Уважаемый Валентин Васильевич!
Уважаемая редакция!
Считается, что в столице – ум страны. Может быть, это и так, но я согласна с нашим замечательным историком-патриотом В.О. Ключевским, который считал провинцию сердцем России. И с ним нельзя не согласиться. И с тем, что без сердца жить нельзя, а когда оно болит, болеет и весь организм. Все понимают, что именно сердце – спаситель целого.
Сегодня это доказывают бойцы, восстанавливающие потерянный, порушенный столичным умом (разумом ли?) суверенитет страны на полях сражений. Они, в основном, все из провинции, со всех уголков Родины: от Заполярья, Дальнего Востока, Сибири, Забайкалья, северных районов европейской части, особо для меня дорогих, срединной России, и до Кавказа. Они – провинциалы всех национальностей. Мы все живем сердцем, а не холодным, казенным умом. И вот, как мы чувствуем себя в провинциальных городках, в захолустных деревеньках, и как переживаем события сегодняшнего дня, я хочу высказать в своих заметках.
Обращаюсь к Вам, поскольку не знаю другой газеты на просторах необъятной столицы, которая бы регулярно публиковала письма из провинции, от самого глубинного народа…
Может быть, что-то из моих заметок пригодится.
С уважением
А. КУТЫРЕВА
д. Высокая
Провинциальные заметки
О люди!
Жалкий род, достойный слез и смеха.
А.С. Пушкин
«Глядя на мир, нельзя не удивляться», – сказал когда-то Козьма Прутков. Наверное, его создатели, А.К. Толстой и братья Жемчужниковы, думали о мире оптимистично. Сегодня, глядя на мир, нельзя не ужасаться! От оптимизма не осталось и следа, и только верхогляды в нем не сомневаются. Никогда еще человечество не было так близко к самоубийству, как в наши дни. С какой-то упоенной страстью, лихорадочной скоростью уничтожается природа, разбазариваются ее ресурсы, деградирует человек. И, видимо, ожидание конца света, чем так увлечены сегодня недоумки, и есть конец истории человека, этого венца природы, каким он сам себя возомнил. И совсем не надо размахивать ядерной дубинкой: гораздо быстрее рукотворные – природные и техногенные – катастрофы сделают это.
А.М. Горький в 1935 году писал: «Усердно стремящиеся к планетарной гегемонии дьяволы мирового капитала заставляют людей различных наций истреблять друг друга, разрушать вековые плоды своего великолепного труда, оставляя после бойни вместо возделанных трудом многих поколений земли, превращая их в пустыни и заливая реки кровью».
Поразительно, насколько извращен мир, если сегодняшнюю бойню пытаются остановить усилиями Главного «миротворца» на Земле. А он расчищает место для новой бойни и нагло об этом заявляет. Какой позор всем живущим на Земле, которая, видимо, безнадежно больна!.. Врачи-экологи констатируют: больной наполовину мертв.
Сценарий гибели человечества не только составлен – он реализуется на наших глазах, и это кажется не просто грозным, а уже неотвратимым. Упование на научно-технический прогресс приводит к новым, еще более опасным для человечества последствиям. Ответственные мыслители во многих странах мира и, конечно, в России говорят об этом. Но кто слышит эти трезвые голоса? Опьяненные достижениями технического прогресса, подогреваемые агрессивными производителями оружия, щедро спонсируемые ненасытными владельцами колоссальных ресурсов мирового масштаба, разгоняют безумный технологизм до уничтожения всего живого на Земле. Потерявшие голову от успехов технологи готовы на всё, что лично им принесет славу… во имя истребления человечества, когда уже будет некому оценить их.
Самое удивительное, что многие ученые гуманитарной сферы знания увлечены этим не меньше. И скоро, наверное, отменят и тех, кто еще делает робкие попытки что-то сказать в защиту Человека путем развития философии антропоконсерватизма – человеколюбия.
Вот услышала от мудрого деревенского образованного жителя, переехавшего из уже осточертевших каменных джунглей от отчаяния: «Пусть горят они синим пламенем, вот жалко детей и животных. Они-то в чем виноваты?»
Технологический фашизм – самая страшная разновидность фашизма, грозящего уничтожением Земле. Думаю, что умирающая Природа, у которой уже заговорили воды, леса и камни, опередит безумцев, испустив последнее воздыхание.
Духовное родство монополистического капитала и буржуазного общества с нацистами обусловлено именно его античеловеческой сущностью, тем более, нынче всё и вся стремится к тому, чтобы заменить и заместить во всем и навсегда моральные двигатели человечества материальными.
Лихорадочная деятельность, обуявшая западный мир, – это пляска на огнедышащем вулкане. Высокомерие вечных колонизаторов-англичан, продажность и словоблудие парижских политиканов, реваншизм политиканов немецких, уродливая печать сделки американского образа действий, высокомерие воинственного Израиля – вот поджигатели бесконечных войн на просторах всего мира, захватническая сущность которых очевидна. Именно они науськали недобитых вовремя бандеровцев, подогрев лживыми обещаниями, искусственно создав запредельную русофобию, на провокацию. Вот современные национальные особенности Мирового Капитала – чужими народами загребать жар.
Снова пытаются провернуть свое гнусное дело. Теперь они более уверены, потому что у них, кроме оружия, есть еще один, мощный и основополагающий, союзник – продавшие Россию ее вечные враги – либералы всех мастей. Ради уничтожения народной власти, ненавистной России, уже разрушенной ими, разорванной на куски, беспрецедентной идеологической обработкой обобранного до нитки народа, привлеченными на помощь гонцами с Запада, быстренько уничтожив армию и флот, уже собрались праздновать победу. Ан нет, этот непотопляемый, тяжелый и неуклюжий дредноут под названием «Россия» очнулся и выплывает!
Видимо, надо было пережить очередное унижение западным миром, чтобы, наконец, встать с колен, куда сами себя и поставили бесконечным доверием «друзьям». И вот произошел поворот к идеологии патриотизма.
Историк-патриот В.О. Ключевский считал, что знание своего прошлого является не только потребностью ума, но и существенным условием сознательной деятельности. «История, – это не нагромождение фактов, свершившихся в прошлом, – она в человеческом обществе, живущем в определенных условиях».
Задолго до того, как современные мыслители догадались что Россия – особая цивилизация, и выдавали это за свое открытие, в 1991 году, патриотически настроенные мудрые люди прозорливо увидели новый поворот государства, еще единого, на опасное сближение, даже полное подчинение России западному миру и издали книгу «Россия и Европа» Н.Я. Данилевского. В ней подробно, с фактами и выводами, показано, какой вред был нанесен нашей стране бездумным европейничанием, квинтэссенция которого выражена первым добровольным политическим эмигрантом Владимиром Печериным: «Как сладостно Отчизну ненавидеть!»
Это стало идеологией русского либерализма. Теперь его с радостью выговаривают наши новомодные либералы, особенно так называемая «элита» – светские люди, высокомерные, напыщенные, презрительно поглядывающие на мелких людишек, в общем – баре. О них Ключевский тоже хорошо сказал: «Ни идеи, ни труда, ни доблести, ни уважения к народу, ни жалости к нему». Сказать о них нечего, поэтому на всевозможных презентациях светский журналист представляет: светская львица – имярек. И еще от Ключевского: «Светские люди – это класс общественных трутней, откармливаемых рабочим людом сначала на потеху, а потом на убой. Бездельники: пустота, мелочность, внутреннее ничтожество. Мыслящие люди, коих немало на Руси – это видят». В. Боборыкин прибавил: «Постыдно восхищаться только внешним блеском и роскошью столичной жизни и умышленно закрывать глаза на всю мерзость запустения политических и всяких других нравов».
Н.Я. Данилевский, по словам Н.Н. Страхова, «принадлежал к тем, кого можно назвать солью земли Русской, к тем неизвестным праведникам, которыми спасается наше Отечество». Нельзя не согласиться с такой оценкой. В условиях быстрого превращения России в буржуазное общество, и как следствие этого, – «прогрессирующей порнофикации», по выражению К. К. Толстого, его сторонники были «кучкой гонимых», по определению В.В. Розанова. Вся европеизированная «прогрессивная» интеллигенция отвергла и осмеяла теорию Данилевского. Представители ученого сословия не нашли в его книге ничего заслуживающего внимания, а П.Н. Милюков, горячий поборник взгляда, в соответствии с которым под Западом следует понимать «весь образованный мир», средоточие общечеловеческой культуры, колыбель свободы и прогресса, зло иронизировал над «сшитой довольно грубою ниткою историко-философской теорией Данилевского».
Будущий лидер партии кадетов и министр Временного правительства безапелляционно заявлял о том, что «Россия и Европа», взятая как культурное явление, представляет собой «один из фазисов вырождения славянофильской доктрины».
А вот К.Н. Бестужев-Рюмин, единственный представитель тогдашней официальной исторической науки, сумевший оценить значение книги, писал, что «для русских литераторов (почти без исключения) существует пункт, на котором они сходятся. Пункт этот, как ни странным кажется этот факт, – отрицание возможности самостоятельной русской или всеславянской культуры. Как противна русской интеллигенции мысль о возможности такой культуры, – писал он в 1889 г., – можно убедиться и теперь». Однако руководитель Высших женских (Бестужевских) курсов не терял надежды на то, что «книга Данилевского рано или поздно станет поворотным пунктом в развитии русского самосознания, когда, наконец, с ней ближе познакомятся мыслящие люди и решатся изучать ее без всяких предубеждений».
Достоевский точно обрисовал тип российского «общечеловека» – лишенного национальных, духовных корней интеллектуала, который «надменно усмехается над Россией, и ничего нет приятнее ему, как объявить банкротство России во всех отношениях перед великими умами Европы. Бесчестилась Россия всенародно, публично, и разве можно было не реветь от восторга?»
Данилевский, конечно, идейно не был социалистом, но считал «новейшие учения – материализм, коммунизм, результатом долговременного развития или следствием непримиримых противоречий. Эти учения и эти общественные явления – плод отчаяния целых поколений – имеют величайший трагический характер, но страшнее всего наше балансирование перед общественным мнением Европы, которую мы признали своим судьею, перед решением которого трепещем, милость которого заискиваем. Такое отношение к иностранному общественному мнению, даже если бы оно не было радикально-враждебно всему русскому, не может не лишить нас всякой свободы мысли, всякой самодеятельности. Наши общественные деятели беспрестанно приглядываются и прислушиваются к тому, что скажет Европа, признает ли действия их достойными просвещенного европеизма. Фамусов, ввиду бесчестия своей дочери, восклицает: что скажет княгиня Марья Алексевна?! И этим обнаруживает всю глубину своего нравственного ничтожества. Мы возвели Европу в сан нашей Марьи Алексевны, верховной решительницы достоинства наших поступков. Вместо одобрения народной совести, признали мы нравственным двигателем наших действий трусливый страх перед приговорами Европы, унизительно-тщеславное удовольствие от ее похвал.
Мы чураемся обвинения в панславизме, как будто честный русский человек, понимающий смысл и значение слов, им произносимых, может не быть панславистом, т.е. может не стремиться к свержению всякого ига с его славянских братий, к соединению их в одно целое, руководимое одними славянскими интересами, хотя бы они были сто раз противоположными интересам Европы и всего остального света, до которых нам нет и не должно быть никакого дела.
Америка считает между своими великими людьми одного человека, который не освободил ее от чужеземного ига (как Вашингтон), не содействовал к утверждению ее гражданской и политической свободе (как Франклин, Адамс, Джеферсон), не освободил негров (как Линкольн), а произнес только с высоты президентского кресла, что Америка принадлежит американцам, – что всякое вмешательство иностранцев в американские дела сочтут Соединенные Штаты за оскорбление. Это простое и незамысловатое учение носит славное имя учения Монро и составляет верховный принцип внешней политики Соединенных Штатов, ставший впоследствии идеологическим обоснованием для вмешательства США в дела латиноамериканских государств» – и всего мира сегодня.
Подобный девиз должен быть и у нас затвержден: Россия должна принадлежать россиянам, и всякое вмешательство иностранцев в наши внутренние дела мы должны считать оскорблением. И никакая Мария Алексеевна Европова-Американова не может удерживать нас от его произнесения, а главное – от исполнения. Если нет – это потеря суверенитета, который у нас был завоеван потом и кровью великого героического народа во времена Страны Советов. Об этом написал наш поэт-пророк Юрий Кузнецов:
Тегеранские сны
Вдали от северных развалин
Синь тегеранская горит.
– Какая встреча, маршал Сталин! –
Лукавый Черчилль говорит.
– Я верю в добрые приметы,
Сегодня сон приснился мне:
Руководителем планеты
Меня назначили во сне.
Конечно, это возвышенье
Прошу не принимать всерьез.
– Какое, право, совпаденье! –
С улыбкой Рузвельт произнес.
– В знак нашей встречи незабвенной
Сегодня сон приснился мне:
Руководителем Вселенной
Меня назначили во сне.
Раздумьем Сталин не смутился,
Неспешно трубку раскурил:
– Мне тоже сон сегодня снился –
Я никого не утвердил.
Теперь Великая Россия стала Великой торговкой, проторговалась, потеряла былое могущество и былой суверенитет. Выпрашивать снисхождения для увеличения продаж снятием санкций трудно, уже сети сплетены, и в них попали другие страны. Теперь надо чем-то поступаться, а вот это вопрос: чем? Пока оборону держат наши героические воины. Поступились уже генофондом, погибшими героями, не родившимися детьми, ускорением (вот оно, «ускорение», некогда объявленное для выхода страны из кризиса), уходом в мир иной старших поколений досрочно – от тоски, нищеты, безнадеги и одиночества.
Надо восстанавливаться! Опять вспомнили главное – патриотизм! Ну кто еще спасет остатки некогда великой державы? Спасительница – провинция: там любовь к Родине, там – мужики (сколько осталось), которые говорят: «Наше дело правое, победа будет за нами!» Вот они не подведут, потому как отстаивают свое жилище, благополучие семьи и Родину!
Данилевский продолжает: «Но в одних ли внешних делах имеет влияние голос всегда и во всем и постоянно враждебной Европы на наш образ мысли, на наши поступки? Поверив на слово Европе, что Екатерина совершила великое политическое преступление, присоединив к России исконно русские земли, и тем исполнив вековое томительное желание миллионов русского народа, с самыми гуманными намерениями и целями. Страх перед укором в религиозной нетерпимости со стороны Европы заставил принять сторону пасторов и баронов против обращавшихся в православие латышей и эстов, доказывавших тем их глубокое стремление слиться с русским народом, с которым их предки или родичи заодно клали основание Русскому государству.
Во внешней истории, где скрывать нечего, где счеты яснее, и лучше видно, что мы выиграли и что проиграли, становясь на европейскую точку зрения и надевая европейские очки, чтобы смотреть на наши дела и интересы. После национальной политики императрицы Екатерины мы пришли в бескорыстный ужас от неистовств французской революции, когда она уже сама приходила к концу, и в не менее бескорыстное соболезнование к неудачам бескорыстной Австрии. И вот великий Суворов украсился титулом князя Италийского, а русское оружие озарилось неувядаемой славой. Нравственный результат войны 1799 года был велик, показав, к чему способно русское войско под предводительством русского военного гения. Ничего другого не приобретя, не завоевав, а только помогая Европе».
Этот отрывок – ответ необразованному А. Коху, который, управляя российским имуществом, не удосужился заглянуть в учебник истории страны, возмущался: что делал в Альпах Суворов? Он помогал подлой Европе, ответившей России неблагодарностью, затеяв завоевательный поход на Русь. Опять Россия попала впросак от своего бескорыстия, доброжелательности и доверчивости. Ну сколько же надо учиться? Больше двухсот лет прошло, а мы все наступаем на грабли.
Как прав Ключевский восклицая: «История учит тому, что она никого ничему не учит, а проучает». Данилевский: «И чем искреннее, бескорыстнее усваивали мы себе одну из европейских точек зрения, тем глубже ненавидела нас Европа, никак не хотевшая верить нашей искренности и видевшая глубоко затаенные властолюбивые планы там, где была только задушевная преданность европейскому легитимизму и консерватизму».
Давно бы уже надо усвоить гнусное свойство карликовых умов приписывать свое духовное убожество и подлые мысли другим. Кажется, об этом говорил О. Бальзак, и такая точка зрения не устарела. Именно этот прием был использован либералами, ненавистниками России, когда разрушали Советский Союз, – приписывали коммунистам свои черные мысли и, подло извратив историю Советского государства, нагло захватили власть; а потом, обобрав до нитки родную мать, сбежали под крылышко пока еще богатой и пышной мачехи. Такой ход событий предвидел Ю.П. Кузнецов и написал о них.
Окно
Тень Петра по живому шагает,
– Это что за народ? – говорит, –
Из окна, как лягушка, сигает
Али наша держава горит?
А прохожий ему отвечает:
– Государь, он в Европу сигает.
– А держава? – прохожий плюется:
– А держава сгорела давно.
Слышит: стук молотка раздается –
Это Петр забивает окно.
Только сбежавшие должны помнить: дома вы чувствовали себя орлами, в европах будете воронами, потому как и там не любят птиц, которые марают свое гнездо, даже с кучкой долларов или евро, даже с Нобелевскими премиями, полученными за предательство. Сбежала все-таки мелочь, а вот главные хищники всё еще наживаются на доверчивости российских граждан: кэшбэк, как сезам, открывает волшебную дверь в царство бургеров. «Они ничего не знают и только жрут» – реплика из «Сталкера» А. Тарковского.
Самое отвратительное качество русских либералов – это постоянство в лакействе перед Европой. Раболепное служение ей – вот что разрушало великое государство, подтачивало его. И вот, в наши дни, оно уже стояло на краю, и только титаническими усилиями спохватившихся и, видимо, схватившихся за голову властей предержащих процесс приостановился. Я поверю президенту, что это был рабский труд на галерах. Он и его команда продираются через непроходимые дебри. Но президенту надо помнить максиму: «Бойся данайцев, дары приносящих». Нельзя верить лакеям и льстецам, окружающим главу государства, которые преданно едят его европейскими глазами.
Не сегодня это началось. Мыслящие люди, любившие Родину, это видели, предупреждали:
А.С. Грибоедов
…Воскреснем ли когда
от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый
наш народ, хотя по языку
нас не считал за немцев.
Ф.И. Тютчев
Как перед ней ни гнитесь господа,
Вам не снискать признанья от Европы.
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
***
Куда сомнителен мне твой,
Святая Русь, прогресс житейский!
Была крестьянской ты избой –
Теперь ты сделалась лакейской.
***
Напрасный труд. Нет, их не вразумишь,
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
***
Не изменяй себе, Великая Россия!
Не верь, не верь чужим, родимый край!
Их ложной мудрости иль наглым их обманам,
И, как святой Кирилл, и ты не покидай
Великого служения славянам.
Л.Н. Толстой убежденно и смело шел в открытое наступление против того раболепного отношения к Наполеону, с которым он встретился в книгах французских историков-бонапартистов и русских официальных историков. Лишь в Кутузове видит Толстой истинное величие: «Он один, в противность мнению всех, мог угадать так верно значение народного смысла событий, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему. Сила Кутузова заключается в том народном искреннем чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе».
Потому-то война 1812 года и была народной, Отечественной, как и война 1941–1945 годов. Данилевский: «Каковы бы ни были разделяющие Европу интересы, все они соединяются в общем враждебном чувстве к России. Во французском законодательном собрании та или другая оппозиционная партия находит слова осуждения и для итальянской, американской, и для германской политики французского правительства; но все партии согласны, и между собою, и с правительством, в оценке восточной политики, поскольку она была враждебна России. Та общая (поглощающая все различия партий и интересов) ненависть к России, которую и словом, и делом обнаружила Европа, начала, наконец, открывать нам глаза. Но всякое оскорбительное слово о России было тщательно недопускаемо до нашего слуха, точно до слуха молодой девушки, девственную чистоту и деликатность которой могло бы нарушить все непристойное и грубое. От официальной защиты русского интереса все еще продолжало веять казенщиной, которая нам претит. Большинство образованных людей не могло еще отстать от старой привычки смотреть европейскими глазами».
Данилевский приводит множество подтверждающих примеров европейничания и далее ставит диагноз: «Симптомы болезни, которую можно назвать слабостью и немощью народного духа в высших образованных слоях русского общества. Но, будучи симптомами болезни, они составляют вместе с тем и родотворную причину болезни, от которой она ведет свое происхождение, и которая беспрестанно ее поддерживает. Болезнь эта в целом препятствует осуществлению великих судеб русского народа и может, наконец (несмотря на все видимое государственное могущество), иссушив самобытный родник народного духа, лишить историческую жизнь русского народа внутренней зиждительной силы, а следовательно, сделать бесполезным, излишним самое его существование. Ибо все лишенное внутреннего содержания составляет лишь исторический хлам, который собирается и в огонь вметается в день исторического суда. Какая же сила излечит нас от постигшего недуга и, упразднив в нем всё, искажающее наш народный облик, обратит и эту болезнь к росту? И прямое действие власти, и сила, и слова кажутся нам для него недостаточными. Оскудение духа может излечиться только поднятием и возбуждением духа, которое заставило бы встрепенуться все слои русского общества, привело бы их в живое общение, восполнило бы недостаток его там, где он иссякает в подражательности и слепом благоговении перед чуждыми идеалами, из того сокрытого родника, откуда он не раз бил полноводным ключом, как во дни Минина, и начинал бить полноводным ключом в более близкие к нам годины испытаний 1812 и 1863 гг. Для избавления от духовного плена и рабства надобен тесный союз со всеми плененными и порабощенными братьями, – необходима борьба, которая, сорвав все личины, поставила бы врагов лицом к лицу и заставила бы возненавидеть идолослужение и поклонение своим открыто объявленным врагам и противникам. Совершить это в силе только суровая школа событий, только грозный опыт истории. От этих целительных событий, от которых придется (хотим мы или не хотим) принять спасительные уроки».
Возможно, из-за таких радикальных выводов бесследно исчез 90-тысячный тираж книги Данилевского «Россия и Европа». Она была опасна для антинародной власти. «Мы так измалодушничались, – комментирует Н.Н. Страхов мысли Данилевского, – так привыкли падать духом, что чуть не оскорбляемся, если кто-нибудь выразит надежду на великое будущее России. Да почему нам не надеяться? Вера в свою землю, надежда на нее – ведь это чувства, без которых жить нельзя: нельзя называть себя русским, нельзя осознавать свою особенность среди людей иного племени и не верить, что эта особенность имеет свое высшее оправдание, что наша история («такая, какую нам Бог дал» по выражению Пушкина) ведет нас к некоторой великой цели; что дурного, что такого страшного и непростительного в той мысли, что на равнинах славянства дух человеческий принесет некогда роскошные плоды, каких не видала история? Подобные надежды так естественны для того, кто любит свой народ!»
Когда Данилевский говорил о грядущей борьбе Европы и России, то он именно разумел, «что Европа пойдет нашествием еще более грозным и единодушным против нас». Возьмите дело с этой стороны. Перед взорами Данилевского «в будущем миллионы европейцев с их удивительными ружьями и пушками двигались на равнины Славянства. Давнишний Drang nach Osten действовал, наконец, с полной силою и заливал эти равнины огнем и кровью. Он видел в будущем, что его любезным славянам предстоят такие испытания, такие погромы, перед которыми ничто Бородинская битва и Севастопольский погром. И он взывал к мужеству, к единодушию, к твердой вере в себя, и он надеялся, что если мы будем так же уметь жертвовать собою, как жертвовали до сих пор, то мы выдержим и отразим этот напор Европы, что мы отстоим себя, а если отстоим, то, значит, и зацветем новой жизнью».
Какое предвидение! Нельзя не восхищаться! Известно, что в библиотеке И.В. Сталина есть книга Н.Я. Данилевского с большим количеством пометок. Значит, вождь знал о его предвидении нашего будущего, но им обоим и в страшном сне не могло присниться, что будем погибать не на поле боя, а сами подарим свою страну собственным русофобам на растерзание. А они, в свою очередь, готовят ее к передаче своим хозяевам. Ведь солнце восходит на Западе! А вы не знали? Только теперь они будут делать это, маскируясь под патриотов. Вот истинный смысл выражения «патриотизм – прибежище негодяев».
Как же прав был гениальный В.И. Ленин, когда предупреждал, что главный враг – внутренний! И теперь становится понятно, откуда такая агрессивная, яростная, наглая и изощренная атака на Компартию. Оказалось, что идеология социализма вовсе не чужда русскому народу, да и всему российскому, поскольку отражает в совокупности «всечеловеческое» в своем разноместном и разноплеменном существовании; всегда заключает в себе элементы национально-особенного, а «общечеловеческое», лишенное этого элемента, представляет собой всего-навсего «пошлость в полнейшем значении этого слова».
Как отмечают издатели книги «Россия и Европа», Данилевский решительно осуждал Запад за навязывание им своей культуры (под фиговым листком «общечеловеческих» ценностей) всему остальному миру.
Если, по словам Н. Бердяева, «Достоевский ненавидел не Запад, не западную культуру, а безрелигиозную, безбожную цивилизацию Запада, то Данилевский гораздо более отчетливо видел опасность отрыва от национальных истоков». Раньше большинства своих современников русский мыслитель считал, что ради того, чтобы «культурная сила» не иссякла в человечестве вообще, необходимо противостоять власти одного культурно-исторического типа, необходимо «переменить направление культурно-исторического типа», необходимо «переменить направление культурного развития».
Данилевский считал, что «общечеловеческого» не только нет в действительности, но и желать его – значит желать довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности, одним словом, довольствоваться невозможною неполнотою. Он признавал «всечеловеческое» и подчеркивал, что «оно, без сомнения, выше всякого отдельного, или народного». Всечеловеческое «неосуществимо в какой бы то ни было народности», представляя совокупность всего «народного, во всех местах и временах существующего и имеющего существовать».
Судьба России – своеобразный тест для проверки способности человечества сохранить свою будущность в грозных, катастрофических, природных и духовных условиях. Если нет, это трагично не только для России, но и для всего мира. Потому как не будет России, не будет и мира.
Замечательный краснодарский поэт Н. Зиновьев, а хорошие поэты – всегда пророки, написал:
Давно по миру слух ползет,
В умах родившись не убогих:
Россия скоро упадет.
Не веселитесь наперед!
Коль упадет – придавит многих,
А может статься, что и всех.
Что, кроме мокрого следа,
Тогда останется от мира?
Молитесь лучше, господа,
За нашу Русь, а то – беда.
Так мне пророчествует лира.
***
Отныне все отменено,
Что было Богом нам дано
Для жизни праведной и вечной.
Где духа истины зерно?
Верней спросить: зачем оно
Людской толпе бесчеловечной?
Итак, грешите, господа,
Никто за это не осудит,
не будет вечного суда…
И воскресения не будет.
Наша страна знает, что такое война, и это мощный иммунитет – мы не нападаем, мы – защищаемся и защищаем. Создание многополярности – честь и хвала нашей дипломатии – быть порукой мира без войн. Многие страны примкнули к этому движению, другие в раздумье: куда пристать? Первые – разочаровались в Западе, другие – выжидают. Наша задача – не обмануть их ожидания.
Ф.И. Тютчев прислал из прошлого нашему министру иностранных дел С.В. Лаврову (как когда-то князю Горчакову) следующее пожелание:
Вам выпало призванье роковое,
Но тот, кто призвал вас, и соблюдет
Все лучшее в России, все живое,
Глядит на Вас, и верит Вам, и ждет.
Обманутой, обиженной России
Вы честь спасли – и выше нет заслуг,
Днесь подвиги Вам предстоят иные:
Отстойте мысль ее, спасите дух…
Провинция сердцем понимает, что трудно возрождать потерянное, положительно оценивая деятельность В.В. Путина. Понятно, как трудно восстановить из пепла бездумно униженную и оскорбленную Великую Державу и ее героический народ, в который раз спасающий свою Родину на полях сражений и в тылу людьми из глубинки – сердца России. Не дайте возможности предательству! Народ умеет превращать свои мнения в убеждения, а убеждения – в действия! В. Костров, поэт, не переживший военных действий на территории некогда Великой Державы, умер в 2022 году:
Вотще томимся в ожиданье чуда,
Все – президент, правительство, народ.
Но в лаковой обертке Голливуда
Из Вашингтона чуда не придет.
Огромен океан меж берегами,
Судьбу людей и жизни смысл деля.
Вы ждете чуда? Чудо под ногами –
Завещанная предками земля.
P.S. В Санкт-Петербурге грядут Двенадцатые международные чтения по истории русской философии «Русская мысль между радикализмом и консерватизмом. К 200-летию восстания декабристов». Упоминания о цивилизационной философской теории Н.Я. Данилевского в программе нет. Неудивительно, поскольку среди организаторов обозначена Высшая школа экономики, идеологом которой был Е. Ясин, заявивший в 2007 году: «Россия XX века всему миру показала, как не надо жить». А говорят сегодня о Победе над фашизмом советского народа. Что делать, если своих достижений и буржуазной России нет? Для спасительного подъема патриотизма приходится обращаться к достижениям разрушенного и оболганного Советского Союза, во главе которого стояли не либеральные интеллигенты, а коммунисты.
А. КУТЫРЕВАфото:
На фото: Федор Иванович Тютчев, Петербург. 1848–1849 гг. Дагерротип. Из открытых источников
