В ней он выражал свое горячее возмущение казнями восставших крестьян, которые совершались тогда по всей России по приказу царского правительства (вспомним, что в 1908 г. совсем недавно закончилась первая русская революция и свирепствовала реакция).
Начал он свой рассказ с описания повешения 12 крестьян, которое состоялось майским утром в городе Херсоне. С точки зрения царского суда они, разумеется, были преступниками. Они напали на усадьбу помещика Елисаветградского уезда. Толстой осуждал любое насилие, в том числе и учиненное крестьянами. Но при этом злостными преступниками напавших все же не считал. Писатель понимал, что сделали они это не просто так – не бесясь с жиру, как недоросли – выходцы из богатых высших классов, а из-за голода, невыносимых условий своей крестьянской жизни, наконец, от жгучей обиды.
Посудите сами. В 1900 г. в южных губерниях России земельный надел на одну крестьянскую душу составлял 1,7 десятины, при том, что даже по нормам, введенным самим царским правительством, чтоб прокормить семью, крестьянину было нужно 15 десятин. В то же время помещики, чья численность составляла около 1% населения (приблизительно 140 тыс. человек, или 30 тыс. семей), владели 40 миллионами десятин земли, которая была куда плодороднее, чем у крестьян. При этом 155 богатейших российских помещиков имели наделы по 50 тысяч десятин каждый! 50 тысяч десятин против 1,7 десятины простого южнорусского крестьянина!
Разумеется, не все из помещиков были миллионерами-латифундистами. Немало было мелкопоместных дворян. Но все же и их наделы было не сравнить с крестьянскими. Средний надел помещика в начале ХХ века составлял 286 десятин на одну душу, а крестьянина – 2,6 десятины, то есть в 100 раз меньше! Помещик прекрасно жил в доме с множеством комнат, пользовался всеми благами цивилизации, вволю ел, пил, мог получить образование и дать образование своим детям, мог рассчитывать на хорошее лечение. Крестьяне теснились в одной избе, где вместе на полу спали и взрослые, и дети, да еще на ночь туда же загоняли и скотину. Образование ограничивалось церковноприходской школой или в лучшем случае земской школой. Из врачей – земский доктор, один на весь уезд. Зато тяжелой работы и связанных с ней болезней вроде грыжи было вдоволь…
Вши, высокая детская смертность, низкая продолжительность жизни были обычным делом. Да еще через каждое десятилетие по деревням прокатывался голод. Мясо большинство крестьянских парней впервые в жизни пробовали только в армии…
Стоит ли удивляться тому, что озверевшие от такой жизни крестьяне нападали на помещичьи усадьбы!
Во всяком случае русский писатель Лев Толстой это хорошо понимал (тем более, быт крестьян он знал не понаслышке). Вот как Толстой написал об этих 12 несчастных, которых повесили в Херсоне майским утром 1908 г.: «Двенадцать человек из тех самых людей, трудами которых мы живем… двенадцать таких людей задушены веревками теми самыми людьми, которых они кормят, и одевают, и обстраивают и которые развращали и развращают их».
Под «теми самыми людьми» Толстой имел в виду представителей своего сословия. Лев Толстой был помещик – такой же, как и елисаветградский дворянин, на имение которого напали эти 12 несчастных мужиков. Но писатель сочувствует вовсе не собрату по классу, который, вероятно, тоже пострадал: возможно, мужики его избили, не говоря уже о том, что отобрали и попортили его имущество. Толстой сочувствует всей душой крестьянам. Потому что на их стороне правда. Они сеют и растят хлеб, они кормят помещиков, чиновников, заводчиков, и при этом живут полуголодной, невыносимой жизнью, недостойной честного человека труда. На то Лев Толстой и был великий писатель, что умел духовно развить себя, преодолеть узкие, классовые стереотипы, вбиваемые ему с детства, узкий классовый эгоизм, который толкал таких как он помещиков на путь равнодушия и жестокости. Настолько преодолел, что перешел на сторону несправедливо страдающего большинства…
И вот в наши дни на трибуну Госдумы Российской Федерации выходит праправнук Льва Николаевича Толстого – журналист Петр Олегович Толстой, который оказался в парламенте по списку «Единой России» и занял там высокий пост заместителя председателя. Петра Толстого обеспокоило попадание в открытый доступ данных российских граждан, которое произошло в ходе реализации нацпроекта «Цифровая экономика». Но как вы думаете: Петра Толстого, в отличие от его прапрадела Льва Николаевича интересовала судьба простых россиян, бюджетников, пенсионеров, безработных? Увы! Не те пошли нынче Толстые… Послушаем самого депутата: «Уважаемый Вячеслав Викторович, уважаемые коллеги! Я хочу вам сообщить, что буквально на днях в общий доступ попали персональные данные 2 миллионов граждан России, в том числе паспортные данные членов правительства, вице-премьеров, министров, заместителей министров, статс-секретарей, вице-спикера Государственной думы, нашего с вами коллеги Александра Дмитриевича Жукова. Все эти данные оказались открыты, в общем доступе…»
Праправнук мятежного графа не заявляет, что его беспокоит судьба какого-нибудь Ивана Ивановича, простого рабочего из провинции, чьи скудные сбережения на счетах Сбербанка могут быть украдены кибермошенниками. Нет, его тревожит объявившаяся прозрачность вице-спикера Госдумы РФ Александра Дмитриевича Жукова, который действительно человек не бедный – был членом наблюдательного совета Сбербанка и нацсовета Центробанка, официально имеет доход около 5 миллионов рублей в год (кстати, именно господин Жуков осчастливил народ «монетизацией льгот» в 2005 г.). Интересует его и сохранность средств Вячеслава Викторовича Володина, которому также есть, за что беспокоиться: в 2016 г. его годовой доход составлял более 62 миллионов рублей (это не говоря уже об угодьях его матушки, «простой пенсионерки», на которую записаны активы на сотни миллионов рублей).
Причина сей трогательной заботы Петра Олеговича также понятна. Он и сам, прямо скажем, не на «макарошках» сидит. Его официальные доходы приближаются к доходам Александра Дмитриевича. Иными словами, он принадлежит к тому же классу, что и вице-спикеры Думы, министры, их замы, статс-секретари, об опасности для счетов и недвижимости которых Петр Олегович говорил с такой болью в голосе… Наследник великого классика-графа – на стороне богатого меньшинства…
2.
Показательно, что Петр Толстой обратил внимание только на этот аспект компании по цифровизации – угрозу для денег на банковских счетах и для собственности, которые могут быть присвоены мошенниками, если персональная информация гражданина из официальной базы данных утечет в Сеть. Спору нет, это угроза вполне реальна и ей нужно научиться противостоять. Тысячи и тысячи наших граждан действительно могут лишиться своих сбережений и собственности, если цифровизацию проводить форсированными темпами, как требует того путинско-медведевское правительство. А оно не оставляет даже времени для серьезной проработки законопроектов…
Но только давайте смотреть правде в глаза: эта угроза в гораздо большей степени касается богатых граждан, чем бедных. Иначе говоря, она более реальна для Петра Олеговича и его друзей – депутатов и министров, чем для большинства россиян. Еще год назад исследование экономистов ВШЭ выявило, что 89% всех финансовых активов, лежащих в банках России (денег на счетах, акций, драгметаллов и т.д.), принадлежит всего лишь 3% богатейших россиян (это около 500 тыс. человек из 140 млн). В то время как 20% самых малообеспеченных россиян располагают лишь 4% от общей суммы на банковских счетах в России! При этом, чем меньше доходы россиянина, тем скорее он хранит свои деньги не у банкиров, а в домашней банке, «в кубышке», что является, собственно говоря, самой надежной защитой от кибермошенников. Ни один хакер, какие бы хитроумные программы он ни разрабатывал, не сможет увести ваши деньги, если они лежат в виде купюр под половицей (правда, тогда на них может покуситься обычный вор, орудующий отмычками, а не программами, или бизнесмены с чиновниками, которые раздувают инфляцию).
Конечно, для наших небогатых граждан и потеря небольшого вклада – очень болезненная утрата. Это деньги, которые они подолгу откладывали на черный день или на какую-нибудь большую покупку… Но с другой стороны, профессионалов в области компьютерных взломов вряд ли заинтересует счет, где лежат 50 или 100 тысяч рублей, если есть такие счета, где хранятся миллионы и десятки миллионов и даже не в рублях… Также как вряд ли кибермошенников заинтересует разбитая хрущевка в спальном районе провинциального города, а вот огромная квартира в центре Москвы – очень даже заинтересует…
Вместе с тем опасны не только издержки цифровизации, но и цифровизация сама по себе. И опасность эта будет грозить уже не только кучке богачей, но и всем гражданам и особенно – беднейшим.
Недавно я был на одной очень интересной научной конференции. Молодая исследовательница – «полевой социолог» сделала там доклад, который, честно говоря, раскрыл мне глаза на подлинные цели цифровизации всей России, каковой с упорством, достойным лучшего применения, добивается наша власть (как известно, с 2018 г. запущена нацпрограмма «Цифровая экономика», на которую выделены огромные деньги – около 1,2 трлн рублей). Исследовательница побывала с коллегами в отдаленной области России. Руководство этой области осуществило эксперимент по частичной цифровизации. Они свели воедино две компьютерные базы данных, которые ранее никогда не соприкасались, потому что принадлежали двум разным ведомствам: первая – ГИБДД, вторая – региональной бирже труда. В первой базе были указаны все жители этой области, владеющие транспортными средствами, во второй – все, кто стоял на учете как безработный и получал пособие. Результатом стало исключение около 4000 (четырех тысяч!) граждан из числа получателей пособий на том основании, что они указывали в заявлениях, что не имеют средств к существованию, а на самом деле владели личными автомобилями.
Опять-таки трудно спорить с тем, что среди «официальных безработных» иногда встречаются вполне обеспеченные лица. Те же социологи приводили конкретные примеры, когда скупой муж-миллионер заставлял свою неработающую жену оформиться на бирже труда из соображений «хоть несколько тысяч, но попадут в семейный бюджет из государственного». Но в основной массе это были все же обычные, небогатые граждане. Ну имели они старые «Жигули» и может, даже таксовали на них, но ведь копеечного пособия на жизнь просто не хватит…
И тут меня, как я уже говорил, осенило. Кампания по цифровизации – это продолжение той же тенденции, которую показала пенсионная реформа. Власть хочет максимально избавиться от груза социальной ответственности. А для этого нужно произвести строгий учет: кто, сколько и за что получает от государства. Дабы сократить число таких граждан, как выражается один политик, – «в разы».
Ведь суть цифровизации состоит вовсе не в том, что у каждого гражданина будет цифровой электронный паспорт, в котором у каждого будет свой идентификационный номер, о чем только и говорят сегодня СМИ, а вслед за ними – простые граждане. Суть – в объединении всех баз данных на граждан и создании по каждому гражданину электронного документа, в котором были бы аккумулированы все сведения о нем. Допустим, сегодня есть отдельная база данных ГИБДД, где указано: какие у человека имеются транспортные средства, база данных налоговых служб, где указаны доходы человека, база данных поликлиники, где содержится информация о состоянии его здоровья, база данных банка со сведениями о его счетах, база данных жэка, где указано, как он платит или не платит за ЖКХ. А после цифровизации будет единая база данных. И человек уже не сможет отказаться платить по кредиту под тем предлогом, что у него нет денег: по запросу легко можно будет узнать, что в таком-то банке у него имеется вклад. Или человек не сможет получить пособие по безработице или повышенную пенсию, потому что на его жену записана машина… Я уж про выгоды для налоговых служб не говорю…. Даже журнал «Форбс» в статье об «электронном паспорте гражданина» открыто признает: «Одновременно с новостью о возможном введении и внедрении электронных паспортов появилась и новость о том, что ФНС в будущем сможет получать в кредитных организациях больше данных о счетах налогоплательщиков в рамках нового порядка направления запросов от налоговой службы в банки … введение таких паспортов облегчит принудительное взыскание налогов…». (Олег Абелев «Электронные паспорта: к чему клонит государство?// «Форбс» 09.10.2018) Это не рассуждения излишне эмоциональных граждан на сомнительных сайтах интернета! Это заключение из солидного, признанного во всем мире экономического журнала!
Наши власть имущие потеряли немало денег в результате падения цен на нефть на мировом рыке и введения против России западных санкций. Они желают добрать недостающее – путем повышения налогов, повышения пенсионного возраста и вот теперь еще – учета и контроля в сфере социальных выплат и сбора налогов. Собственно, для этого и нужна цифровизация. В результате кампании цифровизации каждый человек в России должен оказаться как на ладони у нашего государства. А оно, как все мы знаем, жалости не знает: заберет все, что есть, а даст – на копейки…
3.
После всего сказанного инициатива господина Толстого о том, чтобы цифровать данные граждан только с их согласия, приобретает несколько иной смысл. Толстой заявил в своей речи: «Любая обработка данных гражданина должна производиться только с его согласия, и это согласие должно быть осознанным, добровольным и заявленным в определенном порядке». Вообще-то формально все это правильно. Но очевидно, что уже сейчас богатые россияне имеют в этом плане гораздо большие преимущества, чем бедные.
Богатый человек, если заболеет, идет лечиться в коммерческую клинику, а то и едет для этого за границу. А там у него, конечно, не потребуют согласие на использование персональных данных. Бедный россиянин, у которого поднялась температура, идет в государственную поликлинику по месту жительства. А там врач с ним даже разговаривать не будет, пока он не подпишет такое согласие. Стоит пациенту начать ерепениться, то ему объяснят, что в противном случае ему не смогут оказать качественную медицинскую помощь. Так что пусть он с температурой 39 едет в коммерческую клинику, где один прием будет стоить полторы тысячи рублей… Бедный пациент подписывает и его данные мигом оказываются в компьютере…
Богатый россиянин не покупает себе сам телефон с сим-картой. Скорее всего, он воспользуется аппаратом, который предоставила ему его компания (тем более что договор на корпоративную мобильную связь позволяет снизить налог на прибыль). А бедный идет в офис МТС, просит там сим-карту, а ему объясняют, что для того, чтобы купить ее, нужно дать продавцам отксерокопировать паспорт… Конечно, компания также предоставит оператору мобильной связи данные сотрудников, но рядовым работникам оператора они, скорее всего, будут недоступны, а в случае индивидуальной покупки – совсем другое дело…
Не удивлюсь если результатом работы комиссии, которую возглавил Петр Олегович по предложению Вячеслава Викторовича, станет возможность для богатых россиян законно уклоняться от цифровизации, а для бедных – необходимость сделать все свои данные, а также доходы и расходы прозрачными для государства. В конце концов в дореволюционной России так и было: там существовало крестьянство, относимое к податным сословиям (то есть крестьяне обязаны были платить подати государству). Если они этого не делали, им не выдавали паспорта и они не имели права покидать свою деревню. А были дворяне, которые подати не платили и имели документы, позволявшие им беспрепятственно передвигаться по всей империи и в зарубежье. Не зря ведь наши власть имущие любят повздыхать о «России, которую мы потеряли»…
Впрочем, дело не только в «ностальгии по феодализму» у наших власть имущих. Честно говоря, это мировая тенденция. 23 марта 2019 г. газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала статью Нелли Боулз под названием «Человеческое общение теперь – роскошь. Раньше гаджеты были признаком статуса. Теперь символ статуса – отказ о них». Собственно, основная мысль статьи выражена в названии: если раньше представители западной элиты имели дорогие телефоны, компьютеры, планшеты, и этим отличались от простых американцев, французов и немцев, то теперь все ровно наоборот. В социальных сетях посредством айфонов сидят теперь люди бедные, живущие на низших этажах западного общества. А миллионеры общаются при помощи простеньких телефонов без интернета, а своих детей посылают в частные школы, где вообще обучение проводится по старинке и запрещены «умные телефоны», суперкомпьютеры и прочие технологические «чудеса» (эти школы в Америке так и называют: tech-free private schools). «Жизнь без мобильного телефона хотя бы в течение дня, выход из социальных сетей, отказ от электронной почты – все это стало символом высокого статуса», – пишет колумнист «Нью-Йорк таймс». В общем-то это логично: высокие технологии при капитализме – прежде всего инструмент манипуляции бедными массами, а значит сами манипуляторы пользуются ими исключительно в служебное время и исключительно для извлечения прибыли…
Как говорится, добро пожаловать в этот «дивный, новый мир»!
г. Уфа
