Однако если кому-нибудь так и покажется, то это не более чем заблуждение. В действительности сегодняшние «красные» и «белые» – представители или наследники одного и того же советского народа. Просто некоторые из них отвергли идеологию советской цивилизации и ее понимание революции, объявили себя антисоветчиками, сторонниками «великой русской монархии» или «русской демократии», сторонниками черносотенства или белых армий и в таком духе воспитывают подрастающее поколение. Вместе с тем объявить себя кем-либо вовсе не значит быть им. В Русском мире, раскинувшемся по многим континентам, и включающем в себя зарубежные, европейские и американские диаспоры русских, есть настоящие наследники русской монархии, дореволюционных черносотенных и либерально-демократических организаций, белых армий – внуки, правнуки и праправнуки Романовых, колчаковцев, каппелевцев, деникинцев, дроздовцев, врангелевцев, священники Зарубежной русской церкви, так и не признавшие «объединения церквей», отвергающие общение с Московским патриархатом, считающие его предстоятелем «сталинской церкви», но зато видящие героев в Краснове и Власове. И для них – настоящих наследников «белых», наши отечественные антисоветчики, еще недавно бывшие членами КПСС и даже сотрудниками КГБ – все та же «чернь», восставшая в 1917-м и попытавшаяся выстроить жизнь государства и общества без русской аристократии и русской интеллигенции, которых эта «чернь» частично истребила физически, частично вышвырнула в зарубежное изгнание…
Сколько бы нынешние власти предержащие – Путин и его команда чекистов и олигархов ни лили крокодиловых слез о «России, которую мы потеряли», и ни упражнялись в поливании грязью всего советского, для «белых» они все равно «наследники ленинских банд», преступники, которые должны поплатиться за борьбу своих отцов против «белой России». Сколько бы наши увлекшиеся антисоветчиной некоторые церковные иерархи ни проклинали «смуту Октября» и «затеявших ее большевиков», для настоящей, не примирившейся Зарубежной церкви, основанной «белыми», и тем более катакомбной церкви, ушедшей в подполье после лояльного к советской власти обращения местоблюстителя Сергия, они все равно останутся представителями «сергианской», «просоветской» церкви, «сталинского патриархата», который молился за Ленина, Сталина и других советских вождей. Сколько бы сервильные деятели искусств ельцинско-путинской России ни изгалялись над советским прошлым в своих романах, фильмах и театральных постановках, для настоящих наследников Серебряного века и зарубежной линии дореволюционной русской культуры они останутся выскочками из «черни», пытающимися фальшиво и натужно подражать русской классике (советую почитать, какие гнусности Иван Ильин писал в эмиграции о Сергее Есенине и его поэзии – и вы поймете, что я ничуть не преувеличиваю).
Итак, большинство наших «белых» не имеют никакого отношения к тем настоящим «белым», которые воевали на фронтах Гражданской, и немалую часть наших «красных» так же язык не повернется назвать верными ленинцами или сталинцами. Очевидно, что «белые» или «красные» – это маски, под которыми скрываются не исторические, а вполне современные политические, общественные течения, и вся их борьба по поводу Великого Октября – закамуфлированное обсуждение нынешних политических вопросов.
2.
Что же в действительности разделяет и противопоставляет бывших советских и современных российских граждан, объявляющих себя сторонниками и противниками Октябрьской революции? Лично я убежден: не что иное, как отношение к либеральным реформам 90-х. А оно связано с тем, что одним из важнейших результатов этих реформ стало глубокое расслоение российского общества.
Прежде всего речь идет, конечно, о материальном, потребительском расслоении (впрочем, и о следующем за ним субкультурном). Советское общество в последнее десятилетие своего существования было относительно однородным. Конечно, кое для кого это может звучать странно, ведь всю перестройку советским людям внушали, что они живут в обществе чудовищного неравенства и что наверху обосновались злобные «партократы», которые ездят на черных «Волгах» и едят бутерброды с черной икрой, а внизу – «нищее большинство простых рабочих и колхозников», которые часами стоят в очередях за колбасой. Отдельные особо эмоциональные антисоветчики продолжают повторять эту «развесистую клюкву» до сих пор, хотя в наши дни любой, используя справочники и книги, размещенные в интернете, может на цифрах и фактах убедиться в обратном.
К 1998 году, по утверждению социологов Богомоловой и Топилиной, в России сформировалось бедное большинство и богатое меньшинство. 18,5% населения имели доходы меньше 0,5 прожиточного минимума (ПМ), 26,97% – 0,5–1 ПМ, 22% – 1–1,5 ПМ, 20–14% – 1,5–2, ПМ. Остальные 13% имели доходы от 2,5 до 15 и более ПМ в месяц. Причем те, кто имел 15 и более ПМ, составляли 0,38% населения, но в их руках была значительная часть национальных богатств! 1% самым обеспеченных россиян в 1998 году принадлежало больше 1/10 всего общенационального дохода!
Подавляющее большинство составляли люди бедные и очень бедные. Выше мы видели, сколько процентов населения имели доходы от 0,5 до 1 ПМ – 45,5%! Около половины всего российского общества! Я напомню, что сегодня прожиточный минимум составляет 12 тысяч рублей (и то по очень скромным подсчетам, предполагающим практически полуголодное существование). То есть если бы ситуация в России сейчас была как в 1998 году, то 45,5% россиян (это около 70 миллионов человек) вынуждено было выживать на зарплату или доход от 6 до 12 тысяч рублей в месяц! И еще 42% – на зарплату от 12 до 24 тысяч рублей в месяц!
А ведь эти люди помнили другие времена, когда «на среднюю номинальную начисленную заработную плату (в РСФСР и РФ) в 1990-м можно было купить 95,9 кг говядины, или 1010 литров молока, или 776,9 кг хлеба пшеничного 1-го сорта» («Белая книга реформ»). Естественно, можно было – не значит покупали, потому что в 1990-м, при карточно-талонной системе, многое было уже не «достать». Но уровень питания еще оставался достаточно высоким, советским. После «реформ» все изменилось коренным образом: «В 2000 г. на среднюю месячную зарплату можно было купить 38,6 кг говядины, 302,2 литра молока или 220,4 кг такого же хлеба».
Социологи Богомолова и Топилина по итогам своего исследования пришли к выводу, что в результате реформ 90-х население России разделилось на три слоя: низший, средний и высший.
К низшему слою (тем, кто выживал на 0,5–1 прожиточный минимум) принадлежали жители села, городские низкоквалифицированные рабочие, более 70% работников здравоохранения (низший и средний медицинский персонал), до 50% преподавателей высшей и средней школы и работников науки (не относящихся к управленческим структурам). Их было около половины от всего населения.
К среднему слою (те, кто в 90-е имел официальные доходы от 1 до 2,5 ПМ) относились представители мелкой и средней буржуазии (разного рода торговцы, продавцы, менеджеры магазинов), а также мелкие чиновники, руководители среднего и низшего звена в бюджетных учреждениях. В 90-е их было около 35% населения. Полагаю, именно они потом составили ядро «путинского электората» (независимые социологи утверждают, что именно такова истинная, минимальная поддержка «Единой России» – 30–35%). Они значительно укрепили свои позиции в эпоху «стабильности нулевых», возможно, их стало около 40% населения. Сейчас, в связи с затяжным экономическим кризисом, на который наложилась пандемия коронавируса, они снова начали беднеть.
Наконец, высший слой – это крупные бизнесмены, высокопоставленные чиновники, менее 10% россиян. Среди них выделяется совсем уж узкий слой тех, кто потребляет на уровне высшего класса богатейших стран мира, около 1–3%, но они сосредоточили в своих руках большую часть финансов страны, им принадлежат нефтяные вышки, НПЗ, крупные корпорации, их дети и внуки живут в Лондоне и в Нью-Йорке и давно уже являются гражданами «Первого мира».
3.
Итак, среди наших современников есть те, кто многое потерял в результате разрушения советской цивилизации и кто с ностальгией вспоминает о былых временах. Они транслируют свои чувства и убеждения своим детям и внукам, которые уже не видели СССР, но испытывают к нему светлые чувства, а может, даже несколько романтизируют ушедшую советскую действительность и уж точно не выносят на дух современный олигархически-псевдопатриотический режим. Им, собственно, нечего или почти нечего терять и они были бы не против возвращения социалистических порядков. Им свойственно восторженное отношение к Октябрьской революции, потому что для них она – победа бедных, таких, как они, над богатыми – такими, как те, кого они видят на страницах газет, на экране ТВ и кого они так ненавидят.
Но есть в современной России и те, кто что-то потерял, но что-то и приобрел за три постсоветских десятилетия. И, может, даже чуть больше приобрел, чем потерял. Они против капитализма в его радикальной, людоедской вариации, которую для них олицетворяют крайние либерал-западники вроде Гайдара и его современных последователей. Многие из них помнят 90-е, когда они были пусть не нищими, но представителями не очень обеспеченной, лишенной каких-либо гарантий низшей страты среднего класса, и не хотят их повторения. Но и возвращения социализма они не хотят, потому что они имеют сейчас кое-какую частную собственность, кое-какие сбережения, бизнесы и квартиры с машинами. Все это предполагает существование капиталистического рынка и малосовместимо с господством идеократии и Госплана. Отношение к революции у них двойственное и скорее отрицательное, чем положительное.
Есть, наконец, сегодня и те, кто однозначно выиграл от перехода к «дикому капитализму». В СССР они не могли и мечтать о той жизни, которой они живут сейчас. Поэтому СССР для них – «мерзкий совок», а революция – «восстание быдла против культурных и цивилизованных европейцев-хозяев». При этом вполне возможно, что в действительности их деды и прадеды были как раз представителями тех самых беднейших слоев, от отчаяния взявшихся за вилы и за винтовки в 1917-м (вспомним Егора Гайдара – внука коммуниста и продотрядовца Аркадия Гайдара).
Таков расклад ведущих социальных сил современной России, возникших в результате грабительских антинародных, да и, собственно, антироссийских «реформ» 1990-х. Свои сегодняшние реальные интересы эти силы осмысливают в терминах идеологии, ложного сознания, используя образы из прошлого, фигуры революционного пантеона и их противников из стана контрреволюции. Наши политические и идеологические оппоненты толкуют о Ленине, революции 1917 года, Керенском и Деникине, будто их всерьез интересуют Ленин, Керенский и Деникин. На самом деле все проще и циничнее. На самом деле их интересуют их деньги, лежащие на счетах в западных банках, их нефтевышки и нефтезаводы, продукция которых пополняет эти счета, их власть в государстве, которая ограждает эти счета от посягательств. А народ интересует: как жить дальше, как избавиться от бремени кредитов, как добыть деньги на проживание, на квартиры для детей?
Ответов на эти вопросы мы не слышим, мы слышим от наших высших чиновников лишь невразумительное бормотание о неких нацпроектах, которые волшебным образом решат все проблемы… Нам говорят: «А давайте лучше обсудим вынос тела Ленина из Мавзолея! Или захоронение Деникина! Или вопрос – нужна ли была революция 1917 года?»
Маркс в одной из своих ранних статей призывал превратить критику неба в критику земли и утвердить «правду посюстороннего мира». Этот призыв остается актуальным до сих пор. Наша задача – поставить главные вопросы нашего времени ребром, без намеков, без идеологии, напрямую.
И тогда станет понятным: в чем состоит главная проблема нынешнего режима. Все мы помним, с каким восторгом многими было принято решение второго президента России принять мелодию советского гимна. Потому что интуитивно это было воспринято народом как желание новой, послеельцинской власти встать над схваткой, «замирить» богатых и бедных, тех, кто потерял в результате приватизации, и тех, кто приобрел. Больное, расколотое общество не было способно ни жить дальше под гнетом ельцинских олигархов, ни скинуть их со своего горба и вернуться к советским порядкам, пусть и несколько обновленным. Большинство надеялось, что Путин предложит некий компромисс, метафорически говоря, зашьет рану… Но этого не произошло. Новая власть очень быстро взяла сторону олигархии, сама стала олигархической. Это выразилось и в ее конкретных действиях (повышение налогов, наступление на социальные льготы народа, пенсионная реформа), и в символических жестах (продолжение антисоветской пропаганды, отмена праздника 7 Ноября, позорное замалчивание 100-летнего юбилея Революции).
Теперь, через 25 лет после ельцинско-гайдаровского удара по России колуном «шоковой терапии», наше общество еще более расколото – материально и идеологически… И надежд, что те, кто пришел в 2000 году, способны сшить его заново, похоже, уже нет…
Выпускается с июля 1956 года
