Почти 600 человек остались без крыши над головой и имущества. Три десятка получили травмы и ожоги, восемь из них находятся в тяжелом и крайне тяжелом состоянии.
Погибло более четырех тысяч коров, коз, овец, лошадей, других животных личных подсобных хозяйств.
По предварительным данным, пожары в Забайкальском крае нанесли ущерб на 280 млн руб. МЧС сообщило, что в пострадавших районах создано восемь комиссий по определению материального ущерба.
В регионе введен режим ЧП. Огонь тушат около полутора тысяч человек – сотрудников МЧС и членов добровольных пожарных дружин. Активно задействована авиация. В Забайкальский край прибыли два самолета Бе-200 и два вертолета Ми-8 МЧС с водосливными устройствами. «В настоящее время угрозы населенным пунктам нет, оперативные группы МЧС контролируют ситуацию. Наши сотрудники несут дежурство не в самих поселках, а на возвышенностях вблизи них, чтобы заранее заметить степной пожар и принять меры для защиты. Воздушные суда находятся в готовности вылететь на защиту населенных пунктов в случае природного пожара», – заявляют в пресс-службе МЧС по Забайкалью.
Но опасность не миновала. Главное управление МЧС России по Забайкальскому краю предупредило, что на регион движется циклон с сильным ветром – порывами от 18 до 23 метров в секунду.
«Горит со всех сторон. Как ветер повернет… Пока вот ветер за нас. Пока спасает. Если на деревню повернет, будет печально», – говорит Сергей Самохвалов, член добровольной пожарной дружины села Харанор. Это село пока удалось отстоять. В других – картина ужасающая: трупы погибших в огне животных и печные трубы над обугленными руинами домов.
«Ветер был настолько сильный, что очень быстро пожар уже оказался в селе Усть-Ималка – в 12 км от границы. Люди успели спастись, но 37 домов, стоявших вдоль улицы, сгорели. Потом огонь пошел дальше, сжигая на пути животноводческие стоянки. При шквальном ветре, лишившем людей связи, огонь, вспыхнув от трассы, проскочил 20 км, миновал чудом отбитое село Лоха, пролетел через Адон-Челон, выжег маленький Тасырхой и несколько животноводческих стоянок. Далее за несколько часов по заказнику «Долина дзерена» пожар унесся на сотню километров и ворвался в Монголию», – пишет на своей странице в Фейсбуке бывший директор Даурского заповедника Вадим Кирилюк.
Упомянутого им села Тасырхой больше нет – одни развалины. По словам местной жительницы Клавдии Цыреновой, сгорело и хозяйство, и все дома. «По Борзе прокатился шквал огня сплошной, первую волну мы успели как-то выстоять, но после обеда одновременно загорелся Чиндант, Хадабулак, жилые дома», – комментирует ситуацию в районе начальник Борзинского пожарно-спасательного гарнизона Сергей Спиридонов.
Почти ничего не осталось от села Усть-Ималка Ононского района. В одном из дворов баранов вовремя не успели выпустить из загонов. Все они погибли. Обгоревшие и умирающие животные бродят среди развалин. «Вот видите, все, что было, все сгорело. В чем мама была, в том и вышла, успела, говорит, только паспорт с собой взять и все», – в отчаянии рассказывает журналистам Мунко Батуев. К счастью, сама мать спаслась. А Батуев примчался за ней из Читы – на пепелище родного села, в котором вырос.
«Вот наш дом. Сгорел. Столько лет прожили», – плачет Галина Шагдурова.
Как сообщила Наталья Духновская, работник комитета социальной защиты администрации Ононского района, люди потеряли все, что было нажито ими за долгие годы работы.
К селу Унда пожары подошли днем 19 апреля. Десять часов местные жители и пожарные боролись с огнем, но 14 домов выгорело полностью. Полсотни человек стали погорельцами. «Все сгорело: баня, стайки, теплица. Помойки горели. Потом, как ветер курс переменил, и пошло все сюда», – рассказывает местная жительница Ксения Пьяникова.
По словам главы Балейского района Забайкалья Сергея Гальченко: «У нас свой Нотр-Дам. 19 апреля станет черной датой в моей памяти, когда загорелся весь район, город, села».
В Забайкалье открыты пункты временного размещения. Сбор помощи для погорельцев объявлен не только в Забайкалье, но и в других регионах. Так, глава Хакасии Валентин Коновалов призвал земляков собрать гуманитарную помощь для пострадавших от пожаров жителей Забайкальского края. «Нам близко это горе, поскольку Хакасия совсем недавно пережила подобную трагедию и еще не отошла от страшных последствий 2015 года. Нашей республике помогала вся страна. Считаю, что сейчас мы тоже должны не остаться в стороне и помочь сибирякам. Мы всегда приходили на помощь», – заявил Коновалов.
Но размах бедствия таков, что одной гуманитаркой не обойдешься. Необходимы действенные меры на государственном уровне. Тем более что катастрофические пожары бушуют в Сибири и на Дальнем Востоке ежегодно, принося колоссальный материальный ущерб, а зачастую оборачиваясь человеческими потерями. Однако, как и год, и два, и четыре назад, и на этот раз президент Путин лишь выслушал отчеты регионального руководства.
Меры, которые намерен принять и.о. губернатора Забайкальского края Александр Осипов, – стандартные. Он пообещал в кратчайшие сроки выделить всем пострадавшим по 10 тысяч рублей. Затем по 50 тысяч граждане получат за частично утраченное имущество и по 100 тысяч рублей – за полностью утраченное имущество. Обещано погорельцам и новое жилье.
На такие деньги хозяйство не восстановишь. Но получить бы хоть что-то! Цену подобным обещаниям здесь знают хорошо. Многие из пострадавших от прошлогоднего наводнения в Забайкалье до сих пор не получили необходимой компенсации. И сам Осипов, похоже, не вполне уверен, что краевая администрация исполнит обещания. На совещании краевого правительства он потребовал, чтобы с помощью не затягивали, как это было после наводнения.
Увы, опыт показывает: ни местные, ни региональные власти с проблемой справиться не могут. «Готовы-то все были. И опаханы были. И водовозки у нас заправлены были. Но по такому ветру, по такой буре это бесполезно. Как вспыхнуло все, как обложило. Наверное, минут за 15 сгорели 3 дома. Ничего не видно, такая буря. Несет и песок, и дым, и пыль. Ни к чему подступиться невозможно было», – цитирует ИА «Чита.Ру» главу села Хада-Булак Наталью Абдулину.
Неужели, даже понимая всю опасность сезонных пожаров, к ним никак невозможно подготовиться? Впрочем, региональные власти всё чаще говорят о рукотворной причине бедствия. Так, Александр Осипов отметил, что лишь два пожара пришли из-за границы – с территории Монголии и Китая, но остальные возникли из-за местных причин – где-то горели свалки, где-то тлели опилки или подожженная трава. Не исключил он и умышленных поджогов.
А начальник департамента ГО и ЧС по Забайкальскому краю Федор Кургузкин фактически обвинил в «преступных действиях» рядовых забайкальцев, которые, по его утверждению, «допускают нарушение правил пожарной безопасности, разводят костры и прочие источники огня».
Безусловно, за подобную халатность да еще в чрезвычайных условиях нужна жесткая ответственность. Но как быть с безответственностью на государственном уровне, которая и превращает любой брошенный окурок или загоревшуюся в степи траву в проблему глобальную?
Это огню нет разницы, в чьем ведении находится земля или лес, кто за них отвечает. Но по Лесному и Земельному кодексам и прочим законодательным актам, все размежевано и разграничено. Пожарные МЧС отвечают только за населенные пункты, лесхозы ничего не могут сделать с лесом, принадлежащим частникам, администрации сел не имеют ни полномочий, ни средств как-то обиходить бескрайние забайкальские степи.
О губительности Лесного и Земельного кодексов оппозиция говорила полтора десятка лет. Сами жизненные реалии подтвердили правоту этих претензий. При этом изменения в них были внесены косметические. А предложение передать тушение и предотвращение всех природных пожаров, где бы они ни возникали, одному ведомству Государственная дума положила под сукно почти два года назад. Оно до сих пор не рассмотрено. Для единороссов, видимо, куда более важными являются другие законы – репрессивно-политического и ограничительного характера. Вот за них они голосуют с завидной оперативностью. Очевидно, власть опасается пожара социального и пытается затушить его искры репрессиями, не жалея на это ресурсов.
А села и поселки, тайга, степи, пастбища превращаются в выгоревшую пустыню.
