Уже в начале доклада министр по чрезвычайным ситуациям Е.Н. Зиничев не только сослался на раннее начало пожароопасного сезона из-за потепления, вследствие чего на 27 апреля в Красноярском крае огонь прошел уже в 10 раз большую площадь, чем в прошлом году. Но одновременно была отмечена уже застарелая «основная причина» нынешнего времени – «конечно же, несанкционированные и неконтролируемые сельхозпалы».
В Забайкальском крае по сравнению с прошлогодней площадью в 72 тысячи гектаров на сегодня сгорело 200 тысяч гектаров. От «неконтролируемых палов сухой растительности в Кемеровской области произошел переход огня на четыре населенных пункта. Уничтожены 64 постройки, в том числе 24 жилых и 8 нежилых домов». В Новосибирской области в двух поселках сгорели 76 построек, в том числе 3 жилых дома и фельдшерско-акушерский пункт.
В целом по России огонь «слизнул» уже 216 строений. Ввиду «сложившейся практики бесконтрольного проведения отжига сухой растительности» и угрозы пожаров в лесах приняты на особый контроль в МЧС 8000 селений, 1500 детских оздоровительных лагерей, 3500 садовых товариществ, 2000 объектов экономики.
Мобилизация проведена! Хочется пожелать успехов борцам с пожарами. Но в речах и докладах часто звучат словосочетания с «сухой растительностью». А в телевизионных картинах пожаров во весь экран показывают крупным планом стебли и листья этой «сухой растительности» и вырывающиеся из нее языки пламени, которые перелетают на вспыхивающую от них хвою елей, сосен и других деревьев тайги.
Телекамера отворачивается – до горизонта кошма сухой травы, в ней тонет ботинок. А линия огня протянулась до противоположного края степи и скоро докатится до деревни. Погаснет ли у дороги и на задворках у огородов? Об этом и слова в докладах – «несанкционированные и неконтролируемые палы», «сельхозпалы», «отжиг сухой растительности».
Для власти вопрос – контролируемы или нет, эти палы и отжиг? Пусть следователи найдут поджигателей для ответа перед законом. Да чтоб закон построже, как в зарубежных странах. Вон в Германии за костер без разрешения можно на год угодить в кутузку, а в Белоруссии – до семи лет. А у нас «за неосторожное обращение с огнем, приведшее к распространению пожара с горящей сухой растительности на жилые дома и хозпостройки с причинением крупного ущерба, в последние два года было привлечено к уголовной ответственности всего 19 граждан».
И предлагается разделить «тех, кто поджигает растительность», на три категории, из коих лишь в третьей – злостные поджигатели.
Естественно, возникает вопрос о пресловутой «горящей сухой растительности». Откуда она взялась? Кто ее сушит и на какое место его поставить при делении на три категории ее поджигателей?
Никакой тайны в этом нет. Первопричина – разрушение народного хозяйства в результате насильственных реформ, продолжающаяся катастрофа в сельском хозяйстве сырьевой колонии.
Как и все последние годы, в обзоре пожарищ по стране первым привлекает внимание Забайкальский край. И это следовало бы объяснять его бедственным состоянием. «Реформаторы» почти полностью уничтожили здесь растениеводство, отбросили степи в исторически еще недавно дикое состояние. При народной власти в 1990 году в Забайкалье крестьяне выращивали урожай на площади 1 550 тысяч гектаров, а сегодня здесь используют лишь 200 тысяч гектаров, практически только каждое восьмое поле. А семь полей заброшены. То есть почти сплошь поля заросли естественными кормовыми травами.
Казалось бы, есть чем кормить дополнительные стада скота.
Но ельцинские «эффективные собственники» от выращенных при социализме стад оставили лишь следы от копыт. В совхозах, колхозах и домашних хозяйствах ранее содержалось свыше 800 тысяч голов крупного рогатого скота – ныне насчитывается лишь половина. Развивалась скороспелая отрасль – на фермах было уже свыше 300 тысяч свиней, сегодня – всего 90 тысяч.
Однако особенно чувствительно уничтожение отар: из 3 500 тысяч овец и коз пока еще гуляют по опустошенным просторам едва 460 тысяч голов, лишь около седьмой части.
В итоге на лугах перестали косить травы на сено, а на пастбищах стравливать как подножный корм. И к зиме на бескрайних заброшенных полях, на нескошенных лугах, на невытоптанных пастбищах так и остаются вызревшие и никем не тронутые драгоценные кормовые травы, теперь по-бюрократически их именуют – «сухая растительность». Как якобы невесть откуда свалившаяся и изначально никому не нужная обуза, источающая угрозу пожара во весь горизонт степей и лесов.
И она уже вспыхивает осенними палами – как говорят, в старину хоть от искры из-под копыта коня, а в наше время – из выхлопной трубы машины. Но если вошла в зиму и вышла весной из-под снега сплошной травяной кошмой на весь край, то за годы и века она наслаивается плодородной почвой для блага всего живого. И на погибель от «горящей сухой растительности».
Губернатор Забайкальского края А.М. Осипов докладывает с экрана телевизора президенту: «У нас всё население – сельское, 700 тысяч человек, которые живут, как правило, в малых населенных пунктах, разбросанных по степи. Эти люди прекрасно знают, что такое этот ужас степного пожара масштабного с ветром 30 метров в секунду. Поэтому, когда у них нет денег и единственным противопожарным мероприятием является, как им кажется в спокойное время, пустить огонь «от себя», то они идут на эти степные пожары.
Если бы мы могли помочь им соляркой на механизированную обработку, механизированное удаление растительности на нормальной полосе минерализации вокруг их чабанских стоянок и малых населенных пунктов, я думаю, что мы принципиально смогли бы изменить эту ситуацию, действуя не только методами наказания».
Вот и ключ к такой жизни с опасностью от «горящей сухой травы»: «нет денег». Нет денег у стратегически важного сибирского и дальневосточного края всего-то на помощь соляркой «на механизированное удаление растительности на нормальной полосе минерализации…» То есть, как сказал бы не губернатор по-ученому, а сам чабан, просто проехать на тракторе с плугом «вокруг чабанских стоянок и малых населенных пунктов» и полосой пашни закрыть путь возможному, но далеко не обязательному какому-либо огню и степному пожару.
На эту «минерализацию» хватило бы и ведра солярки, но чабану остается только гадать, почему для него ее нет, а на телевидении «нефтяные короли» сокрушаются, что они гонят «черное золото» за границу не только почти даром, и готовы отправлять даже себе в убыток. Уже и хранилища в стране вот-вот могут переполниться.
Забайкальский губернатор А.М. Осипов говорит на всю страну ясно с уверенностью, что об этом знают все другие губернаторы и участники видеосовещания. Ведь опережающей гонкой внутренних цен на наши энергоресурсы их мировые владыки держат с первого года «реформ» всех потребителей этих ресурсов в России в самом безвыходном положении, когда спасительным кажется и «огонь от себя»…
Теперь огнеопасно во всем. 42 процента населенных пунктов края не охватываются пожарным прикрытием. Для «охвата» разработали план на 3,8 миллиарда рублей, но денег найти не удалось. Требуется более 500 единиц техники. В ходу в основном еще советская техника – по старости и ее работа. Не на что круглый год содержать лесопожарные формирования. Набираем их только на несколько месяцев. Просили бы деньги на полноценное в течение года содержание костяка формирований. Нужны лесные инспекторы, и о них просьба.
Деньги – к ним сводятся все проблемы. Губернатор Красноярского края А.В. Усс говорит о пятикратном занижении финансовых «субвенций» на содержание лесного фонда, лесных инспекторов и техники. Требуются «значительные, но вполне подъемные средства, порядка пяти миллиардов рублей, на запланированное создание на севере края, Эвенкии и части Якутии лесопожарного центра». Но приходится упоминать уже в третий раз, федеральное финансирование не обеспечено.
Глава Республики Саха(Якутия) А.С. Николаев поднимает на высший государственный уровень в числе прочих «мелкий вопрос», по его словам. «До 2016 года все те, кто участвовал в тушении пожаров, обеспечивались бесплатным питанием, питьевой водой за счет федерального бюджета. В силу неизвестных причин это отменено, и сейчас бесплатным питанием обеспечиваются только экипажи воздушных судов. Остальные за счет резервного фонда правительства республики. Простым людям сложно объяснить, почему их сразу на месте не обеспечивают питанием. Это вопрос, который я ставлю уже где-то год. …Постановление правительства надо поменять».
И в этом перед всей страной разбирается президент. Бесплатное питание и бесплатная вода должны остаться за министерством, за федерацией. На этом благополучном исходе завершается государственное совещание.
Однако к его участникам остаются вопросы. Не пора ли ответить, почему же нет не только миллиардов рублей для должной постановки охраны от пожаров, для защиты селений, дорог и мостов от паводков, но и нескольких рублей на солярку для опахивания «полосы минерализации» вокруг чабанской стоянки, на бесплатный стакан воды для изнывающего в борьбе с огнем пожарного.
Да потому что колоссальные богатства великой страны сгорели и сгорают в пожаре, и давно пора на всенародном видеосовещании подсчитать потери от него во всем государстве за десятилетия «реформ». Для начала учесть, что превращением в горючую, как порох, «сухую растительность» ежегодно на заброшенных десятках миллионов гектаров полей, на опустевших сенокосах и пастбищах пропадают примерно 200 миллионов тонн кормовых единиц (зерна овса).
А продолжающееся небывалое в мировой истории урезание на многие десятки миллионов поголовья крупного рогатого скота, свиней, овец и коз и других сельскохозяйственных животных – с каким пожаром равнять? Какие миллиарды золотых рублей продукции сгорают за год? Какие накопления национальных богатств сгорели за десятилетия?
В исчадии от этих пожарищ капитализма вымирает народ – сколько уже потеряно населения и сгорело в огне гниения тысяч опустевших сел и деревень? Но те, кто на пожарной вышке государства, должен бы всё видеть и бить в набат, делают вид, что ничего не происходит.
