На пути к дефолту
«Черный понедельник» – такое определение дано народом событиям 17 августа 1998 г. Пережившие их люди с содроганием вспоминают тот день, когда одномоментно обесценились вклады, резко упал уровень жизни, разорились тысячи предприятий, а миллионы граждан оказались без работы и каких бы то ни было надежд на будущее. Стремясь уйти от расплаты за содеянное, виновники этого преступления либо заявляют о неких «объективных причинах» кризиса, либо пытаются переложить ответственность на других. Подобные потуги обречены на провал. Августовский дефолт – полностью рукотворное явление, неизбежное при том курсе, которым вела страну ельцинская власть. Как громовые раскаты являются обязательным спутником молнии, так и 17 августа 1998 г. стало закономерным следствием предательской политики и антинародных реформ.
Придя к власти в 1991 г., правительство Ельцина и Гайдара сразу же приступило к «шоковой терапии». Эти люди не были озабочены ни легитимностью своих шагов, ни их последствиями для населения страны. Напомним о признании, которое сделали видные деятели той поры – Юрий Лужков и Гавриил Попов. По их словам, когда в феврале 1992 г. Гайдару доложили о многочисленных случаях голодных смертей, тот спокойно ответил, что страна переживает радикальные преобразования, и уход из жизни людей – дело естественное.
Подобные людоедские идеи целиком вытекали из рекомендаций западных советников – печально известных «чикагских мальчиков» и Международного валютного фонда. Данное им прозвище «экономические убийцы» ярко отражает суть происходивших реформ. Добившись политической победы, глобальный капитал теперь стремился до основания разрушить экономику страны, лишить ее оборонного щита, раз и навсегда уничтожить возможность возвращения России на самостоятельный путь развития.
Российская власть приступила к форсированному выполнению этих инструкций. Работа велась четко и планомерно. Постановление «О мерах по либерализации цен», указ «О свободе торговли» и другие шаги ельцинско-гайдаровской команды парализовали экономику и ввергли большую часть населения страны в нищету. Только в январе 1992 г. цены подскочили на 345 процентов, а в целом в 1992–1997 гг. индекс потребительских цен вырос в 2400 раз. Чудовищных размеров достигла безработица. С учетом скрытой безработицы, общее число занятого в экономике населения сократилось с 75 миллионов человек в 1990 г. до 58 миллионов в 1998-м.
Объем ВВП рухнул на 47 процентов, еще сильнее – на 56 процентов – обвалилось промышленное производство. В России практически остановились целые отрасли, включая приборостроение, станкостроение, гражданское авиастроение, микроэлектронику, легкую промышленность. Расходы на науку сократились вшестеро, произошла утрата целых научных школ. Сотни тысяч ученых оказались в положении нищих и безработных. Уничтожалось сельское хозяйство. Ликвидация колхозов и совхозов, почти полное прекращение государственной поддержки села привели к тому, что посевные площади сократились на треть. Почти втрое упало производство зерна и молока, на столько же уменьшилось поголовье крупного рогатого скота.
Страну сознательно превращали в рынок сбыта зарубежных товаров и источник сырья. Продажа за бугор нефти и газа, металлов и необработанной древесины должна была обеспечить барыши кучке новоявленной компрадорской буржуазии при обнищании подавляющего большинства населения. Либеральные реформы отбросили социальную структуру к уровню беднейших африканских государств. Согласно социологическим опросам 1992 г., только 4 процента жителей не испытывали затруднений, в то время как свыше половины признавались, что едва сводят концы с концами. Итогом стала аномальная для мирного времени сверхсмертность населения. За 1990-е гг. число умерших превысило уровень 1980-х годов на 5 миллионов человек, резко сократилась рождаемость. Россия вступила на путь повсеместного вымирания.
На противоположном полюсе росли и жирели новые хозяева жизни. Огромные природные и производственные ресурсы страны были переданы им задаром. Приватизация стала невиданной в мировой истории аферой. Первый акт этой бандитской «пьесы» проводился в виде залоговых аукционов, по условиям которых правительство получало кредит у нескольких коммерческих банков, а в качестве залога передавало им пакеты акций крупных госпредприятий. Причем банки выдавали кредиты деньгами Министерства финансов, которое открывало в каждом из банков счет и размещало на нем средства. Как признавались уже позже разбогатевшие на этом олигархи, аукционы представляли собой банальный «распил» госимущества с заранее известным результатом. Об этом же говорится в опубликованном в 2004 г. докладе Счетной палаты. По ее данным, «отчуждение федеральной собственности было произведено по значительно заниженным ценам, а конкурс фактически носил притворный характер».
В ходе приватизации стратегические предприятия продавались по цене, искусственно заниженной в десятки, а то и в сотни раз. Например, Авиационный комплекс им. С. Ильюшина и Московский вертолетный завод им. М. Миля были проданы по цене 10–20 тыс. долларов, хотя вместе с ними новым владельцам достались уже изготовленные воздушные суда стоимостью несколько миллиардов рублей. А вот красноречивая цитата из опубликованного в 1995 г. британского инвесторского бюллетеня «Независимая стратегия»: «Большая часть основных производственных фондов России продается примерно за 5 млрд долл. Даже если считать, что в России стоимость основных средств производства равняется стоимости ее валового внутреннего продукта (в странах Запада она обычно, по крайней мере, в 2,6 раза больше), то даже при таком некорректном допущении она составляет не менее 400 млрд долл. По этой причине мы рекомендуем британским инвесторам не упустить возможности и принять участие в покупке российских предприятий». Очень ярко и убедительно всю преступную сущность этой «приватизации» вскрыл Никита Михалков в авторской программе «Бесогон ТВ».
«Черный понедельник»
Несмотря на массовое народное возмущение, которое возглавила КПРФ, аферы под видом «эффективных рыночных реформ» продолжались. Более того, мошеннические схемы становились всё изощреннее и циничнее. В их основу легли операции с Государственными краткосрочными облигациями (ГКО). Этот механизм был запущен в 1994 г. и строился по типу финансовой пирамиды, аналогичной скандальной МММ. Он стал крупнейшей финансовой аферой постсоветского времени.
Потеряв в результате бандитской приватизации и провальной экономической политики большую часть источников дохода, власти решили покрывать бюджетный дефицит за счет государственных ценных бумаг. Однако с самого начала этот инструмент имел спекулятивный характер. Доходность ГКО была искусственно завышена и достигала 60 процентов (при обычной доходность подобных бумаг 4–5%), а непосредственно перед кризисом подскочила до 140 процентов. Чтобы покрыть долги перед владельцами ГКО, Центробанк использовал деньги от новых покупателей, но эта пирамида неизбежно стала обваливаться. Уже к концу 1997 г. сумма выплат превысила доходы от продаж облигаций, однако вместо принятия экстренных мер правительство только усугубляло ситуацию. Были сняты ограничения на скупку ГКО иностранцами, с 1 января 1998 г. снимались все ограничения на вывоз капитала из страны. Обогащая кучку дельцов, механизм ГКО тащил страну в финансовую пропасть.
В первом полугодии 1998 г. на обслуживание государственного долга направлялось уже более трети всех расходов федерального бюджета (35,6%), львиная доля которых (27,2%) тратилась на обслуживание внутреннего долга. К июлю 1998 г. объем государственных обязательств достиг гигантской суммы – 436 млрд рублей, что равняется приблизительно 4,4 трлн рублей по текущему курсу. Столь высокий уровень долговой нагрузки привел к тому, что доходы от размещения новых ГКО уже не могли покрыть расходы по обслуживанию и погашению предыдущих обязательств, объем которых существенно превысил налоговые поступления в федеральный бюджет. Это сделало невозможным размещение новых займов и вызвало ажиотажный спрос на иностранную валюту. Резервы Центрального банка быстро истощались. Финансовая система России оказалась на пороге настоящей катастрофы.
Когда 10 августа 1998 г. уровень доходности по ГКО достиг 100%, а 11 августа – уже 150%, эксперты в один голос заявили, что подобная динамика наглядно свидетельствует о неспособности государства платить по долговым обязательствам. В финансовом секторе страны началась паника. 13 августа были приостановлены торги на российских биржах. Из-за закрытия рынка межбанковского кредитования и отсутствия валюты коммерческие банки оказались на грани банкротства. В тот же день известный финансовый спекулянт Джордж Сорос, подливая масла в огонь, заявил, что кризис в России «достиг заключительной стадии» и девальвация рубля неизбежна.
15 августа правительство ввиду невозможности погашения очередного выпуска ГКО на 5,5 млрд долларов приступило к обсуждению сценария реструктуризации госдолга. А уже 16 августа Ельцин согласовал представленный правительством сценарий антикризисных мер, предполагавший отказ от обязательств по госдолгу и девальвацию рубля.
17 августа правительство Кириенко объявило о невозможности обслуживать свои долговые обязательства и о переходе к плавающему курсу рубля. Газета «Коммерсант» вышла под заголовком «Мы проснулись в другой стране». Сразу после объявления о дефолте курс доллара в обменных пунктах вырос с 6,2 до 9–10 рублей, но очень скоро они временно приостановили работу. Международный кредитный рейтинг России обвалился до «мусорного» уровня (SD, selective default – выборочный дефолт). 19 августа американские VISA и American Express заблокировали пластиковые карты клиентов российских банков. Иностранные инвесторы и российские олигархи начали массово выводить капиталы из страны. Многие российские банки, в том числе системообразующие, стали фактически неплатежеспособными. Около половины коммерческих банков разорилось. Валовой внутренний продукт сократился вдвое – до 150 млрд долларов – и стал меньше, чем ВВП Бельгии. Резко упали доходы федерального и региональных бюджетов. Многие субъекты федерации оказались на грани банкротства. Россия всё глубже погружалась в пучину острого финансово-экономического, социального и политического кризиса.
Страна превратилась в одного из крупнейших должников в мире. Внешняя задолженность Российской Федерации достигла 220 млрд долларов, что составляло 147% от ВВП и в 5 раз превышало все годовые поступления в федеральный бюджет. Процесс обесценения отечественной валюты приобрел абсолютно неуправляемый, обвальный характер. Произошел скачок инфляции, закрылось множество предприятий. Спад промышленного производства в сентябре составил почти 15 процентов, инфляция в том же месяце достигла 38 процентов. Реальные доходы населения были отброшены на уровень 1992 г.
Как всегда, гнусной и лживой оказалась позиция либерального руководства страны. За три дня до дефолта президент Ельцин, выступая перед журналистами в Новгороде, утверждал, что «девальвации не будет». «Это я заявляю четко и твердо. И я тут не просто фантазирую, это всё просчитано», – вещал он. Однако уже через три дня, 17 августа, правительство и Центральный банк объявили о техническом дефолте по основным видам государственных ценных бумаг и о переходе к плавающему курсу рубля в рамках резко расширенного валютного коридора. Решение об объявлении дефолта было принято при личном участии А.Б. Чубайса и Е.Т. Гайдара, приглашенных правительством в качестве экспертов.
Последующее расследование, проведенное комиссией Совета Федерации, выяснило: руководство страны задолго до 17 августа знало и о неминуемом кризисе, и о его последствиях. На этом опять-таки нажилась кучка близких к власти олигархов, которые, пользуясь инсайдерской информацией, принялись избавляться от ГКО. Кроме того, в начале августа Центробанк получил почти 5-миллиардный кредит от МВФ, который был использован для масштабных валютных интервенций, и многие дельцы успели вывести деньги в «безопасные гавани».
Уровень жизни населения рухнул. Падение российской валюты вызвало взрывной рост внутренних потребительских цен. Если в первом полугодии 1998 г., то есть еще до объявления дефолта, цены в России выросли примерно на 4%, то за август – ноябрь их рост составил 63% по продовольственным товарам и 85% – по непродовольственным. Реальные доходы россиян в сентябре 1998 г. сократились на 31% по сравнению с августом. Десятки миллиардов рублей сбережений граждан на счетах в банках были заморожены. Статус безработного в сентябре 1998 г. получили 233 тыс. человек, а общая численность безработных, определяемая по методологии Международной организации труда, достигла 8,39 млн человек, или 11,5% от всего экономически активного населения.
Как констатировала впоследствии комиссия Совета Федерации по расследованию причин, обстоятельств и последствий дефолта 1998 г., решения кабинета министров и центрального банка, принятые 17 августа, «нанесли огромный экономический ущерб гражданам, государству, банковскому сектору и стране в целом», «вызвали крупномасштабную дестабилизацию экономики, подорвали экономическую безопасность России, резко ухудшили международное положение страны».
«Черный понедельник» августа 1998 г. знаменовал собой крах ультралиберальной финансово-экономической политики, проводившейся в России под диктовку наших западных «друзей и партнеров».
Правительство Примакова–Маслюкова
23 августа Ельцин был вынужден отправить в отставку правительство. Исполняющим обязанности главы кабинета министров стал вновь Черномырдин. Ситуация в стране накалялась буквально с каждым днем. 10 сентября, после двух провалившихся попыток утвердить в Госдуме кандидатуру Черномырдина премьер-министром был назначен Примаков. Наша партия сделала всё возможное, чтобы под руководством Евгения Максимовича было сформировано Правительство народного доверия. Именно оно уберегло страну от полного краха и гражданских междоусобиц. Оказавшись перед лицом назревавшего социального взрыва, ельцинское руководство было вынуждено временно отбросить либеральные догмы.
11 сентября 1998 г. новое правительство приступило к обязанностям. Первым заместителем премьер-министра был назначен бывший председатель Госплана СССР, член КПРФ Юрий Маслюков, а главой Центробанка – экс-глава Госбанка СССР Виктор Геращенко. Этому правительству, которое можно с полным на то основанием назвать правительством национального спасения, дали проработать лишь 8 месяцев. Однако этих месяцев хватило, чтобы не только отвратить Россию от края гибели, но и придать экономике небывалое с советских времен ускорение. Этому немало способствовала деятельность фракции КПРФ и других народно-патриотических сил Государственной думы, которые утвердили правительство, а затем оперативно принимали крайне нужные стране решения и законопроекты.
Результаты не замедлили себя ждать. Уже с ноября 1998 г. в России начался рост производства. Незамедлительно был принят антикризисный план «О мерах Правительства Российской Федерации и Центрального Банка Российской Федерации по стабилизации социально-экономического положения в стране». Документ предусматривал реструктуризацию государственного долга, смягчение последствий финансового кризиса для населения, включая борьбу с безработицей и необоснованным повышением цен и тарифов. Он был ориентирован на стабилизацию денежной системы и курса рубля, реструктуризацию банковского сектора, повышение эффективности бюджетной и налоговой системы, стабилизацию внешнеэкономической деятельности, привлечение прямых инвестиций.
Новое правительство смогло быстро преодолеть спад ВВП и вывести страну на траекторию экономического роста. Всего за время работы правительства Примакова–Маслюкова промышленность продемонстрировала рекордный 24-процентный рост. Стабилизировался курс рубля. Выросли валютные резервы Центрального банка. К началу мая 1999 г. они достигли 11,6 млрд долларов, что было достаточно для покрытия четырехмесячного объема импорта. Путем повышения эффективности налогового администрирования удалось сдержать бюджетный кризис и повысить налоговые доходы. Месячная инфляция опустилась с 38 до 3 процентов, а реальные доходы населения только за февраль–апрель выросли на 10,6 процента. В целях улучшения материального положения населения была проведена индексация пенсий, введено государственное регулирование цен на лекарства, остановлен рост долгов по заработной плате. К весне 1999 г. объем задолженности по заработной плате в целом по экономике сократился на 25%.
Новый кабинет не боялся действовать вопреки требованиям МВФ и американских советников, которые за предыдущие годы прочно обосновались во властных коридорах. В частности, не было исполнено наглое требование отменить регулирование банковской системы. Деятельность банков была поставлена под строгий контроль, что предотвратило дикий отток капиталов за рубеж. Точно так же правительство Примакова–Маслюкова отказалось следовать лукавым советам отпустить цены на энергоносители. Цены для отечественного потребителя жестко сохранялись на одном уровне, что предотвратило срыв весеннего сева. Ужесточение контроля над Пенсионным фондом, в свою очередь, позволило навести порядок в системе социальных выплат. Как вспоминал позже Юрий Маслюков, «правительство создало резерв сельхозпродукции и продовольствия, обеспечило устойчивые поставки критически необходимых объемов продуктов питания, топлива и лекарств». Были введены государственное регулирование цен на лекарства и уголовная ответственность руководителей за задержку заработной платы и иных выплат населению сроком свыше двух месяцев.
Важное значение имели меры по усилению регулирования внешней торговли. Восстанавливались экспортные пошлины на нефть и газ, была введена система лицензирования экспорта лесоматериалов ценных лесных пород. В собственность государства перешло два крупных банка – «СБС–Агро» и «Российский кредит». Правительство взяло курс на создание мощной государственной нефтяной компании – по поручению Примакова был подготовлен проект постановления об объединении «Славнефти», «Роснефти» и других нефтяных компаний, в которых государство владело контрольным пакетом акций. Как позже написал в своих воспоминаниях тогдашний премьер, в этом случае «у государства была бы вторая по масштабам добычи нефти (после «ЛУКОЙЛа») компания, и если учесть, что в государственных руках была еще и «труба» – «Транснефть», через которую осуществляется весь нефтяной экспорт страны, то совершенно ясно, кто обладал бы реальными рычагами воздействия на обстановку». Это обеспечило бы дополнительные поступления в бюджет, позволило бы более эффективно контролировать внутренние цены на бензин и горюче-смазочные материалы. К сожалению, правительству Примакова–Маслюкова дали слишком мало времени, а многие его прогрессивные начинания саботировались окружением Ельцина.
По этой же причине были свернуты громкие антикоррупционные расследования, в рамках которых выявлялись преступные действия чиновников гайдаровско-чубайсовского розлива. В конце 1998 г. были возбуждены уголовные дела в связи с событиями 17 августа. Одновременно с этим генеральный прокурор Юрий Скуратов начал расследование деятельности крупных государственных чиновников, которые подозревались в махинациях с ГКО с использованием служебного положения. В числе подозреваемых был Чубайс и другие «младореформаторы». В апреле 1999 г. в ходе проверки деятельности Управления делами президента Счетная палата выявила серьезные нарушения в расходовании государственных средств и использовании государственной собственности. Всё чаще фигурантами уголовных дел становились прежде неподсудные олигархи – А. Смоленский, А. Быков, а также фигуры, близкие к могущественному тогда Б. Березовскому. Это позволило частично вернуть средства, выведенные из России и спрятанные на зарубежных счетах.
Изменения затронули внешнюю политику. После долгих лет уступок и добровольного самоунижения страны новое российское правительство стало смело отстаивать государственные интересы. Как повод для национальной гордости воспринял народ поступок Евгения Максимовича Примакова 24 марта 1999 г. После известия о начавшихся бомбардировках Югославии летевший в США премьер приказал развернуть самолет над Атлантикой.
Антилиберальный урок
Можно не сомневаться, что, проработай правительство Примакова–Маслюкова–Геращенко дольше, результаты были бы еще более впечатляющими. За всё постсоветское время ни один кабинет министров не пользовался еще такой поддержкой ни в парламенте, ни среди граждан. Однако в результате интриг в коридорах власти оно было отправлено в отставку. Как вспоминал потом Юрий Дмитриевич Маслюков, правительство Примакова не просто выполнило свой долг, но и добилось беспрецедентных за все годы экономической реформы успехов. Этого ему и не простило ельцинское окружение.
Сегодня, спустя 20 лет, Россия опять переживает кризисную ситуацию. Как и тогда, к ней привела деятельность чиновников-либералов, которые игнорируют истинные проблемы и потребности страны в угоду рыночным догматам. Из-за них наша страна, несмотря на благоприятные экономические условия полутора десятилетий, не преодолела сырьевой зависимости. Из-за них богатства России, как и прежде, принадлежат кучке олигархов, а реальные доходы населения падают четвертый год подряд. Правительства 2000-х и 2010-х годов пошли даже и дальше по проторенной ельцинской колее. Они продавили куплю-продажу земли, монетизировали льготы, поиздевались над армией, резко сократили доступность здравоохранения, изуродовали систему образования, учинили погром в Академии наук.
Откровенно циничный антинародный курс взят руководством страны в последние месяцы. Одна за другой следуют меры, бьющие по интересам миллионов простых людей, – поднят НДС, подскочили цены на бензин и солярку, выросли цены и тарифы ЖКХ. Наконец, правительство приступило к людоедской пенсионной реформе, которая по своей сути стоит в одном ряду с самыми позорными «реформами» Гайдара и Ельцина.
В свое время правительство Примакова, опираясь на поддержку КПРФ, всех патриотических сил, достойно выполнило миссию по спасению страны от последствий преступных экспериментов. Его успехи являются наглядным доказательством эффективности левоцентристской программы развития российской экономики, предлагаемой КПРФ.
Как и 20 лет назад, сегодня у России есть один выход – отказаться от разрушительного курса и поручить развитие страны Правительству народного доверия. Коммунисты готовы к такой работе. Наша программа «Десять шагов к достойной жизни» – реальный путь вывода страны из затяжного системного кризиса.
