Наш концерт в Берлине, май 1945-го
О Великой войне сказано, написано неисчислимо много, но каждое воспоминание, чего бы оно ни касалось, всегда вызывает неповторимую гамму чувств, и, конечно, слезы. Слезы боли, но в 1945 г. уже и слезы радости – радости Победы! Великой Победы.
И одно из таких воспоминаний – на основе запечатленного родившейся в 1915 г. в Ленинграде актрисы Театра ЛОСПС (Ленинградского областного совета профессиональных союзов) Маргариты Николаевны Няго, в годы войны входившей в состав фронтовой бригады, в 1945 г. награжденной медалью «За оборону Ленинграда», а в 1985 г. – Орденом Великой Отечественной войны II ст.
Итак, в Ленгорэстраде 20 января 1945 г. вывесили список артистов, которые должны поехать в Москву на Всесоюзный смотр фронтовых концертных бригад, посвященный 27-й годовщине Красной Армии. Бригада от Ленинградского отделения ВГКО (Всероссийское гастрольно-концертное объединение) была скомплектована так: из Дома Красной Армии – ансамбль гусляров под управлением Татьяны Лирской и Аллы Беловой; входившие в Молодежный танцевальный ансамбль: Нина Рекало, Xильда Пилляр, Нина Окунева, Клавдия Колоскова, баянист Иван Цаплин. От Ленгорэстрады – сама М. Няго, А. Раевская, комические жонглеры супруги В. и С. Больварс, сестры-акробатки А. и Т. Игнатьевы, З. Лебедева.
5 февраля в Москве бригада завоевала первое место, после чего Главное политическое управление Красной Армии вручило почетное командировочное направление: «Фронтовая концертная бригада в составе 17 артистов Ленинградской государственной эстрады направляется на 2-й Белорусский фронт, в армию Маршала Рокоссовского, для культобслуживания действующих частей Красной Армии».
Прибыв в Брест, на железнодорожной станции сдали документы, и в пустом вагоне, где не было даже охапки соломы, двинулись туда, откуда пришли беды и испытания голодом, огнем, разрушением и смертью – на Запад. Уже в Польше, когда состав остановился, раздался громкий стук в дверь и грозное требование: «Открывайте, а то стрелять буду!» Сняли засов, военный патруль: «Ишь, сколько понабралось! А ну вылезайте все!»
Стали офицеру объяснять, что они артисты и едут на фронт, хотя на артистов в тот момент были действительно мало похожи. Тогда Алла Белова достала из сумочки командировочное предписание и крикнула баянисту Цаплину: «Играй, Ваня!» Тот развернул баян, стал играть фронтовые песни, бойцы заулыбались, и начальник патруля, дочитав документ и всех пересчитав глазами, широко улыбнулся тоже: «Что же вы тут мерзнете?! Перебирайтесь в теплушку».
Теплушка была деревянным вагоном с сеном и круглой печуркой, на которой кипел чайник. Когда согрелись, стали отвечать на вопросы бойцов о том, как идет жизнь на Родине, в Ленинграде, о горе, которое причинила блокада. Бойцы слушали, их лица становились все серьезнее и решительнее.
Добрались до Варшавы, город был обескровлен и через выбитые окна зданий «просвечивался» насквозь. В местной комендатуре им определили дальнейший маршрут, в германскую тогда Пруссию на автобусе поехали по дороге, что тянулась меж широких полей. Вдали, клубясь, вздымались вверх черные облака дыма, это горели города, которые никто не тушил. Один такой полыхающий город выпало проехать, из окон и арок бушующим потоком вырывалось пламя, в автобусе едва не полопались стекла. На все смотрели, стиснув зубы: «Вот вам за Родину! За Ленинград! Нет! За Ленинград этого мало! Пусть бы они так же в блокаде умирали от голода, а в это время их бомбили бы и обстреливали, не давая спать ни днем, ни ночью…»
Приехав со 2-м Белорусским фронтом, у Рокоссовского, прошли Восточную Пруссию, Померанию, давали концерты. Каждый раз, открывая их, Маргарита Няго поздравляла бойцов и командиров с боевыми успехами, передавала привет с далекой Родины. Говорила, что пойдем вместе с ними, до полной Победы, и что последний концерт – точно в Берлине! По мере уже приближения к Берлину, который 2 мая уже капитулировал, бригаду перебросили на фронт 1-й Украинский, к И. Коневу. Утром 6 мая уже ехали через Бреслау (Вроцлав, Польша), где вчера еще были уличные бои. В тот день дали 4 концерта. Вечером, проезжая через небольшой поселок, увидели, как из домов выскочили несколько переодетых в гражданское фашистов. Водитель крикнул: «Ложись!», распластались на дне кузова, началась пальба.
Не снижая скорости, машина, подпрыгивая на резких поворотах, пошла зигзагами, в кузове с великим трудом старались не отрываться от дна. Проскочили. На следующий день, 7 мая, 3 концерта дали под непрерывный гул канонады. Но концерты все равно прошли на большом патриотическом подъеме, пришлось выступить и в женском авиаполку. Приехав туда и увидев девушку в комбинезоне, со шлемом в руках, которая отдавала какие-то распоряжения стоящей группе летчиц, Маргарита подумала: «Вот смелые женщины! Что мы по сравнению с ними?» А после концерта одна из летчиц подошла со словами: «Смотрю на ленинградцев и удивляюсь. Какие вы героические люди! Перенесли такой ад, голод – и сразу опять в самое пекло».
А 8 мая необыкновенная тишина – ни единого выстрела. Во второй половине дня концерт для членов Военного совета, небольшое помещение на окраине Берлина, немногочисленная публика, ни подмостков, ни занавеса, ни кулис. После концерта привезли в воинскую часть в роще под Берлином, разместили по палаткам, и ночью вдруг послышалась отчаянная стрельба. Выбежали и увидели летящую в черное небо ракету, за ней другую, третью. Опять беспорядочная стрельба, затем топот бегущего человека: «Победа!» – и побежал дальше. Все кинулись друг к другу, крича от радости, шатаясь, будто весь груз пережитых лет навалился на плечи и грозит сломать. Победа! Наша Победа! Захлестывала радость, огромная и лучистая, как Солнце!
И вот 9 мая, Первый концерт Победы назначен на 12 часов, выступать придется на только что построенной переправе через Одер. День выдался солнечный, артисты стояли на середине моста за построенной для них загородкой – «кулисами», трепетно ожидая начала концерта. Наклонные берега реки были заполнены воинами, и «зрительный зал» казался безграничным. К Няго, как ведущей, подошел командир: «Собрались около 3 тысяч бойцов и офицеров. Присутствуют летчики эскадрильи «Нормандия-Неман». Выйдя на «сцену», Маргарита поздравила наших доблестных воинов и французских летчиков от имени защитников Ленинграда и от артистов с героической победой над гитлеровской Германией. Грянул взрыв аплодисментов и возгласов, радость победы и горе утрат разрывали сердца, теснили грудь, накипали слезы.
Голоса над рекой звучали удивительно, зрелищные номера видны были со всех сторон. Ансамбль гусляров в русских костюмах, игра Т. Лирской на рожках, И. Цаплина на ложках, частушки в исполнении А. Беловой ненадолго превратили немецкую землю в кусочек России. Красиво смотрелся акробатический этюд сестер Игнатьевых, один из французских летчиков подарил им букет полевых цветов. Комических жонглеров Больварс принимали весело: на каждый их трюк бойцы реагировали аплодисментами. Громкий смех вызвал сказ про «гада Гитлера» Анны Раевской. Отлично смотрелись номера: Нины Рекало – танец с лентой, Хильды Пилляр – под взмахом ее руки, удивляя публику, вся «сцена» покрывалась ковром из ярких букетов цветов, которые колыхались под легким ветром. Задорно плясали молдаванеску Нина Окунева и Клавдия Колоскова.
Торжественно и победно звучал баян Ивана Цаплина, который сопровождал исполнение Маргаритой Няго поэмы Владимира Крахта «Вальс Чайковского»: «…А вальс все пел, что счастье снова будет, / Что там, в боях, не зря течет их кровь, / Что если стены рушит залп орудий, / То нерушимы дружба и любовь»… Номер длился 18 минут, имел большой успех, как и другая песня – о цветке: «…Нам не забыть этот вечер, / Как бы он не был далек! / Что подарить вам на память о встрече? / Возьмите, – она доставала из-за пояса цветок и на словах: вот этот цветок» – бросала его в зал. Ловил один, но радовались все, делили на лепестки, на память.
По окончании концерта все вышли на «сцену», воины потоками ринулись навстречу: трясли друг другу руки, обнимали друг друга, целовали мокрые от слез лица. Смеялись и плакали, такого огромного ощущения счастья Маргарита не испытывала никогда: гордились, что были неотъемлемой частью в величайшем деле – Победе!
Затем пошли к рейхстагу. Нетрудно понять состояние, с каким фронтовики, блокадные артисты смотрели на него. Сфотографировались. На гранитной стене М. Няго оставила надпись «Ленинградка!», и подняла кусочек, отколотый от стены нашим снарядом. Внезапно вспомнились боевые корабли, уходившие от кронштадтских пирсов на боевые задания, бомбежки, варварские артиллерийские обстрелы голодного Ленинграда – гибель людей от снарядов и от их осколков, зловещие пожары, лед, мороз, кровь… Трупы на улицах не дошедших до дома, умерших от голода людей. Всё пронеслось перед внутренним взором.
Артисты стояли с сопровождающими военными, оживленно беседуя. Подобранный кусочек гранита вызвал искренний смех, кто-то сказал: «А ты не хотела бы колонну от рейхстага захватить в Ленинград?» Сегодня канун первый концерта в Берлине, сегодня наша Победа, и мы – ее неотъемлемая часть!
Подготовил Геннадий ТУРЕЦКИЙ
