В чем с точки зрения психологии проявляется для нас основной характер коммунистической цивилизации?
В том, что вы оказали доверие женщинам, которых угнетал царизм, что из этих женщин, живших в страданиях и нищете, вы создали советскую женщину. В том, что вы оказали доверие детям, всем детям, даже беспризорникам, и сделали их пионерами. В том, что вы оказали доверие саботажникам, убийцам и ворам, в том, что вы спасли их и вместе с ними построили БеломороБалтийский канал.
И в будущем скажут: «Несмотря на все преграды, несмотря на гражданскую войну и голод, впервые за тысячелетия коммунисты оказали доверие человеку».
Выражает ли советская литература тот образ СССР, который она создает?
Во внешних фактах – выражает.
В этике и психологии – нет.
Так происходит потому, что то доверие, которое вы оказываете всем людям, вы недостаточно оказываете писателям.
Да, Советский Союз необходимо выразить; да, необходимо составить необъятный реестр жертв, героизма и выдержки, но будьте, товарищи, осторожнее. Кстати, Америка показывает нам, что выражать мощную цивилизацию не означает тем самым создавать могучую литературу и что фотография великой эпохи – это еще не великая литература.
На одном московском заводе я спросил рабочего: «Почему вы читаете?» «Хочу научиться жить», – ответил он. Культура – это всегда учеба. Но, товарищи, у кого учились наши учителя? Мы читаем Льва Толстого, но у него книг Толстого не было. То, что дает нам Лев Толстой, ему надо было создать самому. Писатели – «инженеры человеческих душ», не забывайте, что высочайшая функция инженера – творчество.
Искусство – не смирение, искусство – завоевание.
Что искусство завоевывает?
Чувства и способы их выражения.
Над чем одерживает победу?
Почти всегда над бессознательным; очень часто – над логикой.
Марксизм – это осознание социальной жизни; культура – осознание жизни психологической.
Вы обожаете ваших классиков не только потому, что они прекрасны. Не объясняется ли это обожание тем, что классики дают более насыщенное и более противоречивое понятие о психической жизни, чем советские романы, а также тем, что вы иногда считаете Льва Толстого более современным, нежели многие из вас? В искусстве отказ от психологизма ведет к самому нелепому индивидуализму. Ибо каждый человек осознает свою жизнь, хочет он того или нет; отказ от психологизма на практике означает, что человек, который лучше осознает собственную жизнь, вместо того чтобы передавать свой опыт другим, сохранит его для себя.
Это бесспорно, потому что произведения Максима Горького, любимые вами более всех остальных, оставаясь общедоступными, всегда содержат то психологическое или поэтическое открытие, которого я здесь требую. Поэтическим открытием я называю картину звездного неба, которая помогла раненому под Аустерлицем и лежащему на поле боя Андрею Болконскому постичь спокойствие души, что превосходит страдания и суету людскую.
Товарищам рабочим, что в литературных кружках при заводах изучают литературу, лет через десять будут нравиться совсем иные произведения, нежели их товарищам, которые занимались лишь технической подготовкой. И несомненно, они также будут любить те произведения, что глубоко проникают в сущность человека. Но вы должны помнить, что эти новые произведения будут укреплять за рубежом культурный престиж Советского Союза, так же как его укрепляют сегодня произведения Пастернака, а раньше книги Маяковского.
Из речи на Первом съезде
советских писателей
