Из истории – подлинной, а не целенаправленно искажаемой теперешней провластной пропагандой – мы знаем, что двадцатый год XX века был тяжелейшим для молодого рабоче-крестьянского государства, когда почти не работала промышленность, лишившаяся за годы Первой мировой и Гражданской войн многих источников топлива и сырья, когда сельское хозяйство пришло в упадок, когда интервенты и белогвардейцы продолжали вести жесточайшую борьбу с советской властью, стараясь вернуть эксплуататорские капиталистические порядки. Однако огромная часть народа активно поднялась на защиту справедливых принципов Октябрьской революции под руководством большевистской партии во главе со своим вождем В.И. Лениным. Эту книгу Владимир Ильич прочитал на английском языке, сделав целый ряд подчеркиваний и пометок с его любимым знаком NB, а на критику писателя реагировал и в практической государственной деятельности. Недаром Ленин выделил и слова Уэллса о том, что коммунистическое движение возникает «как порождение пороков того строя, который дает людям некоторое образование, а затем порабощает их. Марксисты появились бы все равно, даже если бы Маркс никогда не существовал…»
От Уэллса мировой буржуазный класс ожидал разоблачения политики большевиков, якобы ввергшей еще недавно процветавшую страну в разруху и хаос, надеялся на сокрушительную критику советского руководства. Когда же книга вышла в свет, читатели увидели, что ожидания и надежды эти не только не сбылись, но и что автор – при всех резких его высказываниях о положении в Советской России – убедительно опроверг клевету и наветы, распространяемые тогдашней антисоветской пропагандой, чьи лживые россказни и грубые подтасовки используются нашими врагами и сейчас. Коммунистическая партия, по словам Уэллса, «была единственной организацией, которая давала людям единую установку, единый план действий, чувство взаимного доверия», а «коммунисты морально стоят выше всех своих противников», отчего люди, понимающие сложившуюся ситуацию, «не примут участия в какой-либо попытке свергнуть советское правительство», поскольку знают, что «не коммунизм терзал эту страдающую и, быть может, погибающую Россию субсидированными извне непрерывными нападениями, вторжениями, мятежами, душил ее чудовищно жестокой блокадой». Душителями и истязателями были «мстительный французский кредитор, тупой английский журналист, которые несут гораздо большую ответственность за эти смертные муки, чем любой коммунист».
Побывав в Петрограде и в Москве, писатель рисует картины труднейшей жизни людей, но и весьма объективно показывает, как правительство стремится облегчить их жизнь. «Столкнувшись с нехваткой почти всех предметов потребления, вызванной отчасти напряжением военного времени, – Россия непрерывно воюет уже шесть лет – отчасти общим развалом социальной структуры и отчасти блокадой, при полном расстройстве денежного обращения, большевики нашли единственный способ спасти городское население от тисков спекуляции и голодной смерти и в отчаянной борьбе за остатки продовольствия и предметов первой необходимости ввели пайковую систему распределения продуктов и своего рода коллективный контроль, – пишет он. – Советское правительство ввело эту систему, исходя из своих принципов, но любое правительство в России вынуждено было бы сейчас прибегнуть к этому. Если бы война на Западе длилась и поныне, в Лондоне распределялись бы по карточкам и ордерам продукты, одежда и жилье. Но в России это пришлось делать на основе не поддающегося контролю крестьянского хозяйства и с населением недисциплинированным по природе и не привыкшим себя ограничивать. Борьба поэтому неизбежно жестокая».
Вместе с простым народом несла тяготы той поры и интеллигенция: «Несколько крупных ученых, с которыми я встречался, не имели воротничков и обматывали шею шарфами, – замечает Уэллс. – У Горького только один костюм, который на нем». И продолжает: «Южные продовольственные центры захвачены Врангелем. Скоро с серого неба, распростертого над 700 000 душ, все еще остающихся в Петрограде, начнет падать холодный дождь, а за ним снег. Ночи становятся все длиннее, а дни все тусклее». К своему большому удивлению писатель видит, что, несмотря на голод, холод, бытовое опрощение, продолжают работать учреждения образования и культуры: «Здания театров оставались на своем месте, и никто не грабил и не разрушал их. Артисты привыкли собираться там и работать, и они продолжали это делать; традиции государственных субсидий оставались в силе, – подчеркивает он. – Как это ни поразительно, русское драматическое и оперное искусство прошло невредимым сквозь все бури и потрясения и живо и по сей день. Оказалось, что в Петрограде каждый день дается свыше сорока представлений, примерно то же самое мы нашли в Москве». Большую роль – отмечает Уэллс – «в необходимости сохранить связь духовной жизни России с духовной жизнью остального мира в эти страшные годы войны, голода и социальных потрясений» сыграл Горький, который «пользуется прочной поддержкой Ленина». Ему и «наиболее дальновидным деятелям большевистского правительства удалось создать «спасительные» учреждения вроде Дома ученых и Дома литераторов, где видным творческим работникам помогали продовольствием, одеждой, медицинским обслуживанием, а организованная Горьким «Экспертная комиссия» оберегала конфискованное у богачей имущество от расхищения и вывоза за границу.
Неизгладимое впечатление на Уэллса произвела встреча с Владимиром Ильичом Лениным. Вот как портрет вождя рисует писатель: «У Ленина приятное смугловатое лицо с быстро меняющимся выражением, живая улыбка; слушая собеседника, он щурит один глаз (возможно, эта привычка вызвана каким-то дефектом зрения). Он не очень похож на свои фотографии, потому что он один из тех людей, у которых смена выражения гораздо существеннее, чем самые черты лица; во время разговора он слегка жестикулировал, протягивая руки над лежавшими на его столе бумагами; говорил быстро, с увлечением, совершенно откровенно и прямо, без всякой позы, как разговаривают настоящие ученые».
Сравнение Ленина с ученым очень точное и ныне подчас забываемое, хотя стоит посмотреть библиографию ленинских работ, и всякий, даже самый предубежденный читатель, какие нынче плодятся под воздействием лживой официальной пропаганды, может убедиться в их всесторонней научной тщательности и обоснованности. Это связано, по наблюдениям автора книги, с необходимостью уйти от какой-либо догматики, перейдя – с взятием большевиками власти – на путь «непрестанных исканий».
Однако смелый фантаст Уэллс крайне удивился, когда Ленин сказал, что в осуществлении планов переустройства жизни в России на коммунистических началах прежде всего поможет электрификация, что писатель назвал «утопией». «Можно ли представить себе более дерзновенный проект», помечает он, когда в высокоразвитой Англии подобный проект только лишь обсуждался? Но Ленин «видит, как вместо разрушенных железных дорог появляются новые, электрифицированные, он видит, как новые шоссейные дороги прорезают всю страну, как подымается обновленная и счастливая, индустриализированная коммунистическая держава. И во время разговора со мной ему почти удалось убедить меня в реальности своего провидения». К тому же «будут перестроены не только города; деревня тоже изменится до неузнаваемости. «Уже сейчас, – сказал Ленин, – у нас не всю сельскохозяйственную продукцию дает крестьянин. Кое-где существует крупное сельскохозяйственное производство. Там, где позволяют условия, правительство уже взяло в свои руки крупные поместья, в которых работают не крестьяне, а рабочие».
И все-таки в книге «Россия во мгле» Уэллс называет Ленина «кремлевским мечтателем», озаглавив так целую в ней главу, а увиденные успехи оценил сдержанно: «Но все это только наброски, первые шаги». На что Владимир Ильич убежденно возразил: «Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время».
Герберт Уэллс так и сделал, приехав в СССР в 1934 году, в период, когда партия, страна, народ подводили итоги Первой пятилетки (1929–1932), выполненной за 4 года, и приступая к составлению плана следующего. В.И. Ленин скончался 21 января 1924 года, а уже к 1926 году промышленное производство достигло уровня 1913 года, который считался наиболее успешным из царских лет. Достигнутое поразило писателя. Еще бы! За первую пятилетку объем валовой продукции вырос вдвое. Возросла выработка: электроэнергии – в 2,7 раза; угля и нефти – в 1,8; стали – в 1,4; цемента – в 4; металлорежущих станков – в 10; тракторов и автомобилей в – 30 раз. Комментируя эти данные, Иосиф Виссарионович Сталин говорил: «…Мы сделали больше, чем сами ожидали… заново созданы тракторная, автомобильная, авиационная промышленность, станкостроение, сельскохозяйственное машиностроение, заново создана новая угольно-металлургическая база на Востоке…» И Уэллс, принятый И.В. Сталиным, высоко отозвался о политических и нравственных качествах его, подчеркнув, что именно ими «следует объяснить его огромную власть в России».
За приведенными цифрами стоит энтузиазм и труд рабочих, инженеров, техников, работников сельского хозяйства, просвещения, науки и культуры. Показательно, что как раз тогда и было принято Постановление ЦИК (Центрального исполнительного комитета) о восстановлении в гражданских правах «бывших кулаков», почти ликвидирована была безработица, отменена карточная система на хлеб, муку, крупы и государство установило розничные цены на них. Все это способствовало улучшению духовной атмосферы в обществе, творческому энтузиазму людей в городе и деревне, повышению авторитета коммунистов, Всесоюзной коммунистической партии большевиков (ВКП(б). В том же году, к примеру, началось освоение Северного морского пути, а когда пароход «Челюскин» был на Чукотке сдавлен ледяной стихией и 104 члена арктической экспедиции оказались в опасности, летчики М.В. Водопьянов, И.В. Доронин, Н.П. Каманин, С.А. Левандовский, А.В. Ляпидевский, В.С. Молоков, М.Т. Слепнев, сами рискуя жизнью, их спасли, получив вновь введенное звание Героя Советского Союза. В международных отношениях нужно отметить следующее: по просьбе ряда стран СССР пригласили стать членом Лиги Наций и ее Совета.
Напомним еще, что в том году по проекту С.П. Королева была создана первая крылатая ракета, что дала ток первая в стране гидроэлектростанция, построенная по ленинскому плану ГОЭЛРО за полярным кругом, в Мурманской области. Важнейшим событием в литературном деле явился Первый Всесоюзный съезд советских писателей, на котором с развернутым докладом выступил Алексей Максимович Горький. А в декабре 1934 года на экраны страны вышла первая советская музыкальная кинокомедия «Веселые ребята», которую поставил на Мосфильме режиссер Григорий Александров по сценарию Владимира Масса и Николая Эрдмана, с музыкой и песнями Исаака Дунаевского на стихи Василия Лебедева-Кумача, замечательным джаз-оркестром, с актерами Леонидом Утесовым, Любовью Орловой, Марией Стрелковой, Еленой Тяпкиной, Федором Курихиным в ведущих ролях. И это лишь малая толика свершенного тогда в Советском Союзе. А сколько было бы сделано, не прерви труд советских людей нападение фашистской Германии в июне 1941 года, когда началась Великая Отечественная война, окончившаяся закономерной Победой!
Если бы машина времени Герберта Уэллса могла существовать в реальности и писатель бы приехал в Россию в наши дни, так, наверное, глядя, как в XXI веке отсюда вывозят поездами и танкерами газ и нефть, лес и полезные ископаемые, загоняя все это за границу, как богатеют вновь всплывшие наверх, захватившие общенародную социалистическую собственность капиталисты-нувориши, как берут взятки бесстыдные чиновники, народ же в большинстве своем прозябает в бедности и лишениях, он написал бы новую книгу со старым названием «Россия во мгле», а ту, вышедшую сто лет назад, озаглавил бы «Из мглы – к свету», то есть от капитализма к социализму, потому что советская власть, обеспечивая человека всем первым необходимым, человека просвещала, возвышала, давала возможность быть хозяином своей страны и своей судьбы.
