– Зайцев, не простудишься? – спросила медсестра Варя Воронкова, вышедшая за дровами для печурки.
– Не беспокойся, – сильно прихрамывая, Геннадий сделал несколько шагов.
– Тихо! – воскликнула Варя. – Слышишь, Зайцев?
Он прислушался.
– Померещилось тебе…
Близко гавкнула собака, и вновь повисла тишина. Что-то зловещее, предвещающее опасность было в ней. Варя бросила дрова, сбегала в землянку за карабином и, возвратившись, залегла. Через мгновение выстрелила раз, другой… В ответ из глубины леса затрещали автоматные очереди, истово залаяли собаки.
Бой длился недолго, потому что силы были неравны. Зайцеву повезло. Неподалеку от землянки оказалась болотина, в которую он упал ничком. Прочесывая лес, каратели несколько раз проходили мимо, посчитав его убитым. Потрясенный случившимся, он дождался наступления ночи, а утром, опираясь на палку, стискивая зубы от боли, направился к Замошью – деревне, расположенной в четырех километрах от разгромленного госпиталя. Здесь встретил раненого Сергея Клеменченка. Ему тоже удалось спастись от карателей.
– Поблизости землянка. Переждем, подумаем, что делать, – предложил Сергей.
Родившийся в здешних местах, он отправился в деревню, а Геннадий, пристроившись на холодных нарах из жердей, стал дожидаться его возвращения. Почти двое суток во рту не было ни крошки. Зайцев старался подавить чувство голода, вспоминая детали боя у переправы, во время которого был ранен.
…Разведка донесла: немцы подходят к речке Язнице, что на границе Невельского района с Россонским районом Белоруссии. Каратели предприняли несколько атак, но всякий раз партизаны вынуждали их отступать. Несмотря на это, атаки продолжались. Это вынудило руководившего боем начальника штаба партизанского корпуса И.И. Веселова принять решение о взрыве парома на другом берегу Язницы, чтобы не дать возможности противнику использовать его для переправы. Ответственное задание получил командир специальной группы минеров-подрывников Степан Казак.
– Кого возьмешь в группу? – спросил у него Веселов.
Фамилию Зайцева Степан назвал в числе первых.
Под вражескими пулями пробрались к Язнице, укрылись за сваями взорванного моста. Немцы долго вели ураганный огонь по сваям. Наконец, наступило некоторое затишье, и тут же в паром полетели связки партизанских гранат. Дело сделано, но радоваться успеху рано: Казак и Зайцев оказались в западне. Пулеметные и автоматные очереди фашистов отрезали им обратный путь.
– Ну что, Геня, пропадать, так с музыкой, – молвил Казак. – Если поползем, перещелкают в момент. Надо бежать…
Побежали и попали под пулеметную очередь. Чудом Варе Воронковой с помощью бойцов отряда удалось вытащить Казака и Зайцева из опасной зоны. Приехавший в лазарет врач партизанского корпуса Вадим Дмитриевич Щеглов, осмотрев раны Зайцева, покачал головой: «Худо». Наиболее тяжелым оказалось ранение бедра. Осколки разрывной пули застряли глубоко в кости, начиналась гангрена. Немало времени истекло, пока миновала опасность.
– Больше месяца возили нас, раненых, на подводах вдоль линии фронта, чтобы передать в армейский медсанбат, но такой возможности не было, – вспоминал Геннадий Михайлович Зайцев. – Зато во время этих «странствий» я встретился с земляками из Кашина – заместителем командира второй бригады по разведке Александром Павловичем Константиновым и его дочерью, разведчицей Инной. В Кашине мы жили на соседних улицах, а с Инной учились в одной школе. Наконец, наш лазарет остановился на одном из хуторов Невельского района. Состояние раненых было отчаянное. У многих признаки гангрены, в повязках завелись черви. В это время на хутор совершенно случайно вышли два наших летчика, спустившиеся на парашютах с подбитого немецкой зениткой самолета. От них мы узнали: началось наступление наших войск под Сталинградом и под Великими Луками. Летчики оставили индивидуальные стерильные пакеты и двинулись через линию фронта. Но попытка переправить следом за ними раненых оказалась безуспешной…
…Клеменченок вернулся не скоро. Лицо бледное, скулы обострились. При ходьбе у него сильно болела раненая нога.
– Вот, – поставил на пол землянки торбу. – Поесть дед Филат и Шура прислали.
Филата Ларионова и его дочь Геннадий хорошо знал, в их доме около трех месяцев, еще до того, как нагрянули каратели, лечились партизаны. Когда осенью 1942 года началась цинга, чтобы быстрее поставить их на ноги, Шура, а также Фетинья Андреевна Рощенкова, Полина Семеновна Коваленкова, собирали в лесу дикий чеснок, клюкву, коренья. Из них варили лекарственный настой.
Мороз крепчал, и друзья быстро поняли: в холодной землянке им не высидеть. Доковыляли до разгромленного лагеря отряда, нашли железную печку с трубой, установили ее в землянке.
День тянулся за днем. У Зайцева с Клеменченком установился неписаный распорядок. По очереди ходили в деревню, чтобы узнать новости и взять продукты, готовили пищу. Вечерами рассказывали друг другу про свою жизнь. Зайцев рассказал, как стал партизаном.
Перед войной он окончил девятый класс Кашинской средней школы №1. Когда фронт приблизился к городу, вступил в истребительный батальон. Осенью 1941 года Геннадия и его друга Анатолия Петухова вместе с девятнадцатью добровольцами из других районов Калининской области направили в распоряжение Центрального Комитета комсомола. Принявший их первый секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Михайлов подчеркнул:
– Дело вам, ребята, доверяется ответственное. Предстоит стать минерами-подрывниками…
«Подрывник – это, пожалуй, самая значительная фигура среди партизан, именно он способен нанести врагу наибольший урон, – напишет спустя много лет после войны в своей книге «По зову совести» бывший партизан, майор КГБ в отставке Н.Н. Ершов. – Каждый отряд имел группы своих подрывников. Возглавляли эти группы инструкторы, прошедшие специальную подготовку в Прямухинской и других партизанских школах на Большой земле. Архивы и теперь хранят документы, свидетельствующие о боевых подвигах отважных подрывников: Баранова, Марченко, Молокова и Севрюкова из отряда Эдуарда Малаховского; Вахрушева, Зыина, и Королева из отряда Петра Добрякова; Курьяновича и Лукина из отряда Павла Макухи; Романова, Семенова и Токарева из отряда Василия Рыбакова.
Девятнадцатилетний инструктор-подрывник Иван Лукин только за девять месяцев 1943 года провел со своей группой 17 боевых операций на коммуникациях врага, в которых вывел из строя 11 паровозов, более 40 вагонов и платформ с военной техникой, спустил под откос два поезда, каждый из которых состоял из двух оборудованных платформ с танками, предназначенных для охраны железнодорожного пути от партизан (мы называли их «эрзацбронепоездами»), две автомашины, три железнодорожных моста от шести до восьми метров, уничтожил десятки солдат и офицеров…»
Обучали ребят основательно. Конструкция различных мин, топография, материальная часть оружия. В конце апреля 1942 года были сформированы группы по пять-семь человек, а в начале мая подрывники прибыли в район Торопца, откуда до линии фронта было рукой подать. Группе, в которую зачислили Геннадия, отвели для диверсий участок железной дороги Насва–Новосокольники. Возглавил ее Степан Степанович Казак. С ним Зайцев подружился еще в Москве. Этот человек прошел суровую школу борьбы в панской Польше. В польской тюрьме Казаку выбили зубы, сломали пальцы на руках, вырвали из головы волосы. В свои неполные тридцать лет он выглядел почти стариком.
После выполнения первого задания Геннадий стал вести дневник боевых действий группы.
– Если что, подорвусь гранатой, немцам не достанется, – успокоил Казака.
Вот и теперь, лежа на нарах в землянке, он, проверив, на месте ли граната, в который уж раз перелистывал странички:
«13 июня. Пасмурный день, изредка накрапывает дождь. Готовились к выходу на задание. После обеда Казак, Владимир Петушков, Василий Паршонок, я и наш проводник Бойков отправились минировать дорогу… К полотну подошли незаметно. Вместе с Казаком ставим мину — остальные в дозоре. Закончили минировать – стали отходить. Только прошли с километр, как вдруг услышали шум приближающегося состава. Скорость движения небольшая. Неужели чувствуют? Вдруг взрыв. Слышен лязг колес и шипение паровоза. Открылась сначала одиночная, а затем групповая стрельба из винтовок по кустарнику. Потом даже стал бить миномет. Но нас там уже не было. Вечером того же дня Леша Бойков пошел в разведку к месту взрыва. На мину наскочил эшелон в составе 30 платформ с орудиями, автомашинами и несколько вагонов с боеприпасами. Вся техника оказалась под откосом».
«15 июня. Вновь отправились на задание. В штабе разведроты дали четырех бойцов еще. На этот раз взяли уже тола. Минировать полотно решили между деревней Сенцово и железнодорожной будкой. К полотну добрались и заминировали благополучно. Зашли в деревню Гамаево к дедам и остались наблюдать. Всю ночь поезда не ходили, и только с рассветом на горизонте появился дымок. Шли минуты тревожного ожидания. Казак забрался для наблюдения на березу. Наконец, взрыв. Вагоны ломались. Это произошло в шесть часов утра. Проводник Леша Бойков, не медля ни минуты, на своем удалом коне помчался сообщить в разведроту о происшедшем. Оттуда дали знать по рации в штаб группировки войск. Вскоре прилетели два штурмовика».
«22 июня 1942 года в сопровождении бойцов из отряда Мартынова мы направились к железной дороге. Мины установили на расстоянии полукилометра друг от друга: одну – с выводом в рабочее состояние между 10 и 11 часами дня, другую – для действия сразу: прогиб рельса на 5– и – взрыв.
Спрятавшись в укрытии, мы с нетерпением ожидали утра. Бронепоезд появился на рассвете. На этот раз впереди его шла дрезина, на которой были установлены два скорострельных пулемета. Прогиб рельса дрезиной был достаточный, и она взлетела в воздух…»
– Кажется, к нам «гости», – толкнул Зайцева в бок Клеменченок.
Рядом с землянкой негромко разговаривали. Геннадий схватил гранату. Затаив дыхание, друзья ждали, что будет дальше. Голоса постепенно удалились и заглохли. Кто это? Дед Филат и его дочь приходили вчера – наверняка не они. Каково было разочарование, когда придя в Замошье, Зайцев с Клеменченком узнали, что это были хлопцы из отряда Г.П. Ахременкова.
В середине марта 1943 года партизаны из отряда «Буря» снова пришли в плетневский лес. Тогда-то и встретились залечившие раны Зайцев и Клеменченок со своими боевыми товарищами, считавшими их обоих погибшими в бою у партизанского госпиталя. Только что образовался новый отряд «За Родину». Геннадия назначили в нем инструктором подрывного дела, избрали секретарем комсомольской организации. Позже он становится заместителем комиссара 6-й партизанской бригады по комсомолу и членом подпольного бюро Невельского райкома ВЛКСМ.
Много раз интересовался Зайцев то в одном, то в другом отряде судьбой Вари Воронковой. Сведения были противоречивые: погибла в перестрелке у госпиталя, умерла от сыпного тифа. Неизвестность мучила Геннадия Михайловича и в мирное время. Впрочем, до мирного времени еще предстояло дожить.
…Накануне 25-летия комсомола молодежь бригады решила отметить юбилей новыми ударами по врагу. Совместно с командованием 6-й и 21-й партизанских бригад бюро подпольного райкома комсомола разработало план боевых действий. 11 июля 1943 года группа подрывников во главе с Василием Паршонком взорвала эшелон врага у станции Клясницы. Было разбито двенадцать вагонов, уничтожено более пятисот фашистов. 8 августа отряд «За Родину» подорвал на большаке три вражеских автомашины – убито более тридцати гитлеровцев. 20–21 августа на железной дороге Невель–Полоцк взорвано два эшелона с боеприпасами и боевой техникой…
4 ноября 1943 года бригада соединилась с частями Красной Армии. К этому времени в ее составе было 5 партизанских отрядов общей численностью 450 партизан. За время своей деятельности бригада спустила под откос 40 эшелонов, подорвала 84 железнодорожных и шоссейных моста, разгромила 3 гарнизона противника, уничтожила в открытых боях и при диверсиях свыше 2600 вражеских солдат и офицеров…
Мужество и героизм Геннадия Зайцева были отмечены медалями «За отвагу», «Партизану Отечественной войны» I степени, грамотой Центрального Комитета комсомола. Позже к этим наградам добавится орден Отечественной войны I степени…
В послевоенные годы, где бы ни работал Геннадий Михайлович, его не покидало желание побывать в местах партизанской юности. В 1958 году он написал письмо в Невельский райисполком с просьбой сообщить, как сложилась дальнейшая судьба жителей Замошья. Пришел ответ: этой деревни больше не существует. Три года спустя, окончив учебу в Московском лесотехническом институте, Геннадий Михайлович разыскал в столице бывшего комиссара партизанской бригады Николая Ивановича Макарова. Тот знал адрес Сергея Клеменченка. Зайцев приехал к Клеменченку в Невель, вместе они навестили деда Филата, который теперь жил в деревне Погорелое.
– Геня? – дрогнуло лицо старика, на глазах его навернулись слезы. – А я тебя всегда помнил. Верил, что приедешь…
Филат Андреевич рассказал, что его дочь Шура живет в Ленинграде, а Варя Воронкова, по его словам, воевала в одном из партизанских отрядов в Белоруссии и погибла в неравном бою под Полоцком летом 1943 года…
Но нет! Не погибла отважный партизанский фельдшер Варя Воронкова! Узнал об этом Геннадий Михайлович при весьма любопытных обстоятельствах. В 1967 году, работая председателем Нелидовского райисполкома, он опубликовал в местной газете партизанские воспоминания, в которых упоминалась и Варя, родившаяся, как ему было известно, в Нелидовском районе.
Шло заседание райисполкома, объявили перерыв. Зайцев вышел из зала заседаний и увидел… Варю. Годы не пощадили ее, но это была она – та, кому Зайцев и некоторые другие партизаны были обязаны жизнью. Не начни она тогда, в лесу, стрелять, немцам наверняка удалось бы уничтожить всех раненых.
– Геннадий Михайлович, здравствуйте, – тихо произнесла она. – Не хочется, чтобы считали погибшей… Помните меня?
– Здравствуй, Варя… – Зайцев сглотнул комок в горе.
– Прочитала и пришла…
– Я помню! Все, все помню, Варя! – воскликнул Зайцев, и они надолго застыли в крепких объятиях.
Драматически сложилась судьба Вари. В том бою с карателями ей удалось вырваться из окружения. Попала в один из белорусских партизанских отрядов под Полоцком. Там, спасая больных тифом партизан, заболела сама и оказалась в лесном госпитале. Госпиталь обнаружили каратели и уничтожили большинство раненых. Варя оказалась в плену. После выздоровления немцы направили ее в Германию, под Гамбург. Довелось испытать Варе Воронковой нечеловеческий труд и горечь унижения в фашистском концлагере сполна. Но она твердо знала: наши победят, надо выжить. И выжила. Через много лет после войны получила заслуженные награды. Еще более трагичной оказалась судьба Степана Степановича Казака. В июне 1944 года, за месяц до прихода Красной Армии, он погиб при разгроме немецкого гарнизона в Кудеверском районе.
Послевоенная биография Г.М. Зайцева была в основном связана с лесом. Он работал директором ряда леспромхозов, двенадцать лет руководил управлением лесного хозяйства Калининского облисполкома. Многое сделал для развития лесопромышленных предприятий, за что удостоился орденов Трудового Красного Знамени и «Знак Почета», звания заслуженного лесовода РСФСР. Когда подошел пенсионный возраст, возглавил Калининскую производственную лабораторию Центра НОТ и управления производством Минлесхоза РСФСР. Под руководством Геннадия Михайловича группа лесоводов области разработала и внедрила технологии производства семян хвойных древесных пород в специализированных комплексах. Этот труд был оценен Государственной премией СССР.
Следует подчеркнуть: не только Г.М. Зайцев, но и многие другие бывшие калининские партизаны достойно проявили себя на ниве созидания и защиты интересов государства. Комиссар 1-го Калининского партизанского корпуса А.И. Штрахов стал одним из видных ученых латиноамериканистов, доктором исторических наук. Комиссар одного из отрядов 2-й особой партизанской бригады (впоследствии комиссар 5-й Ленинградской партизанской бригады) И.И. Сергунин – Героем Советского Союза, вторым секретарем Новгородского обкома партии, затем председателем облисполкома. Командир 5-й партизанской бригады В.И. Марго – секретарем Великолукского горкома партии, ректором педагогического института. Боец Сережинского партизанского отряда Н.И. Сивков – доцентом Ленинградского электротехнического института. Командир бригады имени Дениса Давыдова А.В. Назаров – генералом КГБ, начальником Ульяновского УКГБ. Комиссар 6-й партизанской бригады Н.И. Макаров работал в ЦК КПСС (он также стал доктором исторических наук). Комбриг 1-й и 4 партизанских бригад Ф.Т. Бойдин был первым секретарем Западнодвинского и Ленинского (Андреапольского) райкомов партии, начальником Калининского областного управления хлебопекарной промышленности, комиссар 21-й бригады В.С. Карговский – начальником областного управления топливной промышленности…
После бесед с Г.М. Зайцевым, другими бывшими калининскими партизанами я размышлял: чем питались их «ярость благородная», сплоченность в сопротивлении врагу, готовность к самопожертвованию? И неизменно утверждался в мысли: объединяли этих людей не только унаследованные от предков русские патриотические традиции, но и глубокая вера в советскую власть, в ту созидательную силу и социальную справедливость, которые она с собой принесла. Это была по-настоящему народная власть.
Геннадий Михайлович вел большую работу как председатель областного совета ветеранов партизанского движения (создателем и первым руководителем этой организации был И.С. Борисов, бывший комиссар Ленинского партизанского отряда). Он активно участвовал в подготовке партизанских слетов, встречался с молодежью, делясь воспоминаниями о пережитом, боевых друзьях, значении партизанского движения. А рассказать было что. Калининские партизаны уничтожили свыше 46 482 гитлеровцев, ранили около 28 тысяч, пустили под откос 751 воинский эшелон и 15 бронепоездов. Враг потерял 6098 вагонов и платформ, 3048 автомашин, 102 танка. Было захвачено свыше 1 тысячи пленных, большое количество вооружения и техники. В ходе «рельсовой войны» народными мстителями подорвано 39 763 рельса, что в переводе на одноколейный путь составляет 233, .
О войне Геннадию Михайловичу постоянно напоминали около сорока осколков от разрывной пули, оставшихся в раненой ноге. А еще – та записная книжечка, которую он носил с собой во вражеском тылу. Помнится, будучи в гостях у Зайцева, я попросил у него эту книжечку с пожелтевшими страничками, исписанными где карандашом, а где чернилами. На первой страничке прочел эпиграф: «В наших руках судьба Отечества, свобода и счастье нашего народа и всего человечества». Подумалось: юноши огненной, незабываемой поры, сколь много сделано вами для Отечества! И как же обязаны мы вам за Великую Победу!
г. Андреаполь,
Тверская обл.
