В истории действительно было одно чудо, но оно почему-то в наших учебниках так не называется. Я имею в виду индустриализацию, которая проходила в Советском Союзе в 30-е годы. Надо сказать, что эта индустриализация привела к тому, что был сделан мощнейший рывок: Советский Союз стал второй экономикой мира уже где-то в середине 30-х годов. В своей книге «Экономика Сталина», вышедшей еще в 2014 году, я объясняю, почему индустриализация была необходима. Индустриализация – это некое выражение, за которым скрывается серьезная перестройка всей экономики и новая модель экономики. Я ее называю «мобилизационной моделью экономики» и раскрываю основные ее признаки.
Если мы будем изучать этот опыт, мы неожиданно поймем, как нам надо выходить из нынешнего состояния, которое действительно плачевно.
Были разные экспертные оценки доли Советского Союза на пике своего развития в мировой экономике. Назывались цифры и 18%, и даже 20% мирового ВВП. Советские статики давали цифры, из которых вытекало, что примерно половина всего общественного продукта СССР – это РСФСР. Значит, можно прикинуть, что где-то в 1990 году, по моим приблизительным оценкам и расчетам, доля РСФСР мирового ВВП составляла по крайней мере 8%, а может быть даже и 9. Давайте посмотрим на последние данные, которые можно найти на сайте Международного валютного фонда и Всемирного банка. По итогам прошлого года доля России в мировом ВВП с учетом паритета покупательной способности российского рубля составляет 3%. Почувствуйте разницу. За 30 лет Россия опустилась на 5%. Об этом не любят говорить, но придется признать, что та модель экономики, которая была навязана России 30 лет назад, обрекала и программировала Россию на деградацию, на развал экономики. Произошла полностью деиндустриализация экономики.
Сегодня мы с вами переживаем начало санкционной войны. Некоторые гадают, сколько она может продлиться. Думаю, она может перерасти в горячую форму. Такие сценарии тоже есть. Но при оптимистичном сценарии горячей формы не будет. Она постепенно перерастет в то, что мы раньше называли холодной войной.
Вспоминаю холодную войну, а это, собственно говоря, было экономическое соревнование между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом, между Западным блоком и странами Совета Экономической Взаимопомощи. Конечно, это было постоянное напряжение экономик, и той, и другой, особенно нашей. Это и есть, если так можно выразиться, именно мобилизационная экономика. Это единственная модель, которая сейчас возможна. Даже самые патриотичные экономисты-государственники много обсуждают, как нам реагировать на эти санкции, как нам их обходить, вводить ли встречные санкции. Это все важно.
Это тактика горячего боя, но мы должны все-таки понимать, что любая хорошая тактика невозможна без стратегии. Мы сейчас ведем горячий бой, но мы должны понимать направление нашего движения и нашу конечную цель. Думаю, что именно такой стратегической целью является именно создание мобилизационной модели экономики. Это именно та модель, которая возникла на стыке 20–30-х годов прошлого века.
В нашей истории считается, что революция произошла в 1917 году. Да, конечно, был политический переворот, но после революции, по сути дела, начался откат. В 1921 году началась новая экономическая политика. А это аналог нынешней либеральной рыночной экономической политики. Большевикам тогда было понятно, что это не может продолжаться долго, иначе они утратят политическую власть. Считаю, что на стыке 20–30-х годов произошло углубление революции. Такой вот неортодоксальный взгляд у меня на нашу историю.
Действительно, мы перешли на другую модель экономики. Безусловно, этому предшествовала подготовка политических условий. Сталину и его окружению удалось нейтрализовать оппонентов в лице оппозиции, левой, правой объединенной оппозиции – Бухарин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Рыков, Григорий Сокольников, нарком финансов и так далее. Все это происходило где-то во второй половине 1920-х годов, и после этого действительно началась экономическая революция, которая привела к экономическому чуду.
Думаю, сейчас надо тоже вернуться к этому опыту. Понятно, что нет пока политических предпосылок, потому что во власти находятся представители, как говорят, 5-й и 6-й колонны, но и тогда, в середине 1920-х годов, в партийной и государственной настройке нашего государства тоже находились и 5-я, и 6-я колонны.
Мобилизационная модель экономики – это прежде всего жесткое, централизованное управление экономикой. Важнейшим инструментом такого управления является планирование. Сегодня тоже стали использовать это слово – «планирование», но при этом говорят и индикативное. С моей точки зрения, это оксюморон. Это то ли прогнозирование, то ли гадание на кофейной гуще. Если просчитались, то, мол, извините, ошиблись. А директивное планирование является фактически законом. Неисполнение закона, соответственно, наказывается. Все было достаточно жестко и все старались исполнять эти самые директивные планы. Конечно, иногда происходили корректировки директивных планов, но это уже другой вопрос.
Еще хотелось бы отметить, что централизованное управление и планирование базировались на системе показателей. Причем показателей было много. Государственная плановая комиссия спускала планы в отраслевые министерства, а министерств было очень много. Министерства спускали на уровень своих главков, дальше все спускалось на производственные и научно-производственные объединения, и так далее до отдельных предприятий.
В планах были в основном натуральные показатели. Государству нужны были не какие-то стоимостные абстракции, а конкретные продукты – хлеб, цемент, квадратные метры жилья, станки, самолеты… Это было действительно целевое планирование. Да, конечно, оппоненты могут спросить, как это все увязать? Увязка происходила на основе межотраслевого баланса. Теорию межотраслевого баланса разработали в начале 1920-х годов, и эти теоретические разработки ждали своего часа. Этот час наступил 1 октября 1928 года, когда началась реализация первого пятилетнего плана.
Естественно, в этой модели экономики есть и такие элементы, как огосударствление стратегически важных отраслей и производств и огосударствление банковской системы. Без новой банковской системы нельзя было проводить индустриализацию. В 1930–1932 годах была проведена реформа денежной кредитной системы Советского Союза. Если на излете нэпа было где-то около 100 банков, некоторые из них были частные, акционерные, то остался десяток государственных банков, и каждый имел свой профиль. Существовал «Промстройбанк», «Внешторгбанк», который занимался валютными операциями, «Жилсоцбанк», «Кооперативный банк» и так далее. В общем, около десятка банков.
Индустриализацию надо было проводить за счет закупок машин и оборудования на мировом рынке, или, как сейчас говорят, инвестиционных товаров. Нельзя было тратить дефицитную валюту на какие-то пустяки, как сегодня происходит, если мы посмотрим на нынешнюю товарную структуру импорта. То есть я подвожу к тому, что в Советском Союзе была государственная монополия внешней торговли. Государство планировало закупку самых важных товаров и прежде всего машинное оборудование. Эти закупки не были хаотичными, а вписывались в пятилетние и годовые планы развития народного хозяйства и отдельных отраслей. Естественно, что там, где государственная монополия внешней торговли, там и государственная валютная монополия.
Самое печальное, что люди, которые сегодня так гордо показывают диплом об окончании экономического вуза или экономического факультета, этих вещей не знают. Их, собственно говоря, учили совсем другому. Их учили либеральной рыночной экономике, а либеральная рыночная экономика – это не экономика по большому счету. В переводе с греческого языка экономика – это домостроительство. Сегодня мы имеем дело с доморазрушением…
Можно ли составить формулу мобилизационной экономики, как любили это делать при советской власти? Например, коммунизм+советская власть+электрификация…
Пожалуй, потребуется очень сложная формула, по крайней мере, в ней, наверное, будет элементов 10–20. В моей книге есть основные элементы и признаки этой модели. Можно свести к следующим важнейшим признакам.
1. Общенародная собственность на средства производства.
2. Решающая роль государства в экономике.
3. Централизованное управление.
4. Директивное планирование.
5. Единый народнохозяйственный комплекс.
6. Мобилизационный характер.
7. Максимальная самодостаточность, особенно в период пока еще не появился социалистический лагерь.
8. Ориентация в первую очередь на натуральные, физические показатели, (стоимостные играют вспомогательную роль).
9. Ограниченный характер товарно-денежных отношений.
10. Ускоренное развитие отраслей группы «А» – производство средств производства по отношению к группе отраслей «Б» – производство предметов потребления.
11. Сочетание материальных и моральных стимулов труда.
12. Недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточение избыточных материальных благ в руках отдельных граждан.
13. Обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение жизненного уровня, общественный характер присвоения и так далее.
Это совсем короткий перечень. В других списках у меня больше позиций.
Кстати сказать, книга была написана, когда только против нашей страны вводились первые санкции в связи с возвращением Крыма в состав России. Я уже тогда говорил, что, скорее всего, этими санкциями все не окончится, что мы переходим в фазу перманентных санкций и, может быть, обострения ситуации. Вот сейчас и случилось то самое.
Естественно я не просто обрисовал про модель экономики Сталина, скорее намекал. Понятно, мы не должны буквально воспроизводить прежние чертежи, но по крайней мере хотя бы познакомьтесь с отлично работающей схемой. Уверяю, обязательно возникнут сомнения насчет того, что рыночная либеральная модель экономики единственная, неповторимая и самая лучшая.
Многие задают вопросы мне про книгу Галушко «Кристалл роста»… Это те же самые чертежи, только у меня принципиальная схема, а Галушко дает детализацию. Он много работал с архивами и поэтому накопал немало конкретики. Эта конкретика интересная, нужная, и она не противоречит моим принципиальным схемам… Та машина, которую можно воссоздать на основе этих чертежей или схем, конечно, очень мощная машина. Образно выражаясь, это транспортное средство, которое может двигаться по бездорожью, плавать и летать. Если формально воссоздать эту машину, она не только не будет летать, она не будет ездить. Для этой машины нужно специальное горючее – это люди, которые будут двигать эту машину.
