Одна из газет – «Ди Вельт» – разразилась истерическими требованиями снести памятники в честь победы советских войск на Курской дуге. Мол, не победили мы, мол, немцы там три с половиной человека всего потеряли и полтора танка, а отступать начали исключительно из брезгливости, мол, не вынесли сентиментальные немецкие души видов груд из сотен тысяч мертвых советских солдат и офицеров и тысяч разбитых танков.
Вообще, это уже старая песня. Россиянские ниспровергатели давно уже смакуют макакавки, мол, под Курском в наступлении немцы безвозвратно потеряли всего 12 (ДВЕНАДЦАТЬ!!!) танков, а сами при этом уничтожили тысячи наших танков. Это настолько бредово, что не стоило бы внимания, если бы не тиражировалось кем только можно из очернителей нашей истории.
В одной из своих статей я уже писал о специфическом характере учета потерь в вермахте. Например, что такого показателя, как умершие от ран на поле боя и на этапах транспортировки, в действующей армии вермахта не было в принципе. Ибо если ранение определялось как требующее длительного лечения, более 3–4 недель, то раненый автоматически перечислялся из действующей армии в армию резерва. И если раненый умирал, то учитывался уже не как безвозвратная потеря действующей армии, в ней он проходил по категории раненых, подлежащих эвакуации в тыл. Даже если солдат или офицер умирал в километре от передовой, это уже была безвозвратная потеря армии резерва.
Кроме того, в учете потерь вермахта везде и всюду в первую очередь фигурируют данные о потерях только «подразделений, непосредственно ведущих бой», – Gefechtstarke, боевого состава части (соединения). В то же время приданные части артиллерии, инженерные, связи, ремонтные, тыловые и другие в этих потерях соединений не учитывались, по ним шел отдельный учет, их потери проходили по учету расположения штаба этих частей, зачастую совершенно на другом участке фронта. Прежде всего это относится к приданной артиллерии и инженерным частям, а также к транспортным колоннам. Потери полков ПВО вообще учитывались по потерям люфтваффе. И совершенно не учитывались потери военизированных формирований, таких как Организация Тодта, «Транспортный корпус Шпеера», «Национал-социалистский транспортный корпус», и вспомогательного вольнонаемного персонала, так называемый «хиви» – Hilfswillige, «добровольные помощники». И если принимать во внимание все эти факторы, то цифры немецких потерь будут совершенно иными, куда более крупными.
Но как бы то ни было, игрища с цифирью позволяют журналюгам из «Ди Вельт» и отечественным ниспровергателям ловко жонглировать величинами немецких потерь и всячески их приуменьшать.
С учетом потерь боевой техники в вермахте и войсках СС все было еще запутаннее. Разбитый вдрызг танк или штурмовое орудие, если его эвакуировали в тыл, НИКОГДА не списывались сразу. А первоначально зачислялись в «кратковременный ремонт». Потом разбитую технику переводили в категорию «среднесрочного ремонта», потом – в «долгосрочный ремонт», последней стадией был «ремонт с отправкой в Германию», и только после этого бронетанковую технику могли признать безвозвратно утерянной.
В августе 1943 года в Харькове на тракторном и паровозостроительном заводах были захвачены десятки и сотни полностью разбитых и сгоревших немецких танков. Причем по их виду было ясно, что простояли они на заводских дворах не одну неделю. По документам и из допросов пленных было выяснено, что большинство этих танков стоят еще с начала июля. У офицеров нашей бронетанковой службы это вызвало просто шок: за каким чертом надо держать в тылу столько времени разбитые танки, вместо того чтобы сразу их списать и отправить на металлолом? Но немцы ничего не могли пояснить, кроме ссылок на свой порядок работы с разбитой техникой.
Хотя логика была простейшая – советским офицерам, не знакомым с «рыночными» методами экономики, не могло прийти в голову, что на разбитых в хлам танках и штурмовых орудиях всевозможные немецкие концерны (Daimler – Benz AG, Faizeug und Motorenday GmbH (FAMO), Friedrich Krupp AG, Henschel und Sohn AG и т.п.) делают гешефт, осваивают денежки на якобы их ремонт, прежде чем списать в утиль.
Для прояснения картины приведу выдержку из книги «Панцерваффе. Полная энциклопедия» (М.: «Эксмо», «Яуза», 2012), приношу извинения сразу за пространность цитаты:
«Так, весьма интересны и примечательны данные потерь бронетанковой техники, приводимые Б. Мюллером-Гиллебрандом. Например, в апреле–июне 1943 года, когда на Восточном фронте стояло затишье, а бои шли только в Северной Африке, как безвозвратные потери были учтены 1019 танков и штурмовых орудий, притом что к концу марта армия «Африка» имела едва ли полтораста танков, а в апреле и в мае в Тунис было доставлено не более 100–150 танков и штурмовых орудий. То есть в Северной Африке в апреле и мае вермахт мог потерять самое большее 300 танков. Откуда же взялись еще более 700 потерянных танков? Аналогично потери БТТ в декабре 1942 года, когда шли жестокие танковые бои на Дону, или потери в январе 1943 года, когда немецкие войска откатывались с Кавказа, Мюллер-Гиллебранд приводит в количестве всего 184 и 446 танков и штурмовых орудий, зато в феврале–марте 1943 года, когда вермахт перешел в контрнаступление на Украине, потери немецкой БТТ вдруг достигли 2069 единиц в феврале и 759 единиц в марте. Притом что к началу февраля армия «Африка» насчитывала едва 350 танков и штурмовых орудий и в феврале–марте получила на пополнение всего около 200 танков. То есть даже при условии уничтожения всех немецких танков в Африке потери армии «Африка» в феврале–марте не могли превысить 550 единиц, остальные 2278 танков и штурмовых орудий были потеряны на Восточном фронте. Как такое могло случиться?
Ответ прост – в феврале 1943 года капитулировала в Сталинграде 6-я армия Паулюса. И вермахту пришлось перевести в список безвозвратных потерь всю бронетанковую технику, давно уже утраченную им в донских степях, но продолжавшую скромно числиться в долгосрочном ремонте в 6-й армии. Кроме того, в разряд безвозвратных потерь были переведены и давно уже потерянные танки и штурмовые орудия, но проходившие по графе «к ремонту с отправкой в Германию». После того как германские корпорации оприходовали средства, полученные за якобы неудавшийся ремонт, эти танки были под благовидным предлогом со спокойной душой причислены наконец-то к безвозвратным потерям.
Если проанализировать у того же Мюллера-Гиллебранда данные по потерям «Королевских тигров», то выясняется еще более поразительная картина. В начале февраля 1945 года в вермахте и «ваффен-СС» числилось 219 танков Pz.Kpfw.VI Ausf.B – Tiger II («Королевский тигр»). Произведено было к этому времени 417 танков этого типа. А потеряно, по данным все того же Мюллера-Гиллебранда, 57. Итого разница между произведенными и потерянными танками – 350 единиц. В наличии – 219. Куда подевалась 131 машина? И это еще не всё. Ряд других исследователей истории панцерваффе также оказываются в неловком положении, когда почти все указывают, что немецкие войска признали под Сандомиром потерю только 6 (шести) Pz.Kpfw.VI Ausf.B – Tiger II («Королевский тигр»). Но как же быть тогда с ситуацией, когда у местечка Шидлув и деревни Оглендув под Сандомиром советскими трофейными группами и группами из автобронетанкового управления 1-го Украинского фронта были детально изучены и описаны с указанием заводских номеров 10 подбитых и сгоревших и 3 полностью исправных «Королевских тигра»?
И опять же, если взглянуть в данные отставного немецкого вояки, то мы увидим, что первые 10 потерянных Pz.Kpfw.VI Ausf.B «Королевских тигров» указаны только в октябре 1944 года. Но как же быть с теми самыми 13 «Королевскими тиграми» 501-го тяжелого танкового батальона, что были в августе уничтожены и захвачены исправными войсками 3-й гвардейской танковой армии у Шидлува и Оглендува? Выходит, что более 2 месяцев немцы не числили в безвозвратных потерях эти танки? Этот казус можно объяснить, только если принять искаженную логику, что немцы продолжали числить эти танки не в разряде безвозвратных потерь, исходя из теоретического посыла, что при удачном стечении обстоятельств они снова займут территорию, где стоят подбитые танки, эвакуируют их и отремонтируют. Никакими другими умозаключениями эту абсурдную ситуацию объяснить невозможно.
По данным Мюллера-Гиллебранда, к 1 февраля 1945 года было произведено 5840 тяжелых танков Pz.Kpfw.V – Panther («Пантера»), потеряно 3059 единиц, в наличии имелось 1964 единицы. Если брать разницу между произведенными «Пантерами» и их потерями, то остаток составляет 2781 единицу. Наличествовало же, как уже указывалось, 1964 единицы. При этом танки «Пантера» сателлитам Германии не передавались. Куда же подевались 817 единиц этих танков?
С танками Pz.Kpfw.IV такая же неувязка. Произведено к 1 февраля 1945 года этих машин, по данным Мюллера-Гиллебранда, – 8428 единиц, потеряно – 6151, разница составляет 2277 единиц, наличествовало на 1 февраля 1945 года 1517 единиц. Передано союзникам было не более 300 машин этого типа. Таким образом, неучтенными оказываются до 460 машин, подевавшихся неведомо куда.
Танки Pz.Kpfw.III. Произведена 5691 единица, потеряно к 1 февраля 1945 года 4808 единиц, наличествовало на ту же дату 534 единицы. Передано сателлитам было не более 50 единиц, таким образом, неведомо куда из учета испарилось около 300 танков.
Всего же у отставного генерала вермахта исчезли из учета более 1700 танков «Королевский тигр», «Пантера», Pz.Kpfw.IV и Pz.Kpfw.III…
Как мы видим, абсурдная логика в учете потерь бронетанковой техники была весьма изощренной.
Тем не менее, отталкиваясь от этой извращенной методики учета потерь боевой техники в годы Великой Отечественной войны, современные последыши недобитых гитлеровских вояк смеют еще вякать и учить нас, какие памятники мы должны оставить, а какие снести.
Думается, что ответ должен был бы быть очень жестким и нелицеприятным. Стоило бы напомнить зарвавшимся немецким журналюгам и «историкам», что не Красная Армия, а вермахт в 1943 году был поганой метлой выметен за Днепр и дальше. Что Красная Армия, устояв в чудовищных боях 1941–1942 годов, в конце 1942 года начала победоносное наступление. Сначала трудное и медленное, но со временем все более стремительное. И что с лета 1943 года именно для немцев и их прихлебателей наступило время котлов и беспощадных избиений в этих котлах. Настало время избиений в Белоруссии, под Сандомиром, Яссами, Мемелем, между Вислой и Одером, в Восточной Пруссии, Восточной Померании и в Силезии. Настало время, когда гитлеровцы откатывались все дальше на запад в иллюзорной надежде найти рубеж, который станет непреодолимым для советских войск. Но докатились до самого Берлина.
И не дело тех, кто, стоя не четвереньках, вымаливал пощаду, теперь устраивать распальцовку. Коли врезали вам до кровавой рвоты так, что под советские танки 14-летних сопляков бросали, так не чирикайте, утритесь и молчите в тряпочку.
