Великий наш артист цирка и кино Юрий Никулин был, как известно, фронтовиком, зенитчиком, воевал на Ленинградском и Прибалтийском фронтах, перенес блокаду. У товарищей он снискал славу «артиста», в часы отдыха развлекая их шутками, анекдотами, собственного сочинения сценками. Рассказывал он такой случай.
Шли бои в Эстонии, взяли наши войска город Тарту и в нем большие склады и спиртзавод. Кому что в трофеи досталось, а Юре Никулину – котелок спирта. И выменял он на него у кого-то из солдат полную немецкую офицерскую форму – для своего «театра». А был у них в зенитном дивизионе повар. Очень любил девчатам про свои подвиги рассказывать, а в боевой обстановке трус невероятный. Случится бомбежка или обстрел – два часа потом найти не могут. И решил Никулин подстроить ему такую каверзу. Оделся немцем и выскочил из-за кустов на полевую кухню: «Хенде хох!» Повар со страху руки задрал, а в руке-то черпак с горячими щами, они и вылились ему на голову… Никулин как захохочет, а повар бежать! В штаб в панике прибегает, кричит: «Немцы!» Послали дозор разведать обстановку, а у кухни наш «артист» сидит и щи уплетает…
***
Наша рота была готова к атаке, и бывалый сержант заметил, что у одного новобранца нервы явно сдали. Он был бледен, зубы стучали, а коленки выделывали совсем непонятные фигуры.
– Сердюков, – сержант употребил несколько «вдохновляющих» выражений, – это ты трясешься или твоя подлая шкура?
– Нет, нет, сержант, это трясусь я, но не за себя, а за противника, который еще не знает, что я уже здесь!
***
…Были случаи русской психической атаки. Вот как о ней рассказывают очевидцы: «Полк поднимался во весь рост. С одного фланга шел гармонист, играя или вологодские переборы «Под драку», или тверскую «Бузу». С другого фланга шел другой гармонист, играя уральскую «Мамочку». А по центру шли молоденькие красивые санитарки, помахивая платочками, и весь полк издавал при этом традиционное мычание или хорканье, какое обычно издают плясуны, когда дело движется к драке, для устрашения противника. После такой психической атаки немцев можно было брать в окопах голыми руками, они были на грани умственного помешательства.
***
В августе 1941 года в районе Даугавпилса он готовил обед для красноармейцев. В это время он увидел немецкий танк, двигавшийся в сторону полевой кухни. Будучи вооружен только карабином и топором, Иван Середа укрылся за ней, а танк, подъехав к кухне, остановился, и экипаж стал вылезать из него. В этот момент Иван Середа выскочил из-за кухни и бросился к танку. Экипаж немедленно укрылся в танке, а Иван Середа запрыгнул на броню. Когда танкисты открыли огонь из пулемета, Иван Середа ударами топора согнул ствол пулемета, а затем куском брезента закрыл смотровые щели танка. Далее он начал стучать обухом топора по броне, при этом отдавая приказы красноармейцам, которых рядом не было, забрасывать танк гранатами. Экипаж танка сдался, а Иван Середа под прицелом карабина заставил их связать друг другу руки. Когда подоспели красноармейцы, они увидели танк и связанный экипаж.
***
«13 июля 1941 года из района Песец красноармеец Овчаренко вез боеприпасы для 3-й пульроты, находясь от своего подразделения в 4–5 километрах. В этом же районе на красноармейца напали и окружили две автомашины в составе 50 германских солдат и 3 офицеров. Выходя из машины, германский офицер скомандовал красноармейцу поднять руки вверх, выбил из его рук винтовку и начал учинять ему допросы.
У красноармейца Овчаренко в повозке лежал топор. Взяв этот топор, красноармеец ударил топором германского офицера, бросил три гранаты вблизи стоящей машины. 21 германский солдат был убит, остальные в панике бежали. [Устремившись] вслед за раненым офицером, Овчаренко с топором в руках преследовал его и в огороде м. Песец поймал его и отрубил ему голову. Третий офицер сумел скрыться.
Тов. Овчаренко не растерялся, забрал у всех убитых документы, у офицеров карты, планшеты, схему, записи и предоставил их в штаб полка. Повозку с боеприпасами и продуктами доставил вовремя своей роте…»
Ходили анекдоты
В КАБИНЕТЕ ЗУБНОГО ВРАЧА
– Опять у вас мост поврежден, – сказал зубной врач немецкому коменданту, – придется делать новый.
– Бесполезно, – вздохнул комендант, – партизаны снова взорвут.
«ДРУГ» НЕМЦЕВ
По улицам Варшавы шел человек и бормотал про себя:
– На немцев я бы даром работал ежедневно по двенадцать часов.
Шедший сзади него немецкий полицейский спросил:
– Почему ты работал бы на немцев даром по двенадцать часов? Кто ты?
– Я могильщик.
НЕ ПЕРЕНЕС
– Мой Карл погиб от операции…
– А операция была под хлороформом?
– Нет, под Смоленском.
В БЕРЛИНСКОЙ ШКОЛЕ
– Опять вы, Шнейдер, отвечаете невпопад. Когда вы научитесь думать?
– Это вовсе не нужно, герр учитель. Через неделю меня призывают в армию и за меня будет думать фюрер.
ХОРОШИй УРОК
Учитель. Ганс Штольц, проспрягайте мне глагол «бежать».
Ганс. Я бегу, ты бежишь, он бежит, мы бежим, вы бежите…
Учитель. А они?
Ганс. Они наступают, господин учитель.
ЗАРЫЛИСЬ
– Герр обер-лейтенант, во избежание ненужных потерь почаще зарывайтесь в землю.
– Мы и так зарываемся. Вчера две роты зарыли.
