ими «бездуховном Западе». Про влияние на умы «волшебного глаза» телевизора и говорить нечего. Зрители бесконечных политических токшоу, которые идут днем, преимущественно пенсионеры. На них сваливается такое количество лжи, что оно может пробить любую стену здравого смысла.
Мне приходилось встречаться с бабушками и дедушками, которые с горящими глазами кричали: «При коммунистах квартиры давали и «Единая Россия» сейчас дает!» Когда я спрашивал, где они такое видели, мне отвечали: «Вот президент предложил же программу расселения из аварийного жилья!» Все объяснения, что в Советском Союзе жилье давали не только тем, кто оказался в аварийном жилье, а всем, кто нуждался в жилье, были напрасными. Причем эти люди ведь жили в СССР, знали, что советская Конституция, в отличие от нынешней, ельцинскопутинской, гарантировала право на жилье… Вот что телегипноз с человеком делает!
Увы, приходится признать, что именно среди пенсионеров сегодня больше всего сторонников партии власти. В 90е пенсионеры были опорой левопатриотической оппозиции (но это были другие пенсионеры – отцы и матери нынешних, верные советским идеалам и ценностям, готовые за социализм идти на дубинки ОМОНа!), и многие по привычке продолжают думать так и по сей день. Вместе с тем это давно уже не так. Социологические опросы показывают, что за Путина и единороссов голосуют теперь зачастую пенсионеры (средний возраст сторонников единороссов – 55 лет и выше) со средним и среднеспециальным образованием из малых городов и сел, особенно с юга России и из нацреспублик. Причем почемуто преимущественно женщины (более 65% сторонников Путина и «Единой России» – женщины). При этом социологи подчеркивают, что пенсионерыединороссы – люди среднего достатка, а иногда и чуть выше среднего. Это бывшие госслужащие, бывшие руководители разных уровней, местечковые бизнесмены при власти, люди, накопившие активы в банках, владельцы нескольких квартир или нескольких садов, короче, те, кто хоть немножко, но нажился за годы постсоветского разора. Их в принципе устраивает все происходящее в стране и им есть что терять.
А теперь нехитрая математика. У нас в стране 43 миллиона пенсионеров (из них 36 миллионов – при ПФР), около 5 миллионов госслужащих (чиновников, правоохранителей, военных) и по 2 с лишним миллиона педагогов и медицинских работников. Итого получается около 60 миллионов человек. При этом граждан с правом голоса около 100 миллионов человек и около 60 миллионов ходят на выборы (явка уже двадцать лет колеблется близ цифры 50%). То есть людей, получающих деньги из бюджета – так называемых работающих «бюджетников», а также пенсионеров и чиновников, у нас 60 миллионов человек. И голосующих у нас 60 миллионов человек. И чтото мне кажется, что в значительной степени это одни и те же люди.
Если отвлечься от чиновников, чей выбор понятен, то режим, который начали создавать в 2000 году, с приходом преемника Ельцина, держится у нас на двух опорах, и имя им бюджетники и пенсионеры. Есть среди тех и других, разумеется, и противники действующей власти, но таковых в этих социальных группах явно не большинство. Итак, именно пенсионеры и бюджетники последние 20 лет «обеспечивают легитимность» власти, помогают чиновникам заполнять парламенты агрессивнопослушным единоросским большинством, которое принимает все антинародные законы (которые обрушиваются на тех же пенсионеров) по первому окрику сверху.
Правда, режим наш год за годом продолжает рубить сук, на котором сидит. Бюджетников становится все меньше за счет сокращения предприятий, школ, вузов, поликлиник, больниц, они превращаются в безработных, которых наша власть срочно переименовала в «самозанятых», и собирается брать с них еще и налог, видимо, за то, что их лишили работы. А те, кто сохранил свои рабочие места, получают все меньше (отсюда их глухой протест и голосование за оппозицию, когда их силком загоняют на участки).
Что же касается пенсионеров, то за ковидный период их стало меньше аж на 2 миллиона человек, как показала недавно статистика. Уничтожение нашей медицины под флагом ее «оптимизации» дает о себе знать. Особых сожалений со стороны власти и тем более раскаяния и стремления наказать виновных со стороны наших руководителей мы не видим (и оно понятно: начать им пришлось бы с себя!), но, думается, есть понимание того, что они уничтожают свой электорат. Отсюда судорожные стремления поднажать на оставшихся, заставить, обмануть, добрать потерянное махинациями при электронном, надомном голосовании, вбрасывании бюллетеней и т.д.
К 19 сентября ассоциация «Независимый общественный мониторинг» получила 400 сигналов о нарушениях. Сообщения о вбросах пришли из Петербурга, Кемерова других городов. Причем иногда это не просто стеснительные вбросы, как раньше! Теперь полиция, заломив руки, вышвыривает с участков наблюдателей от оппозиции под предлогом, что они «не имели права» фиксировать нарушения! А члены УИК делают тем временем, что пожелают….
Я пишу эти строки в воскресенье, 19го, днем. В соцсетях отчаявшиеся люди, глядя на фотки согнанных бюджетников, уныло комментируют: «Выборы уже практически закончились, результат предрешен». Я так не думаю. Как известно, наш, оппозиционный избиратель идет на участки именно в третий день. Впрочем, читателю, который держит в руках эту газету, уже будет известно, оправдан мой оптимизм или нет. Мы это обсудим уже в следующих номерах.
