Это намек на то, что уже более 20 лет руководство Нарвы (мнение жителей, естественно, не спрашивают) сопротивляется теперь уже открытому нажиму экс-президента ЭР, давно настаивавшей от имени эстонской этнократии на переименовании нарвских улиц Тиймана и Даумана.
Это один из многих в последние годы шагов в направлении припозднившейся дерусификации приграничного с РФ города на реке Нарове. Сдается, что завершится это демонтажом танка Т-34, стоящего памятником между Нарвой и Усть-Нарвой. Он – последний такой сохранившийся в Эстонии и символизирует начало ее освобождения от коричневой заразы.
Танк давно «наказан» – лишен советской атрибутики, которую нарвитяне заменили живыми цветами, а молодожены со всего уезда Ида-Вирумаа всё еще посещают этот святое место, каким, кстати, в Таллине был Бронзовый солдат.
Вот весной этого года монумент и облили краской. Русофобы-вандалы не найдены. Инцидент не осудили, ни Тоомпеа, ни Дом Стенбока, ни Кадриорг. Тревожно как-то.
Чтобы объективно оценить антикоммунистические «гостинцы» Кальюлайд, которые можно расценить и как «черную метку», надо знать историю Эстонии начала ХХ века во всей ее полноте.
На фоне общей в Эстонии тенденции пересмотра (обеления) этой истории акция Керсти Кальюлайд не так уж и примечательна, так как этнократия давно маскирует собственные преступления русофобией. Это делается и для того, чтобы вытравить из народной памяти ту часть истории, которую принято называть красной, или коммунистической. При этом, критикуя большевизм, кстати, глубоко пустивший более ста лет назад корни не только и не столько в сердцевине Российской империи, сколько в Эстонии и Латвии, местная пропаганда однозначно подает большевизм, советскость, коммунизм как неразрывно связанное только с русскими варварами и Россией. Вполне в духе Геббельса.
Между тем летом 1917 года большевиков в свергнувшей царизм России насчитывалось только 240 тысяч, но при том 40 тысяч из них были эстонцами и 80 тысяч – латышами! Последние создали после Октябрьской революции в ходе грандиозной гражданской войны на территории бывшей царской России свои национальные воинские подразделения: знаменитые дивизии красных латышских стрелков и эстонские коммунистические полки (их было шесть). Последние составили костяк Эстонской Красной армии.
И потому сегодня не просто демонизируются злодейства эстонских большевиков. Они подаются так, будто их творили российские коммунисты. В январе 1919 года в Тарту были зверски расстреляны пять священников различных конфессий, в том числе православный епископ Платон (кстати, эстонец по национальности). Пастору лютеранской церкви в Йыхви Карлу Гессе перед казнью выкололи глаза. В Нарве, на территории нынешнего Ивангорода, расстреляли православных священников Дмитрия Чистосердова и Александра Волкова. В этом эстонская пропаганда не без оснований обвиняет большевиков. Но как? Сознательно замалчиваются имена злодеев, поскольку с помощью такого приема удалось вбить в сознание обывателя убеждение, будто большевик – это обязательно русский. Но в Тарту в январе 1919 года верховодили большевистские комиссары А. Кулль и Э. Оттер, а исполнителями казни стали бойцы Эстонской Красной армии Буш, Ратасепп, Реммер, Кельх Хансинг и др. Но их имена в мейнстримных СМИ не упоминаются.
Еще одна грань тщательной «прополки» местными СМИ и пропагандой собственной истории предусматривает замалчивание преступлений пещерного антикоммунизма (с физическим уничтожением коммунистов) в добившейся независимости Эстонии как в первые два десятилетия независимости, так и в годы Второй мировой войны. Зачисткой «черных пятен» собственной истории в последнее время активно заняты и в восстановившей независимость Эстонии.
Пример. В советское время на доме, что стоит в Таллине на углу улиц Татари и Веэренни, висела памятная доска, которая сообщала, что тут агентом охранки был убит 28 марта 1923 года выстрелом в спину коммунист Яан Креукс, выдвинутый по списку Единого фронта трудящихся кандидатом в депутаты на выборах в Государственное собрание Эстонии (парламент). 30 лет назад, с восстановлением независимости страны, эта табличка таинственно и бесследно пропала. Увы, преследование левых на протяжении всех двадцати лет первой Эстонской Республики были будничными. Мягким наказанием считалось многолетнее тюремное заключение.
В Эстонии героизируют Освободительную войну, которая, даже по признанию отдельных эстонских историков, имела черты гражданской.
Хотя советская власть в Эстонии была провозглашена еще в 1917 году, только после немецкой оккупации (февраль–ноябрь 1918 г.) эстонские большевики учредили Эстонскую Советскую Социалистическую Республику как автономную в составе РСФСР. В Нарве в ноябре 1918 года была провозглашена Советская Республика – Эстляндская трудовая коммуна. Ее поддержали эстонские коммунистические полки и части Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). Хотя Коммуна депортировала из Эстонии немецких баронов, провозгласила эстонский язык государственным языком, крестьянство (основная масса населения) обещанный рай не приняла из-за нереального, но и жесткого намерения большевиков создавать на базе баронских мыз крупные государственные совхозы.
Им противостояла независимая Эстонская Республика, которую еще в феврале 1918 года (в день вторжения кайзеровской армии в Эстляндию) провозгласил либерально-буржуазный Комитет спасения. К слову, в это время эстонские большевики оказались единственными, кто оказал военное сопротивление немцам при захвате ими Таллина.
После оккупации Эстляндии немцами красные эвакуировались в Советскую Россию, а многие сторонники буржуазной независимости вступили в сговор с немецкими оккупантами, помогали выявлять «красную заразу». С уходом немцев в ноябре того же года Временное правительство Эстонской республики создало так называемую Народную армию (в основном крестьяне, которым обещали землю в случае победы над красными). Это и предопределило поражение эстонских большевиков и победу прозападных сил. Белоэстонцам удалось вытеснить захвативших пол-Эстонии красных, кстати, стоявших в 40 километрах от Таллина.
В Эстонии официально называют эту, по сути, гражданскую войну Освободительной, мол, ее вели против молодой Советской России и Прибалтийского Ландесвера (его костяк – остзейские немцы, мечтавшие создать в Прибалтике свое государство). Но война-то шла не на территории еще не существовавших Эстонской и Латвийской республик, а на территории Эстляндской и Лифляндской (Латвия) губерний только-только развалившейся Российской империи. Фактически от Балтики до Тихого океана развернулась грандиозная гражданская война между подданными России. Частью ее была и война в Эстляндии, названная почему-то Освободительной.
Далее. Сегодня в Эстонии любят подчеркивать, что эстонским коммунистическим полкам помогали чужаки: другие части РККА – Рабоче-крестьянской Красной армии Советской России. Но замалчивают, что Временному правительству в Таллине помогали финансами вот уж действительно иноземцы – Франция и США, добровольцы из Финляндии и Швеции. Ну а британская эскадра всячески поддерживала в Финском заливе действия белоэстонцев – как для устрашения их противников в Таллине, так и для нейтрализации кораблей красного Военно-Морского Флота РСФСР. Она же помогала разгромить красных под Нарвой в начале 1919 года и наступлению на Петроград, правда, неудачному, белой Северо-Западной армии Юденича. Последний даже признал независимость Эстонии.
Последовавшее разоружение и интернирование Таллином бежавших в Эстонию «северо-западников», бесчеловечное обращение с ними, а также неоказание помощи замерзшим на железнодорожных путях беженцам (женщины и дети) из России послужило основанием для заключения буржуазной Эстонией 2 февраля 2020 года Тартуского (Юрьевского) договора, особенно успешного для нее соглашения с Советской Россией о мире и взаимном признании государственности. Хотя Россия получила свои выгоды (восстановление международного товарообмена, импорт хлеба и оборудования, преодоление дипломатической изоляции, гарантия военной безопасности Петрограда), они были несравнимы с эстонскими. Таллин освободили от всех долгов и обязательств перед Российской империей, Эстония получила лесную концессию в один миллион десятин на территории РСФСР, принадлежавшее российской казне движимое (подвижной состав) и недвижимое имущество, многочисленные преференции во взаимной торговле. А также 15 миллионов рублей золотом (11,6 тонн) и территории Занаровья (от Нарвы до реки Луги) и Печорский район. Политическая игра с заклятыми врагами – большевиками стоила свеч!
Сегодня, отвлекая внимание от такого неприглядного поведения нарождавшейся Эстонской Республики в отношении Северо-Западной армии Юденича, эстонская пропаганда нещадно бичует «красный террор». Что было, то было, но честный и объективный эстонский историк Таави Мянник не скрывает: среди его коллег есть и такие, кто признает «белый террор», даже превосходивший репрессии, чинимые эстонскими большевиками.
Такие примеры. Даже эстонские историки не могут не признать преступным расстрел без суда и следствия (!) военным командованием белоэстонцев в сентябре 1919 года в деревне Новый Изборск 25 самых видных делегатов I Эстонского съезда профсоюзов. Среди них был и председатель Центрального совета профсоюзов Эстонии А. Аннус, и секретарь Совета Э. Хаммер, остальные 76 делегатов были доставлены на линию фронта и под угрозой расстрела в спину направлены в сторону красных в надежде, что те перестреляют «перебежчиков». Их вина была в том, что они требовали заключения мира с Россией и изгнания из территориальных вод Эстонии английской эскадры.
Известна непримиримость противостоящих сил в любой братоубийственной гражданской войне, хотя обе стороны отстаивают понимаемое ими по-своему благо Родины и народа. Но со временем взавимная вражда выветривается. Так произошло в современной России. Под Санкт-Петербургом, на Пулковских высотах, установлен первый памятник белоргвардейцам – в память о походе Северо-Западной армии Юденича на Петроград, а прах отказавшегося служить Гитлеру белого генерала Антона Деникина перезахоронен и покоится ныне в Донском монастыре в Москве. Такая трансформация отношения к бывшим внутренним врагам говорит о духовной зрелости нации.
В Эстонии до этого, увы, еще далеко, поскольку эстонская независимость, образно говоря, все еще не избавилась от своей «невинности». И это подтверждает история с переименованием улиц в Нарве. Многое в топономической войне Таллина с Нарвой сводится не только к примитивной антсоветчине и русофобии, очевиден поиск поводов для информационной войны с Россией против ее морального превосходства в противостояни Запада с Востоком. Это объяснимо, покольку информационным шумом вокруг переименования «красных» улиц можно затмить нежелание республиканских властей серьезно взяться за вывод Нарвы, как и всего русскоязычного уезда Ида-Вирумаа из социально-экономической дыры, которую эти власти сами и создали.
Игнорирование истории во всей ее полноте приводит эстонизаторов к ее переписыванию, фальсификации. В данном случае это относится и к их оценке исторической роли деятелей Эстляндской трудовой коммуны, имена которых носят две улицы Нарвы.
Это Анс Дауман, латыш, руководитель Нарвского совета солдатских и рабочих депутатов и Нарвского военно-революционного комитета Эстляндской трудовой коммуны. И еще это Алберт-Август Тийман, коренной нарвитянин, руководитель Нарвского исполкома во время правления Эстляндской трудовой коммуны.
Что же им инкриминируется? Как сообщает корреспондент ERR Карин Коппель, будучи городским секретарем Нарвской мэрии, ныне ставший мэром Нарвы Антс Лийметс в письме, направленном в комиссию по переименованию улиц, пишет: «Эти люди активно участвовали в вооруженной борьбе против независимости Эстонии. Поэтому в историческом и культурном контексте Эстонии имена этих людей в названиях нарвских улиц неуместны».
Во-первых, Дауман и Тийман тоже боролись за независимость Эстонии, но другую. Во-вторых, а как тогда быть с теми, кто с той же жестокостью, что большевики, боролся с Эстляндской трудовой коммуной, воевал с Эстонской Красной армией? У победителей всё просто: осуществлявшие «белый террор» и ныне – герои.
Что касается персональной отвественности Даумана и Тиймана за расстрелы врагов Эстляндской трудовой коммуны, то и тут позиции эстонизаторов не выдерживают критики. В эфире нарвской студии Радио 4 тот же Антс Лийметс сказал, что за два месяца правления Эстляндской трудовой коммуны были расстреляны 67 человек. И добавил: «Я полного анализа не делал, но думаю (кстати, индюк тоже думал, да в суп попал. – Прим. авт.), что расстрелянных было более 100 человек. Если расстреливали противников – это еще как-то можно понять, но в списке (расстрелянных) есть такие формулировки – «сомнительный человек», шесть имен. Расстреляли без разбирательства и суда».
Однако журналисты выяснили, что в документах о расстрелах нет подписей ни Даумана, ни Тиймана. Тем не менее нынешний мэр Нарвы Лийметс не унимается – он уверен (? – Прим. авт.), что «…Нелепо говорить, что они не были причастны к этому (расстрелам). У меня нет сомнений (? – Прим. авт.), что они террористы, которые пытались свою власть установить не законодательным путем или добрыми делами для трудового населения, а страхом и уничтожением известных и обеспеченных жителей города».
Но это – лишь предположения и допущения дилетанта и популиста. По сути, последнее как раз и разоблачает неправедность авторов идеи-фикс о переименовании улиц в Нарве, то есть и бывшего президента ЭР Керсти Кальюлайд, и всех этнократов-русофобов, погрязших в безнравственном преступлении – эстонизации русского и русскоязычного населения.
История с переименованием улиц в Нарве напоминает осквернение праха погибших красноармейцев при освобождении в 1944 году Таллина от немецких оккупантов и снос посвященного им памятника Бронзовый солдат на Тынисмяги. Только в данном случае эта операция осуществляется в варианте light и растянулась она на годы из-за противодействия города – его властей и населения. Именно поэтому предложенный в свое время Нарвским горсобранием референдум по этому вопросу был отклонен одним из мэров Нарвы – Тармо Таммисте.
Как и в случае с Бронзовым солдатом, кстати, в обход Женевской конвенции о гарантиях сохранения памятников погибшим во Вторую мировую войну, когда Рийгикогу принял выгодный для этнократов закон, допускавший снос памятника на Тынисмяги, парламент внес год назад в стиле JOKK поправку к закону о географических названиях, не допускающую неуместные с исторической точки зрения наименования улиц. Но кто будет определять эту «неуместность»? Уважительно относящиеся ко всей истории эстонского народа и Эстонской Республики или этнократы, играющие только в одни ворота? В общем все это напоминает советские времена, когда точно так же, но исходя из другой идеологии, героями объявлялись красные. И это при том, что гражданская война – всенародная трагедия.
Впрочем, право переименования улиц в городах и других населенных пунктах закон пока оставляет за местными самоуправлениями. А потому «подарок» нарвитянам Керсти Кальюлайд сознательно приурочила к местным выборам, оказывая влияние на ход предвыборной борьбы в Нарве. То есть она снова, в нарушение закона, вмешалась в текущую политику (päevapoliitika). Интересно, как среагируют на все это нарвские избиратели?
Может не все потеряно?
Президент ЭР Леннарт Мери не разрешил сносить советский памятник жертвам зверской расправы с делегатами I съезда профсоюзов Эстонии, который установлен в Таллине, у подножия Вышгорода, на бульваре Тоомпуйестеэ. Впрочем, это – исключение. И можно ли расчитывать на новое поколение эстонских политиков, как и в целом по Евросоюзу, которые уступают в профессионализме бывшей плеяде выдающихся политиков, уважаемых даже противниками за трезовомыслие, мудрость и осозание личной ответственности.
Только и остается надеяться, что нарвские избиратели сделают такой выбор, в результате которого новый состав Горсобрания образуют трезвомыслящие депутаты, которые не позволят и дальше переписывать историю Нарвы, навязывать им волю этнократов-русофобов.
