Но если взглянуть на другую экспансию, которая ежедневно и ежечасно льется на нас с экранов ТВ для духовного потребления в виде нескончаемой вереницы полицейско-убойных сериалов и прочей наспех скроенной эрзац-продукции с обязательными вкраплениями криминала, отравляющей сознание – в первую очередь молодежи, то тревоги тут со стороны тех же депутатов – лиц, причисляющих себя к служителям искусства, или, как сейчас принято говорить, гражданского общества, не наблюдается. Уровень этих поделок уже давно – с начала убойно-рыночной реформации – говорит о том, что наши драматурги, истощившие свои мозги в придумывании криминальных ситуаций, несмотря на то, что их в жизни хватает с избытком, готовы выдавать на-гора любой шаблон, лишь бы он был в «формате», в русле новой «эстетической конъюнктуры».
Телеэкраны продолжают добивать нас самыми изысканными преступлениями: убит, утоплен, задушен, сожжен, расчленен… И киллеры всюду, где идет погоня за наследством, отжимание бизнеса, схватки соперников из-за большого бабла, где у девушек-детдомовок отнимают квартиры. Девушки из бедных семей всегда готовы стать суррогатными матерями…
Одни и те же жвачно-тягучие криминальные сериалы для лучшего усвоения повторяются эпизодически. Богач выгоняет жену из дома, чтобы жениться на дочери своего преуспевающего покровителя – шефа; убивает партнеров по бизнесу; в конце концов и бывшую супругу, не уставая преследовать ее, засаживает в тюрьму («Убить пересмешника»).
Еще одна тягучая жвачка-сериал, напичканный клубком убийств, скрыт под невинным названием «Дожить до любви». Да уже трудно было дожить до нее, когда почти все, каждый из персонажей, охотятся друг на друга в порядке мести – и убивают по тем же мотивам. Такой вот закруг криминала вбивают в наши мозги.
А нужно это прежде всего для того, чтобы кино хорошо продавалось. Это ясно всем – только не тем, кто его делает и продает, будучи со своей совестью не в ладах.
Нет ни одного кадра без преступлений, ни минуты без потасовок, драк, «сдирания покровов»… Краски жизни сгущаются: взрывы, пожары, суициды, насилие, жестокость, безжалостность, террор… И неведомо, кто кого – кино и жизнь – тут подхлестывают.
Нынешние актеры навострились на такие сюжеты – ничего другого уже и делать не умеют, ничего святого, чистого в их игре уже и не осталось. Они из кожи лезут вон, лишь бы всё было рельефно и впечатляюще.
В наш рыночно-потребительский век туго с профессионализмом – о нем теперь мало заботятся.
В убойно-лихие 90-е – когда мы потеряли Советскую Родину – началась атака и на советское кино. Новоиспеченные кинокритики предлагали работать «отбойным молотком», отбросив «галлюциногены» из аптечки соцреализма, всякую идеологию – разумеется, кроме идеологии рынка.
Отбросили, а в замен-то что? На экраны хлынула так полюбившаяся нынешним завлабам от искусства «чернуха» – и с ней насилие, жестокость всех мастей и расцветок.
В наспех состряпанных киноподелках герои устремились в спальни, туалеты, ночные клубы, стриптиз-залы с той же прямотой, откровенностью, с какой раньше они трудились, борясь тогда за производительность труда, чистоту нравов, охрану семьи.
Кажется, на советском кинематографе – как бы его ни костили кинодеятели новой формации – и закончилось эстетическое освоение действительности.
В наш рыночно-потребительский век, которому «совковая» идеология не нужна, отброшены и духовные идеалы. При торжествующем плюрализме не стало четкой идейной позиции у художника, артиста, деятеля кино, которые будто и не стремятся четко выстраивать фабулу, диалоги – чаще же они накаляют картинку для сенсационности, чтобы зритель не заскучал. Наше сочувствие должно быть отдано не людям, бьющимся над научными открытиями, как в фильме «Семь дней одного года», готовым во имя науки отдать свои жизни; не правдолюбцам, мечтателям и романтикам – фильм «Два капитана»; не мудрецам и философам, верящим в добро, – «Обыкновенное чудо», «Барон Мюнхгаузен», ни отважным исследователям северных широт – «Шестеро смелых», а мятущимся в поисках семейного счастья бабам – «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво…»; женам, брошенным богачами, – «Убить пересмешника»; денежным дельцам, разоряемым их же партнерами, – «Искушение», прочим неудачникам, отщепенцам, рожденным рыночным царством.
Для утехи зрителей всё множатся и множатся цветистые, бесталанные, развлекушные комедии «Сваты-1», «Сваты-2»… Навязывают нам эротические лубки и всякого рода «приключенческий» экстрим, в которых ни актеры, ни режиссеры ничего не ведают о такой категории, как духовность.
Для них теперь это – ненужная обязаловка, совковый прием. Деятели искусства новой формации просто упиваются своей вседозволенностью. Не скорректированная внутренними моральными установками, киношная жизнь наносит куда больше вреда, чем чисто воспитательное, стерильное кино, на которое они обрушились. А потом удивляются появившимся страшным преступлениям, какое недавно совершил 18-летний керченский студент Владислав Росляков.
Похоже, что с осмеянием либерал-глашатаями морального кодекса рухнула вся мораль вообще. Телеэфир заполонила крикливо-развязная попса с шоуменами всех раскрасок.
Хозяйничают одни и те же второстепенные рок-звезды на экранах, стадионах, на шоуменских посиделках, постоянно дают интервью телеведущим…
Шоу под разными названиями с прокручиванием немалых денег растут как грибы: «Пусть говорят», «О самом главном», «Ты не поверишь!», «Своя игра», «Андрей Малахов», «ДНК», «Тест на отцовство» и прочие, и прочие.
Без всякого стеснения выставляется напоказ любая сакральная жизнь; считают жен, детей, любовниц; в открытую оглашают результаты ДНК; смачно и броско – с продолжениями представляют любой скандал; плетут интриги о хорошо и мало известных лицах в стране.
Все эти копания в личных жизнях, отношениях, заглядывание в спальни, показ неприкрытых жизненных драм и несчастий похожи на порнофильмы. Только те открыто разжигают самые низменные инстинкты, а шоу-представления идут в завуалированной форме – будто бы из соображений добродетели. Рекой течет самоутверждение вместо самопознания и духовного поиска.
Правда, иногда появляются фильмы, в которых авторы, драматурги пытаются вести духовный поиск, подражая советскому кинематографу, показывая испытания простых, волевых и честных людей – например, как «В чужом краю». Но все-таки и в фильмах такого плана силен элемент сенсационности, стереотипности в разработке ситуаций, обстоятельств, в которые попадают герои фильмов. В них мало психологизма – все замешано на семейных и бытовых проблемах.
А вот герои, у которых есть боль за свое любимое дело, есть общественные устремления, начисто исчезли с экранов.
«Человек вне общественного служения, – говорил известный артист, фронтовик, ветеран сцены Евгений Весник, – теряет себя как личность».
К этому можно добавить заповедь «Возлюби ближнего своего», в которой отражен глубокий смысл служения не только себе. Про эту заповедь сегодня совсем забыли.
Таким служением, живой, эмоциональной сердцевиной были наполнены советские фильмы. В них герои совершали благородные поступки – шли на жертвы во имя большой, главной цели, посвящая жизнь творческим исканиям, большим открытиям, сражаясь со злом и косностью, проходя через множество испытаний, при этом не теряя веры в то, что лучшее еще впереди.
Это все было в таких исторических полотнах, как «Вечный зов», «Тени исчезают в полдень», «Хождение по мукам», «Тихий Дон» – шедеврах советского кино, по которым можно учиться. После таких фильмов зритель выходил из зала просветленным, запечатлев замечательные характеры людей с их терзаниями и поисками, стремлениями сделать мир лучше.
Эти фильмы давали понять, что человек, наделенный общественными заботами, высокими духовными качествами, не может стать преступником, зверем, вором, казнокрадом…
Сегодня на ТВ четко обозначились два полюса: на одном – политические новости и бесконечные диспуты; на другом – непрерывная возня гламурной богемы – шоуменов, поп-звезд, опьяненных завоеванной свободой, погруженных в собственное самосозерцание. Их разгулы перемежаются с телесериалами, авторы которых пытаются декларировать внедрение в правду жизни. Но это однобокая правда – она связана только с криминалом. Истинная жизнь страны, народа с ней не пересекается.
В лучшем случае те, кто называет себя художником, человеком искусства, способны увидеть какие-то внешние приметы, но они не могут уловить ни закономерности лучших традиций прошлого, ни потребности массы народа, ни грозных протестующих сил, которые всё больше накапливаются в стране.
Зритель же пока всё еще нажимает на кнопки черного ящика в надежде узнать что-нибудь обнадеживающее, увидеть свет в конце туннеля.
Одновременно он выходит на митинги и демонстрации против беззакония и произвола, против попрания статей Конституции и увеличения пенсионного возраста в угоду еще большему обогащению денежных баронов. И всё больше верит КПРФ, возглавившей это движение, – верит тому, что только эта партия может защитить обманутый властью народ и возродить страну на основах обновленного социализма, а стало быть и культуру, и искусство.
г. Пушкино,
Московская обл.
