Их много, более 1000 советских писателей и поэтов погибли во время этой войны. Например, Аркадий Гайдар, Муса Джалиль, Всеволод Багрицкий, Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Борис Богатов, Георгий Суворов, Дмитрий Вакаров, Николай Отрада… Среди них и Евгений Петров, соавтор «12 стульев» и «Золотого теленка». За несколько дней до своей безвременной гибели писатель Евгений Петров отправился в Севастополь на лидере «Ташкент», который прорвался сквозь кольцо вражеской блокады к осажденному городу, чтобы рассказать читателям об эвакуации из города мирных жителей. Вернувшись на этом же корабле на побережье, Евгений Петров приступил к работе над очерком о походе для «Красной звезды». Писателю срочно нужно было прилететь в Москву по делам газеты. Писатели обратились с просьбой к маршалу Буденному выделить им самолет. Буденный строго-настрого наказал облетать зоны боевых действий…
Чтобы не напороться на вражескую авиацию, транспортный самолет «Дуглас» шел почти над самой землей, как тогда летали в прифронтовой зоне. Скользя над курганами, он пересекал речушки, овраги, балочки. Воздух в низинах еще не прогрелся, не рассеялись туманы. И вдруг самолет лишился воздушной опоры, стал резко терять высоту. Под ним поперек лежала глубокая лощина, а впереди – курган. Исчез встречный поток воздуха… Самолет надрывно загудел. Почти у самой земли машину будто подхватили сильные руки, но было уже поздно. Краснозвездный «Дуглас» мчался вперед, на курган. Скользящий удар… Грохот…»
Пострадали члены экипажа и пассажиры Ли-2. Погиб военный корреспондент Евгений Петров. Раненого Петрова с переломом височной кости местные жители перевезли в госпиталь – рядом, на хуторе Филипповский. Старейший фельдшер сделал всё, что смог, но спасти писателя было уже невозможно. Здесь, на хуторе, его и похоронили, а в 1952 году перезахоронение произошло в центральном селе – Маньково-Калитвенское, на площади, где и установили памятник.
С тех пор это старинное село, основанное еще в 1775 году, стало местом своеобразного паломничества поклонников романов об Остапе Бендере.
Известно куда летел «Дуглас» и откуда. В Москву из Краснодара. Но как борт оказался днем в прифронтовой полосе? Ведь без сопровождения истребителей это верная гибель. И здесь можно использовать воспоминания одного из пассажиров того рейса – Аркадия Первенцева, приведенные в мемуарах редактора «Красной звезды» Давида Ортенберга.
«Подробности катастрофы рассказал Аркадий Первенцев, летевший на этом же самолете. Он прислал мне письмо:
«Расскажу кратко Вам о катастрофе с самолетом, в котором вместе со мной летел Евгений Петров. Мне нужно было срочно вылететь в Москву по делам газеты «Известия». Я обратился к командующему фронтом С.М. Буденному, и он выделил специальный самолет, который должен был меня доставить в Москву. Буденный меня предупредил, что отдал распоряжение лететь только по маршруту Краснодар–Сталинград–Куйбышев–Москва, минуя зону боевых действий. Вылет намечался на 10 часов утра. Но в это время приехал из Новороссийска Петров, куда он прибыл на лидере «Ташкент», и просил захватить его в Москву. Он зашел к Буденному и там задержался. Мы уже хотели улетать без него, но обождали. Вылетели с опозданием. С нами был работник Наркомата внутренних дел с ромбом в петлицах Смирнов и начхим Черноморского флота Желудев. Когда прошли Новочеркасск, летчик Баев, человек с бородой, пришел ко мне с просьбой разрешить ему спрямить маршрут и лететь не так, как приказал Буденный, а через Воронеж:
– Я еще ни разу не видел поля боя, хочу посмотреть.
Я сказал летчику, что надо выполнять приказ маршала, но если ему хочется что-то изменить, пусть обратится к более старшему но званию, к человеку с «ромбом» – Смирнову.
Смирнов дремал. И когда Баев сказал ему об изменении маршрута, он махнул рукой: делайте, мол, как найдете нужным. Летчик посчитал это разрешением, взял с собой Петрова и оба ушли в кабину.
Я полез в смотровой люк стрелка-радиста и вскоре увидел летящие самолеты. Это были три «мессершмита» и итальянский самолет «Маки-200». Я сказал об этом стрелку. Он сверился по силуэтам, вывешенным по кругу, и равнодушно заметил: «Это наши «чайки» и «ишачки». Я спустился вниз и сказал Желудеву: «Нас скоро начнут сжигать. Знаете, что такое шок? Чтобы перейти в другой мир без шока, давайте спать, ночь я не спал, беседовал в номере гостиницы с летчиками из полка Морковина».
Итак, мы легли спать, и проснулся я уже на земле изувеченным, с перебитым позвоночником, обожженным лицом и раненой головой. Моторы были отброшены на 200 метров, и из обломков дюраля поднималась чья-то рука.
Немцы летели над нами. Далее – слобода Маньково-Калитвенская, где похоронили Петрова, а затем меня вывезли через Воропаново в Сталинград. Мы разбились, слишком низко уходя на бреющем полете от немцев».
Евгения Петрова похоронили с отданием воинских почестей. На его могиле поставлен памятник.
