1.
Предложенную правительством пенсионную реформу, кажется, не раскритиковал только ленивый. Но практически все ее критики акцентируют внимание на одной лишь экономической стороне. Они подсчитывают: сколько потеряют будущие пенсионеры в результате такой реформы, каков дефицит Пенсионного фонда, за счет чего его можно было покрыть. Все это, конечно, важно и нужно, но не только этим ограничивается дело. Как верно заметил Семен Уралов: «Вопрос о пенсиях – это вопрос не только экономический, но социальный, гуманитарный и культурный. Поэтому в корне неправильно сводить его к повышению пенсионного возраста либо размеру денежных выплат» (Семен Уралов. «Пенсия с позиций будущего» // «СОНАР-2050»).
Собственно, об этом уже напоминал один из ведущих идеологов левопатриотической оппозиции 1990-х – начала 2000-х годов Сергей Георгиевич Кара-Мурза. Еще в 2003 году, когда патриотические «пикейные жилеты» восхищались Путиным за то, что он «героически» вернул мелодию советского гимна, Кара-Мурза, анализируя протаскиваемый Путиным и его правительством закон о пенсионом обеспечении, прозорливо писал: «о главном смысле изменений пенсионной системы люди совсем не думают – их удалось от этого смысла увести. А ведь речь идет о важной стороне жизни – о том, как в нашей стране будут получать свой хлеб старики. И стариком может стать каждый из нас. Речь идет о типе общества и, если говорить высоким стилем, о типе цивилизации. Вопрос о том, как кормятся старики, определяется всей культурой народа и корнями уходит в религиозные представления».
Вот об этом культурном аспекте уже не первой в истории путинской России пенсионной реформы, о том, что стоит за цифрами, дотациями и выплатами, мне и хочется поговорить.
2.
В советские времена возник такой синоним жизни после выхода на пенсию – «заслуженный отдых». Смысл его состоял в том, что гражданин советского общества всю свою жизнь служил государству (я прошу обратить внимание на это слово – мы к нему вернемся) и вот теперь, утеряв по старости былую трудоспособность, может и пожить для себя, для семьи, для детей и внуков, а государство о нем позаботится. Все мы, граждане Советской страны, – от министров до дворников – практически были госслужащими, потому что все, только каждый по-своему, служили государству, бывшему общенародным не в пропагандистском, а в прямом смысле, то есть вобравшим в себя все общество, весь народ. Пресловутого «гражданского общества» – социальной лакуны, состоящей из людей, не служащих государству, а работающих на себя или просто живущих на свои сбережения или наследство, – у нас, во всяком случае официально, не было. Точнее, социальную группу тех, кого государство освободило от постоянных, будничных гражданских тягот, составляли именно пенсионеры (ну еще дети, про которых, помнится, Сталин сказал, что они составляют «единственное привилегированное сословие» в стране победившего социализма). От пенсионеров никто ничего не требовал, если они и занимались общественно-полезной деятельностью (выступали перед детишками в школах, рассказывая им о военных и трудовых подвигах, прививая любовь к Родине, к труду), то это по своему собственному желанию, по личному почину или почину добровольно созданной ими ветеранской организации. Советский пенсионер в принципе должен был воплощать идеал советского гражданина: государство его ни к чему не привлекает, но он сам хочет быть полезен государству, причем совершенно бескорыстно.
В реальности, конечно, далеко не всегда было так: множество пенсионеров были вынуждены подрабатывать, кормиться со своих дач и огородов. Но жизнь всегда и везде отличается от пропагандистских саморекомендаций общества, тем не менее в пропаганде под слоем преувеличений всегда содержится верное отражение тенденций этого общества.
Равал Советской страны, возникновение нового капиталистического государства изменили очень многое, в том числе и статус и социальные функции пенсионеров. Реформирование пенсионной системы РСФСР началось еще в 1990 году, когда был создан Пенсионный фонд, продолжилось все 90-е годы уже в постсоветской Российской Федерации и, наконец, нашло свое концептуальное завершение в 2001 году, то есть в первый год правления нынешнего президента РФ В.В. Путина. Это не значит, конечно, что тогда реформы прекратились: совсем недавно мы убедились, что они еще как продолжаются – в этом, 2018 году, например, президент и правительство решили поднять пенсионный возраст (а до этого, в 2014 году, они же «заморозили» накопительную часть пенсий тех наивных граждан, которые поверили в россказни о перспективах накопительной пенсии и стали отдавать свои денежки на соответствующие счета в ПФ). Но в 2001 году были приняты два важнейших федеральных закона – «Об обязательном пенсионном страховании в РФ» и «О государственном пенсионном обеспечении в РФ», которые заложили юридический фундамент под пенсионную систему в современной России.
Именно про первый закон – об обязательном пенсионном страховании – написал 15 лет назад С.Г. Кара-Мурза свои пронзительные слова, которые увы, не были услышаны в то время широкой общественностью. Долгие 15 лет и резкое повышение пенсионного возраста понадобились для того, чтобы общество очнулось и стало осознавать, что же на самом деле сделал наш «президент-патриот». И то сказать: некоторые до сих пор думают, что президент до последнего терпел и только в 2018 году, когда демографическая ситуация якобы стала совсем уж плохой, решился на непопулярные меры. Тогда как в действительности самое главное людоедское решение Владимир Путин принял уже ровно через год после того, как получил бразды правления от разваливающегося от алкоголизма предателя Родины Ельцина, в далеком теперь 2001 году. Решение это никто не заметил, кроме прозорливого патриотического публициста.
Давайте же я наконец приведу эти слова С.Г. Кара-Мурзы:
«Если говорить прямо, пенсионеров ликвидируют как объект государственного обеспечения. Государство берется только следить за тем, чтобы человек сам откладывал деньги на старость, сколько сможет, – и отсылал их для использования в какую-нибудь компанию. Сказать, что это пенсия, есть эвфемизм, то есть «более мягкое слово» или «выражение вместо грубого или непристойного». Никакая это не пенсия. Копить деньги на старость люди могли без всякого государства испокон веку. На деле государство РФ при президенте В.В. Путине просто отказывается от обязанности выплачивать пенсию старикам. В этом суть реформы».
Это была совершенная правда. Государство в лице В.В. Путина в 2001 году заявило, что оно не намерено больше выплачивать большинству наших стариков государственные пенсии, взятые из бюджета. Государство в лице В.В. Путина предложило (а Совет Федерации с Госдумой согласились), чтобы полунищие бюджетники – учителя, врачи, инженеры, рабочие, работники совхозов, а также крестьяне, мелкие предприниматели, люди творческих профессий и все остальные сами обеспечивали свою старость и старость поколений своих родителей. Государство при этом стало лишь выступать гарантом того, что в будущем, когда работник выйдет на пенсию, его отчисления вернутся ему в виде пенсионных выплат – не более. Государство в лице президента В.В. Путина сбросило со своих плеч заботу о старости своего народа и для всех, кроме С.Г. Кара-Мурзы, это прошло незамеченным!
Однако и С.Г. Кара-Мурза заметил только половину правды. Другая половина была спрятана в сухих официозных строчках Федерального закона «О государственном пенсионном обеспечении в РФ», который был принят в том же 2001 году. Согласно этому закону в России, в отличие от стран Запада, где представители государства – от президента до рядового полицейского – тоже выплачивают из своих зарплат отчисления в пенсионный фонд (так, в Германии Ангела Меркель выплачивает часть своей зарплаты в тот же пенсионный фонд, что и уборщик цеха на концерне «Фольксваген»), в Российской Федерации госслужащие (гражданские чиновники, военнослужащие и правоохранители) сделали для себя исключения. Себе они сохранили советские пенсии, которые выплачиваются из госбюджета и поэтому ни от каких колебаний демографической статистики и прочих стихийных процессов не зависят. А вот народу они предоставили обеспечивать свою старость и старость поколения своих родителей самостоятельно, откладывая свои деньги в Пенсионный фонд, чтобы ими распоряжалось государство, само при этом отказавшееся от обеспечения стариков.
Почему наше государство поступило так? Тому, конечно, великое множество причин, но одна из них, наиболее интересная для культурологического анализа пенсионной реформы, была указана в законе об обязательном пенсионном страховании. Закон отказывается признавать деятельность врачей, учителей, инженеров, и уж тем более рабочих, крестьян и прочих подобных социальных групп службой для блага государства. Закон характеризует их деятельность как «работу по трудовому договору» или, проще говоря, труд по найму. Есть в законе и термин «самозанятые» – для индивидуальных предпринимателей и «людей свободных профессий».
Итак, с точки зрения путинского государства работа полицейского, армейского офицера, прокурора, надзирателя в тюрьме, министра, клерка в администрации – это государственная служба. Они служат государству и поэтому могут рассчитывать на то, что по истечении выслуги лет государство будет их обеспечивать за счет средств, собранных со всех граждан и предприятий (в случае федеральных госслужащих даже члены их семей по закону также могут рассчитывать на государственную пенсию «по потере кормильца»). А вот работа школьного учителя, вузовского педагога, врача в поликлинике или больнице, инженера или рабочего на заводе – всех, кого охватывает расплывчатое понятие «бюджетники» и еще более расплывчатые понятия «трудящиеся», «народ», – это труд по найму. Они, по мнению нынешнего государства, не служат, а работают по договору.
Перед нами важнейший социальный и символический сдвиг. В царской империи, например, врач, инженер или учитель официально был государственным служащим. Он носил мундир, имел определенный класс по Табели о рангах (госслужащие империи, как известно, разделялись на 14 классов) и так же, как чиновник, офицер армии и флота или придворный, имел право на казенное жилье, определенные льготы для себя и своих детей и, кстати, на пенсию от государства по старости.
В Советском Союзе врач, инженер, учитель, преподаватель, рабочий не носили мундиров и рангов по табели не имели, но имели льготы, госпенсии и, как я уже говорил, фактически тоже являлись государственными служащими со своими квалификационными разрядами, хотя госслужащими их уже не называли (кстати, распространение государственного пенсионного обеспечения и на рабочих в советские времена означало, по сути, не что иное, как причисление их тоже к госслужащим).
В путинской современной РФ врач, педагог, инженер, рабочий объявлены лишь работающими по трудовому договору – как чернорабочие на рынке, которые тоже заключают договоры с торговцами и, согласно ему, подтаскивают им ящики с фруктами.
Интуитивно ясно, что это явное понижение социального статуса. Ведь сказать про свою работу «я служу» гораздо почетнее, чем «я просто так на жизнь зарабатываю». Казалось бы, что может быть дальше жизни вольного представителя богемы от службы? Но уважающий себя артист никогда не скажет «я работаю в театре», но с гордостью – «служу в театре».
Чтобы разобраться в этом получше, очевидно, нужно четко понять: чем же отличается служба от работы по найму?
3.
Можно выделить два таких существенных отличия.
Первое состоит в том, что если человек служит государству, то он выполняет работу, которая непосредственно важна государству, признается им очевидно общественно полезной. Например, военнослужащий, как это явствует из его названия, служит государству и народу, и служба его в том, чтоб защищать свою страну и ее граждан в случае внешней угрозы. Никто не станет спорить с тем, что такая защита необходима.
Второе отличие службы от работы по найму связано с мотивацией самого работника. Служащий должен стремиться работать не ради денег и своего обеспечения (обеспечением его займется государство), а «за совесть». Русская поговорка гласит: «Службу служить – душой не кривить», а в старину на Руси такую работу называли «беззаветной». Поскольку древнерусское слово «завет» значит «договор» (отсюда, например, название «Новый Завет» – новый договор между Богом и «народом Божьим»), то, следовательно, это бездоговорный труд, построенный не на совпадении корыстных интересов, а на стремлении к общему, государственному интересу.
Понятно, что множество обычных, реальных российских госслужащих далеко не так бескорыстно, чтобы работать не ради денег, а «за совесть». Но в силу этого они и перестают быть госслужащими по существу, а остаются ими лишь по названию. Яркий пример – тот же военнослужащий. Если он не служит, а лишь стремится к деньгам, не интересуясь ничем остальным, он уже не военнослужащий, а наемник. Ничто не помешает ему перейти в армию другой страны, где платят больше. Настоящий военнослужащий все же занимается своим ратным трудом не столько из-за денег, сколько из патриотизма (что не отменяет того, что деньги платить ему надо и столько, чтобы он не был озабочен материальными проблемами, а сосредоточился на задачах защиты Родины).
Работник по найму или частный предприниматель, самозанятый, напротив, имеет полное моральное право стремиться к деньгам. Собственно, его работа и есть работа за деньги. Он занимается своей работой, чтобы обеспечить себя и свою семью, потому что государство обеспечивать его не обязано (в отличие от госслужащих, чье обеспечение – обязанность государства).
Опять-таки это не исключает того, что высококвалифицированный работник по найму, например хороший инженер, нанявшийся на завод к капиталисту, может любить свою работу, стремиться не только к деньгам, но и к тому, чтобы сделать ее лучше. Тем не менее от него трудно ждать, чтобы он заявил, что он работает не за деньги, а «за идею». Он работает за деньги. Если он не получает свои деньги, он и не будет работать на этого капиталиста на совершенно законных основаниях. Российский закон недвусмысленно разрешает забастовки работникам по трудовому договору, но запрещает их госслужащим.
Иначе говоря, служба на государство – это не рыночная деятельность. Служащий получает деньги (а также «натуральное содержание» и льготы) не за то, что он работает, а для того, чтобы он служил, и не за определенный объем работы, а в зависимости от квалификационного ранга или разряда. Эта особенность материального обеспечения служащих замечена не мной, а описана экономистом О.Э. Бессоновой в ее работах, посвященных анализу служебного труда.
Если же госслужащий пытается действовать в соответствии с рыночными законами, он превращается в коррупционера. Коррупция и есть вторжение рынка в ту сферу, где торговля запрещена. Гражданский госслужащий не имеет права торговать своими услугами, выполнение которых входит в его служебные обязанности (то есть выполнять или не выполнять их за взятки). Не может этого делать и военнослужащий – для него аналогом взятки будет, например, отказ выполнять приказы командования за денежное вознаграждение от другого государства. То же касается и полицейских.
Работа же по найму, в отличие от службы, – это деятельность в сфере рынка. Она осуществляется по рыночным законам. Работающий по трудовому договору получает деньги за указанный в договоре объем работы. Он не может рассчитывать на то, что о нем позаботится государство. Он должен заботиться о себе сам. Это же касается и самозанятых, предпринимателей, короче, тех, кто работает сам на себя.
4.
Думается, этого теоретического экскурса достаточно. Напомню, что мы пустились в него не ради праздного любопытства. Мы хотели выяснить: чем отличается служба от работы по найму или работы на себя, чтобы понять, что же означает изменение статуса бюджетников, которое произошло в правление Путина. Полагаю, внимательный читатель это уже понял, но я все-таки кратко сформулирую вывод. Превращение бюджетников из служащих в работников по трудовому договору означает, что государство решило: их труд для него не так уж важен.
Имперская дореволюционная государственность, созданная трудами Петра Великого, ставила себе целью модернизацию страны, превращение сохранившей средневековый уровень Московии в современную для той эпохи промышленную державу – со своими регулярными армией и флотом, со своей академий наук и искусств, со своими университетами и институтами, с заводами и фабриками. Поэтому труд врача, инженера, учителя гимназии и реального училища, преподавателя института и университета государство, созданное Петром, объявляло госслужбой. Поэтому тем, кого теперь презрительно именуют бюджетниками, до революции платили большие жалования, выделяли казенные квартиры, обеспечивали дровами, в старости платили высокую пенсию, а их детям гарантировали обучение в гимназиях за счет государства.
Шутка ли сказать: ректор университета имел IV класс по Табели о рангах, равный классу губернатора или министра имперского правительства! Разве можно это сравнить с положением современного российского ректора, который заключает трудовой договор с Министерством образования, а министр может вышвырнуть его на улицу без объяснений, одним росчерком пера, совершенно не считаясь с тем, что весь коллектив университета выбирал этого человека и голосовал за него (так недавно произошло с ректором РГГУ)?
В пору расцвета советской цивилизации, в годы позднего сталинизма должность инженера или профессора также предполагала весьма серьезные материальные привилегии: большую квартиру с домработницей, служебную машину, обслуживание в спецраспределителях. Советская власть ввела государственные пенсии для рабочих (до революции рабочие их не получали, потому что они полагались лишь госслужащим). Государство обеспечивало бюджетников на уровне тогдашних чиновников и тем самым показывало всю важность их непростого труда. Созданное Лениным и Сталиным государство продолжало дело Петра Великого, проводило модернизацию страны, строило заводы, железные дороги, космодромы. Бюджетники того времени не работали по найму, а служили – не просто обществу и государству, а самому общественному идеалу – делу построения общества социальной справедливости, общества социализма, вооруженного всеми новейшими достижениями науки и техники.
Владимир Путин, даром что уроженец города, основанного Петром, это дело Петра Великого предал. При нем эта огромная социальная группа, обеспечивающая существование России как современной модернистской цивилизации, – работники образования, здравоохранения, промышленности – была понижена в статусе, практически признана государством не такой уж и нужной.
Причина, видимо, в том, что путинское государство не собирается заниматься просвещением народа, оздоровлением населения, модернизацией производства, развитием науки и культуры (что бы об этом ни говорили отдельные чиновники с высоких трибун). Официально у этого государства три цели – защищаться от внешней угрозы, поддерживать элементарный порядок на вверенной территории и обустраивать жизнь народа хоть в какой-либо степени, чтобы он не возмутился: зачем, дескать, вообще нужно такое государство? Поэтому и ветвей госслужбы в современной РФ всего лишь три – военная, правоохранительная и гражданская.
Это не значит, что нынешнее государство ничему и никому не служит. Российская империя служила идее просвещенной христианской монархии. Советский Союз – идее построения общества социальной справедливости во всем мире. Нынешнее российское государство – идее продержаться, пока олигархические элиты не распродадут остатки советского наследия и природные ископаемые России. Истинный хозяин нашей страны – не «великий и ужасный Владимир Путин», которого одни считают спасителем Отчества, а другие – диктатором и его губителем, а олигархат, который прикрывается Путиным как приятной для народа «говорящей головой».
А олигархату этому ни наше здравоохранение, ни наше образование, ни наша промышленность в тех масштабах, в которых они были созданы в советские времена, не нужны. Конечно, чиновникам нужны врачи из спецполиклиник и спецбольниц, преподаватели, работающие в спецвузах Минобороны, МВД и ФСБ, а также рабочие и инженеры оборонных заводов и нефтегазовых производств. Но это же малая часть огромной армии бюджетников. А остальные для них лишь груз, обременяющий госбюджет. Поэтому наши чиновники, где могут, все сокращают: закрывают больницы, поликлиники, школы, вузы, где не могут – отправляют на «самообеспечение» – например, не дают бюджетных мест вузу, чтобы он выживал за счет коммерческих студентов.
Отказ платить пенсии по гособеспечению тоже вполне в русле политики сбрасывания соцобязательств с государства, а пенсионная реформа и заявления власть имущих, что они не будут ликвидировать дефицит бюджета ПФР за счет госбюджета, – вообще предел цинизма. Ни в одной стране мира не существует бездефицитного Пенсионного фонда. Везде – и в Германии, и во Франции, и в Дании – государство доплачивает в ПФ из бюджета. И только Путин с Медведевым хотят решить проблему без ущерба для себя, просто заставив людей больше работать!
5.
Итак, постсоветское олигархическое государство отказывается считать бюджетников служащими. Оно прямо говорит об этом в своих законах и подзаконных актах. Но вот сами бюджетники как будто этого не понимают. Они в массе своей продолжают считать, что не работают по найму, а служат. Именно так: подавляющее большинство наших учителей и преподавателей искренне убеждены, что они именно служат делу просвещения народа. И что эта служба – их долг и они должны исполнять его, даже если государство забыло о своих обязательствах по отношению к ним. Россия – единственная страна Европы, где не было ни одной забастовки преподавателей вузов, которые являются обыденностью не только во Франции, но и уже в Эстонии и Латвии! И это очень легко объяснить: забастовка со стороны российских преподавателей была бы признанием, что он, этот преподаватель, работает за деньги, российский же преподаватель привык смотреть на себя иначе…
Я не хочу сказать, что все наши учителя и преподаватели – бессребреники. Это, конечно, не так, мы живем не в идеальном, а в реальном, несовершенном мире. Но даже самый отъявленный рвач с педагогическим званием в душе хранит остатки и отблески идеала педагогического служения и считает его нормой, а свое поведение – отклонением, которое он объясняет какими-нибудь «особыми обстоятельствами», нуждами семьи (ну а у других такое же поведение, конечно, с удвоенным пылом осуждает). То же касается и врачей, и даже инженеров с рабочими – им ведь Дмитрий Киселев объясняет по телевизору, что они не просто работают в цеху, а поднимают Россию с колен, поэтому они и кричат в том же цеху приехавшему Путину: «ГАЗ за Вас»!
Это недопонимание между народом и правящим слоем порождает казусы и обиды. Помните, несколько лет тому назад бывший министр образования Дмитрий Ливанов сказал, что если российский преподаватель получает 30 000 рублей в месяц, то он сам виноват: мол, его квалификация так низка, что его не берут в вузы, где платят больше? Педагоги, конечно, возмутились, потому что считали и считают, что государство должно им платить, а если уж оно недоплачивает, то должно ценить людей, которые за столь скудные зарплаты продолжают делать свое трудное дело. Дискуссии никакой не получилось, потому что министр образования и педагогическое сообщество по-разному смотрели на труд педагога высшей школы в современной России.
Педагоги по советской традиции считают, что они служат, и поэтому как служащие обществу, народу и государству, более того – высокому идеалу Просвещения, они обязаны получать достойное материальное обеспечение от государства. Министр Ливанов также считает, что государство должно обеспечивать своих служащих. Он сам – госслужащий, имеющий чин государственного советника Российской Федерации 1-го класса и имеет соответствующее немалое денежное жалованье и льготы. Но бывший министр уверен, что государство должно платить жалованье лишь госслужащим, а педагогам оно ничего не должно. Их труд якобы не служение, а работа по договору и регулируется законами рынка и договором. Если они получают мало, значит, рынок так низко оценил их труд и никто, кроме них самих, в этом не виноват.
Полагаю, руководствуясь такими же соображениями, президент Владимир Путин в одну из встреч с представительствами российского учительства на вопрос: «Будет ли государство решать «жилищный вопрос» учителей, как оно решает «жилищный вопрос» военных?» – ясно и четко ответил: «Нет». Это для него вполне последовательно: военные ведь госслужащие, а учителя – работники по трудовому договору и как таковые сами должны заботиться о своем жилье.
Собственно, само разделение пенсионеров на получающих государственное пенсионное обеспечение из бюджета и на получающих пенсии из Пенсионного фонда, где собраны их же собственные деньги, как я уже говорил, – уже указание на то, какое место отводит им государство.
После всего этого хочется задать простым российским гражданам – читателям, преподавателям, врачам, инженерам, рабочим, крестьянам, мелким предпринимателям, актерам, журналистам, библиотекарям, работникам культуры, а также тем пенсионерам, которые получают страховые пенсии из кармана своих собственных детей, внуков, племянников, соседей, а не из доходов государства, – один простой вопрос. Почему же мы должны служить этому государству, которое имеет только один идеал – деньги для олигархов? Службы не за страх, а за совесть достойно другое государство, существующее не для распродажи богатств природных недр и удержания в узде ограбленного народа, а для осуществления высокого идеала, который снова наполнит сердца людей вдохновением и энтузиазмом, который вырвет их из суетни буржуазной, мелкой обыденности, приобщит к великому общему делу. Государство, которое нам предстоит возродить.
г. Уфа
