Однако территории эти стремительно сокращаются. Только в Приангарье с начала 2000-х годов площадь лесов уменьшилась примерно на треть. Ни для кого не секрет, что «общее достояние наших граждан» целыми вагонами разворовывают и отправляют за рубеж без сопоставимой компенсации.
Каждый год появляются новые расследования, десятки передач, посвященных этой проблеме, но черные лесорубы по-прежнему орудуют в наших лесах. Соответствующие выводы можно сделать, даже просто прочитав заголовки текущих новостей: «Незаконные рубки лесных насаждений в Тверской области в 2020 году выросли в среднем на 50%», «Сотни миллионов рублей ежегодно составляет ущерб от незаконной заготовки древесины в Забайкальском крае». Только из Иркутской области в 2020 году лесоматериалов вывезли на миллиард рублей!..
Относительно недавно была введена в эксплуатацию единая государственная автоматизированная информационная система учета древесины и сделок с ней «ЛесЕГАИС», призванная решить вопрос с незаконными вырубками. Однако сами работники отрасли в неофициальных беседах отмечают, что де-факто цель существования системы свелась к сбору административных штрафов. Причем не с реальных нарушителей, а с так называемых «опоздашек» – юридических лиц и предпринимателей, которые не успели своевременно внести сведения о сделке с древесиной в систему. Штрафы немалые, но пополнить казну и здесь удается с трудом: весьма распространена практика, когда круглая сумма плавно перекочевывает в «безнадежную задолженность».
Однако бурную деятельность и красивые цифры для отчетности демонстрировать необходимо. И делается это привычно – за счет обычных граждан, которых истово штрафуют, например, за срубленную к новому году елочку. Вне зависимости от объема в отчет пройдет возбужденное дело об административном правонарушении и поимке «черного лесоруба».
Не так давно власти сделали поистине «щедрый жест» и разрешили россиянам собирать валежник. Закон, позволяющий это делать, был подписан президентом РФ в апреле 2018 года. В 2019 году вступили в силу поправки в Лесной кодекс, в которых уточнялось, что валежником считаются деревья, кустарники и их части, «поврежденные в результате неблагоприятных погодных условий или по иным естественным причинам». Предполагалось, что их свободный сбор для собственных нужд будет способствовать улучшению пожарной и санитарной безопасности в лесах, а также позволит нашим гражданам экономить на отоплении домов и возведении небольших строений.
Однако, как оказалось, дьявол, как всегда, кроется в деталях: в законе многое осталось непрописанным, и регионы, чтобы устранить пробелы правового регулирования, дружно ввели собственные поправки, полностью исказив тем самым идею свободного сбора ресурсов. Например, ввели дополнительные условия – учет собранного валежника до его вывоза; сбор только вручную, без применения инструментов; письменное сообщение о дате посещения леса для сбора валежника и так далее.
Кое-где дошло до полного маразма. Например, на Камчатке при заготовке валежника разрешено осуществлять только сбор лежащих на поверхности земли остатков стволов и сучьев. При этом ни остатки стволов, ни сучья не должны быть порубочными остатками в местах проведения лесосечных работ. Валежником не считаются и остатки стволов деревьев и сучья, лежащие на поверхности земли, сломавшиеся под тяжестью снега! Также не считаются валежником деревья, вываленные с корнем ветром; остатки ствола дерева, сломанного под действием ураганных ветров; сухостойная древесина (погибшие деревья, но еще стоящие на корню). А что же остается, и как понять, от снега сломались ветки или не от снега, спросите вы. Вот и местные жители тоже хотели бы это знать. «На Камчатке с нашими ветрами и снегом деревья только от этого и падают. Но собирать их в таком случае нельзя. Одним словом, валежника на Камчатке нет», «Ничего собирать нельзя. От снега или от ветра упало – нельзя. Только если баобаб умер своей смертью и рассыпался в труху – тогда пожалуйста. Бред полнейший. Феерический», «Прежде чем взять с земли палку, нужно провести экспертизу на предмет причин, почему она стала палкой, и не входит ли эта причина в перечень причин, по которым эта палка все еще дерево, а значит, за ее подъем грозит суровое наказание».
Вывод для себя люди сделали один: «Собирать можно, но собирать нельзя». Ведь за нарушение правил «светит» административная и даже уголовная ответственность. Об этих последствиях весьма эмоционально может рассказать житель Нижегородской области Геннадий Толченков, которому грозят срок и штраф за сбор «недостаточно гнилых» бревен. Резонансная история началась в прошлом году с того, что нижегородец решил построить сарай из валежника и обратился к лесничему, чтобы уточнить, можно ли это делать. «Все, что лежит, теперь можно, закон разрешил», – услышал он в ответ. Начиная с мая 2020 года Толченков искал по лесу упавшие сосны и ели, отсекал ветки и гнилые корни, а потом увозил на участок на старом тракторе. Однако начать строительство так и не успел – в конце ноября к нему пришли полицейские по заявлению от лесника. Якобы некое «неустановленное лицо повредило до степени прекращения роста сырорастущие деревья породы сосна». Представители лесничества заявили, что Толченков собрал не валежник, а пиловочник (товарную древесину).
В качестве вещдоков было изъято с десяток бревен, бензопила, трактор Т-40 и грузовик. Хотя Толченков наглядно продемонстрировал сотрудникам правоохранительных органов отпиленные гнилые корневища на месте, где собирал деревья, позже была проведена экспертиза. «Сделали какие-то спилы с деревьев, которые я якобы срубил, сравнили с моими бревнами, потом в бумаге написали, что все совпало. Несмотря на то, что они спилы сосен к елям прикладывали», – рассказал подозреваемый.
Глава Бутурлинского лесничества Владимир Фарафонтов утверждает, что тоже был на том месте. По его словам, там были как упавшие деревья, так и «сырорастущие пиленые». Он объяснил, что по закону валежником считается дерево, которое потеряло свою товарную ценность и пригодно только для сжигания. Толченков же собирал то, что называется свежим ветровалом и считается ликвидной древесиной: лесничество продает ее на доски.
Опасаясь попасть в подобное положение, в некоторых регионах вообще перестали собирать валежник. Как результат, захламленность начала негативно влиять на микроклимат леса: «Проезжая по загородной дороге, мимолетно посмотрите вглубь леса – и ужаснетесь непролазному кругом бурелому. Зимой это особо отчетливо видно! Лесом вообще никто не занимается… пусть сгниет, но людям не достанется», «В Кировской области все леса в валежнике. По лесу не пройти, даже по квартальным просекам. Пусть все сгниет, но прибрать нельзя. Такие законы принимают, что потом штрафы и посадки!», «После урагана 2010 года половина Ярославских лесов завалена «валежником». Рачительный хозяин в том же году пригласил бы жителей сельской местности на расчистку. Что-то на дрова, что-то в дело. Сейчас древесина сгнила, участки заросли кустарником. Не пройти, не проползти».
В той же Ярославской области департамент лесного хозяйства, устав отбиваться от граждан, которые хотели бы собирать валежник около своих сел и деревень, да не могут из-за законодательного запрета, был вынужден предложить вновь внести изменения в существующие правила сбора. Учитывая многочисленные обращения от жителей области, представители департамента предложили, в том числе, разрешить сбор валежника в лесах вокруг населенных пунктов.
После жаркого спора между депутатами Ярославской областной думы за поправки к закону проголосовали все же положительно. Однако мнения и у депутатов, и среди жителей разделились. Представители одного лагеря посчитали, что, если внести в закон послабления, ярославцы тут же бросятся воровать лес под видом валежника («Хороша лазейка, чтобы вывозить лес оттуда, откуда нельзя. Можно ведь и срубить, потом подождать, пока он слегка испортится, а потом назначить санрубку и продать, а отвечать будет инспектор»), другие уверены, что людей за очистку леса надо только поощрять («Раньше лесник собирал людей, и они убирали валежник. Им еще за это деньги платили. А теперь ерунду придумали. Кто-то гектарами ворует, а кому-то печь топить с оглядкой надо брать»).
Впрочем, вряд ли те, кто вывозит лес из России железнодорожными составами, маскируются под сборщиков валежника…
Вот и получается: то, что вывоз российского леса за границу бьет рекорды – это ничего, то, что точных данных о движении лесного фонда в стране просто нет – тоже не так уж страшно, и даже то, что площадь «потерянных» для госучета лесов сравнима с территорией Бразилии, наших чиновников не смущает. Главное – чтобы ни один Толченков не подобрал слишком свежее бревнышко!
Против Геннадия с его 13 недостаточно гнилыми бревнами, кстати сказать, было возбуждено уголовное дело о хищении в особо крупном размере. Теперь расхитителю валежника грозит до семи лет колонии со штрафом в размере до 500 тысяч рублей.
