ПРЕДСТАВЬТЕ себе на мгновение общественно-политическую ситуацию в стране восьмидесятилетней давности. Культурная революция, апогей которой пришелся на конец 20-х – первую половину 30-х годов, приближалась к своему логическому завершению. Новый человек, выковывавшийся не только при помощи серпа и молота, но и благодаря «важнейшему из искусств», постепенно обретал свои мощные очертания. Одним из главных творцов-создателей этого человека был великий режиссер Сергей Эйзенштейн, успевший к обозреваемому периоду снять несколько ярких патриотических картин, среди которых знаменитые «Броненосец «Потемкин» и «Октябрь». Это с одной стороны.
С другой – особую востребованность у зрителей начали приобретать фильмы-биографии. Достаточно вспомнить «Чапаева» братьев Васильевых или «Петра Первого», снятого Владимиром Петровым (оба фильма, пользовавшиеся огромной популярностью, вышли за несколько лет до «Александра Невского»), чтобы понять: кинематограф тридцатых нащупывал благодатную почву для самовыражения.
Не будем забывать, какая тревожная атмосфера царила в Европе: фашизм постепенно сковывал по рукам и ногам все, до чего только мог дотянуться. И для многих уже не было секретом, что рано или поздно эта «коричневая чума» протянет свои костлявые щупальца к границам Советского Союза.
В таких условиях перед кинематографом, как самым массовым (и кассовым) видом искусства встала совершенно очевидная задача: поднять до небывалых высот боевой и патриотический дух населения, напомнив русским людям об их славных победах на полях ратных сражений. Одной из самых очевидных исторических фигур, более чем достойных экранного воплощения, явился древнерусский князь, одержавший победу в битве с рыцарями Ливонского ордена на Чудском озере 5 апреля 1242 года. Именно Александр Невский, по мнению партии, а также высоких кинематографических функционеров, должен был стать той самой личностью, при помощи которой следует увековечить героическое прошлое страны, ее борьбу против захватчиков и вдохновить на новые свершения и подвиги. Даже сегодня, спустя много десятилетий, аллегория эйзенштейновского шедевра читается не то что между строк – она видна буквально на поверхности: под псами-рыцарями подразумевается нацистская Германия, а под Новгородской Русью – Советский Союз. Эта легко читающаяся параллель грамотно использовалась в качестве антифашистской пропаганды.
Видеоряд этого эпического, мрачного, а порой просто пробирающего до косточек полотна блистательно подчеркивается феноменальной музыкой Сергея Прокофьева. Выбор на фигуру нашего знаменитого классика как автора фонограммы пал не случайно. Во-первых, Прокофьев и Эйзенштейн были в хороших дружеских отношениях. Режиссер впоследствии вспоминал: «Мы с Прокофьевым всегда долго торгуемся, кто первый: писать ли музыку по несмонтированным кускам изображения – с тем, чтобы, исходя из нее, строить монтаж, – или, законченно смонтировав сцену, под нее писать музыку. И это потому, что на долю первого выпадает основная творческая трудность: сочинить ритмический ход сцены. Второму уже легко. На его долю остается возвести адекватное здание из средств, возможностей и элементов своей области». А во-вторых, на момент создания «Александра Невского» Сергей Сергеевич уже не был новичком в кинематографе: в частности, его перу принадлежала музыка к фильмам «Поручик Киже» и «Пиковая дама».
Своей фундаментальной работой над картиной 1938 года композитор, возможно, вполне неосознанно, лишний раз подчеркнул собственное величие, выраженное в удивительной разносторонности творческого подхода. Ведь буквально за пару лет до «Невского», партитура которого насквозь пронизана героико-патриотическими, порой патетическими и местами даже мрачными интонациями, Прокофьев сочинил блистательную, искрометную детскую музыкальную сказку «Петя и волк». Поразительная широта музыкального мышления – впрочем, на то он и есть гений.
Создавая аудиосопровождение к ленте Эйзенштейна (являвшегося, кстати, совместно с известным советским писателем, сценаристом и журналистом Петром Павленко соавтором сценария), композитор переслушал все имевшиеся на киностудии шумовые инструменты и некоторые из них вписал в оркестровую партитуру. Между прочим, на ее основе Сергей Сергеевич через год после выхода картины на экраны написал кантату «Александр Невский», ставшую впоследствии одним из самых известных и популярных сочинений Прокофьева. Кстати, ирония судьбы: создатель саундтрека к фильму, равно как и его самый горячий поклонник (коим, как известно, являлся Сталин), покинули наш мир в один день: 5 марта 1953 года, спустя почти 15 лет после того, как лента вышла в широкий прокат.
Что же касается исполнителя главной роли, бесподобного Николая Черкасова, то к нему у Иосифа Виссарионовича был и вовсе особый счет: говоря без обиняков и не делая лишних обобщений, можно просто сказать, что Николай Константинович был любимым актером Вождя. Не случайно поэтому Черкасов является одним из немногих из мира искусства, кто был удостоен пяти Сталинских премий. (Не потому, что «любимчик», а потому, что талант великий.) Кстати, любопытная деталь: поскольку прижизненных портретов князя не сохранилось, на советском ордене Александра Невского, учрежденном в 1942 году, изображен лик не самого Невского, а Николая Черкасова. Сам же актер был удостоен за главную роль высшей государственной награды – ордена Ленина.
[img=-8296]
Излишне и говорить, что столь грандиозное и – повторимся – своевременное кинополотно, в создании которого участвовали признанные корифеи советского искусства, по определению не могло не встретить горячий зрительский прием. После личного одобрения Сталиным, официального киносеанса в Комитете по делам кинематографии и общественного просмотра в Доме кино лента начала свое триумфальное шествие по кинотеатрам страны. В первый же день проката в одной только Москве «Александра Невского» посмотрели 45 тысяч человек (по тем временам цифра колоссальная).
Такими терминами, как «реклама» и «пиар», в 1938-м, ясное дело, никто не оперировал, однако то, что фильм сопровождался широкой историко-культурной просветительской кампанией – факт. Первые «рецензии-затравки» о готовящемся к выходу на экраны фильме появились в различных региональных газетах еще летом 1938 года. А в период самого проката в прессе публиковались многочисленные положительные отзывы, проводились тематические выставки, лекции. Сеансы, на которых пустых мест не было и быть не могло по определению, сопровождались восторженными аплодисментами зрителей. Традиция играть «в войнушку» у советских детишек – в силу понятных исторических причин – пока еще не появилась, зато вместо этого ребятня на улицах вовсю рубилась в Ледовое побоище. Городская легенда гласит: популярность картины была настолько велика, что в новогоднюю ночь 1939 года в столице можно было встретить людей, одетых в маскарадные костюмы Александра Невского.
Сегодня патриотическая тема вроде как вновь набирает серьезные обороты в отечественном кинопроизводстве: мы обращаемся как к известным на всю страну, так и к менее заметным историческим персонам. Это, конечно, хороший знак. Но недюжинную мощь и культурную ценность, которые несет в себе монументальное полотно Сергея Эйзенштейна 1938 года, думается, превзойти в наши дни крайне сложно, невзирая на все технические достижения, находящиеся в распоряжении современных кинематографистов.
| [img=-8297] |
