На самом же деле, если исходить из так нелюбимого нынешней властью марксистского учения, сейчас у нас одна идеология – идеология правящего класса, чиновничьей олигархии, присваивающей себе богатства народа и эксплуатирующей его. И, чтобы заштриховать, пригладить это явное господство миллионщиков и миллиардеров, нужна вышеназванная статья в конституции. И кто только не пользуется ею сегодня: и ярые либерал-западники, и монархисты всех мастей, и даже явные враги народа, пятая колонна и прочие.
Ну и там, где они на коне со своей идеологией, восстанавливаются памятные доски генералу Маннергейму – союзнику Гитлера, переименовываются улицы, драпируется Мавзолей в дни особых торжеств, поются дифирамбы предателю Власову, создаются благостные фильмы об адмирале – карателе собственного народа Колчаке. Ему же в Москве посвящаются выставки с экспонатами, с обожанием и симпатией повествующими о жизни этого генерала, приведшего на нашу землю интервентов, чтобы грабить, казнить тех, кто не хотел, чтобы его страну превращали в колонию Запада, возвращая нас в эпоху крепостничества.
Заметьте, не большевики, не Красная Армия, не русский народ пришли на Запад, чтобы наводить там свои порядки и царствовать, а наоборот.
Так вот с такими генералами Белой армии, зверскими карателями на своей земле, убивающими свой народ во имя интересов иностранных держав, и призвала примириться Н. Солженицына:
«Хватит уж нам розни и схваток!» – заявила она, пора, мол, уже забыть о них.
А с кем примириться-то и о чем забыть? С припомаживанием, с лакировкой правды истории, что подобно фальсификации, с которой призывал нас бороться президент, чтобы, так сказать, восстановить историческую справедливость.
Ну какая уж тут правда истории, если монархисты и политики разных мастей без конца твердят, что время царей было лучшим в истории и его прерывание – роковая ошибка!
Что, и крепостное право укладывается в этот период?
Ведь даже после отмены крепостного права в 1861 году у крестьянина, лишенного земли, оставались кабала и обреченность на полуголодное существование.
Недаром же перед революцией особенно участились голодные крестьянские бунты и поджоги барских усадеб.
И это всё при бесконечном трезвоне буржуйских СМИ, что якобы дореволюционная Россия завалила Европу хлебом. А своих крестьян-земледельцев, выходит, на голодном пайке держала да по миру пускала, обрекая на нищету и неграмотность? Разве это не наследие крепостного права, о котором нынешние агитпроповцы предпочитают не говорить?
Правда, за редким исключением. Недавно по ТВ показали фильм «Крепостная» – один из лучших исторических художественных фильмов за последние годы. Выразительно и убедительно отражена в нем жизнь крепостнической России XIX века. Впечатляют не только его постановка, сюжет, но и талантливая игра актеров, с исторической достоверностью воспроизведших эпоху крепостничества: дикое барство, беззаконие, жестокость, бесчеловечность бар и господ по отношению к своим холопам, отданным в пожизненное рабство.
Фильм в накале страстей доносит до зрителя трагизм, драматизм бытия крепостного человека – там, где, по образному выражению А.С. Пушкина,
…невежества убийственный позор.
Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства,
без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность,
и время земледельца.
Эти баре-помещики, прикрытые самодержавием, жестоко глумились над холопами, которых считали своей собственностью, истязая, запарывая насмерть за любую малую провинность.
Но есть в этом мире зла и жестокости люди чести и справедливости: адвокат Николай Дорошенко, молодой мелкопоместный помещик Алексей Косач, Александр Жадан, состоятельный человек и тоже бывший крепостной, полюбившие крепостную девушку Катю, воспитанную богатой барыней для своей забавы и утешения. Эти люди пытаются спасти свою любимую (эту роль прекрасно сыграла и исполнила Л. Кравчук), выкупить ее у богатеев и подарить ей вольную. В меру своих сил и возможностей они пытаются противостоять неправде и бездушию, царящим в обществе.
Просыпаются и поднимаются на борьбу и подневольные крепостные вместе с отбывшим царскую каторгу отцом Кати, отправленным на нее продажными судьями с помощью помещика Червинского. Бунтари сжигают поместье ненавистной им барыни Лидии, отличающейся особой лютостью в отношении своих холопов. И тут же попадают в лапы полицейских карателей, жандармов.
У финала картины нет счастливого конца. Трагически гибнут два хороших человека: А. Косач и А. Жадан, успевший выкупить разоренное поместье у растленного молодого барина Григория Червинского и подарить его крепостным вольную. Собственно, за это он и поплатился.
Через множество тяжелейших испытаний прошла главная героиня – крепостная одаренная девушка Катя, которая тоже так и не обрела счастья.
Этот фильм – укор всем лакировщикам, желающим притушить, сгладить самые острые периоды истории в своих же классовых целях, угождая власть имущим и режиму.
Раздавалось и такое: мол, рабства в России не было, а крепостное право – досужая выдумка революционных демократов: Белинского, Герцена, Чернышевского… Пустозвоны, видно, не только не читали трудов этих авторов, но и не знают А.С. Пушкина:
…Склонясь на чуждый плуг,
покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе
питать не смея,
Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственной злодея.
Почти как в сюжете названного фильма!
И это А.С. Пушкин, который не был революционным демократом, но в свой жестокий век восславил он Свободу и милость к падшим призывал.
Нынешним фарисеям, легко порхающим по глубинам истории, очевидно, незнаком и великий классик Лев Толстой. В «Войне и мире» Пьер Безухов говорит:
«…Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью».
А в другом месте той же эпопеи два охотника беседуют:
«– Хороша у вас эта сучка! — сказал Николай небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, это – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых». (По тем временам это душ 15!)
Посмотришь фильм «Крепостная», вспомнишь классиков – и словно историю прокрутили вспять. И сегодня она обрела свою жуткую наглядность. Те же высшие, привилегированные классы общества, те же баре-господа, денежные бароны и дельцы. Те же наймиты труда – рабы и холопы, которых теперь светские особы презрительно называют «быдлом и нищебродами».
И лексика в фильме похожая. Разница лишь в том, что к богатеям нынешним в прислуги – кухарками, горничными, охранниками – нередко идут люди с высшим образованием. А на барина-латифундиста, захватившего бывшие колхозно-совхозные земли и скупившего колхозные паи-доли, работают вчерашние колхозники, потомственные крестьяне. И та же огромная социальная пропасть. Одни немыслимо богатеют, прикрытые законом, получая по миллиону в день. Другие все больше нищают и опускаются на самое дно жизни. И бедность для многих становится наследственной.
И при всем при том российские чиновники имеют не только двойное гражданство – у них импортные жены, дома «в лондонах и парижах», как справедливо отметил Н.Ф. Арефьев, депутат Госдумы, в своей статье в «СР». А руководят они, как это ни странно, Россией, законы пишут для нее – по которым сами жить не будут.
И уж если вносить в конституцию поправки в отношении их двойного гражданства, то нужно обязать их жить вместе с семьями, домами, деньгами в своей стране. Но ведь трогать ныне этот мир засилья денег и богатства, часто наворованных, как и в прошлое, крепостное, время, нельзя.
Любые протесты против грабежей и беззакония можно квалифицировать как экстремизм. Правительство и Госдума издают законы, нацеленные на сдерживание и запрет народных бунтарских недовольств, чему служат полиция, Росгвардия и другие карательные органы.
Ну точь-в-точь как в прошлые века, когда расправлялись с бунтарями полицейские управы, жандармерия, представители земства, обслуживающие власть имущих, и другие – и за это им хорошо платили.
Вспоминается и Иудушка Головлев Салтыкова-Щедрина, как он давил на своих смутьянов, если хоть где-то проскользнет трепет протеста его подневольных. И последователи Иудушки выдавали себя за просвещенных – в царских Госдумах заседали.
Это о них писал В.И. Ленин:
«…Кадетский Иудушка Головлев в лице заседающих в Госдуме либеральных помещиков и буржуазных адвокатов, – эти отвратительные лицемеры, которые во имя народной свободы, во имя демократии воспевают политический застой народного молчания, забитость превращенного в обывателя гражданина…» (т. 12, стр. 304–305).
Но забитости сегодня приходит конец. Количество социальных и политических протестов в стране нарастает. Запас терпения у простых людей, – которые занимали выжидательную позицию в отношении власти, всё еще надеясь, что она предложит эффективные способы борьбы с экономическим коллапсом и бесправием, – иссяк. Как справедливо это заметила «СР». Всё чаще протестные выступления заканчиваются политическими требованиями с петициями. Недовольство властью достигло критической массы. И никакие заграждения, препоны, ухищрения, латание статей конституции уже не помогут, если требования большинства людей не будут выполнены и губительный правящий режим не будет сметен.
Народ сам добьется этого.
Выпускается с июля 1956 года