Сегодня первый день как я вышел из «отпуска», в котором, конечно, приходилось работать, но не о том речь. Мои пациенты – самые дорогие. Лечение их влетает в копеечку. Сейчас все больницы, окей, многие, имеют многомиллионные долги. Лекарство, оборудование, расходники – в наличиивсе по минимуму. А кроме дорогущих лекарств мои пациенты должны есть. И кормить некоторых необходимо внутривенно. В этом, собственно, и проблема – парентерального (внутривенного) питания в стационаре нет. Не получая белка и энергии, шансов выжить с каждым днем все меньше и меньше. Не из чего строить ткани, клетки для борьбы с микробами.
В такой ситуации не спасет ни один антибиотик. Ослабленного или убитого микроба надо еще переварить и восстановить ткань. На низком белке жидкость не держится в сосудах, и инфузионная терапия превращается в утопление.
На утренней линейке не получил ответа на вопрос о парентеральном питании и альбумине. Мой вопрос растаял в тишине актового зала. В течение дня лекарственных средств так и не появилось. После работы купил в аптеке альбумин, вернулся на работу и назначил больным. На завтра альбумина нет. А парентеральное питание вообще невозможно купить в аптеке… Надежд на чудо и появление вышеописанных средств в стационаре нет.
Несколько месяцев назад уже приходилось покупать альбумин, а позже ждать возврата денег в течение нескольких месяцев. В этот раз я не пойду к руководству за возмещением денег. Пусть это будет благотворительность. Но я прошу откликнуться какой-нибудь благотворительный фонд, организации для помощи в приобретении лечебного питания. Собирать деньги не имеет смысла из-за вопросов обогащения, отчетности и т.д.
Кстати, с августа внесены поправки в закон об обязательном страховании. Теперь медицинским учреждениям разрешено использовать лекарственные средства, купленные пациентами или благотворительными фондами. В таком случае я обращаюсь к благотворительным фондам и меценатам со своих страничек в социальных сетях, иначе откуда они узнают о потребности.
Мне последнее время противно от моей беспомощности. Когда на работе мне нечем помочь. Но хуже, когда я после работы иду по улице и рассматриваю предвыборные плакаты… волнует, справимся… Только почему-то губернатор, получив вагон сообщений об агонии в североуральской медицине, встречается с шахтерами и обещает, что в течение трех лет все исправится. Я боюсь, что больничка может загнуться в ближайшие месяцы. Нет, формально медицина останется, но это будет фельдшерско-акушерский пункт.
h5 {
position: relative;
overflow: hidden;
font-size: 12px;
font-weight: normal;
text-align: center;
}
h5 > span {
display: inline-block;
margin: 0 .3em;
}
h5 > span:before,
h5 > span:after {
content: »;
position: absolute;
width: 100%;
border-top: 2px solid #4e4e4e;
margin-top: .4em;
}
h5 > span:before {
margin-left: -102%;
}
h5 > span:after {
margin-left: 2%;
}
Алексей Паршуков продолжил…
После того, как обращение молодого уральского врача облетело соцсети, история продолжилась: минздрав провел в больнице проверку и …не нашел нарушений. Члены комиссии заявили, что в реанимационно-анестезиологическом отделении больницы есть необходимые препараты, а пациентов, нуждающихся в нутритивной поддержке, нет!
Алексей после проверки минздрава, отвечая на вопросы журналистов, сообщил, что во время ревизии комиссия нашла в одном из ящиков 20 флаконов аминоплазмаля – одного из компонентов парентерального питания, а также, что вся ситуация в целом все же сдвинулась с места:
– Надеюсь на позитивный исход всей этой истории. На данный момент решаются многие проблемы, в том числе те, которые были подвешены в воздухе на протяжении 2–4 лет. С питанием обещают решить вопрос максимально быстро. Я увидел отчет минздрава – пресс-релиз, так сказать. Хорошо, что что-то нашлось, хорошо, что что-то ищется. Хочу добавить, что аминоплазмаль, который найден проверкой, – это, к сожалению, лишь один из необходимых компонентов. На данный момент решается вопрос о приобретении дополнительных. Питание – это всегда белки, жиры и углеводы. Одними белками сыт не будешь. Для усвоения тех же белков необходима энергия. Если переливать чисто глюкозу – это нужно два ведра, и больной, к сожалению, от этого утонет.
Хорошо, что опубликовали, что в наличии 20 флаконов жировой эмульсии. Мне было бы тяжелее, если бы просто опубликовали, что все необходимое в нужном объеме закуплено. Хочу поблагодарить за честность коллег, что написали как есть. 20 флаконов аминоплазмаля? Спасибо!
Я думаю, коллег, которые выдали заключение, что все хорошо, можно понять. По-другому быть не может – мы все работаем в системе. Я надеюсь, что мое обращение, которое вызвало такой резонанс, поможет кому-то из больных, поможет коллегам не стесняться, вступать в диалог. Только благодаря правде мы можем развиваться, добиваться чего-то. Я думаю, что правда необходима!
Тяжело ли было вступать в диалог? Все протекало на удивление мягко: никаких конфликтов, ругани, угроз. Я думал, что мне некомфортно будет работать дальше в этом коллективе, но благодаря поддержке тех ребят, которое отозвались, которые понимают, что эту ситуацию нужно доводить до конца, я принял решение не писать заявление об увольнении, а продолжить работать. Честно сказать, работа в стационаре мне сильно надоела, мне бы хотелось ее поменять. Моя предыдущая работа – на скорой помощи, мне приятнее.
Я понимаю, что я задел за больное, и что питание – это лишь малая часть. Реально нет врачей, престиж профессии упал: люди заканчивают вузы, но быть косметологом выгоднее, чем быть врачом. Сейчас просто переломный момент в медицине: если мы будем продолжать скрывать проблемы, а отчитываться, что все хорошо, или все исправлено, или уже исправляется, если будем продолжать вставлять палки в колеса таким персонажам, как я, думаю, это тупиковый путь.
Я понимаю, что я создал многим людям проблемы, тем, кто, может быть, не заслуживает этого, кто по долгу службы, по занимаемым постам вынужден. Тяжело людям, которые разрываются между двух огней, которые при личном общении выражают одну точку зрения, а при других условиях вынуждены или молчать, либо принимать другое мнение. Это понятно. Самое главное, что те люди, в которых я верил, мои друзья, мои знакомые, все говорят, что правильно, что это не зря.
Но самое главное, что я решил для себя: если дальше молчать, мне будет противно ходить на работу, и получать удовольствие от нее я не буду. Соответственно, из этого и родилось обращение. Только потому, что так дальше нельзя!
