Своего рода «облом». Тупик требует либо ломки, разрушения, решительного устранения преграды (как правило, радикальными способами), либо возвращения к началу ложно избранного пути и выхода на другую, «сквозную» дорогу.
Либерал не таков. Он не «тупит». Он изворотливо мыслит движение индивидуума и всего человечества как непрерывную бесконечность. Но бесконечность своеобразную, уходящую не вдаль, а погруженную в самое себя, с непрерывным движением по замкнутому кругу. В образном плане либеральную идею можно представить в виде беличьего колеса. Это когда белку, пойманную в лесу и изолированную от родной природы, участливо поят и кормят. А потом ради ее же блага, для того, чтобы она сохранила свой двигательный и жизненный тонус, белку сажают в ступенчатое колесо, и она часами гоняет в нем, оставаясь, по сути, на одном и том же месте.
В отличие от технически сконструированного беличьего колеса замкнутый круг (его еще иногда называют заколдованным кругом) либеральной идеологии таит в себе немало опасностей для человека и человечества. Беличий круг у большинства нормальных людей, не лишенных здравого смысла, является просто символом несвободы. Либералы же свою иллюзорную бесконечность хотят выдать за идеал свободы и, более того, за свободу как таковую. Приманкой на этом пути они выставляют поэтапное освобождение человека от всяких уз – религиозных, нравственных, нормативных и иных ограничений.
Замкнуто-заколдованному кругу либерализма более всего подходит определение порочного круга. Порочный круг либерализма весьма специфичен. Трусливый по своей природе, либерал страшится открытого порока – порока разнузданного, демонстративного, торжествующего. Но в то же время он не приемлет и открытой добродетели – добродетели деятельной, активной, самоутверждающейся. Он поборник «легкого» порока, наподобие марихуаны, и «скромной» добродетели, наподобие кокетливой жеманницы. Но ныне все больше выясняется, что порочность нашему либералу намного милее даже самой скромной добродетельности.
Понятие порочного круга ввели древние римляне, дав ему название circulus vitiosus. Трезво мыслящие приверженцы стоицизма, они под порочным кругом подразумевали казуистику, с помощью которой бесчестные, но умственно изворотливые люди стремились ввести в обман простодушных граждан. При этом положение, которое еще надо было доказать, эти ловкачи считали как бы само собой разумеющимся и на нем, как на песке, строили свои рассуждения. Аналогичным образом нынешние либералы («неолибералы») все свои суждения, принципы и деяния обосновывают абсолютной добродетельностью абсолютной свободы, что не только недоказуемо, но и вообще в земной жизни недостижимо.
Тем не менее на Западе многие века шла неспешная, негромкая, но целеустремленная и упорная работа интеллектуальной элиты, направленная на внедрение либеральных идей в общественное сознание. Этот неустанный кропотливый труд в конце концов дал свои результаты. Либеральная обманно-порочная зараза, переполнив чашу Европы, вылилась мощным потоком на юные Соединенные Штаты Америки, а от них растеклась благовонно-смердящими струями по всему миру. В начале XXI века наступил момент, когда стало казаться, что мир не устоит и весь утонет в льющемся из всех щелей либеральном сиропе.
Россия не осталась в стороне от этого искусительно-гибельного процесса. Западное либеральное «просветительство» во всей полноте накрыло Россию во второй половине XVIII века, примерно в то же время, что и США. В Соединенных Штатах Америки оно дало толчок Войне за независимость в 1775–1783 годах. А в России пришлось на время правления лукавой, порочной и насквозь фальшивой немки Екатерины II (1729–1796). Несмотря на осторожную критику Николая Новикова (1744–1818), отчаянный протест Александра Радищева (1749–1802) и пугачевский «бунт» 1773–1775 годов, именно екатерининская эпоха несет на себе печать классического, лукаво-порочного, псевдопросвещенного российского либерализма.
Подобно тому, как нынешние либералы быстро разграбили и пустили по ветру великие достижения советской эпохи, заигрывавшая с Вольтером Екатерина II успешно промотала и растратила богатейшее наследие, оставленное России Петром I. К концу ее царствования страна едва сводила концы с концами преимущественно (как и наши либералы!) за счет усиленного вывоза на Запад сырьевых ресурсов. Преемникам Екатерины (Павел I, Александр I и Николай I) пришлось перевести Россию в жесткий консервативный режим, чтобы восполнить огромный ущерб, нанесенный могущественной империи ее собственной либеральной правительницей.
Сохранение и ужесточение крепостничества – величайший грех российских консерваторов перед собственным народом. В то же время по отношению к наступавшему на пятки России западному буржуазному либерализму самодержавный консерватизм Павла I, Александра I и Николая I содержал в себе и элементы блага. Это как раз тот случай, когда нет худа без добра. Русские цари-консерваторы не смогли удержать российское общество от возрастающего влияния западничества, но они по крайней мере постарались не допустить проникновения этих идей в народную среду. Крепостническая патриархальщина, обрекая российский народ на личностную несвободу, давала последнему шанс жить по заветам отцов, сохраняя трудный, но привычный образ жизни.
Не следует забывать о том, что именно русский народный традиционализм помог Александру I и возглавляемой им помещичьей Российской империи победить Наполеона I и олицетворяемую им «прогрессивную» буржуазную Францию в Отечественной войне 1812 года. Вопреки стремлению некоторых современных российских монархистов выдать эту войну за «дворянскую», по целям она была исключительно отечественной (традиционная защита Отечества), а по масштабам и внутреннему накалу – подлинно народной (общенациональной). В конечном счете, победил в войне русский мужик, ставший стеной на защиту Родины.
Александр II (1818–1881) и Николай II (1868–1918), на беду России, оказались слабовольными правителями. Они только числились самодержцами, но на деле уже не были таковыми. К середине XIX века буржуазный либерализм набрал в России такую силу, что подчинил себе значительную часть правящей элиты, а та стала диктовать свою волю российским правителям. Александр III (1845–1894), будучи незаурядной личностью, попытался предотвратить развал России, но смог только притормозить процесс, в ходе которого крестьянство было обобрано и на два поколения вперед загнано в долговую кабалу. Петр Столыпин при Николае II завершил капитализацию села, создав базу для зарождения кулачества.
К началу XX века в России в объективном плане все было готово к свершению либерально-буржуазной революции на французский или английский манер. Но здесь в хитроумные игры правящей элиты вмешался российский субъективный фактор. В дело вступили Владимир Ленин и большевики, которые спутали либеральной буржуазии все карты. Однако следует заметить, что этот «субъективный» фактор тоже долго и основательно готовился российским обществом, активно реагировавшим на развитие кризисной ситуации в России и мире.
В отличие от Запада российское общество не погрязло целиком в либерально-буржуазном ядовитом сиропе, но вдумчиво и плодотворно создавало противоядие от него. Главными «санитарами» заразы либерализма в российском обществе стали Александр Пушкин и Федор Тютчев, Виссарион Белинский, Александр Герцен и Николай Чернышевский, Лев Толстой и Федор Достоевский. Именно их следует признать подлинными спасителями России от либерально-буржуазной чумы в ее прошлом, настоящем и будущем. Ленин и большевики – тоже их детища, но функционально они были предназначены лишь для определенного исторического отрезка. Сами же наши классики будут гарантами здорового развития России на века.
Сегодня мы имеем в России исторически отмирающий, но искусственно раздутый и насильственно удерживаемый либерально-буржуазный пузырь. В определенных российских кругах возник даже термин либеральный консерватизм. Кто бы и что ни вкладывал в это понятие, ясно одно: кому-то очень хочется законсервировать либерализм в России в его лживо-торгашеском варианте на веки вечные. Вслед за Фрэнсисом Фукуямой, объявившим «концом истории» однополярный мир под протекторатом США, российские «патриоты» в качестве конца истории предлагают либеральный империализм под эгидой России. И то, и другое заведомо ложны: миру еще далеко до конца истории.
Либерализм в мире, и в России в особенности, представляет собой двойной порочный круг. Он ложен и как абсурдная идея, ведущая в никуда: в вакуум как цель и в хаос как средство. Но одновременно либерализм губителен для человечества и замкнутым пространством все более расширяющейся и углубляющейся порочности. Сегодня мы наблюдаем в мире и в нашей стране не только легализацию отдельных видов порока, но и отстаивание самого принципа порочности: алчности, насилия, лжи, предательства. И все это якобы для блага индивидуума и во имя спасения человечества.
Абсурдность и порочность торгашеского либерализма сегодня ясна каждому здравомыслящему человеку в нашей стране. После слов Владимира Путина о том, что «либеральная идея устарела» (интервью газете The Financial Times, 27 июня 2019 года) наша правящая элита вдруг разом прозрела и стала дружно хоронить либерализм. При этом не учитываются два момента. Первый – то, что корни либерализма, российского в том числе, уходят вглубь веков, а потому эту заразу просто так словами не заговоришь. Второй – под сладкие речи либералов олигархи «подмяли под себя все государственные структуры». Это тоже слова Владимира Путина, сказанные им в интервью телеканалу «Мир» двумя неделями раньше. Правда, он это относил к ситуации в Молдове и на Украине, но, если быть честными, то следует признать полную применимость этого определения и к нашей стране.
Сегодня в России мы имеем дело не только с либеральной идеей и ее носительницей – либеральной интеллигенцией. Под покровом либерализма в стране возросли, набухли ворованными капиталами и набрали почти неодолимую силу крепкие олигархические структуры, которые, подобно Молдове и Украине, хотя, может быть, и в несколько иной форме, узурпировали власть, подмяв под себя «и правоохранительную сферу, и парламент, и все, что угодно». Эти структуры будут отстаивать чуждую им по духу, но очень удобную для них либеральную идею, бросая на чашу весов огромные капиталы, обширнейшие связи и прикормленные ими СМИ, включая сетевые интернет-порталы.
С кондачка эту силу не одолеть. Необходима серьезная и кропотливая работа – всех и каждого, снизу и доверху. В эту работу должно включиться все честное, разумное и дееспособное, чего всегда хватало с избытком в нашей неординарной стране и что не иссякло и сегодня. Либеральной идее надо противопоставить нечто более ценное. Без новой идеи не стоит даже браться за дело. Но именно новой, а не вытащенной из сундуков вчерашнего дня. Коммунистическая идея в голом, схематическом виде нехороша уже тем, что была дискредитирована и опорочена самими коммунистами.
Отвергая уже в который раз идею механического «возврата к социализму», Владимир Путин в последнее время пару раз вскользь помянул допустимость «левой» идеи. Более того, говоря об «устарелости» либеральной идеи, он подчеркнул, что «она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения». Следовательно, новая идея должна отвечать именно этим интересам: не интересам олигархического меньшинства, а желаниям и чаяниям всего народа. Это уже вольные или невольное признание своевременности социалистической идеи.
Следует отметить, что де-факто социалистическая идея все настойчивее прорастает в России на удобренной либерализмом гниловатой российской почве. Ее дальнейший рост, по-видимому, уже не удержать. Причем в отличие от 1917 года эта идея овладевает народными массами, по сути, самотеком, без особого навязывания и давления извне. Вопрос сейчас состоит в том, насколько достижима эта благая цель и стоит ли ради нее народу надрываться. Оказавшись благодаря либералам на краю гибели, народ сегодня как никогда готов заняться делом, но не абы как, а по-настоящему. Но и дело должно быть стоящим, достойным очередного общенародного подвижничества.
150 лет назад Николай Чернышевский (1828–1889) в снах Веры Павловны в романе «Что делать?» (1863) обрисовал ситуацию, близкую к нашей нынешней, и предложил позитивную программу на века вперед. Россия сегодня тоже напоминает «подвал», и духовная ситуация в ней сходна с «параличом». Главная задача сейчас та же – пробуждение народа, выведение его из подвала унижения и самоуничижения, а также преодоление паралича бездеятельности. Что касается «грязи реальной» и «грязи фантастической», упомянутых в снах, то обе они вполне соответствуют отечественной действительности.
Грязь реальная требует от нас серьезного мониторинга чудовищных проблем, созданных в стране либералами за 30 лет бездеятельности и проживания богатейшего советского наследия. За мониторингом должно последовать разумное планирование практических задач на 5, 10, 50 и 100 лет вперед. А дальше надо настраивать себя на серьезную и ответственную работу на вверенной нашему попечению «земле» – работу рутинную, повседневную и неустанную, направленную, прежде всего, на разгребание накопившейся либеральной грязи.
Грязь фантастическая, с которой параллельно нам надо самоотверженно бороться и которую надо побеждать, – это либеральные ментальные спекуляции, угода паразитическим элементам, потворство лжецам, мошенникам и казнокрадам, которых сегодня расплодилось великое множество. Обе эти «грязи» можно отмыть только подвижническим трудом на общее благо. Либеральные сказки про панацею цифровизации, искусственного интеллекта и роботизации нехороши тем, что уводят человека от проблемы труда и создают впечатление возможности прожить жизнь весело и беззаботно, не ударяя даже пальцем о палец.
Наше будущее может быть, по Чернышевскому, «светлым и прекрасным» только в том случае, если оно будет базироваться на всеобщем труде. На том труде, который в соответствии с личностным потенциалом индивидуума может быть самым разнообразным и увлекательным, но сохраняющим все признаки труда и представляющим собой посильный вклад каждого человека в общее дело. Социалистический принцип «от каждого по способностям, каждому по труду» представляет собой уникальный сплав подлинного гуманизма и реального здравомыслия.
Именно труд и только труд делает разумного человека Божьим сотворцом и рачительным хозяином вверенной ему Земли. Только трудящийся человек способен заботливо обустроить окружающий мир, выстроить «хрустальные дворцы», развести сады и озаботиться созданием нормальных условий для труда и возможностей для отдыха. Думается, что на ухоженной трудом человека земле найдется место и для величественных храмов, построенных руками и трудом верующих людей.
Лев Толстой в «Войне и мире» применительно к Андрею Болконскому упоминал circulus vitiosus («порочный круг»), но подчеркивал, что выйти за его пределы можно только «усилием». Сегодня нам уже мало того, чтобы просто признать «устарелость» либерализма. Это всего лишь слова. Но сказав «А», мы, как и в ситуации с Крымом, уже не можем остановиться. Необходимо волевое усилие, которое, в конечном счете, должно вылиться в реальное Дело. Мы на пороге решающего события, и этот порог нам так или иначе придется переступить.
