Конечно, официальной идеологии у нас нет. Статья 13 Конституции РФ гласит: «В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность. Общественные объединения равны перед законом». Однако негласная идеология, бесспорно, существует.
Что же такое идеология? В словаре С.И. Ожегова читаем: «Идеология – система взглядов, идей, характеризующих какую-нибудь социальную группу, класс, политическую партию, общество». Если в стране, как, например, в России, есть правящая партия, как, например, «Единая Россия», то у нее должна быть собственная система взглядов. Иначе – что же это за партия? И эта система транслируется на всё общество, восприимчивое и податливое. Конечно, недовольных много. Но предложи сейчас недовольным отказаться от потребительства в пользу освоения целины или великих строек, много ли найдется желающих? И многие ли готовы променять отдых за границей на полную независимость от этой самой заграницы? А появись сейчас большевики с программой советская власть плюс электрификация всей страны… сколько отыщется миллионов энтузиастов и последователей? Что-то подсказывает, что не так уж и много.
Вот и получается, что так или иначе, но государство настойчиво пропагандирует набор идей, призванных внушить населению совершенно определенные взгляды на прошлое, настоящее и в какой-то мере на будущее нашей страны. Не стоит, пожалуй, настаивать на отсутствии футурологических идей и на неспособности власти предложить образ будущего. Достаточно заглянуть в программу «Город будущего», чтобы узнать, как именно российская власть видит перспективы развития страны, какой должна стать Россия под руководством нынешних управленцев.
Возвращаясь к идеологии, хочется добавить, что базис и надстройку никто не отменял. И напрасно некоторые патриоты-государственники уверены, что социализм и капитализм – это «нафталин». Кое-кому не мешало бы вспомнить далекие годы учебы в советских вузах, где наверняка подробно излагалось учение Маркса. Вспомним, что, по Марксу, общественные отношения бывают материальными и идеологическими. Причем идеологические – надстройка над материальными, поскольку складываются не сами по себе, а как результат деятельности человека, направленной на поддержание существования. То есть в буржуазном обществе не может утвердиться идеология всеобщего равенства и братства. С какой стати олигархическая, компрадорская власть станет транслировать идеи построения общества равных возможностей и полной независимости страны?
В современной России мыслима одна-единственная (явная или скрытая) идеология: идеология наживы и потребления. В таких условиях государство неспособно создать систему, работающую не ради барыша, а ради народного блага. Подчеркиваем: не отделаться подачками, а создать систему. Это касается любой области: просвещения, образования, здравоохранения, всеобщего благоденствия. Никаких опровергающих эти утверждения примеров не существует. Пытаясь опровергнуть, мы так или иначе столкнемся с фактами массовой безработицы, отсутствия доступной и полноценной медицинской помощи, классического образования университетского типа, воспитывающего личность и дающего представления об устройстве мира в целом, а не информацию о его кусках.
И не надо говорить, что если государство не будет поддерживать, например, литературу, то и литературы не будет. Будет! Только ею станут заниматься по преимуществу обеспеченные люди, не нуждающиеся в государственной поддержке. Опять же: сначала базис, потом надстройка. Пишет же Михаил Гуцериев стихи, а Александр Потемкин – романы. И дальше будут писать. Вкупе с Алексеем Улюкаевым, Екатериной Васильевой, Владиславом Сурковым. Не нравится? Не читайте! Уровень не тот? А кому интересно ваше мнение? В новой России – в России без коммунистов – литература – это удел богатых. Как, впрочем, и многое другое. Для остальных же граждан найдется немало иных интересных занятий. Впрочем, если вы сможете писать так, чтобы от ваших опусов человек неминуемо глупел и опускался, вас, вполне вероятно, поддержит государство через специально созданные структуры. Возможно, Улюкаев и Потемкин – не самые хорошие литераторы. Но на это можно в очередной раз возразить: какова эпоха, такова и культура…
МОЛОДОЕ советское государство озаботилось созданием новой культуры буквально в первые дни своего существования. Точнее было бы сказать, что еще накануне Октябрьской революции – с 29 октября по 1 ноября (н.с.) 1917 года – в Петрограде под председательством А.В. Луначарского прошла Первая конференция пролетарских культурно-просветительских обществ. Как и всегда в самом начале нового дела, согласованности и полного взаимопонимания между участниками не было и в помине. Луначарский указывал на параллелизм, отдавая лидерство в политике партии, в экономике профсоюзам, а в культуре – Пролеткульту. Эта позиция была закреплена в «Плане организации Пролеткульта», принятом на съезде Всероссийского совета Пролеткульта 24 января 1919 года. Но почти сразу между Лениным и Луначарским возникли противоречия. Ленин был категорически против независимости Пролеткульта от государства и партии, видя в этом опасность возникновения политической оппозиции в будущем. Кроме того, Ленин не принимал призывы пролеткультовцев отбросить «целиком буржуазную культуру как старый хлам». В ответ на эти призывы Ленин утверждал, что пролетарская культура не может возникнуть из ниоткуда. Пролетарскую культуру можно создать только знанием и переработкой культуры мировой.
Когда в октябре 1920 году – ровно сто лет назад – проходил Первый Всероссийский съезд пролеткультов, Ленин, обсуждая с Луначарским его выступление на съезде, призывал очень четко обозначить, что Пролеткульт должен находиться под руководством Наркомпроса. Но Луначарский выступление свое сгладил, высказавшись довольно уклончиво, что вызвало немедленную реакцию Ленина. «Из «Известий» от 8/Х видно, – писал Ленин, – что т. Луначарский говорил на съезде Пролеткульта прямо обратное тому, о чем мы с ним вчера условились».
Далее председатель Совнаркома предлагал принять съезду резолюцию, суть которой сводилась к решительному отрицанию, во-первых, какой бы то ни было автономии Пролеткульта от Наркомпроса, то есть от государства, а во-вторых, неверных и вредных попыток выдумать свою особую культуру. «Марксизм, – говорилось в резолюции, – завоевал себе свое всемирно-историческое значение как идеология революционного пролетариата тем, что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал всё, что было ценного в более чем двухтысячелетнем развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе и в этом же направлении, одухотворяемая практическим опытом диктатуры пролетариата, как последней борьбы его против всякой эксплуатации, может быть признана развитием действительно пролетарской культуры».
Но, несмотря на все противоречия с Пролеткультом, стремившимся то к отказу от всей мировой культуры, то к полной автономии и от государства, и от партии, советская власть на первых порах выступила за особое положение новой организации. Пролеткульту предписывалось создавать новые формы культуры и выявлять творческие таланты среди рабочих. Луначарский на Первом Всероссийском съезде пролеткультов провозгласил Пролеткульт первым заказчиком «во всех наших государственных предприятиях», первым потребителем государственного имущества. Пролеткульту предоставлялись «все возможности для изучения всех видов искусств, к использованию всех культурных учреждений».
С какой же целью создавались пролетарские культурно-просветительские организации? Не только ради освоения мировой куль
туры и выявления талантов в недрах пролетариата. Цель Пролеткульта, отмеченная Лениным, – убедить рабочих взяться за управление государством, поскольку господство пролетариата необходимо для полного уничтожения классов на время перехода от капитализма к социализму. Другими словами, государство, поддерживая культуру, подразумевало и сугубо политические задачи. То есть надстройка приобретала те формы, которые диктовал ей базис. Более того, говоря о необходимости скорейшего восстановления промышленности в России, Ленин подчеркивал, что это восстановление возможно «только на почве современной техники». А это значит – «электрификация промышленности и подъем культуры». Потому что без культуры невозможно представить развитие и обновление страны. Без культуры, без образования «мужик и рабочий <…> из грязи, нищеты, сыпняка и болезней не вылезет». Подъем культуры, по слову Ленина, необходимо было увязать «с наболевшими экономическими нуждами».
А какие цели могут быть у современного государства? Чем должна руководствоваться власть Российской Федерации, чтобы содержать, к примеру, писателей? Тем, что Иван Иванович Иванов пишет стихи? Так ведь и Алексей Валентинович Улюкаев тоже их пишет. И Михаил Сафарбекович Гуцериев пишет. Да еще как! И денег, между прочим, не просит. И кто скажет, что это плохой поэт, если он пятикратный лауреат фестиваля «Песня года» в номинации «Поэт года», если сорок четыре песни на его стихи получили награду «Шансон года», а десять – награду «Золотой граммофон», если Союз писателей России наградил поэта медалью М. Шолохова, если его стихи регулярно публикуются ведущими литературно-художественными изданиями страны, а в номинации «Поэт года» он стал лауреатом премии BraVo, если, наконец, 31 декабря 2019 года на телеканале НТВ вышел новогодний мюзикл-сказка «1001 ночь, или Территория любви», полностью составленный из песен поэта. Ну просто Исаковский, Фатьянов и Ошанин в одном лице. Да что там мюзикл! Если взяться перечислять все творческие награды Михаила Гуцериева, миру не вместить написанных книг! Говорят, что государство занялось созданием некой Ассоциации писательских союзов. И что-де заживут теперь писатели. Только верится в это с трудом. Прежде всего, придется поверить в то, что воровство и коррупция, пропитавшие страну, как вода губку, уже ставшая хронической наклонностью присваивать государственные деньги при каждом удобном случае, вдруг почему-то обойдут стороной очередное затеваемое предприятие. Следом придется принять на веру, что устроители этого предприятия с какой-то стати будут вникать в литературные дела и поощрять литераторов по заслугам, а не по родственным и прочим связям. Наконец, придется согласиться, что олигархическое государство озаботилось сеянием разумного, доброго, вечного, а равно вытаскиванием мужика и рабочего из нищеты и болезни, подъемом культуры и восстановлением промышленности. Словом, придется почему-то принять на веру какие-то совершенно невозможные вещи. Но с какой стороны ни смотри, мотивов у государства для создания системы поддержки культуры (еще раз подчеркнем: системы, а не подачек!), причем поддержки произведений, действительно представляющих хоть какую-то культурную ценность, – так вот, мотивов, хотя бы отдаленно напоминающих мотивы столетней давности, у государства нет. Поэтому всё, что может произойти хорошего в отношениях государства и культуры, будет иметь в обозримой перспективе характер случайности или частных случаев, не отражающихся на общем уровне культуры. Базис по-прежнему определяет надстройку.
ВОЗВРАЩАЯСЬ к Пролеткульту, стоит обратить внимание и на то, что тогдашнее государство не просто чего-то там учредило и забыло. Или, наоборот, учредило, а потом всех расстреляло. Поиск приемлемых путей развития культуры не прекращался. Не обходилось и без так называемых перегибов и заносов. Так, например, именно Пролеткульт отметился выпадами против Горького и Булгакова. Но не стоит думать, будто бы пролеткультовцы выражали таким образом мнение государства. Как раз отношения с государством, с партией складывались непросто. И в первую очередь из-за сектантских настроений, из-за упорных попыток обособиться от мировой культуры, создав новую, сугубо «пролетарскую культуру».
Отношения партии с Пролеткультом развивались, как говорится, ступенчато. Вначале, с 1917 по 1920 год, шла борьба со стремлением отбросить «буржуазную культуру как старый хлам». Затем, со второй половины 1920 года, Пролеткульт обвиняли в сепаратизме, в желании выйти из-под влияния Наркомпроса и получить полную автономию. Наконец, перед Вторым съездом Пролеткульта в 1921 году заявили о себе так называемые «коллективисты», обвинявшие государство в ревизионизме и в установлении государственного капитализма в связи с новой экономической политикой. Кроме того, «коллективисты» настаивали, что советская власть – это не диктатура пролетариата, а диктатура политического блока пролетариата и крестьянства. Не оставляли они борьбы и за создание пролетарских искусства и науки, называя себя в этой борьбе максималистами.
Как бы то ни было, Пролеткульт просуществовал до 1932 года, когда постановлением ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций» Пролеткульт наравне с иными подобными ему организациями вроде ВОАПП или РАПП был ликвидирован. Решено было создать единый Союз советских писателей, а также другие творческие союзы. Как видим, тогдашнее государство, действительно заинтересованное в развитии культуры и восстановлении промышленности, не ограничивалось денежными подачками или учреждением какой-нибудь ассоциации. Шла весьма хлопотливая, разнонаправленная, непрерывная и неустанная работа, результатом которой стала живая, богатая талантами культура. Можно ли добиться подобного результата разовыми акциями, не располагая программой, не имея представления о целях и задачах, да к тому же не заботясь об усвоении и переработке всего ценного в более чем двухтысячелетнем развитии человеческой мысли и культуры, а другими словами, превратив образование в дистанционную сферу услуг или в интернет-магазин? Ответ очевиден.
