Находясь в больнице, Дмитрий Георгиевич откликнулся на просьбу нашей газеты побеседовать. Незадолго до выписки он рассказал в своем интервью Галине Платовой, как его настиг COVID-19, как протекало лечение и какие размышления посетили в больничной палате.
– Дмитрий Георгиевич, как вы поняли, что подхватили инфекцию? Какими были первые признаки заболевания?
– Во время начавшегося противоэпидемиологического периода в Госдуме был организован забор анализов. Нас регулярно тестировали на наличие COVID-19. При входе в здание замеряли температуру. Однажды после очередного тестирования в дверь моей квартиры раздался звонок. Это приехал врач: мой последний тест показал наличие вируса в организме.
Дни сдачи последнего теста сопровождались ощущением слабости, жуткой усталости, сильной ломоты внутри организма. При этом подъемы температуры носили эпизодический характер. И поскольку сначала тесты ничего не выявляли, я полагал, что речь идет о каком-то другом простудном заболевании. Тем более что отсутствовала не только постоянно повышенная температура, но и другие распространенные симптомы коронавирусной инфекции. Не было ни сухого кашля, ни затруднений с дыханием.
Где мог заразиться, не знаю. В этот период контактов было меньше обычного. Я не присутствовал, например, на последнем в апреле заседании Госдумы. Общаться, заходить за продуктами в магазин приходилось.
Самочувствие? Болезненнее всего было ощущение ломоты внутри тела, в костях. Температура повышалась не часто, скачкообразно почти до 39–400. За первую неделю заболевания было три таких температурных всплеска. Случалось это с промежутками в два-три дня.
– Как выстраивалось лечение?
– На момент приезда скорой помощи мы с врачом определись по схеме лечения на дому. Учитывалось общее состояние, нормальная температура и отсутствие острых симптомов. Врачи наблюдали за моим состоянием, чтобы решить, смогу ли я побороть заболевание без госпитализации или нет.
Ухудшения самочувствия не было, но через три дня я сделал компьютерную томографию легких. Тут всё и решилось. Поскольку выявилась двусторонняя вирусная пневмония. Меня повезли в стационар и поместили в специализированное отделение Центральной клинической больницы. Началось лечение COVID в стационарных условиях. Провел здесь уже три недели. Лечили меня главным образом с помощью таблеток и капельниц.
– Аппарат искусственной вентиляции легких вам не потребовался?
– Нет, ИВЛ мне не назначали. На протяжении первой недели недостаток кислорода мой организм испытывал. В этом состоит особенность заболевания, и она способна приводить к тяжелым последствиям. За этим врачи строго следили. Уровень насыщения организма замерялся постоянно. Чтобы восполнять недостаток, давали дышать кислородом. Но без ИВЛ обошлось.
В корпусе соблюдается очень жесткая изоляция. «Красная зона» начинается со входа в здание. Никто из проходящих лечение из палаты никуда выходить не должен. Есть кнопка вызова, при необходимости пациент может позвать медперсонал.
Понятно, что ни о каких посещениях речи быть не может. Общение с внешним миром – по телефону. Звонков очень много. Каждый день общаемся с Геннадием Андреевичем Зюгановым. Слова поддержки звучат от наших партийных товарищей, друзей, земляков. Звонил Вячеслав Викторович Володин и многие другие коллеги. Очень признателен всем за поддержку. Извиняюсь за то, что иногда не удается отвечать сразу.
В плановом порядке в палату приходят лечащий и дежурный врачи, медсестры и санитарки. Нам дают лекарства, ставят капельницы и уколы, берут анализы, уточняют температуру. Градусником нужно пользоваться каждые три часа.
Впервые приходится лечиться, не видя лиц медиков – все в защитной форме, в очках и масках. Меры предосторожности строго соблюдаются.
– К вам приходит лечащий врач. Что он говорит о заболевании?
– Вы знаете, все кто мне звонит, интересуются, что, мол, говорят врачи. Но, прямо скажем, больше информации исходит от меня. Каждого пациента врачи стараются подробно расспросить о состоянии. У течения болезни есть общие симптомы и характеристики. Они постепенно выясняются, систематизируются, изучаются. Но есть особенности. У каждого человека они свои. У кого-то заболевание протекает в более легкой форме, у кого–то тяжело и даже очень. Врачи изучают подробности каждого случая. Я бы сказал, что идет исследование инфицированных по ходу пандемии, по ходу борьбы с вирусом.
Мое состояние наблюдали и изучали главным образом через тестирование и с помощью компьютерной томографии (КТ). Регулярно делались тесты на наличие вируса в организме. Полученные результаты последних тестов указывают на хороший результат. Повторная томография, сделанная уже в стационаре, также показала положительную динамику в лечении. Но при пневмонии процесс излечения, как известно не бывает быстрым.
– Какими лекарствами вас лечат?
– Антибиотик вводят с помощью капельниц и уколов. Антивирусные препараты дают утром и вечером в виде таблеток и капсул… Схема лечения потребовала принять также меры против обезвоживания организма, по разжижению крови и против явлений, вызванных приемом антибиотиков. По этому поводу тоже – капельницы, уколы, капсулы.
– Могут ли быть какие-то последствия в легких после перенесенной коронавирусной инфекции?
– Практика уже указывает, что это возможно. В целом же врачам трудно делать выводы. Пока ни природы, ни последствий этого заболевания никто до конца не понимает. Болезнь протекает по-разному.
Лечение? Главным образом это лечение тех проблем, которые вызваны вирусом, но не источника заболевания. СОVID исследуется на ходу, и способы лечения только вырабатываются. Те назначения, что мы получаем, уже опробованы в других клиниках, и не только у нас в России. В общем виде понятно, что на вредоносную активность коронавируса можно воздействовать антибиотиками и антивирусными препаратами. Специалисты говорят о важности витамина Д, он заметно помогает человеку противостоять заболеванию.
Находит подтверждение вывод о том, что инфекция отрицательно сказывается на состоянии определенных органов. Когда вирус поражает лёгкие, страдают все зоны организма. И инфекция, это совершенно точно, способствует обострению хронических болезней.
Тяжелее приходится тем, у кого ослаблен иммунитет. Есть люди, кому сложно его укреплять в силу больших нагрузок. Целая группа моих товарищей уже многие годы остается без отпусков. С переносом единого дня голосования на сентябрь ситуация резко ухудшилась. Окончание в июле весенней сессии Госдумы сопровождается активизацией избирательного процесса. И так – все последние годы. Думаю, что при другом ритме жизни и мой организм был бы сильнее в борьбе с вирусом уже на первом этапе. Внутренних ресурсов в более легкой форме преодолеть инфекцию не хватило.
– Высказывается мнение, что люди, переболевшие COVIDом, приобретают иммунитет, а плазма из их крови может помочь людям защитить здоровье от этого вируса?
– Такая информация есть. Есть практика Китая, который во всём мире признан успешным борцом с вирусом. По всей видимости, плазма, полученная от переболевшего человека, действительно может помочь другим. Но уже ясно и то, что COVID-19 ведёт себя не так, как другие вирусы, когда после победы над ними приобретается устойчивый иммунитет. Появились случаи, когда люди повторно заболели COVID-19. И защитной вакцины от этого вируса пока нет. Пока никто не может гарантировать переболевшим коронавирусом, что они не окажутся вновь на больничной койке. Остаются невыясненными ни природа, ни последствия заболевания. Над этим работают ученые в разных странах.
Эта пандемия стала важным уроком. Не только КПРФ, но и сами врачи получили возможность широко и открыто заявить, что российское здравоохранение не в лучшей форме подошло к испытанию. Пресловутая оптимизация серьезно подорвала нашу медицину. Бездумно были закрыты многие туберкулезные диспансеры. Жителей сел вообще лишили возможности лечиться. Там позакрывали даже ФАПы и аптеки. До межрайонных и областных больниц не каждый может доехать. Или может, но не вовремя.
Когда в Завитинске Амурской области, хотя это город и районный центр, закрыли кардиологию, людей с сердечными приступами стали возить в Райчихинск. После этого местные жители окрестили эту просёлочную дорогу «дорогой смерти».
Что сегодня спасает нашу страну? Как раз то, что осталось от советской медицины. В значительной части – это преданность долгу и моральный настрой наших медиков. Среди медперсонала остаётся немало людей, которые представляют советскую врачебную школу или восприняли её врачебную традицию – профессиональную и гражданскую. Будущий врач в советском вузе впитывал не только знания. Он учился гуманизму, врачебному долгу, готовности бороться до последнего за жизнь и здоровье каждого.
То, чему учили советских врачей, не уничтожить в один день. Этого не перечеркнуть разом даже самой беспощадной оптимизацией. Знания, совесть, профессиональные навыки сохраняются и продолжают передаваться в медицинской среде. Когда ко мне приехала бригада скорой помощи, я видел, сколько бумаг приходится заполнять этим людям. Но они не потеряли ни интерес к жизни, ни готовность помочь. Эти люди не услуги оказывают, они служат человеку. Иногда говорят: «консерватизм среды». Хорошо, что такой «консерватизм» в медицине существует. Он служит защитой от убийства лучших достижений человеческого прогресса.
Сейчас, когда врачи, медсёстры, санитарки честно трудятся, спасая людей, в их адрес произносят много похвалы и лестных речей. Разумеется, я и сам хочу использовать возможность, чтобы через «Советскую Россию» поблагодарить за помощь и врачей, и всех медиков. Но никакая, даже самая возвышенная ода в их честь не отменит печального факта: в нашей медицине слишком много порушено. Пора немедленно восстанавливать.
Наступит день, когда вирус отступит. В этот день важно будет не только радостно потереть руки и сказать, что теперь мы окунёмся в накопившиеся дела. Крайне важно будет не забыть случившегося, выучить уроки и исправить ситуацию в нашем здравоохранении.
«Уроки COVID» требуют учесть и исправить ошибки. КПРФ всегда настаивала на недопустимости и вредоносности погрома в социальной сфере, протестовала против закрытия тубдиспансеров, инфекционных клиник и других специализированных медучреждений. Их недостаток остро сказался с началом пандемии. Всё должно быть просчитано исходя не столько из потребностей обычного течения жизни, сколько с учётом угрозы эпидемий, стихийных бедствий и иных чрезвычайных ситуаций.
Чем была сильна система Семашко, которая легла в основу здравоохранения в СССР? Чем силен Китай, который внедрил её у себя и показывает миру, как надо действовать? А она строилась, прежде всего, на предотвращении заболеваемости, на профилактике болезней и сохранении здоровья человека. И все разговоры, начатые в девяностые, о том, что у нас избыточное количество коек в больницах, по меньшей мере, были глупостью. В нормальной обстановке все койко-места не могут и не должны быть заполнены. Но государство обязано запрограммировать систему на решение не только текущих проблем, но и на борьбу с возможными угрозами.
Вот появился коронавирус. Вызов случился. Приходится в спешке разворачивать новые госпитали, привлекать Российскую армию. А если вспомнить сердюковский погром Вооруженных сил? Какое количество госпиталей было тогда закрыто? Их не только не сохранили, но и не законсервировали. Я сам вырос в военном гарнизоне. Только на моём родном Дальнем Востоке страна потеряла десятки госпиталей. Здания, в которых они располагались, лежат в руинах. Сколько потерь! А сегодня на скорую руку строят новые сооружения. Увы, срок их жизни будет весьма ограничен.
Много проблем высветил коронавирус. О них нужно говорить, и их придётся решать. Сейчас предпринимаются меры, чтобы что-то исправить. Но даже в Москве, где нет проблем с финансами, хватает накладок. Стране остро нужна правильная организация лечебного процесса, всей системы здравоохранения.
– В чем они выражаются накладки, о которых вы говорите?
– Несколько дней назад узнаю, что ко мне домой приезжали врачи из моей поликлиники. У них появилась информация, что я выписан. Приезжали в порядке постстационарной помощи. На тот момент еще продолжалось лечение в стационаре. Получается, что из-за неточности информации люди потратили силы на ненужную работу. А могли бы помочь в это время тому, кто в этом нуждается.
Приведу еще один пример. В марте, перенеся сложное заболевание, из больницы вышла Нина Васильевна Тямкова – первый секретарь Благовещенского горкома КПРФ. Она относится к числу людей редкой закалки. После ельцинского запрета нашей партии она активно участвовала в ее возрождении в городах и районах Амурской области вместе с такими товарищами, как В.И. Астапов, С.Л. Белоногов, В.С. Вовченко, А.Т. Войцеховская, Н.Т. Дегтярев, Г.Г. Ежевский, Г.В. Есенков, С.Ю. Запольская, Е.Г. Лаптева, А.М. Карловский, Ю.В. Комаров, В.Я. Мигаль, М.И. Непомнящий, Г.С. Стеценко, М.Д. Табельская, Ю.К. Чапковский, В.Ф. Чеботарёва и многими-многими другими. После лечения Нина Васильевна нуждалась в поддержке и полноценной реабилитации. Ее дочь работает у меня помощником по Государственной думе. Мы договорились, что в этот сложный момент она будет рядом с родителями.
В свою очередь, Валерий Альбертович Песенков, помощник депутата по Амурской области, приехал в Москву, чтобы помочь мне в напряженный период. Как раз шла активная подготовка к 150-летию со дня рождения В.И. Ленина и 75-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Было много и другой работы. И вот он попадает под «карантинные» ограничения. В конце апреля, как контактное с заболевшим лицо, он оказывается в поле зрения медико-санитарных служб. По месту пребывания его посетил врач в «космическом» костюме. Речь шла о том, чтобы взять анализ на наличие вируса, а вместе с ним и расписку о соблюдении жёсткой изоляции. В «Постановлении об изоляции лица, контактного с больным коронавирусной инфекцией (COVID-19)» от имени заместителя главного санитарного врача Москвы, ему было предписано находиться в том же помещении весь срок лечения больного и 14 дней после его выздоровления.
На следующий день к нему прибыла другая бригада врачей и по тому же случаю. Как оказалось, из другого медучреждения. О первом визите они не знали, попытались узнать результаты уже взятого анализа по телефону. Данных не оказалось. Анализы взяли снова. Так и не дождавшись результатов, Валерий Альбертович предпринял попытки получить какую-то ясность. О его злоключениях с дозвонами в сall-центры и на «горячие линии» рассказывать не буду.
После длительных попыток ему удалось добыть номер и дозвониться до сall-центра своей участковой поликлиники. Там назначили приезд врача на следующий же день. Прибыла уже знакомая бригада. Убедившись, что симптомы заболевания вновь отсутствуют, врач попробовала уточнить-таки результаты анализов. Удалось выяснить лишь то, что в числе «тревожных» его анализа нет. А неразбериха вызвана тем, что фамилия была искажена. Спасло редкое сочетание имени и отчества.
После очередного забора анализов было предложено вновь вызвать врача 2 мая. Вечером этого дня позвонили и дали рекомендации по схеме оформления больничного листа. Информации по анализам вновь не было. Последовали блуждания из больницы в больницу по незнакомому городу и недоуменные вопросы специалистов из окна выдачи больничных листов. Добиться его получения удалось лишь 12 мая.
– Наблюдая происходящее, вы, наверное, сделали для себя и политические выводы?
– Все мои новые выводы – лишь подтверждение сделанных ранее. А политические результаты есть для всех. Каков результат для Китая? Китайская Народная Республика продемонстрировала потрясающую эффективность своей системы здравоохранения. Она взяла ее у нас, в Советском Союзе, и вышла победителем. При этом Пекин уже реализует систему мер по дальнейшему развитию своей медицины и медицинской науки.
На Западе тоже есть выигравшие. Это олигархические элиты, для них коронавирус стал способом закамуфлировать кризис в капиталистической экономике. А он всё больше себя проявляет и крайне негативно сказывается на жизни людей. Капитализм ввергает мир в новый цикл всеобщего кризиса, а борьбой с коронавирусом лишь прикрываются.
Что касается российского руководства, то оно тоже извлекает некоторые дивиденды из ситуации с пандемией. Оно давно идет по пути ужесточения административного ресурса. Есть все предпосылки к тому, что и борьба с эпидемией будет использована для дальнейшего усиления властной вертикали и контроля над гражданами. Очень символично, что именно в этот момент через Государственную думу протаскиваются решения голосовать на выборах по почте и удаленно – через интернет.
Таким образом, каждая политическая сила использует эпидемию в своих интересах. А вот как именно – это зависит от социально-экономического устройства страны и тех целей, которые решает конкретное государство.
– Во что это может вылиться? К чему надо готовиться?
– Поствирусный период, конечно, наступит. Жизнь и политическая борьба будут диктовать свои правила. КПРФ, в отличие от других партий, живет далеко не только текущим функционированием. У нас есть цель – преобразовать общество на основах социализма. Это потребует долгой и напряженной борьбы. Сегодня нам надо поддерживать в полном порядке свои структуры, укреплять партию, расширять ряды своих сторонников и самое главное – точно следовать своей идеологии. Сплачивая ряды своих единомышленников, нашей партии важно формировать настоящих, убежденных борцов, способных тщательно анализировать и глубоко понимать ситуацию.
Врачи лечат человеческие болезни. Нам, коммунистам предстоит излечить общество. За суетой множества дел нужно помнить о главном, о той цели, ради которой мы объединились в партию коммунистов. За каждым нашим выводом должны следовать выверенные, точные действия, направленные на преобразования, которые приведут к торжеству социалистических идеалов.
– Спасибо, Дмитрий Георгиевич. Скорейшего полного выздоровления вам!
Выпускается с июля 1956 года
