Седьмой съезд народных депутатов начался 1 декабря 1992 года и продолжался 14 дней.
Съезд проходил очень динамично и был насыщен различными драматическими эпизодами. Чтобы понять все происшедшие на нем, необходимо вспомнить, на фоне каких событий этот съезд проходил.
Прошло 11 месяцев гайдаровских реформ. В свое время, когда реформаторы их начинали, газеты пестрели заголовками по поводу того, что через 9 месяцев все стабилизируется и экономика заработает как часы. Конечно же, ничего этого не произошло, да и не могло произойти.
Цены на потребительские товары за 11 месяцев 1992 года возросли в 26 раз! Кризис неплатежей практически парализовал экономику. Зарплату, где это было можно, выдавали готовой продукцией. Сбережения граждан при такой инфляции превратились в пыль.
Заработной платы научных работников, учителей, врачей, инженеров в новых условиях не могло хватать даже на питание. Ученые подались в челноки. Наука разваливалась, машиностроение останавливалось, и главное, никакого прекращения этого безобразия на фоне безумных идей реформаторов о том, что рынок все решит сам, не предвиделось.
Депутаты, которые все это видели воочию, особенно те, кто работал на непостоянной основе, и приехали с мест, на съезде, естественно, выплескивали все эти проблемы с трибуны высшего органа власти страны. Эмоции били через край. По результатам обсуждения было предложено подготовить Постановление съезда.
Несмотря на бурное обсуждение, депутатам пришлось бороться за то, чтобы в постановление вошел вопрос о признании работы правительства неудовлетворительной.
От правительства требовалось проведение реальной промышленной политики по поддержке высокотехнологичных отраслей, а не упование на рынок. Предлагалось принять меры по индексации вкладов населения (их можно было использовать на целевые затраты, например, на строительство жилья, что поддержало бы и граждан, и отрасль. Ужесточить ответственность за задержки платежей (в тот период из-за бешеной инфляции банки наживались на задержке платежей, прокручивая на стороне бюджетные средства). Предлагалось поменять законодательство о приватизации в сторону увеличения прав трудовых коллективов. Создать систему государственного контроля, так как уже тогда был виден начинавшийся коррупционный беспредел.
Короче говоря, Постановление съезда предлагало не просто какие-то хотелки, а вполне конкретные меры. Причем они должны были изменить саму логику реформ, и ясно, что для его выполнения требовались другие люди, не заточенные, в отличие от команды Гайдара, на стихию рынка и безразличные к судьбе граждан страны, к судьбе промышленности и науки, достижения которых давались нашей стране с таким трудом.
Поэтому предлагать Гайдара на пост премьера со стороны Ельцина было просто нелогично.
Были подготовлены и поправки в Конституцию, причем такие, которые предполагали покончить со всеми выкрутасами, связанными с «указным правом». Дело в том, что срок действия дополнительных полномочий, принятых на 5-м съезде народных депутатов, позволяющих Президенту издавать указы, превращающиеся в законы, истек. У депутатов не было никакого сомнения в том, что, несмотря на это, беззаконие будет продолжаться – одно назначение и.о. премьера чего стоило…
Была предложена поправка в Конституцию, в соответствии с которой на период рассмотрения Конституционным судом вопроса о законности указа его действие приостанавливать. А самое главное, предлагалось, чтобы Верховный Совет утверждал структуру правительства. К сожалению, для проведения этой поправки не хватило четырех голосов.
Наконец, самая знаменитая поправка была предложена депутатом Плотниковым О.В. Суть ее в следующем: (статья 1216) Полномочия Президента Российской Федерации не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства Российской Федерации, роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти, в противном случае они прекращаются немедленно. Без слов «в противном случае они прекращаются немедленно» эта статья существовала с 1991 года, Плотников просто предложил, в соответствии с основами юридической науки, ее дополнить, так как если есть норма, то должна быть и санкция за ее нарушение. Ясно, что никаких полномочий эта статья Президента не ограничивала. Те, кто кричал противоположное, фактически считали, что ему ограничили право на государственный переворот. Тем не менее Ельцин, с маниакальным упорством, несмотря ни на что, предложил кандидатуру Гайдара в премьеры.
Накануне голосования во время встречи Ельцина с Владимиром Новиковым – координатором всех фракций, был такой добровольный организатор встреч, консультаций фракций друг с другом, он получил от него информацию о том, что за Гайдара будет где-то 440–450 человек. Так оно и получилось.
За Гайдара проголосовали 467 депутатов, а 487 – против. В этот день, 9 декабря, голосовались и поправки в Конституцию, в которых, как объяснили Ельцину, его ущемляли. А объявить решения съезда кознями лично против Бориса Николаевича сумели. И тут Ельцин повел себя как разъяренный красной тряпкой бык.
10 декабря с утра он неожиданно выступил с резким заявлением по поводу того, что Съезд стоит на пути реформ, что он обращается к народу со специальным обращением и требует провести референдум. Короче, скандал: либо они, либо я. Закончил он свое выступление, демонстративно покинув зал, призвав народных депутатов, поддерживающих его, собраться в Грановитой палате. Хасбулатов после его выступления также заявил, что в такой ситуации не может быть Председателем Верховного Совета, и покинул зал.
Ведение съезда взял на себя Юрий Михайлович Воронин, зам. Председателя Верховного Совета, и предложил сначала вернуть Хасбулатова и спокойно продолжить заседание. Но страсти накалялись…
Поведение Президента никак не было связано с какими-то реальными подходами к проведению экономических реформ, Ельцин в это не вникал. Он сам не раз признавался в том, что плохо разбирается в экономике. Собственно говоря, это было ясно хотя бы из того факта, что он поставил на команду Гайдара, члены которой являлись в профессиональном плане фактически шарлатанами. Зная особенности характера Ельцина, люди из окружения использовали в своих целях элементарную обиду самодура по поводу того, что депутаты поступили вопреки его желанию. Все-таки страшная это штука, власть в руках безответственных людей.
На тот момент ничего у него не получилось. Съезд, понимая, что заявления Ельцина были практически антиконституционными, пахнущими переворотом, потребовал от силовых министров приехать на заседание. Сначала никто не откликнулся, но потом, когда им пригрозили отставкой (поправка по поводу назначения силовых министров была только что принята) Ерин, Грачев и Баранников прибыли и заявили о верности Конституции.
Ельцин поехал на завод ЗИЛ, чтобы обратиться к народу, но из этого ничего хорошего не вышло, несмотря на то, что телевидение пыталось изобразить, что работники завода его поддержали. Как потом рассказывали, встретили его с прохладцей, заявив примерно следующее: «Вы уж там как-нибудь разберитесь со съездом сами, но правда ли, что хлеб будет стоить скоро 60 рублей?»
Впрочем, не все были так аполитичны. Уже 10 декабря и все оставшиеся дни съезда, когда депутаты ходили обедать в гостиницу «Россия», нас с обеих сторон Васильевского спуска окружали митингующие граждане. Одни выкрикивали проклятия, а другие приветствовали. Президент делал свое черное дело, раскалывая страну.
Председатель Конституционного суда Зорькин выступил с заявлением о том, что обе ветви власти допустили непростительную неуступчивость по отношению друг к другу и необходимо искать компромисс.
В связи с этим можно было спокойно обсудить ситуацию и найти разумное решение. Но случилось иначе. Н.И. Травкин и Хасбулатов, ни с кем не посоветовавшись, выкатили на заседание съезда постановление, которое формально решало ситуацию, но на деле загоняло конфликт вглубь.
Хасбулатов умел, если ему было надо, протащить нужное ему решение, а потом частенько сам каялся в содеянном. Ельцин выставил несколько кандидатур, вновь включив в него Гайдара. В результате премьером стал В.С. Черномырдин, хотя ранее его кандидатура даже не обсуждалась. Ходили слухи о том, что его кандидатуру предложил сам Гайдар, сказав, что из директорского корпуса он самый большой рыночник. Я лично за него не голосовал, но уставший съезд облегченно вздохнул, посчитав, что плохой мир лучше хорошей войны.
