Ее Аида бушевала страстью, словно несомая на волнах великолепного звука, извлекаемого из самих небесных высот…
Одна из лучших исполнительниц Аиды в тридцатых годах, Александра Константиновна Матова родилась в Смоленске, в семье военного; долгие годы ранней жизни ее были связаны c Калугой: в провинциальной тишине вызревающий талант, совершенно свободный от тщеславия – Матова не позаботилась даже о посмертной славе своей, записи ее найти трудно, их осталось мало, и помнят ее, увы, в основном специалисты по истории бельканто.
Редкий случай творческой чистоты: Матова жила вокалом, сценой, словно, не нисходя до мелочной, себялюбивой возни.
Она жила сценой – и зрители были благодарны ей…
Итак, Калуга, светлый разлив Оки, вспыхивающий на солнце золотой церковной парчой; таинственные и такие родные переулки; много церквей и старинных купецких домов.
Матова училась в Калужской женской гимназии.
Сложно установить, когда пробудилась в ней тяга к пению, как вокал ощутила она, как призвание; хочется думать, что уже в отрочестве манил драгоценный звук, таинственные механизмы исполнительского искусства, словно предчувствовались ею.
После окончания гимназии, Матова обучалась в Московском музыкально-драматическом училище у Елены Терьян-Коргановой.
Та переезжает в Петербург, и Александра Константиновна отправляется за нею…
Ей пришлось поездить по стране: ее дебют состоялся в Одессе, она исполняла Брунгильду в опере Рихарда Вагнера «Валькирия», в антрепризе Александра Сибирякова.
О, вагнеровская мощь!
Мифология, переплетенная метафизическим орнаментом с голосом, звуковой силой!
Сплетение, демонстрирующее глубины – их раскрывала и Матова, делая роль выпукло и объемно, темпераментно и страстно.
Голос распускался цветами: и великолепный сад бельканто всходил перед впечатленными слушателями.
В 1914–1916 годах Матова выступала в московском Сергиевском Народном доме.
В 1916 году императорским приказом Матову зачисляют в труппу легендарного Большого театра, солисткой которого она была до 1941 года, периодически гастролируя в Ленинграде.
Театралы и меломаны полюбили ее – бархат и серебро голоса нежно и сильно переливались на солнце духа.
Плач Ярославны разносится над бездной: вспыхивает великолепная вокальная палитра «Князя Игоря» Бородина.
А вот – Наташа из «Русалки» Даргомыжского, чья нежность отливает метафизическим золотом.
В равной мере – лирические и драматические, густо окрашенные партии удавались Матовой.
Таинственная, искушаемая Тамара была хороша своею загадкой, а Маша из «Дубровского» акварельной наивностью, и верностью: пускай и навязанной ей.
И возносилась вверх, страстно и темпераментно, великая Аида.
Ах, веселая Повариха из «Сказки о Царе Салтане»…
Капризная Оксана из «Ночи перед Рождеством»…
Лиза, не представляющая, что ожидает Германна. Выстраивалась галерея образов, сделанных мастерски, по-разному, окрашенных неповторимостью актерского дарования.
Голос чаровал, он нес в себе элементы чуда…
Иоланта из одноименной оперы Чайковского, Леонора из «Трубадура» Верди.
Особою яркостью отличались в ее исполнении персонажи вагнеровских опер: словно наиболее соответствуя темпераменту певицы и актрисы.
Матова ведет активную концертную деятельность, гастролируя во многих городах СССР…
В 1929 году записывалась на грампластинки фирмы «Музтрест»: к сожалению, их сложно найти сейчас – сегодня это раритеты.
А. Матова, разумеется, исполняла классические русские романсы, и их сюжетная напряженность, равно как и психологический излом трактовались Матовой, как отдельное драматургическое произведение…
С 1938 года занималась преподаванием: в 1941–1948 годах – педагог-вокалист в московском Большом театре, в 1948–1967 годах – педагог вокального класса Дома культуры Московского университета.
Увы, Матова потеряла голос: в силу перенесенного стресса, но музыка, разумеется, оставалась с ней до смерти…
Старый, огромный, как средневековая крепость, дом по улице Каляевской: так называлась в Советском Союзе… (Теперь – Долгоруковская).
Дом основательный, мощный, 1902 года постройки, где жила Александра Константиновна, где собиралась у нее молодежь: музицировать, пить чай со сдобными булочками…
Я пишу эти строки в 2022 году, а вижу шестидесятые, когда мой отец, Лев Михайлович Балтин, физик, но человек многих дарований, обладавший профессиональным баритоном, но не ставший делать карьеру, приходит к Матовой…
Именно там он познакомился и с моей мамой: когда она приехала в 1955 году из Калуги, Александра Константиновна прописала ее у себя, хотя я не смогу теперь восстановить, в каком родстве они были.
Приходил к Матовой и Валентин Семенович Мартемьянов: юрист, доктор наук, профессор, депутат Государственной Думы от коммунистов, убитый в 1994 году.
Приходил и Виктор Тимофеевич Дубинчук, в будущем – академик, геолог, физик, петролог…
Все они обладали профессиональными голосовыми данными, и то, что профессионально пошли другими путями говорит о разнообразии способностей, о яркости личностей.
Они приходят сюда: молодые, полные жизненной энергией, объединенные музыкой.
Они поют.
Они смеются, шутят, рассказывают забавные истории…
Дом помнит их – какою-то своею, особой памятью, какую сложно изучить научно.
И я, литератор Александр Балтин, родившийся в год смерти замечательной певицы Александры Константиновны Матовой (1967), ощущаю зыбкие, но очень прочные связи, соединяющие таинственно всех – ушедших, продолжающих жить, не должных забывать ничего, тем более из ярчайшего арсенала искусства.
Александр Балтин
