И по делам, и как турист. По его собственному признанию, во время всех посещений Советского Союза никто ни разу не спросил у него, что он делал при Колчаке. Советские власти не раз предлагали Зворыкину переселиться на родину. Но он предпочел жить и работать в США.
Со второй половины 30-х годов он отошел от телевизионной тематики и переключился на другие проекты.
За свою долгую жизнь (1889–1982 гг.) Владимир Козьмич Зворыкин стал обладателем 120 патентов на изобретения и открытия, в том числе в области управляемых ракет, компьютеров, электронных микроскопов. Но мы, телевизионщики, особо ценим его огромный вклад в разработку технических средств современного вещания.
Характерно, что сам Владимир Козьмич никогда не подчеркивал свою исключительную роль в становлении ТВ. А незадолго до ухода из жизни образно заметил:
«Телевидение – это скорее бесконечная лестница, созданная десятками рук».
…Последние слова мои обучаемые старательно подчеркивают, либо выделяют фломастером.
Так кто же изобрел телевидение?
Слово авторитетному историку нашей отрасли Виктору Александровичу Урвалову, автору свыше 300 тематических статей, брошюр и книг, в том числе монографии-раритета «Очерки истории телевидения» (М., «Наука», 1990):
«Невозможно назвать одного человека, вынесшего на своих плечах груз столь грандиозного изобретения».
А между тем…
29 июля 2013 года на берегу Останкинского пруда под главной телебашней страны состоялось открытие парковой скульптуры В.К. Зворыкина. На церемонии задавал тон генеральный директор Первого канала Константин Эрнст. Бронзового виновника торжества он величал «отцом», «творцом» и даже «первооткрывателем эпохи телевидения». Еще он говорил, что техника, на которой работают сегодня в Останкино, это все зворыкинская аппаратура. И с пафосом заявил: «В отличие от коллизии с радио, где пальма первенства присуждена Попову вместе с Маркони, в случае с телевидением мы имеем безусловный приоритет своего, россиянина!»
Что тут сказать? Любой студент, усвоивший историю телевидения на научной основе, легко сделает серию «подсечек» телевизионному тяжеловесу.
– Отец телевидения?.. Да вы что?! «Отец», родившийся через 9 лет после появления телевизионного проекта?..
– Творец телевидения? «Творец», который еще был «грудничком» на момент открытия электродвижущей силы света?!
– «Первооткрыватель», бывший 8-летним гимназистом, когда уже светилась электронно-лучевая трубка, и 18-летним первокурсником, когда его преподаватель выдвинул идею применения ЭЛТ для передачи и приема телесигналов?!
Ну и так далее.
Короче, «припечатает» наш условный студент господина Эрнста на обе лопатки.
И не могу не вернуться к словам гендиректора о том, что Первый канал до сих пор работает на зворыкинской аппаратуре.
Действительно в 1936 году у американской «Ар-си-эй» был приобретен комплекс технических средств для Московского телецентра. Да, зворыкинский ТВ-комплекс. Но в 1943 году советское правительство приняло предложение ученых о введении в стране отечественного телевизионного стандарта, по четкости картинки превосходящего американский на 100 строк развертки изображения. Проект был реализован уже в 1948 году. И с тех пор мы лидируем по данному параметру аналогового телевидения. Если американскую, зворыкинскую, систему с разрешающей способностью экрана в 525 строк развертки взяли на вооружение 50 стран мира, то советскую, с разрешением 625 строк, – 150 стран!
Критически сверяя мифологию с инженерной историей телевидения, автор вовсе не посягает на мировое научное мнение относительно вклада Владимира Козьмича Зворыкина в становление электронных СМИ. Но и перехлесты здесь недопустимы. Зворыкин всем нам люб, но истина дороже! А истина в данном случае искажается. Искажается теми, кто в угоду политической конъюнктуре достижения «русского американца» возводит в абсолют, а советскую составляющую всемирного телевизионного прогресса сбрасывает со счетов. И как преподаватель я не хочу, чтобы у студентов сложился такой перекос в историческом сознании.
***
Проследив вместе со студентами обстоятельства зарождения и становления телевидения, читатель имел возможность убедиться, насколько неоднозначно складывались события и как бесцеремонно упрощают их нечистые на руку творцы прошлого.
А ведь подобным образом трактуется не только телевизионный процесс. Сплошь и рядом остепененные хамелеоны, беспринципные борзописцы и краснобаи вместо адекватного отображения тех или иных явлений выдают нам грубо состряпанную отсебятину «с привкусом антисоветчины» (выражение Г.А. Зюганова). Умышленное искажение фактов. Подмена понятий. Лукавые домыслы. Умолчания. А то и беспардонная пачкотня в стиле Жириновского… Вот и подтачиваются научные устои обществознания, и на почве десоветизации проступают симптомы дебилизации. Последнее с особенной остротой ощущаешь, проводя подготовительные курсы для абитуриентов. Бывает, разъясняешь молодым какие-то азы исторического материализма, а в чистых глазах напротив так и читается: «Да что вы? Неужели?!»
Зияющие пустоты шокируют не только в представлениях о социальном мироустройстве. Ощущение такое, будто современная школа пестует митрофанушек XXI века, способных превзойти в невежестве даже известного героя комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль».
– Сейчас в школе преподают не систему знаний, вытекающих одно из другого, а набор дискретных, отдельных словечек и фактов. Вот я спрашиваю у своих студентов: «Где Сан-Франциско находится?» Они начинают так это головку задирать, глазки закатывать… Я говорю: «Слушайте, у вас в кабинете географии висела карта…» – «Не-е-т, ничего не висело, у нас только были тесты…» И вот так по всем предметам: дискретные знания, которые ни с чем не согласуются!
Это высказывание профессора И.Г. Минераловой прозвучало на интернет-телеканале КПРФ «Красная линия» в передаче, приуроченной ко Дню русского языка. От вопросов словесности участники той беседы перешли к характеристике интеллектуальной среды нашего обитания в целом. Она была признана вредоносной, а действия либеральных чиновников и научно-методической обслуги образовательного ведомства, подчинивших школьные занятия натаскиванию на отупляющие тесты единого госэкзамена, прямо названы злонамеренными.
А разве не злым умыслом является то, что из школьной программы по литературе изъяты «Как закалялась сталь» Островского (настольная книга юных китайцев), «Молодая гвардия» Фадеева, «Повесть о настоящем человеке» Полевого, «Сын полка» Катаева, «Тимур и его команда» Гайдара, лучшие вещи Горького и Маяковского – и все это заменено Солженицыным да «Колымскими рассказами» Шаламова?!
Озвучивший этот риторический вопрос еще в одной передаче «Красной линии» доктор исторических наук Вардан Багдасарян был вне себя от возмущения.
– Они что, по «Колымским рассказам» собираются готовить к жизни новое поколение?! Ладно, понятно, антисоветизм. Но не до такой же степени! Удалены произведения, служившие независимо от их идеологических смыслов сильнейшими мотиваторами для юношества. Это гораздо шире антисоветизма, это работа на подрыв патриотизма, работа против страны!
Ученый поведал, что есть преподаватели литературы, которые, взяв на себя ответственность, доводят до детей русскую советскую классику вопреки школьной программе.
«Подпольное образование»?
Как бы да. Похоже на то…
Однажды в размышлениях обо всем этом родилось стихотворение «Старый профессор», своеобразный личный манифест. Позволю себе его процитировать.
…Я давно здесь веду три предмета
И стараюсь их так изложить,
Чтобы в юные головы эти
Не внести верхоглядства и лжи.
Чтоб питомцы в познании истин
Точный вектор смогли обрести,
Ключ к успеху в работе и в жизни
Получили с начала пути.
В силу принципов, долга и воли
Час за часом и день ото дня
Дать хочу им ту высшую школу,
Что когда-то взрастила меня.
Итак, тщательно выверенная подача фактов. Конкретно-исторический подход к событиям прошлого. «Конкретный анализ конкретной ситуации» (Ленин) при освещении любого события… Таковы надежные методы защиты обучаемых от несовместимой с интеллектом антисоветской промывки мозгов.
***
Но почему речь должна идти только о «защите»? В процессе занятий можно вести и наступательную пропаганду тех или иных достижений, ценностей социализма. Покажу это на следующем примере.
…Рассмотрев особенности перехода с черно-белого на цветное вещание, мы с первокурсниками обращаемся к практической смене формата. Замечаем, что в большинстве стран процесс затянулся надолго. Причиной оказалась слишком высокая цена цветных телевизоров. В частности, в США первые такие аппараты стоили 495 долларов. Прошло почти сорок лет (с 1954 по 1992 г.), прежде чем 50% американцев приобщились к передачам в естественных красках.
А как обновлялась приемная сеть в СССР? Первая цветная программа «Радуга, зажгись!» вышла в эфир 1 октября 1967 года, но уже менее чем через десять лет, к середине 70-х, у многокрасочного экрана собиралась каждая вторая семья! Хотя удовольствие обходилось очень даже недешево: в год запуска СЕКАМ телевизор «Рубин-401» продавался за 780 рублей при средней зарплате по стране 130–140 руб.
Такой парадокс… Интересуюсь, что думают по этому поводу «дети ЕГЭ».
– Наверное, советские люди любили смотреть новости, – глубокомысленно замечает один.
– Нет, – на полном серьезе возражает другой. – Их, наверное, заставляли смотреть телевизор…
Тут и сообщаю 18-летним россиянам, что в 1970-х годах их дедушки и бабушки брали нарасхват не только цветные телевизоры. Гонялись за «Жигулями», «Москвичами», «Запорожцами», за тяжелыми мотоциклами, мебельными гарнитурами, за коврами, паласами, «адидасами», «шарпами» и пр. Причем проблемой было «достать» дефицит. А деньги? Деньги находились!
Аудитория оживляется. Открываю секрет феноменальной покупательной способности предков: общественные фонды потребления. Составляя все более весомую часть национального дохода СССР, средства этих фондов планомерно и в нарастающих объемах направлялись на социальные цели. Из этих всенародных денежных ресурсов невидимая рука государства покрывала жизненно важные расходы всех без исключения членов советского общества. Уточняю сказанное. Общественные фонды потребления гарантировали каждому бесплатное получение государственной квартиры; избавляли от личных затрат на образование и медицинское обслуживание, на занятия физкультурой и спортом, техническим и художественным творчеством; обеспечивали нас бесплатными или льготными путевками в здравницы и пионерские лагеря; делали минимальными наши расходы на продукты питания и лекарства, на воду, тепло, газ, бензин, электричество, на общественный транспорт, детские сады и ясли, железнодорожные и авиабилеты. Так что при советском строе все «необходимое и достаточное» нам доставалось если не бесплатно, то по мизерным ценам и тарифам. Благодаря этому любая семья могла, не попадая в кредитную кабалу (как сейчас), а просто подкопив денег, приобрести что-то дорогостоящее. Тот же цветной телевизор…
Аудитория задумывается. Стоп. Для меня этого достаточно.
***
«С каким удовольствием можно сегодня говорить с молодежью о статистике и реальных доходах населения в советское время с учетом общественных фондов потребления!»
Это признание от Нэлли высветилось на форуме «Советской России» при обсуждении статьи Натальи Еремейцевой «Манкурты – рядом» (17.11.2014).
Согласен на все сто процентов. Через общественные фонды потребления идею социализма можно раскрывать с особой наглядностью, представляя ОФП как всеобъемлющий фактор государственной заботы о людях, заботы «от колыбели до могилы». Здесь уместно подчеркнуть, что сами понятия «социализм» и «общественные фонды потребления», по сути, однородны: лат. societas означает общий. Между тем это природное единство осознается не всеми. Фидель Кастро однажды заметил: когда говоришь с людьми о социализме, порой слышишь отрицательные либо осторожные суждения, но когда задаешь вопросы: «Вы за бесплатное образование?», «Вы за бесплатную медицину?», «Вы за безвозмездное получение квартиры?» – в ответ неизменно звучит: «Да!»
Отсюда логика убеждающего политпросвета выводит на Конституцию СССР (1977 г.), Программу КПСС (1986 г.), Резолюции XXVI и XXVII партийных съездов. В этих главных политических документах развитого социализма был ясно прочерчен марксистско-ленинский курс на усиление социальной однородности общества – стирание классовых различий, существенных различий между городом и деревней, умственным и физическим трудом, на «выравнивание социальных различий… в территориальном плане». То были не просто декларации. Программные установки Коммунистической партии Советского Союза воплощались в конкретные задания на каждую пятилетку. И, в отличие от майских указов В.В. Путина, неуклонно выполнялись. С 1965 по 1980 г. среднемесячная зарплата рабочих и служащих СССР поднялась на 75 процентов, а выплаты и льготы из общественных фондов на душу населения возросли на 140 процентов. К середине 80-х на ОФП приходилось около 1/3 потребляемых материальных благ и услуг. На исходе советского периода разрыв в реальных доходах 10% наиболее обеспеченных и 10% наименее обеспеченных слоев населения (децильный коэффициент) выражался соотношением 4:1.
Тут само собой напрашивается сопоставление с постсоветской Россией. Так вот, в стране развитого путинизма децильный коэффициент, по данным государственной статистики, подскочил с 4 до 16, по неофициальным данным – до 40. Согласно расчетам независимого эксперта А.А. Гудкова, доходы 10% богатых в самом богатом регионе России превышают доходы 10% бедных в самом бедном регионе России… в 100 раз! В ЦК КПРФ считают, что «на федеральном уровне государство полностью вышло из социальной сферы».
Вправе ли вузовский преподаватель доводить подобную информацию до студентов?
Вопрос не из простых.
С одной стороны, чувство долга, ответственности за судьбу подопечных обязывают оберегать их от заблуждений, внушаемых пропагандистской зондеркомандой режима, разъяснять вступающим в жизнь истинное положение дел в обществе.
Но с другой стороны, идеологизация занятий, да еще по специальным дисциплинам будущей профессии, как минимум, некорректна. Насколько мне известно, по типовому уставу современного вуза политическая деятельность в его стенах исключается.
Как разрешить это противоречие?
Наверное, здесь требуется некая «золотая середина»…
***
Являясь постоянным читателем «Советской России», вряд ли ошибусь, если скажу: первым на страницах нашей газеты проблему контрпропаганды в студенческой аудитории основательно затронул профессор В. Алексеев из г. Чебоксары в статье «Пофигисты и другие», напечатанной 8.04.2007 г.
«…Чтобы немного заострить внимание утомленных слушателей, – писал, в частности, В. Алексеев, – я иногда рассказываю им «фантастические» истории из своей студенческой жизни 60-х годов. Особое внимание и удивление вызывает рассказ, как, будучи студентом пятого курса и получая стипендию 50 рублей, я мог на воскресенье позволить себе слетать на самолете из Москвы в Ленинград и обратно. (Билет в один конец для студентов продавался тогда с 50-процентной скидкой и стоил 7 рублей). Мы с моей девушкой ходили в Эрмитаж, могли посетить кафе «Север» на Невском… На все это у нас уходила ровно половина моей стипендии, а остальной половины мне хватало на питание до следующей стипендии».
Публикацией В. Алексеева «Советская Россия», видимо, собиралась открыть широкую дискуссию о позиции научно-педагогических работников в условиях густопсовой травли социализма. Зазывной анонс «О чем молчит красная профессура», по идее, должен был задеть за живое читателей – коллег автора.
Пробегаю глазами газетную вырезку, нахожу основные моменты, которые тогда отметил. 1. Никто так остро не ощущает связь времен и смену поколений как преподаватели вузов. (Несомненно.) 2. Стараниями властей и прорежимных СМИ коммунистическое прошлое страны преподносится новому поколению только в черных красках. (Факт!) 3. Тем не менее в молодежной среде все чаще поднимаются вопросы: как и почему к власти пришли коммунисты; кто и за что воевал в Гражданскую войну; кто такие были Ленин и Сталин; как на самом деле жили люди при Советах. (Да, интерес налицо.) 4. Между тем большая часть вузовской интеллигенции, даже если разделяет левые и коммунистические взгляды, пассивно созерцает происходящее, мечтая о правильном капитализме с человеческим лицом, до которого еще сто лет идти. (Увы, это так.)
Заметьте: проблема поставлена еще в 2007-м, на пике «тучных» годов, а сейчас она тем более злободневна.
Но тут остался открытым главный, пожалуй, вопрос. Вопрос о формах интеллектуального отпора антисоветчине со стороны «красной профессуры». По словам В. Алексеева, «фантастические» эпизоды из своей студенческой жизни он приводит тогда, когда надо «взбодрить» слушателей. Конечно, и такой прием дает эффект в плане доброго отношения к эпохе СССР. Но получается так: тема занятия – отдельно, а экскурс в советское прошлое – отдельно…
А нельзя ли, опять же в целях контрпропаганды, теснее увязывать учебно-научную информацию с информацией общественно-политической?
***
Неожиданно пришла подсказка.
Не помню, то ли услышал, то ли прочел где-то, но мигом «склевал» очень продуктивную мысль. В любой области распространения знаний можно, не отходя от основной темы, раскрывать преимущества социализма. Достаточно всякий раз… «прорабатывать исторический срез своего предмета».
Жаль, не записал, кто именно высказал такую идею. А идея, по-студенчески выражаясь, «стопудовая». Какую ни возьми сферу человеческой деятельности, в ней никогда не будет лишним проследить смену тех или иных ее состояний. Таких, скажем, как зарождение, становление, подъем или спад, возрождение, преобразование и т.п. И в контексте такого обзора – естественно и ненавязчиво затронуть эпоху СССР, привести пару-тройку фактов из советского прошлого. Да пóходя сопоставить их с российской реальностью. А еще лучше – побудить слушателей к сопоставлению…
Недавно в одной из программ «Красной линии» член-корреспондент Российской академии наук А.А. Тишков коснулся темы географических открытий ХХ века. При этом заметил, что в исследовании неизведанных территорий планеты лидировали советские ученые. На рубеже 60–70-х гг. в экспедиции выходили 120 специальных судов под флагом СССР. Таковых сегодня с российским триколором не наберется и двух-трех десятков, утрачен даже интерес к проблемам пространственного развития собственной страны.
Это – история с географией… Аналогичные погружения в прошлое можно проводить во всех областях естественных и гуманитарных наук – от астрономии до языкознания, если целенаправленно расширять кругозор обучаемых за счет ретроспективного взгляда на предмет. А такой подход в свете теории познания диалектического материализма дает наиболее полную картину. Согласно В.И. Ленину, на любой вопрос необходимо смотреть с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило и чем данная вещь является теперь.
Приняв на вооружение эту безупречную методологию, преподаватель социалистической ориентации вправе в любой сфере и по любому предмету обучения отмечать советскую составляющую. А здесь даже простое упоминание отдельных фактов способно вызвать политико-воспитательный эффект.
***
Из собственных наработок.
Помимо истории ТВ, преподаю и такую дисциплину, как «Организация и экономика телевидения». Понятно, что на занятиях по данному курсу в центре внимания вопросы, актуальные «здесь и сейчас». Но разве изучающим современный хозяйственный механизм не полезно узнать, как складывалось финансирование отрасли на протяжении прошлых десятилетий? Вот и выполняю «исторический срез» под этим углом.
Заходит разговор о том, что в нашей стране вплоть до 1962 г. прием теле- и радиопередач был платным. Так, в 1961 г. люди каждый месяц приходили на почту и вносили по квитанции: 1 рубль за телевизор, 30 копеек за радиоприемник, 50 копеек – за радиоточку (комнатный репродуктор). Собранные с населения средства поступали в бюджет, откуда направлялись на нужды телерадиовещания. Уточняю для ориентировки, что в том же, 1961 г. должностной оклад журналиста-редактора краевой телестудии составлял 90 рублей, а его же месячный заработок, вместе с гонораром – в пределах 110–120 рублей, черно-белый телевизор «Рекорд» стоил 140 рублей.
Примечаю: ровесники XXI века не без труда осмысливают товарно-денежные соотношения 1960-х гг.
– Честно говоря, многие тогдашние цены подзабыл за столько лет. Но вот еще какая цена врезалась в память… Когда 9 января 1964 г. получил ордер на квартиру – как молодой специалист – коньяк брал в гастрономе за 4,03 рубля. Абсолютно точно. «Три звездочки»…
Слушатели понимающе улыбаются. Возвращаюсь к теме.
– С 1962 г. стал действовать новый порядок финансирования нашей отрасли. Сохранилась лишь абонентская плата за репродукторы проводного радио. А вместо сборов за телевизоры и радиоприемники были введены надбавки к розничным ценам на продаваемые аппараты: на телевизоры – плюс 20 процентов к прежней цене, на радиоприемники – плюс 15%. Тот же «Рекорд», стоивший в 1961-м 140 рублей, теперь стали продавать за 168… Но зато, переплатив 28 рублей, его приобретатель целиком освобождался от платы за просмотр, равно как и все владельцы старых телевизоров. Аналогично – и по радиоприемникам.
Далее говорю, что с течением времени в Советском Союзе запускались новые каналы, увеличивались объемы вещания. Расходы на электронные средства массовой информации возрастали и уже не покрывались сборами с абонентов проводного радио и торговыми надбавками на продаваемые приемники. Однако государство не перекладывало бремя дополнительных затрат на телезрителей и радиослушателей, как сейчас затраты по капитальному ремонту жилого фонда на самих жильцов, – привлекались другие финансовые источники. Недостающие средства восполнялись за счет предприятий и ведомств, функционально связанных с ТРВ и обязанных ему своим экономическим преуспеванием.
Обращаемся к балансовым показателям Гостелерадио СССР за 1985 год. При общей сумме отраслевых затрат 1835 миллионов рублей поступления от абонплаты и торговых надбавок составили всего 924 миллиона, что лишь наполовину перекрывало понесенные издержки. А для возмещения второй половины затрат Министерство финансов СССР перевело Гостелерадиокомитету свободный остаток прибыли предприятий Минсвязи и заводов-изготовителей телерадиотехники, а также налог с оборота госторговли. И никто не оказался в накладе. Налицо протекционистский (от лат. protection – защита, покровительство) подход Советского государства и к телевидению, и к телезрителям.
***
Иное отношение к отечественному телепроцессу мы со студентами обнаруживаем в постсоветский период.
Эпоха Ельцина–Путина совпала по времени с глобальной «цифровой революцией» – кардинальной перестройкой электронных СМИ с аналогового на цифровое вещание. Как когда-то колоризация телевидения, так и в новейшей истории его цифровизация повлекли за собой целый комплекс проблем: технических, экономических, организационных, социальных, правовых. А потому и в больших, и в малых странах мира перевод ТВ на новую технологию становился предметом развернутой государственной программы.
Поневоле приняла вызов прогресса и Российская Федерация. Но именно поневоле. И дела у нас пошли согласно известному присловью: «Спячка – раскачка – горячка».
«Спячка» проявилась уже в том, что Россия «проморгала» разработку единого европейского стандарта DVB (Digital Video Broadcasting – «цифровое вещание видео»). Среди участников международного консорциума DVB, принявшего в 1998 г. пакет нормативно-технической документации по «цифре», представителей некогда ведущей телевизионной державы, увы, не оказалось.
Глубокая медвежья спячка продолжалась ни много ни мало шесть лет. Наконец, в 2004 г. правительство М.Е. Фрадкова известило Международный союз электросвязи о выборе Россией стандарта DVB и запросило нужные радиочастоты.
На последующую «раскачку» ушла в общей сложности путинская пятилетка. Сначала понадобилось свыше одного года для создания Правительственной комиссии по вопросам технологического обновления ТРВ (май 2006-го). Спустя полтора года, к ноябрю 2007-го, комиссия во главе с первым вице-премьером Д.А. Медведевым обнародовала Концепцию намечаемой цифровизации. Потом более двух лет заняло вялотекущее обсуждение «новой конституции телевидения». И лишь 3 декабря 2009 г. премьер-министр В.В. Путин подписал Постановление №985 об утверждении Федеральной целевой программы «Развитие телерадиовещания в Российской Федерации на 2009–2015 годы».
Конспектируя эти данные, мои слушатели не могут удержаться от сопоставления, ибо из предыдущей лекции они знают: в июне 2009 г. в США был отключен последний аналоговый телепередатчик. То есть американцы уже завершили модернизацию, а мы только-только к ней приступили…
***
Как водится, после «спячки» да «раскачки» следует «горячка». Так события и развернулись. Долго запрягавшая, Россия сразу взяла с места в карьер. Уже в январе 2010 г. вошла в строй 50-километровая зона цифрового телевидения на границе Хабаровского края с Алтаем, а к октябрю того же года реконструкцией были охвачены 2324 населенных пункта, где проживали семь процентов россиян. Темп работ нарастал. Вслед за оцифровкой наземного (эфирного) вещания по периметру сухопутных границ РФ от Приморского края до Ленинградской области мачтовики-высотники приступили к обновлению передающих устройств в республиках Северного Кавказа, на Ставрополье, в Астраханской, Белгородской, Брянской, Воронежской, Волгоградской и других глубинных областях. Поскольку в то время более 80 процентов зрителей принимали программы только по эфиру, у нас в первую очередь внедрялся цифровой стандарт в модификации DVB-T, где добавочная Т указывает на Terrestrial – наземный способ трансляции.
В общем, Федеральная целевая программа буквально рванула со старта. Казалось бы, ничто не предвещало сбоев.
И надо же – вдруг вскрылась нелепая оплошность стратегов модернизации. Скажем точнее: вопиющая недальновидность.
Дело в том, что когда телевизионная Россия удосужилась взять на вооружение DVB, тогда это был стандарт, созданный в 1998 г. и рассчитанный на традиционные 625 строк развертки изображения. Однако позднее, в 2008 г., тот же европейский консорциум DVB выпустил новую редакцию технических параметров для цифрового эфирного вещания: DVB-Т2. От своего единоутробного предшественника стандарт 2008 г. рождения принципиально отличался тем, что обеспечивал разрешающую способность экрана в 1080 и более строк развертки и служил технологическим трамплином для выхода на телевидение сверхвысокой четкости, освоения мобильного и объемного (3D) телевидения. У нас же при разработке программы на перспективу эти резервы роста оказались не заложены. И производственные подразделения Минкомсвязи РФ и ФГУП «Российская телевизионная и радиовещательная сеть» устремились вдогонку за цифровым прогрессом… по технологии прошлого века.
Первыми узрели противоречие проницательные эксперты. В отраслевой прессе появились озабоченные статьи. И взоры заинтересованных лиц обратились к вершине телевизионной вертикали.
…После некоторых раздумий высокопоставленные дилетанты, ведающие связью в правительстве В.В. Путина, выдали указание: работу по Федеральной целевой программе на 2009–2015 гг. продолжать в прежних параметрах, и только завершив ее, «приступить к выполнению услуг в DVB-Т2 (Распоряжение правительства РФ №57-р от 21.01.2011.).
Выходило так: сначала преобразуем аналоговое телевидение в цифровое согласно стандарту 1998 г., а затем проделаем повторную цифровизацию вещания, но уже в современной редакции DVB.
Анекдот да и только!.. Конечно, в институтских стенах не позволяю себе резко отзываться о дуроломах из Белого дома – обычно лишь привожу студентам русскую прибаутку: «Акуля, что шьешь не оттуля?» – «А я, матушка, еще пороть буду»… Срабатывает, однако.
Ну а в этой ситуации всполошились все операторы связи. И наша властная вертикаль, пораскачиваясь туда-сюда 14 месяцев, Распоряжением правительства от 3 марта 2012 г. №287-р перенесла начало модернизации в DVB-Т2 с 2015 г. на 2012-й. При этом на «переперестройку» уже перестроенных телесетей страны было отведено около двух лет.
Такая вот «загогулина» получилась с Федеральной целевой программой. Немудрено, что ни в 2015-м, ни в 2016–2018 гг. смена аналога на цифру в России так и не состоялась. Правда, в последние месяцы «ящик» учащенно трезвонит об отключении старых телепередатчиков то в одном, то в другом регионе. Два или три раза прозвучало «капиталистическое обязательство» завершить цифровизацию всей страны к 3 июня 2019 года. Сверяю эту дату с 12 июня 2009 г., когда Соединенные Штаты Америки окончательно вошли в цифровую эпоху… Сдается, мы решили отстать от геополитического соперника не на полные десять лет, а хоть на 9 дней меньше… И то хоть слабое, да утешение.
г. Краснодар