Русский первопечатник Иван Федоров начал свою работу с книги «Послания и деяния Апостолов», выполненной в жанре пусть условно, но биографическом. После Октябрьской революции по инициативе Алексея Максимовича Горького была возобновлена в 1933 г. книжная серия «Жизнь замечательных людей», начатая в 1890 г. Ф.Ф. Павленковым и продолженная «Журнально-газетным объединением» под редакцией М. Горького, М. Кольцова и А.Н. Тихонова, а затем – с 1938 г. – «Молодой гвардией», издательством ЦК ВЛКСМ – и с авторитетным общественным советом, куда входили ученые В.Л. Комаров, Е.В. Тарле, А.Е. Ферсман, П.Ф. Юдин, писатели А.А. Фадеев, А.Н. Толстой, литературовед и прозаик Ю.Н. Тынянов.
В «ЖЗЛ» была издана в 1937 г. попавшаяся мне еще в начальной школе и поразившая умением рассказать о сложных технических вещах увлекательно и доходчиво книга С. Голубова «Иван Ползунов» – об изобретателе первой в России паровой машины и первого в мире двухцилиндрового двигателя. Отличительной чертой жэзээловской литературы являлось то, что ее книги предназначались буквально для всех. Каков бы ни был возраст читателя, его образование и предпочтения, он всегда мог найти тут нечто себе нужное и полезное. Теперь, увы, многие авторы об этом забывают, да и издательство стремится больше популяризировать лица или дореволюционного времени, или из-за рубежа, или интересные узким кругам, что привело к резкому падению тиражей – от некогда миллионных до одной-двух тысяч…
Судьба Сергея Голубова типична для многих зачинателей советской литературы. Родился он в Саратове, в семье служащего, учился в тамошней гимназии, в Московском университете на юридическом факультете, в 1916 г. окончил ускоренный курс военного училища и был отправлен на фронт. «Первая Мировая война с миллионами неизгладимых впечатлений началась для меня неистовой жаждой подвига, – вспоминал он. – А кончилась – пулей, пробившей мою печень и превратившей меня из полевого офицера в кабинетного слушателя Военно-юридической академии». Дальше современный читатель может найти ответ, почему столько офицеров старой армии переходило на сторону большевиков: «Война по ряду причин не могла быть выиграна царским правительством, и я скоро понял, что неизбежным следствием поражения будет революция и что именно в ней заключается единственный выход из гибельного положения, в котором очутилась страна, наконец, явственно разглядел впереди живое продолжение революции – победоносную гражданскую войну».
Воевал Голубов в рядах 4-й армии Восточного фронта – под Уральском, Лбищенском, в городе Пугачеве, где встретился с Михаилом Васильевичем Фрунзе, о котором напишет очерк для сборника «Полководцы гражданской войны», потом был переброшен на Кавказский фронт, там он командовал полком, участвовал в боях у реки Баксан, в районе железной дороги Котляревская–Нальчик, очищал от белых Кабардинскую равнину, после чего двинулся на Кубань. Однако летом 1922 г. заболел сыпным тифом, был демобилизован и стал работать в Рабкрине, чьей целью, по мысли В.И. Ленина, являлось обеспечение связи рабоче-крестьянской инспекцией как государственного органа с центральной контрольной комиссией, как органа партийного, чтобы бороться с бюрократизмом, расколом, засорением аппарата разного рода карьеристами и приспособленцами. С головой окунувшись в эту новую работу, Сергей Николаевич начинает писать статьи о научной организации труда, сближается с Д.И. Ульяновым, младшим братом Владимира Ильича, с некоторыми старыми большевиками, что способствовало исполнению детской мечты его, навеянной чтением 4-томной «Истории мировой литературы» В.Р. Зотова, высокоэрудированного журналиста и писателя: «Два светлых духа реяли над моей полудетской головой: литература и история. Я устремлялся сразу по обоим направлениям и не без изумления примечал, как в далеких-далеких перспективах они объединялись в одно».
В 1938 году в «ЖЗЛ» у Голубова выходит книга «Бестужев (Марлинский)», позже не раз переизданная и весьма важная для новых поколений читателей, изрядно пострадавших от различных искажений перестроечных издателей и их авторов. Читая Голубова, невольно задумываешься, какой же огромный урон нанесен был советской стране, ее народу, когда тянувшиеся к власти либералы принялись изымать из массовых библиотек под предлогом якобы «ветхости» прежде всего книги, которые способствовали расширению кругозора школьников, помогали им глубже прочувствовать свои наклонности, точнее выбрать себе профессию. Таковыми являются и книги Сергея Голубова, нынче попавшие в разряд раритетов и втридорога продающиеся не только в новой России, но и за границей. Ценят, значит, лукавые сквернавцы, ценят им написанное, а при жизни-то писателя они высокомерно именовали вещи его «прикладными», хотя жанр, в котором работал он, создавая образы знаменитых русских и советских людей, хорошо совмещает точную документальность с неизбывной художественностью. В жанре этом если и мало вымышленных персонажей, помогающих автору полнее развернуть свою фантазию, то необходимость следовать фактам истории требует никак не меньшего напряжения и раскрытия творческих сил, чтобы жизненный облик реального героя не расходился с его литературным отображением.
В «Бестужеве-Марлинском», скажем, подлинность происходивших в начале XIX века событий передается, как и в обычном романе, через основного героя – Александра Александровича Бестужева, что подчеркнуто названиями глав – от «Октябрь 1797 – Август 1806» до «Май 1836 – 7 Июня 1837», когда он погиб при штурме Адлера во время Кавказской войны. Между этими датами разворачиваются конкретно-зримые события, которые приводят Бестужева к декабристам, к убеждению нужности революционного переворота сверху, вычитав у кого-то из древних мудрецов: «Революции, совершавшиеся в больших государствах, никогда не бывают делом случая или каприза народов». На протяжении обстоятельно выписанных 29 глав Голубов то расширяет временные отрезки, то сужает их даже до одного дня – «14 декабря 1825 года» – когда восставшие вышли на Сенатскую площадь, называвшуюся в советское время «Площадью Декабристов». Применяя тонкий художественный инструментарий в исследовании исторической темы, писатель насыщает роман точными образными подробностями, делающими повествование ярким и вполне понятным для нынешнего сбиваемого с толку пропагандистскими вывертами читателя, не утратившего, однако, способности отделить подлинное и аргументированное от ложного и поддельного.
Декабристская тема, между тем, достаточно волнует сегодня власть предержащих, поскольку им хочется из научного и литературного обихода начисто убрать ленинскую периодизацию революционного движения в России и свести все к неким «бунтам», будто бы мешавшим царю «заботиться» о своих подданных. Но их реставраторские желания идут вразрез с объективным выводом Сергея Николаевича Голубова: «Романтизм Бестужева – троякий, всепроникающий. Этот человек был романтиком в своей личной жизни, об этом говорит его биография. Он был романтиком в художественном творчестве, за это осуждал его Белинский. Наконец он был романтиком и в общественной жизни». Да и поступки свои явно неромантического характера – явка к царю с повинной, страх перед следствием – он искупил личной храбростью на войне, получив солдатский Георгиевский крест, что не опровергает, а вновь подтверждает ленинскую формулировку, заканчивающую произведение: «Мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской истории. Сначала дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало».
Посему тщетны попытки исказить историю иных нынешних ученых и особенно культуртрегеров наподобие Константина Эрнста и Анатолия Мясникова с первого телеканала, продюсирующих «историко-художественный» фильм «Союз Спасения», каковой предполагается преподнести как официальную идеологему. Его «трейлер», то бишь видеоролик, недавно уже показали, а премьера намечена на 16 декабря сего года, аккурат спустя два (по новому стилю) дня после выступления декабристов. Что это будет за картина, можно судить уже по ее авторам сценаристу Олегу Маловичко, соавтору псевдоисторического, с этническими преувеличениями сериала «Троцкий», и режиссеру Андрею Кравчуку, делавшему ленту «Адмирал» о любовных делах кровавого «верховного правителя российского государства» Колчака. И заявление Эрнста поражает глуповато-высокомерным отношением к своим зрителям, мол, о декабристском движении «ключевом событии в русской истории … подавляющее большинство соотечественников ну реально просто ничего не знает». Себя он, сын Льва Константиновича Эрнста, академика Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В.И. Ленина, выпускник школы №35 Василеостровского района Ленинграда и комсомольский секретарь НИИ, к «большинству» не относит, тогда ведь преподавали саму историю в ее полноте и движении, а не ревизионистские отрывки, да и ЕГЭ не было…
СВОЕОБРАЗНЫМ продолжением «Бестужева-Марлинского» стали романы Голубова «Солдатская слава» (1939) о Кавказской войне 1830 г. и «Из искры – пламя» (1940) о декабристах. Первый был напечатан сначала в журнале «Знамя», редактируемом Всеволодом Вишневским, а вскоре выпущен отдельной книгой. История о том, как реально существовавший солдат Юнон Юрков при поддержке таких своих товарищей, как декабрист Станищев, погибает, взрывая крепость, рассказана писателем выразительно и правдиво, не скрывая противоречивости ситуации, если классовая ненависть к царской крепостнической системе достигает крайнего предела. Роману «Солдатская слава» дал высокую оценку в «Литературной газете» известный журналист и критик Мих. Левидов: «Заслуга Голубова – в трудном деле создания советского исторического романа, пафос которого в идее народного патриотизма, – эта заслуга несомненна… Тут есть нечто горьковское, этим волнуешься, этому веришь, – такой своей удачей Голубов может гордиться!» А Сергей Николаевич с горькими, но и светлыми чувствами будет гордиться, что не устарел его роман и в годы Великой Отечественной войны, когда газета «Красный флот» рассказала о читателе «Солдатской славы» краснофлотце морского десанта Иване Прохорове, который пошел по минному полю и ценой собственной жизни проложил путь своим товарищам к успешному штурму захваченного немцами Новороссийска. «И к славе старого русского солдата присоединилась матросская слава молодого советского бойца», – скажет писатель.
Вскоре к декабристской тематике Голубов возвратится в романе «Из искры – пламя», где в центр событий поставлен образ Александра Одоевского с его знаменитым ответом на пушкинское послание «В Сибирь»: «…Наш скорбный труд не пропадет: Из искры возгорится пламя, И просвещенный наш народ Сберется под святое знамя. Мечи скуем мы из цепей И вновь зажжем огонь свободы, и с нею грянем на царей – И радостно вздохнут народы». Изображая друзей Одоевского – Рылеева, Пущина, Кюхельбекера, братьев Муравьевых и близких к ним людей, сцены восстания на Сенатской площади, Сергей Николаевич выписывает подробно, при этом не без сочувствия к участнику Отечественной войны 1812 г. и Бородинского сражения генералу М.А. Милорадовичу, а в ту пору военному губернатору Петербурга, смертельно раненному П.Г. Каховским, но с несомненной, разумеется, поддержкой декабристов, которых тот прибыл отговорить от их свободолюбивых замыслов, хотя сам когда-то отчасти разделял их взгляды. Вспомним и то, что Владимир Ильич Ленин, основывая в 1900 г. общерусскую марксистскую газету «Искра», эпиграфом взял строчку Одоевского: «Из искры возгорится пламя», а план издания сложился у него еще в сибирской ссылке; он с этим планом, по его словам, «носился, как с любимым детищем». Редакция разработает и проект Программы РСДРП, принятой на II съезде партии в 1903 году. Так вот и восстанавливается шекспировская «связь времен»…
ПОПУЛЯРНЕЙШЕЙ во время Великой Отечественной войны стала написанная Сергеем Николаевичем Голубовым в 1943 г. книга «Багратион», повествующая о ходе Отечественной войны 1812 г. с образами и военачальников, и простых солдат. Помню, как в библиотеке свердловского Дома офицеров за ней записывались в очередь, а ждать приходилось чуть не по два месяца. Писать роман после толстовской «Войны и мира» – дело труднейшее, однако писатель, судя по изобразительной структуре произведения, и не хотел создавать нечто вторичное, продолжая работать в своем излюбленном историко-биографическом жанре. Поэтому нельзя не согласиться с критиком, что сразу с выходом книги написал: «Багратион» по общему замыслу романа и по ряду особенностей художественного выполнения не является романом личной судьбы. Его основная тема – судьба народа и армии, единство воли очень многих людей. Главный герой этого романа – армия, сюжет – война, а фабула – приложение на деле военного искусства. Генерал Багратион – часть этой общей жизни, как и Кутузов и Барклай де Толли». Зато современный критик-издатель со своими оценками, слегка напоминающими «пиар-акцию», странноватыми по языку, но тем не менее подтверждающими интерес к роману, и поныне рассуждает в такой вот манере: «Книга насыщена интригами, мафиозными разборками, вымышленнЫЕ (ыми. – Э.Ш.) на редкость увлекательно и со знанием дела. С самого первого фрагмента (эпизода. – Э.Ш.) произведения формируется положительный образ главного героя, к которому невозможно не проникнуться симпатией и остаться равнодушным».
Образ генерала от инфантерии Петра Ивановича Багратиона действительно выписан с искренней любовью: то «в сюртуке со звездой и в папахе, с нагайкой, перекинутой через плечо, и шпагой – подарком Суворова», то в менее нарядной одежде на военном совете, то в белой рубашке, залитой кровью после ранения, но выказывающий свою воинскую сущность неизменно – «тридцать лет службы военной… Из них двадцать три года в походах». Горячий и заботливый в повседневной жизни, непримиримый в отстаивании своих взглядов и перед военным министром и перед государем, он четко определяет характер битв с наполеоновскими войсками: «Пора, други, духу русскому приосаниться! Понять надо: необыкновенная это война, а национальная». Он и неудачи русских войск связывал с засильем в офицерстве людей иностранного происхождения, что дало повод чересчур подозрительным критикам упрекать писателя, будто тот «сочувственно воспроизводил преследование космополитов», хотя борьба против притеснения российских талантов ведется с переменным успехом издавна и до наших дней. Недаром эпиграфом к роману Голубов взял чуть-чуть сокращенную цитату из Г.Р. Державина (а не Р. Державина, как в многочисленных «скачиваниях» произведения торопливыми блогерами, предлагающими купить эту книгу, изданную многократно и при жизни автора, и позднее. – Э.Ш.):
О Росс! О доблестный народ
Единственный, великодушный…
По мышцам ты неутомимый,
По духу ты непобедимый,
По сердцу прост, по чувству добр,
Ты в счастьи тих, в несчастьи бодр.
Не меньшей популярностью пользовались и пользуются роман Голубова «Когда крепости не сдаются» (1953) и повесть «Снимем, товарищи, шапки» (1961) о русском и советском военном инженере Дмитрии Михайловиче Карбышеве (1880–1945). Начав службу в 1914 г., участник Русско-японской, 1-й Мировой и Гражданской войн, он стал генерал-лейтенантом, доктором военных наук, профессором академии генерального штаба РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии), вступил в партию большевиков, а в самом начале Великой Отечественной войны, тяжело раненный, попал в плен, в лагерях вел антифашистскую агитацию и был зверски замучен в Маутхаузене (Австрия). Как и в других романах, Голубов развертывает перед читателями широкую, многоплановую панораму действительности – от первых шагов в воинской службы главного героя, посмертно удостоенного звания Героя Советского Союза, и до открытия ему на месте бывшего лагеря мемориальной доски со словами: «Вечная память верному сыну советского народа генералу Карбышеву», и в эту панораму включено большое число и реальных и вымышленных героев, многие из которых выписаны подробно, как знакомый автору М.В. Фрунзе или сочиненный солдат Романюк, а Ленин, Дзержинский, Сталин, Куйбышев, Буденный, Котовский, Чапаев даны как бы пунктирно, на дальнем плане.
Еще будучи поручиком, Карбышев убедился: «Авторитет офицера в русской армии держится на трех китах – на доверии, на уважении и на любви. Доверие завоевывается профессиональными качествами – знаниями, распорядительностью, находчивостью, осторожностью. Уважение достигается честностью и добросовестностью. А любовь – заботами о подчиненных и защитой их интересов». Перейдя в Красную Армию, став военачальником крупным, он углубил принципы эти, выработал «манеру быстро сходиться с людьми, вникать в их дела, давать советы и уже никогда потом не терять интереса ни к самим этим людям, ни к тому, что получилось из его советов, принятых ими к исполнению». Мы видим Карбышева в Карелии, на Южном фронте, в Сибири, где нужно было его умение строить инженерные сооружения в сражениях с Колчаком и прочими белыми армиями, в Отечественную же войну 1941–1945 гг. между Минском и Брестом, куда его направили укреплять западную границу СССР. «Он был не только хорошим военным инженером, но, кроме того, еще и умным, опытным, благожелательным, смелым и находчивым человеком, – подчеркивает Голубов. – Он руководил только оборонительными работами фронта, но технические задачи обороны решал не иначе, как исходя из общего оперативного плана, а это в свою очередь с неизбежностью заставляло его мыслить политически и говорить партийным языком».
Именно эта, советская и партийная, направленность творчества Сергея Николаевича Голубова, основанная на фактах, не дает покоя творителям того «патриотизма», что возведен в ранг «национальной идеи», хотя, извините за азбучные истины, «патриотизм, согласно ленинской научной формулировке, одно из наиболее глубоких чувств, закрепленных веками и тысячелетиями обособленных отечеств», а идея – это «форма отражения в мысли явлений объективной реальности, включающая и сознание цели дальнейшего познания и практического преобразования мира». Но какое же сейчас «преобразование», если нам предлагают поддерживать «стабильность», при которой растут цены, ничтожная кучка олигархов обогащается, а бедные составляют подавляющее большинство народа? Вот и остается провластным пропагандистам пускать циничные слухи, будто генерал Карбышев умер то ли от «удара по голове», то ли от «переохлаждения», а ведущая развлекательной передачи «Comedy Woman» назвала имя героя в пересмешническом контексте, вызвав гневное возмущение близких его и зрителей. И это тогда, когда люди из разных стран приходят на территорию бывшего концлагеря Маутхаузен, чтобы возложить цветы к памятнику Дмитрию Михайловичу Карбышеву, изображенному советским скульптором В.Е. Цигалем (1962) в виде его фигуры, словно бы вмерзшей в глыбу льда, в которую он превратился после пытки струями воды за то, что отказался сотрудничать с фашистами, как хотел того Гитлер лично…
В ПОСЛЕВОЕННЫЕ годы Голубов, издавая и переиздавая в «ЖЗЛ», «Детской литературе» и других издательствах очерки о замечательных людях – «Михаил Фрунзе», «Иван Батов – русский Страдивари», «Труды и дни архитектора Василия Баженова» – также пишет роман «Сотворение века» (1947) о 1-й Мировой войне и становлении советской власти, повесть «Птицы летят из гнезд» (1958) о болгарском революционном демократе, поэте, публицисте, критике Христо Ботеве, погибшем в 1876 г. в борьбе с турецкими войсками, а в 1860–1866 гг. он жил в России, где встречался с А.И. Герценом, Н.Г. Чернышевским, хирургом Н.И. Пироговым, с известным славянофилом Раевским, позже убитым в Сербии турецкой пулей, с будущим генералом Парижской коммуны Домбровским.
«Я поехал в Болгарию, – рассказывал Сергей Николаевич, – чтобы посетить все места, связанные так или иначе с главными событиями моей повести, побывал в Батаке, Перуштице, Левскиграде, Вазовграде, Ловече, Тырнове, Плевене, Орехове, Козлодуе, на Вислеце и во Враце, получил добрые замечания и советы от болгарских писателей и ученых». В дальнейших планах Сергея Николаевича Голубова была работа над широкомасштабным политическим романом, где история тесно переплеталась бы с современностью. Но старые раны обострили новую тяжелую болезнь, и 8 февраля 1962 г. он скончался. Памятник ему на московском Новодевичьем кладбище выполнен в виде композиции из книг.
Как и лучшие его герои, Сергей Николаевич был скромным человеком, утверждая свой талант каждодневным неустанным трудом, размышляя о счастливой жизни новых поколений, работая во имя них. «Что такое настоящее? – спрашивал он и отвечал: – Переход прошлого в будущее. Да, из настоящего возникает движение вперед. Но ведь настоящее есть вместе с тем и закономерно-неизбежное следствие прошлого. Без настоящего непонятно будущее. А настоящее ни понять, ни разъяснить невозможно вне его связи с прошлым».
За эту связь времен на любимой Родине и сражался советский писатель Сергей Голубов, говоря: «Любовь к Родине мертва без воли к борьбе с ее врагами». Нынче, когда на Россию вновь ополчились внешние и внутренние враги, слова эти звучат призывом к отпору и действию. Во имя будущей социалистической Родины.
Санкт-Петербург–Ленинград
