Фермер станицы Георгиевской Михаил Алексеевич Агеев говорит:
– Путину показали один участок, а надо показывать все. И тогда на одной территории можно найти и потемкинскую деревню, а за нею и заброшенное село. Путин сад посмотрел – прекрасный сад. Деньги большие вложены, все по делу. И результат неплохой, я полностью согласен.
Но это – ноль целых и сколько-то десятых процента от всей экономики Российской Федерации. Нам внушают, какие сегодня рекорды в сельском хозяйстве, не чета советскому времени. И по экспорту зерна – прорыв, и дальше вдвойне будем гнать на экспорт. Но ораторы не хотят представить, что было бы при сохранении Советской власти. Твердят, тогда было так плохо – аж жуть. Ну, сейчас так хорошо – что еще хуже.
Вопреки работе наших властей сельское хозяйство кое-как выплывает. Они уверяют, что помогают. Но больше мешают. По животноводству получилось – они его добивают.
В станице Георгиевской в колхозе «Путь к коммунизму» были две большие молочно-товарные фермы, под 1000 голов, точки для откорма скота. И у населения было два стада, голов по 150.
А сегодня корову в поле не увидишь. Корова скоро у нас будет – экзотика. Невыгодно, не по силам корову держать. У нас нарзан дороже, чем закупочная цена на молоко. Многие люди просто по этой причине избавляются от скота.
Нас пытаются посадить на крючок, на чужой, чтоб мы не свое кушали, а чужое. Молоко из магазинов пьют – совсем не молоко. Также торговые сети загоняют в магазины курятину – у нас нет дешевых, натуральных, вкусных продуктов, какие были.
***
Естественно было бы для государственных мужей проявить дальновидность и увидеть бедствие и уж потом давать оценки, делать выводы. Тем более если взглянуть не только на станицу, но и далее, хотя бы здесь, на Георгиевский район. Вот что сообщает фермер станицы Лысогорская Владимир Леонидович Яни:
– При Советской власти в нашем Георгиевском районе колхозы и совхозы содержали порядка 47 тысяч голов крупного рогатого скота. Сегодня и с домашними хозяйствами – не более 5 тысяч. Даже после Великой Отечественной войны животноводство не было в таком упадке.
В 1990 году у частников во дворах в станице Лысогорской имелось 1600 голов крупного рогатого скота. Колхоз имени Ленина выделял корма – комбинированные и сено. В колхозе много продукции давал молочно-товарный комплекс на 3000 коров. Еще в станице был совхоз «Лысогорский», я работал главным инженером свинокомплекса на 50 тысяч голов.
Соответственно строились отрасли производства. Для общей выгоды. В растениеводстве севооборот по науке. С учетом потребностей животноводства. Большие площади под кормовые культуры. Сочные – свеклу, кукурузу на силос. И сено однолетних и многолетних трав. Хочешь вкусное молочко и высокие привесы быков – подавай комбикорма. А это зерно – поворачивай не на экспорт, а на свою ферму. И даже не хватит этого для возрождения базовых отраслей животноводства. Но пока, по сути, – монокультура в полях, пшеница и ячмень. Всё! Кому это выгодно?
Мы в достатке производили корма. Убирали каждый клочок сена. Даже лесополосы обкашивали. Однако сегодня попробуй использовать пропадающие травы – нельзя, земля у собственника. Он – собакой на сене: не подходи, мое. Пусть огнем сгорит. Что и вызывает, кстати, степные пожары.
И просто много заброшенных земель. Едешь – сколько в бурьяне. Но только затеешь дело, обязательно придут люди в погонах. Или с налоговой. Мздоимцы, облеченные властью. И будут требовать свою пайку. Так везде.
В стране были плановые товарно-денежные отношения, животноводство и другие отрасли развивались на основе самоокупаемости с высокой прибылью. С насаждением капитализма всё искусственно обвалили. Отнюдь не по законам экономики навязали «диспаритет цен»: из села продукцию – чуть не даром, а для села – втридорога. Из-за убытков и вырезали скот. Все корпуса свинокомплекса разобрали на кирпич. Так же и молочно-товарную ферму, где была и центральная котельная, и водопровод-водопоение, вентиляция, навозоудаление. Всё разрушили. И это не только у нас.
А ведь практика убедила, лучше общественного, государственного хозяйства не придумаешь. Не только в производстве, но и в социальном плане. В нашей станице – газификация, водопровод, асфальтированные дороги за счет колхоза, а также школа, Дворец культуры. Лечились в колхозной больнице. Когда в станице появился совхоз, тоже в эти заботы включился.
И все это стало не нужно, когда сделали ненужным общественное производство. Так было задумано. Но это не профессионалы делали. Это люди, которые никогда не занимались работой, производством. Посмотришь на их затеи – настолько все это тупо-глупо. И самое страшное – за эти тридцать лет развала – у людей вытравили желание и способность работать. Отняли производительный труд, благодаря которому мы достаточно зажиточно жили.
Поэтому истину наш колхозный юрист вспоминает – в 89 году «Ставропольская правда» писала, что жители станицы Лысогорской по сберегательным вкладам занимают первое место в крае. В многоотраслевом колхозе было занято 1700 тружеников. А ныне лишь зерновое производство, владельцам частной компании хватает 60 наемных работников.
Почти единственная отдушина – торговля. Но она в станице – два дня: после того, как люди получат пенсию. И отовариваются. Ну, еще плюс праздники, к ним люди малость накапливают, чтоб на праздничный стол купить. А потом все замирает, еле теплится до очередной пенсии. Только хлебушек, когда – молочко. Ну, конечно, более-менее благополучно лишь с огородом. И картошечка, и помидорчики-огурчики очень сильно помогают.
А как раньше – дома же держали и корову, и овец, и свиней. Зато на сегодня подсобного хозяйства у людей практически нет. Специально у нашего ветврача спрашивал: Сережа, скажи, сколько живности во дворах. Говорит, в пределах 200–300 голов крупного рогатого скота, по сезону – то есть в восемь раз меньше, чем было.
И потому, куда ни глянешь, в степи пропадают огромные зеленые богатства – корма без скота. И радоваться тому, что гоним зерно на мировой рынок и держим там первенство – это глупость. Батька Кондрат на Кубани в свое время запретил вывоз сырья по дешевке. Продавать надо макароны, печенье. Или хотя бы смолоть пшеницу и продавать муку. А наши купцы дарят туркам зерно, турки мелют, на отрубях поднимают свое животноводство и в Египет продают нашу муку и берут на этом нашу выручку. Но мы могли получать ее сами, молоть зерно, а продавать хотя бы мукой.
Уже при виде этого власть должна бы усомниться, а надо ли объявлять мобилизацию последних сил для «прорыва» за границу, для «экспортной направленности» сельского хозяйства страны. Ведь давно пора повернуть домой, для спасения села из разрухи, крестьянства – из нищеты. Народ спасать от вымирания.
Но основная беда – буржуазной власти люди не нужны. Не нужны! А поэтому проще загребать прибыль распродажей сырья, в том числе зерна. Попробуй взяться за животноводство – все налогами задушат, задавят, вгонят в банкротство и ликвидируют.
***
О трудностях попытки фермеров пусть не «накормить страну», а хотя бы попотчевать земляков, рассказывает глава фермерского хозяйства агроном Ирина Тимофеевна Каракай:
– Уже 27 лет мы фермерствуем. Оба с высшим образованием, я – агроном, муж Александр Викторович – механик сельского хозяйства, инвалид после травмы. Занимаемся семеноводством овощных культур, медалисты серебряные по России. Потом решили животноводством еще заняться, потому что у нас много земли такой – неудобий, которые можно использовать на заготовку кормов. Ну, и навоз от скота – органические удобрения необходимы для пашни. Без них идет в стране страшнейшее падение гумуса в почвах.
Начали с того, что объехали на машине все лучшие фермы до Петербурга. И крупные, и семейные. Как лучше получить чистые молоко и мясные продукты. И если мы думаем не вымирать, а расти и крепчать, надо землю заправлять органикой.
Выиграли грант, построили ферму очень красивую, здание под роботизированные технологии. На 100 коров. Оставили место еще под такой же корпус. Купили пресс-подборщик сена. Стали по новой технологии сенаж производить, в пленку упаковывать. Все разработали. Выучили дочь на агронома по кормопроизводству, и племянница закончила ветеринарный факультет Ставропольского университета. То есть подготовились серьезно.
Но, к сожалению, в 14-м году кризис с Украиной, обрушился рубль, цены совершенно другие стали. Стоимость проекта была 56 миллионов. Стала за 100 уже. Нечем завершить. У нас осталось приобрести робот для доения коров за 10 миллионов. Со всеми прибамбасами стоит 20 миллионов. Соответственно, все остальное. Скот купить по бизнес-плану.
Ну, в общем 60 миллионов собственных средств, 21 с половиной миллион грантовских средств вложили. По государственной программе полагалось 30 процентов заемных денег. Когда утверждали наш проект, его одобрили Россельхозбанк и Сбербанк.
Мы наивно предполагали, раз их представители в числе прочих голосовали за нас, комиссия одобрила, значит, кредит будет у нас. Но, к сожалению, кредит не давали. А после обрушения рубля предлагали под 25–27 процентов инвестиционный кредит. Естественно, я на это не пошла. Десятилетия в сельском хозяйстве, я понимаю, что на таких процентах, да еще в животноводстве это было смерти подобно.
Я ждала, что как-то решится вопрос по кредиту. Кризис 14 года можно было учесть как форсмажорное, чрезвычайное обстоятельство, не зависящее от нас, и предоставить фермеру отсрочки в выполнении программы. После моей поездки в Минсельхоз России нам ее еще на год продлили. Но далее минсельхоз края возбудил иск о возврате гранта.
Куда только не обращалась. Ходила к губернатору. Была у наместника президента по Южному федеральному округу. Нормальные кредиты недоступны. Стала пытаться работой с землей накопить капитал. У меня 400 гектаров есть, думала, еще 400–500 возьму и покрою тогда все, без кредита обойдусь.
В льготах для фермеров принято дополнение о наделении землей без аукциона. Но я уже шесть лет пишу заявления с просьбами об этом, однако, к сожалению, кому-то явно незаконно землю выделяют, потом я оспариваю в судах. До Верховного суда доходила. Побеждала в этих судах. 180 гектаров высудила. Земля вроде свободна. С марта 18 года земля должна идти на аукцион. Администрация района тянет. Аукцион не устраивает, видно, пытается ее налево отправить.
Мне так и не удается землю ввести в работу. На приеме у губернатора дважды была, с министром сельского хозяйства края говорила, по телевидению выступала. Добивалась приема у министра сельского хозяйства Ткачева, была у председателя Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и кооперативов России, на съездах в Москве по проблемам земли была. Здесь уже дважды прошла курсы по Земельному кодексу и имею аттестат о том, что знаю законодательство по земле.
Но, к сожалению, и прокуратура знает, и все понимают, все плечами пожимают, но сделать ничего не могут.
И вот уже третий суд. Нас три года пытаются обанкротить. Буквально несколько дней назад слушание было.
А вся земля стоит. Скорее всего, ее никто не обработает, не засеет. Но за три года судов мы бы эту землю засевали и урожаями заработали прибыль и достроили бы свою молочно-товарную ферму.
Считаю, основная проблема – это кредиты, их недоступность. И второе – это, конечно, земля. Мое заявление полтора года не рассматривали под разными причинами, а потом затеяли тяжбу. Тут бы проявить интерес государства. Ферма стоит – красавица, осталось скот купить и поставить этого робота.
Почему не сделать этого, ведь у нас в районе сегодня не осталось общественного стада крупного рогатого скота – ни одной головы. Ни одной!
В крае, несмотря на то, что есть мегафермы, с каждым годом идет падение поголовья скота и производства молока. Только ходит молоковозик по селам, только в домашних хозяйствах собирает, как говорят, мусорное молоко…
…Когда у нас в районе в саду был Путин, как раз в этот день я была на суде в Ставрополе.
***
Что ж, яблоко люди ценят со времени Адама и Евы. А здесь прекрасный сад в «Рассвете» показывает возможность возрождения производства из разрухи, устроенной реставраторами капитализма. Но и райский сад не заслонит продолжающегося развала, в том числе уничтожения в каждом селе и деревне базовой отрасли сельского хозяйства – животноводства.
В связи с этим секретарь Ставропольского крайкома КПРФ, в краевой Думе председатель комитета по вопросам села и природы, председатель колхоза «Терновский» Иван Андреевич Богачев говорит:
– Катастрофическое сокращение животноводства – это следствие экономических условий в стране. Правительство перекладывает на плечи крестьянина тяготы разорительного для народа буржуазного строя. Пора признать, из страны начали продавать зерно не потому, что его больше, а потому, что уничтожили животноводство. В советское время мы закупали за границей миллионы тонн фуражного зерна для развитого животноводства. Сегодня его нет. Задавили убытками и прекратили малейшую поддержку.
В селе почти нет коров. Вот я еду, и нигде не видать. Говорим о причинах раковых заболеваний. А как же, что мы едим, чем мы дышим? Продукты питания искусственные. На рынке нет настоящего молока, есть подделки. Никому не докажешь, молоко никому не нужно. Почему президент Путин мер не принимает? Он что, наблюдатель у нас? Я ночью прилетел, был на выставке в Москве – это шоу для власти, для тех, кто в экономике не разбирается и не хочет разбираться.
В сырьевой колонии народ вымирает, в том числе даже в Ставропольском крае только тяжкой нищетой объясняется чрезвычайно низкая рождаемость и вызванная этим убыль населения вот уже скоро три десятилетия. И во имя будущего народа нужны не призывы Путина к дальнейшему усилению экспортной ориентации сельского хозяйства, а поворот домой! К возрождению всех отраслей производства в каждом городе, станице, селе и деревне.
Судьба страны требует восстановления молочно-товарных и других животноводческих ферм во всех поселках для полного использования зеленых кормовых богатств каждого поля, луга и пастбища – повторного освоения многих десятков миллионов гектаров целинных и залежных, заброшенных земель. Каждому селу народной властью планировалось развитие в качестве агрогородка для счастливой жизни всех трудящихся. Это и сегодня цель сынов и дочерей народа. С государственной помощью и любовью каждому строителю счастья на родной земле.
Беседовал
