Они не информируют общество, не предлагают критический анализ происходящего и даже не отстаивают позиции какой-либо близкой им идеологии. Они восхваляют и поддерживают любые действия и высказывания высших лиц государства и ругают и дискредитируют их оппонентов. Поскольку же действия и заявления нашей власти зачастую весьма и весьма противоречивы (что естественно, потому что у власти нашей никакой идеологии и стратегических целей нет, а есть лишь необходимость искать общий знаменатель интересов разных кланов), то эти пропагандисты никакой идеологии не исповедуют. Они – откровенные циники, которым все равно что доказывать. Главное – держать под контролем многомиллионную аудиторию, чтобы она продолжала верить в то, что ими правит политический гений, который только и делает, что думает о народе.
Среди множества сегодняшних официальных пропагандистов выделяются два, которых без преувеличения можно назвать столпами пропаганды современного российского режима. Это, конечно, известные каждому россиянину, кроме разве что неразумных младенцев и совсем уже впавших в маразм стариков и старух, Дмитрий Киселев и Владимир Соловьев. Их называют главными пропагандистами страны, властителями дум путинского электората, руководителями «министерства правды». Они не просто ведут суперпопулярные политические шоу в самое «смотрибельное» время на самых крупных телеканалах. Они и снимают пропагандистские фильмы, и берут интервью у высших лиц государства, представляющие этих лиц в самом выгодном свете, и пишут книги о всенародной поддержке сами знаете кого, и даже как крупные телевизионные чиновники (один – член совета по общественному телевидению, а другой вообще замгендиректора ВГТРК) определяют политику официозного ТВ.
Вместе с тем их стили как пропагандистов не только различны, но и в общем-то диаметрально противоположны. Анализ этих различий поможет лучше понять не только «кухню пропаганды» современной России, но и особенности российского общества и, в частности, тех слоев, которые являются адресатами этой пропаганды.
2.
Начнем с Дмитрия Киселева. Он автор и бессменный ведущий программы «Вести недели с Дмитрием Киселевым», которая выходит на канале «Россия-1» с 2012 года. Его стиль легко узнаваем и стал уже предметом пародий, поскольку каждая передача у него превращается в пропагандистское, хорошо продуманное театрализованное шоу.
Специалисты по риторике характеризуют метод Киселева как речевую агрессию. Вся стилистика его передачи предполагает давление на сенсорный аппарат зрителей и на их психику. Мощный видеоряд, где меняются кадры с кричащими людьми, выстрелами, кровью, громкие звуки, которые лишь слегка перекрывает голос диктора. И вдруг вся эта сумятица звуков и образов исчезает, перед телезрителем пустая комната, в центре которой – высокий дородный, лысеющий человек в строгом сером костюме, но с ярким галстуком. Камера наезжает на него, мы видим его лицо, слышим его голос. Зритель, который был оглушен видео- и аудиорядом, находится теперь на пике восприятия, он готов замечать каждый жест, вслушиваться в каждое слово. Психологи называют этот эффект «конвергенция».
Человек начинает говорить. Его речь отрывиста, предложения короткие. Бросается в глаза подчеркнутая жестикуляция. Жестами он будто вбивает в головы людей нужные ему мысли, а потом устало улыбается, довольный произведенным эффектом.
Он часто употребляет метафоры («ожог гражданской войны» назвал Киселев события октября 1993 в одной из последних своих передач), любит патетические высокие выражения («кощунство», «роковая ошибка»). Но самое главное, он всегда дает резкие оценки, либо положительные, либо отрицательные. Спокойных, объективных, взвешенных отзывов и тем более сомнений у него не встретишь. В отличие от журналистов-аналитиков, Киселев никогда не предлагает зрителю несколько разных объяснений и не обосновывает логически свой вариант, ведь априори предполагается, что его вариант – единственный абсолютно верный, с которым «невозможно не согласиться». Киселев не стремится рационально опровергнуть своих оппонентов, он их дискредитирует и демонизирует, представляет врагами и моральными уродами.
Ему вовсе не нужно, чтоб его зрители начали мыслить. Он желает лишь вызвать нужные эмоции. Результатом должно стать формирование в голове зрителя полярной картины мира, где есть «мы», которым приписываются все достоинства, и «они», наши враги, которые носители всего наихудшего. При этом «мы» – это, конечно, Россия и россияне, но не какая бы то ни было Россия, а Россия, которая «встала с колен» в результате «гениальной политики» «сильного лидера».
Своеобразный культ Владимира Путина – это квинтэссенция содержания телемонологов Дмитрия Киселева. Телеведущий прославился 12-минутным сервильным панегириком Путину в день 60-летия президента, где безо всякой иронии заявлялось, что Путин сделал для страны …так же много, как Сталин (!), но без репрессий и голодоморов. В передачах Киселева президент изображается как супергерой, без которого Россия не выстоит и рухнет под напором коварных и жестоких супостатов с Запада (поэтому все, кто усомнится в гениальности нацлидера, не говоря уже о его открытых критиках, предстают как подлые и низкие враги Родины и народа, сознательно или бессознательно готовящие ни много ни мало гибель страны). В борьбе за «последнюю надежду страны», нахождение у власти ее «любимого лидера», по Киселеву, все средства хороши. Он и сам не только не отрицает, что необъективен в своих выступлениях (то есть фактически применяет манипулятивные техники), но открыто признает это – и на встречах с журналистами, и в интервью. Но при этом Киселев убежден, что так делают все, в том числе и западные журналисты, изображающие объективных аналитиков и брезгливо осуждающие российского пропагандиста. Более того, по его мнению, ничего иного и не существует («10 главных цитат Киселева из интервью GQ»). Дескать, нет объективной журналистики: есть лишь манипуляторы, открыто, напоказ применяющие манипуляцию, как он сам, и манипуляторы, которые отказываются это признавать и, таким образом, используют образ «честной журналистики» как один из инструментов своей манипуляции.
Перед нами позиция софиста, человека, который отрицает истину, известная еще со времен античности, когда возникла соответствующая философская школа. Но софисты делали это ради личной корысти. Они учили, что, раз никакой истины нет, значит, можно и нужно убедить противника в чем угодно ради собственной выгоды. Киселев пытается проповедовать благородный, романтический вариант софистики – якобы лгать и подтасовывать факты нужно …ради блага Родины. Любой журналист – пропагандист и манипулятор, считает Киселев, но есть пропагандисты-патриоты и пропагандисты-предатели. При этом, правда, остаются неясными два обстоятельства. Первое: как можно провести между ними границу, если нет истины, добра и справедливости, и, значит, нет резона больше любить Родину, чем собственное благополучие. И второе: почему так получается, что пропагандист-«патриот» больше заботится не о судьбе самой Родины, а о судьбе начальства, и не подозрительно ли, что за такой «патриотизм» очень хорошо платят?
Так что, возможно, за личиной «романтического софиста» скрывается обычный, падкий до материального вознаграждения софист…
3.
Владимир Соловьев – совсем другой типаж. Оставим пока в стороне его дебют в качестве ведущего тележурнала о президенте, напоминающего киселевский «театр одного актера» – программу «Москва. Кремль. Путин», которая появилась лишь в сентябре этого года. Обратимся к его главному проекту – популярному ток-шоу «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым», которое наряду с киселевскими «Вестями недели» играет огромную роль в идеологически-пропагандистском «окормлении» пропрезидентского электората. В этом шоу Соловьев и автор, и ведущий. Выходит оно на том же телеканале «Россия-1», что и программа Киселева, и с того же 2012 года, но принципиально отличается от киселевского «детища». Если Киселев – мастер пафосного монолога, то Соловьев – мастер циничной и агрессивной полемики. Он приглашает на свою программу различных политиков, общественных деятелей, экспертов, ученых, среди которых обязательно есть представители «другой стороны» – американские, польские, украинские политологи и журналисты, которые занимают резко критическую позицию по отношению к действиям президента Путина и вообще – к политике России, по крайней мере после 2014 года. Тем самым Соловьев как бы дает понять зрителям, что он, в отличие от Киселева, заранее не владеет «правильным» мнением, что он готов выслушать разные стороны и лишь затем вынести объективное, продуманное суждение (так, в передаче от 4 октября сего года Соловьев в самом начале, пусть и в полушутку, обещает помочь разобраться англичанам в вопросах, связанных с ГРУ – это «разобраться» здесь очень символично). Более того, поначалу представители оппозиционных взглядов даже не позиционируются им как «враги и уроды», это его коллеги, хорошие знакомые, наконец, гости. На образ «демократа», «сторонника свободы слова», «критически настроенного интеллектуала» работает и его имидж: он одет не в официальный серый костюм, как Киселев, а в темные рубашку и брюки, обязательно без галстука (ведь галстук воспринимается как символ официоза), его речь более свободна, а жесты естественны. Он может себе позволить даже пошутить (шутку в устах Дмитрия Киселева даже представить невозможно, она разрушит весь пафос его пропагандистского монолога).
Причем Соловьев открыто утверждает, что он за критическое мышление, самостоятельную позицию. Вот одно из его заявлений, сделанных им во время передачи: «Не соглашайтесь и соглашайтесь. Возражайте, только аргументированно, или оставайтесь при своем мнении. Но только думайте своей головой и говорите свои слова, а не повторяйте за кем-то сказанное!»
Но по мере развития дискуссии у зрителей «Воскресного вечера» неизбежно возникает и начинает расти явная неприязнь по отношению к оппонентам и наоборот – согласие с провластными выступающими, а сам Соловьев все больше раскрывает себя как официозный пропагандист. В конце даже его имидж начинает восприниматься по-другому: Владимир Жириновский однажды бросил ему: «Вы в этом черном костюме как палач!», на что Соловьев, который очень находчив и скор на экспромты, сразу ответил: «Вообще-то он не черный, но согласен – я оказываю ритуальные услуги, я хороню политиков-неудачников». Действительно, хотя, казалось бы, ведется свободная дискуссия, результат которой, как вы понимаете, в принципе непредсказуем, в конце передачи обязательно получается так, что «продуманное», «объективное решение» всегда в пользу политики президента и правительства, а Соловьев «символически казнит» оппонентов российской власти.
Как это ему удается? Профессор логики Дмитрий Зайцев называет его пропагандистом, работающим в жанре «модерируемой дискуссии». Вроде бы перед нами вполне демократичный подход, свободное столкновение разных мнений, попытка разобраться во всем на основе рациональных аргументов. Но это именно не более чем «вроде бы». Ведущий сначала незаметно, а потом и не скрываясь, контролирует полемику. Своим проправительственным ораторам он помогает – дает им одобрительные оценки, подбрасывает аргументы, уводит от «ловушек» и «вытаскивает» из неприятных ситуаций.
Оппонентов, наоборот, третирует, не дает им говорить, прерывает, обвиняет в злонамеренности или некомпетентности или как минимум дает их третировать и шельмовать другим участникам.
Это заметно и на уровне его поведения в студии: вначале он стоит посередине, равноудаленный от своих собеседников, но потом начинает подходить поближе к тем выступающим, мнению которых симпатизирует, тем, кто является его оппонентом, он показывает запрещающие жесты, например, во время их речи подносит палец к губам. Часто при выступлениях оппонентов он принимает надменный вид, показывая, что он к таким «глупостям и мерзостям» отношения не имеет и все это осуждает.
Несколько особняком стоит новый проект Соловьева – программа «Москва. Кремль. Путин». Телеаналитики сразу заметили ее сходство с программой Киселева и обвинили шоумена, что он напрямую занялся созданием культа личности президента, рейтинг которого серьезно «просел» после поддержки Путиным пенсионной реформы. Конечно, в новой программе Соловьева нет круглого стола, приглашенных гостей, привычной, пусть и модерируемой полемики, пропагандист стоит перед камерой, спиной к экрану, по которому бегут видеоиллюстрации, и в промежутках между репортажами, посвященными тому, что сделал президент Путин в последние дни, комментирует заявления и поступки «нацлидера». Но разница все же есть, и ощутимая. Соловьев также одет в неофициальную рубашку и брюки, ведет себя естественно и главное: пытается найти рациональные обоснования политики президента. Так, в передаче от 30.09.18, рассказывая о назначении главой Кабардино-Балкарии Казбека Кокова, он поясняет, что Кокова хорошо знают в республике, поскольку ею в свое время руководил отец Кокова, и в Москве, где Коков работал в администрации президента; таким образом, назначенец – фигура, связывающая и одновременно устраивающая и федеральный центр, и сложный регион.
Перед нами снова полная противоположность стилю Киселева. Если Киселев исходит как из аксиомы из веры в то, что Путин всегда принимает наилучшие решения, просто потому что он гениальный политик, и всячески показывает, что обосновывать их – значит усомниться в гениальности лидера, Соловьев, напротив, стремится логически доказать, что Путин поступил правильно, а значит априори предполагает, что президент все же человек, он имеет право на ошибку и его действия вполне могут быть предметом обсуждения и даже критики.
Такое существенное различие между стилями и позициями главных двух пропагандистов российского телевидения объясняется очень просто: они адресуют свои «послания» разным аудиториям.
4.
В наше время очень популярен миф о всемогуществе политтехнологий. В соответствии с ним массы – это мягкий, податливый пластилин, и политик либо пропагандист лепит из них все, что ему вздумается. Так полагают и те либеральные витии, которые кричат, что путинская пропаганда-де оболванивает общество, внушает ему агрессию и нетолерантность, превращает его в кипящую негативными эмоциями толпу.
На самом деле все сложнее. Существуют социальные страты, группы, классы, которые имеют свои интересы и свое понимание происходящего, а политики, пропагандисты, политтехнологи лишь приспосабливаются к ним. Конечно, есть и обратное действие, но диапазон его эффективности узок: пропагандист в лучшем случае способен лишь немного подкорректировать мнения своей аудитории, но за счет того, что он примет ее воззрения и вкусы. Между прочим, это хорошо понимает один из наших героев, Владимир Соловьев, который на своих тренингах по ораторскому мастерству (их записи доступны в интернете) откровенно заявляет, что для того, чтобы в чем-либо убедить людей, нужно уподобиться им, мимикрировать под них, поскольку бессознательно нам нравятся те, кто похож на нас.
Итак, не Дмитрий Киселев и Владимир Соловьев создают мнения и настроения путинского электората, пропрезидентского «молчаливого большинства», а, наоборот, Киселев и Соловьев отражают особенности этого электората, воплощают его чаяния, выражают его мировидение. И тот факт, что пропрезидентская пропаганда нуждается в двух главных персонах с очень разными стилями речевого и психологического воздействия, свидетельствует о том, что сам этот электорат расколот на два совершенно несхожих сегмента.
Первый – это люди традиционного, патерналистского мировоззрения, а также образа жизни и образа социального взаимодействия. В основном это провинциалы-бюджетники, крестьяне и жители небольших городов, люди среднего и старшего возраста, как правило, без высшего образования. Они не мыслят логически, не склонны критиковать и анализировать – отчасти в силу склада психики, отчасти потому что не получили соответствующих профессиональных навыков. Они верят в определенный набор ценностей, и в силу этой веры мир для них разделен на две части: одна «белая», светлая, и на ней – они, а вторая «черная», злая, и там – враги. Причем начало добра, правды, справедливости для них обязательно должно быть персонифицировано. И так уж сложилось, что фокусом, который собрал в себя лучи этой веры, стал человек, который, вероятно, сначала вовсе этого и не хотел. Невысокий, ничем особо не примечательный, бывший полковник КГБ из города Ленинграда, которого вознесла на вершину российской власти капризная воля вечно пьяного самодура и мародера Ельцина. Эти массы обыкновенных, простых, в общем-то неплохих, не лишенных идеалов людей, которые за 90-е годы истосковались по вере в Родину, в ее величие, в правоту ее исторического пути, в справедливого и сильного вождя. Увидев такового в этом человеке, они буквально воспряли духом и каждое его действие, каждое брошенное слово стали истолковывать по-своему – мол, он и олигархов изгоняет из власти и страны, и перед Западом нас защищает, и экономику поднимает… А вера она на то и вера, чтобы от примеров, доказывающих противоположное, только крепнуть, ведь сказал же, по легенде, один фидеист: «Верю, потому что это нелепо!». Так и тут, говоришь этим «путиноверам»: а как же быть с тем, что на 18-м году «борьбы с олигархами» Чубайс и ныне там, и в экономическом блоке правительства сплошные либералы-западники, а они тебе в ответ: это провокация! Знаете, что бывает с теми, кто льет воду на мельницу врага?
Думаю, многие из нас не раз наблюдали подобное: бабушка сильно пожилого возраста, вся трясущаяся, подходит к митингующим против пенсионной реформы, и, грозя клюкой, слабеньким голоском кричит: «Ах вы ироды! Против кого вы агитируете? Против надежды нашей, против отца нашего, против Владимира Владимировича, который с американцами борется, вас от американцев спас! Да если мне Владимир Владимирович скажет: «Я тебе вообще пенсию платить не буду, нет денег, все на оборону ушло!» я отвечу: «Не плати, батюшка, не плати! Я сама тебе все отдам! Только останься, не бросай нас! Пропадем же!». Это, между прочим, реальные слова, я своими ушами слышал, как одна пенсионерка клялась, что сама готова Путину отдавать всю пенсию.
Конечно, это не всегда достигает стадии тяжелого психоза. Но людей, которые и вправду верят в «вождя» или во всяком случае верили в него до последних месяцев, пока он не поддержал пенсионный грабеж – миллионы и даже десятки миллионов. И эта бабушка грозит клюкой оппозиционному митингу не потому, что она насмотрелась передач Киселева и он «промыл ей мозги». Напротив, это Дмитрий Киселев – человек до мозга костей циничный и если и имеющий в глубине души убеждения, то безусловно – либерального и западнического толка, с пафосным видом с экрана телевизора грозит ядерным оружием Западу, потому что в России тысячи и тысячи таких бабушек, а также теть, дядь и даже юношей и девушек, и нужно, чтобы кто-то эту веру в них поддерживал, пестовал, направлял в выгодное власти русло, а то ведь они могут ненароком и усомниться в своем кумире.
Аудитория Владимира Соловьева – это люди совсем другого типа. Это, как правило, представители интеллигенции, чаще провинциальной, чем столичной, консерваторы по убеждениям, да и по натуре, которые не обожествляют и даже не особо идеализируют Владимира Путина, но пришли путем рассуждений и обдумывания к выводу, что лучше уж он, чем либералы-девяностники. Они способны к критическому мышлению, и многие из них, если бы у них появилась такая возможность, разобрались бы наконец, что к чему, и поняли, что он сам из этой когорты девяностников, в сущности, делает то же самое, что делали и они, а что касается его «борьбы с Западом», то это не больше чем иллюзия. Какая может быть борьба с Западом у «элиты», которая обогащается за счет продаж углеводородов на Запад и чьи дети и внуки на этом Западе живут?
Но окончательному пониманию этого мешают два обстоятельства. Первое – пропагандистские манипуляции того же Соловьева и всей машины российского телевидения и второе, что они, как это водится, и сами обманываться рады. Большинство из них неплохо себя чувствует при нынешнем режиме, находятся при должностях и при зарплатах и боится радикальных перемен (из чего, впрочем, не следует, что все они – корыстные приспособленцы и что среди них нет людей честных, умных и действительно видящих все опасности радикализации ситуации в стране).
Отсюда ясно и почему Соловьев – пропагандист гораздо более яркий, живой и талантливый – занимает всего лишь второе место в тандеме лидеров госпропаганды. Просто социальный слой, к которому обращено его «агитпослание», на порядок уже, чем социальный слой, к которому обращается его собрат-конкурент Киселев. Среди «запутинцев» преобладают те, кто верит, а не те, кто пытается рассуждать и анализировать. Или, правильнее сказать, преобладали. Потому что, как я уже говорил, последние события, связанные с пенсионной реформой, которую президент, вопреки ожиданиям его электората, так и не остановил, изменили очень многое в российской политике. Они все же заставили значительное количество бывших адептов культа Путина разочароваться в своем кумире. А история показывает, что такое разочарование может иметь самые непредсказуемые результаты.
