К самолету была вызвана скорая, пилот был передан медикам. К сожалению, им спасти пилота не удалось, он скончался в машине скорой помощи.
Это сообщение разлетелось по информационному полю России с молниеносной скоростью. Вполне объяснимая реакция журналистов и общественности на экстренную ситуацию в воздухе с гражданским судном. Можно было бы, как это сделал «Аэрофлот», выразить соболезнование – мол, печально, но что тут поделаешь. Человек смертен… Но это ЧП со смертельным исходом укладывается в общую канву разговора, состоявшегося перед этим в Госдуме при проведении круглого стола по инициативе фракции КПРФ и независимого профсоюза, на котором обсуждались проблемы гражданской авиации. «Советская Россия» в предыдущем номере в материале «Вынужденная посадка» достаточно подробно об этом рассказала. Суть разговора сводится к тому, что «в действующих компаниях за внешним благополучием развиваются патогенные процессы. Нарушение режима труда и отдыха, игнорирование прав и свобод… Все эти проблемы отражаются как минимум на качестве обслуживания пассажиров, а как максимум – на их безопасности».
Среди прочих жизненно важных проблем шла речь еще вот о чем. «Не очень интересуются в «Аэрофлоте» и здоровьем своих сотрудников, – поведала на встрече с депутатами Илона Борисова, президент Шереметьевского профсоюза бортпроводников ПАО «Аэрофлот». – В медицинском центре компании огромные очереди, услуги сокращаются, число специалистов уменьшается. Проблемы с медициной во всей авиационной отрасли подтвердил президент профсоюза летного состава России Мирослав Бойчук. По его убеждению, российская авиационная медицина очень отстала от международных норм.
Оснований не верить подобным заявлениям нет никаких. Уже просто потому, что в целом по стране медицина находится в таком убогом состоянии, что даже президент был вынужден признать коллапс важнейшей социальной отрасли.
В целом все эксперты, с мнением которых по поводу происшествия в небе над Ростовом удалось ознакомиться, сходятся в том, что риски, связанные со здоровьем пилотов, к сожалению, полностью минимизировать невозможно, несмотря на жесткие меры контроля за здоровьем летного состава. Об этом, в частности, заявил главный редактор портала Avia.ru Роман Гусаров, комментируя экстренную посадку самолета Москва–Анапа в связи с сердечным приступом у второго пилота и последовавшей его смертью.
– Смерть пилота – явление, выходящее за рамки возможного. Это то, чего при нашем уровне медицинского контроля просто не могло случиться. С причинами еще предстоит разбираться следствию, – сказал изданию Metro председатель комиссии гражданской авиации общественного совета Ространснадзора, заслуженный пилот СССР Олег Смирнов. – В России одна из самых строгих в мире систем контроля. Все пилоты дважды в год проходят углубленный медицинский осмотр. Их там просто наизнанку выворачивают.
Но вот что самое любопытное: по его информации, владельцы авиакомпаний «хотят сэкономить на пилотах, заменяя их компьютерами. Это будет ошибкой мирового масштаба. Если бы в кабине нашего самолета был только один пилот, все могло закончиться иначе. Как бы ни был хорош компьютер, на последнем рубеже должен быть живой, хорошо обученный человек, который может, в случае необходимости, взять на себя управление и посадить самолет».
В целом эксперты сходятся во мнении, что, поскольку абсолютной защиты от таких случаев нет, подобные ситуации предусмотрены и прописаны в действующих процедурах как на уровне авиационных властей, так и на уровне авиакомпаний. Так, современный коммерческий самолет, перевозящий одновременно 20 пассажиров и более, в обязательном порядке управляется двумя пилотами, при этом сама по себе система автоматизации воздушных судов устроена таким образом, что один член экипажа может продолжить полет и выполнить безопасную посадку даже в том случае, если ему никто не будет ассистировать, кроме наземных служб.
Это все понятно. Но рядовому пассажиру от этого не легче. Представьте себя на месте человека, который летит из Москвы в Анапу и узнает, что пилот потерял сознание. Сидя за штурвалом!
Никто из авиаэкспертов, руководителей и владельцев авиакомпаний и слова не сказал о том, что пилоты, как, впрочем, и остальные члены команды воздушного судна, даже имеющие богатырское здоровье, перерабатывают и устают не только физически, но и психологически.
Игорь Дельдюжов, президент Шереметьевского профсоюза летного состава, во время встречи в Госдуме прямым текстом заявил, что пилоты и бортпроводники в России отдыхают в год на 50–70 дней меньше, чем их зарубежные коллеги. «Согласно действующему законодательству у пилотов не должно быть больше 36 часов рабочего времени в неделю. Но я видел графики, где 55 часов только полетного времени. А полетное – это только часть рабочего! Немудрено, что почти в трети авиакатастроф сопутствующим фактором определена усталость».
В резолюции, которую приняли по итогам этого круглого стола, прямым текстом сообщается, что стремительно ухудшающиеся условия труда работников гражданской авиации РФ, неконкурентные заработные платы, нарушение трудового и отраслевого законодательства, преследование профсоюзных лидеров приводят к текучке кадров, системной потере опыта в профессиях. Тем самым, как отмечено, «системно сформировалась среда, потенциально опасная авиаинцидентами и катастрофами». Речь идет о том, что у специалистов в гражданской авиации выжимают все силы и нервы, а потом тупо выбрасывают на обочину. В представлении владельцев отечественных авиакомпаний это такой расходный материал. И дежурным соболезнованием семье умершего пилота это не исправишь. А поэтому все мы, пассажиры гражданской авиации России, остаемся заложниками выстроенной в России системы, суть которой – прибыль любой ценой – и оправдывает всё.
