Мальчишки, интересующиеся оружием, официально превращаются в опасных изгоев с 1-го класса и будут иметь кучу неприятностей вплоть до, как я понимаю, «изъятия из семьи». Об этом еще 10 сентября 2018 года объявил центр защиты прав и интересов детей при Минпросвещения, который разработал методические рекомендации для школьных учителей.
«…В нем эксперты рассказывают, как выявить потенциальных преступников в начальных классах. В частности, педагога должно насторожить «стойко повторяющееся поведение», которое не соответствует общепринятым нормам… (Кем приняты эти нормы и что они собой представляют? Позу эмбриона? – О.В.) Например, в поле зрения учителя может попасть… первоклассник, интересующийся оружием… Если поведение и записи ребенка вызывают у педагога сомнения, он должен провести беседу с родителями ученика, а затем собрать консилиум из учителей и психолога, который решит, как действовать дальше».
Дальше упоминается: «…помощь младшекласснику не должна быть слишком навязчивой – о проблеме с ним стоит говорить максимально осторожно, не прибегая ни к каким наказаниям, так как они могут вызвать у школьника протестное поведение». Каким образом совместить беседы с родителями и консилиумы с психолухами и ненавязчивость, вам могут объяснить только «специалисты», которые по традиции уже не соображают, что пишут и предлагают. Я же со своей стороны не понял, в чем вообще проблема-то? «Первоклассник, интересующийся оружием» – это с позиции каких-то ненормальных проблема? А мальчишка, который носит штаны, еще пока не проблема? А то уже есть подвижки к признанию этого проблемой у некоторых наших «соседей по планете», может, и нам за ними? И еще, простите, 100% советских мальчишек этого возраста интересовались оружием, и никаких проблем с этим в СССР не имелось.
Граждане «умники», может, дело все-таки в чем-то ином? А ваши фантазии отражают лишь вашу умственную отсталость?
Хотя… есть еще одна новость… Замглавы комитета Госдумы по образованию и науке Б. Чернышов заявил, что «в стране должно появиться ведомство, которое будет заниматься формированием нормальной психологической обстановки в обществе». Чернышов считает, что в настоящее время агрессия превращается в норму, а поведение взрослых очень точно копируют дети.
Чернышов предлагает, ни много ни мало, создать министерство психологического климата. «Его сотрудники, квалифицированные специалисты, должны будут измерять и менять «агрессивный фон» в школах, проводя специальные уроки, беседы с родителями и тренинги на предприятиях. Кроме того, по замыслу чиновника, любой гражданин сможет обратиться на горячую линию министерства, где ему окажут психологическую помощь или направят в специализированное медицинское учреждение».
Ну что сказать? Ни один слуга капиталистического строя не признает, что главной и единственной причиной всех психологических перекосов капитализм же и является. Впрочем… еще до революции глава полицейского ведомства Санкт-Петербурга не стеснялся говорить своим сотрудникам, что «преступление чаще всего есть реакция нормального человека на ненормальные условия существования». Однако по честности нынешним чиновникам очень далеко, видимо, до царского полицейского «чина». У них всегда виновен кто угодно – неправильный народ, русская семья, Госдеп США, интернет, коммунисты, инопланетяне – но только не строй, который их самих породил и которому они преданно служат.
Пока не устранена основная причина массового озверения – капитализм!!! – все это в лучшем случае останется обычной ерундой по попилу бабок, а в худшем – станет деструктивной антирусской структурой по превращению русских в травоядное стадо и по полной мультикультуризации.
Ближе ко второму.
* * *
Скоро будет год, как 13 октября 2018 года я написал на своей страничке во ВКонтакте: «Кстати. Существует серьезнейшая опасность того, что в текущем учебном году валом пойдут Страшные Трагедии в школах и вообще с детьми – и от рук детей тоже. Чтобы сразу можно было подготовить общественное мнение и к введению мониторинга (о котором ниже!), к снижению возраста уголовки до 10–12 лет. И я все больше и больше убеждаюсь, что такие вбросы – как история в Карелии, позволившая уничтожить детский туризм в РФ! – если не провоцируются специально властью, то, по крайней мере, создаются путем непринятия реальных мер для борьбы с реальными проблемами (в случае с туризмом – это было бы возрождение подготовки инструкторов, например…), а потом весь негатив используется для завинчивания гаек и создания новых бараков концлагеря».
17 октября того же года произошел расстрел в Керчи…
Ну, конечно, ни о каких «детях» речи в случае с керченским расстрелом идти просто не может. Самым младшим из пострадавших и погибших – больше 15 лет. Основная же масса вообще молодые взрослые мужики и девушки, давно совершеннолетние. Но тут подсуетились журналисты: чтобы вызвать как можно больше неконтролируемых эмоций, они хором иначе как «детьми» людей не именуют. Точно так же, как, если надо заставить массу потребителей новостей гневаться на малолетку, его обязательно назовут «подростком». Даже если ему лет 12. На моей памяти был случай, когда сухо-безликим «подросток» журналисты обозвали девятилетнего… Однако дело, по сути, даже не в этом. А в том, что буквально за сутки невероятно слаженно и дружно – и СМИ, и интернетом – был «поднят ряд больных вопросов». И дружный хор очень одинаково, под копирку поющих голосов начал требовать их немедленного решения.
Почему у мальчишки оказалось в руках оружие?! И тут же появляются явно уже лежавшие в столе инициативы в законодательстве – поднять возраст разрешения до 22 лет. До 22 лет оружия вы не заслужили. Это в армию – отдавать священный долг – вы обязаны идти с 18. И сажать вас в тюрьму можно с 14, а скоро и до 12 понизят: «Вы уже достаточно взрослые в этом возрасте, чтобы все понимать!»
Виновата его неблагополучная семья! И тут же выскакивают, казалось бы, прочно забытые папки с тщательно разработанными темами «сопровождения семьи», «постоянной работы с семьей психологов», «раннего выявления семейного неблагополучия» и прочие переводные методички, зачеркивающие семью вообще, в принципе.
Колледж плохо охранялся! И уже готово распоряжение об охране учебных заведений Росгвардией.
При этом никто не вспоминает слова: «Преступление чаще всего есть реакция нормального человека на ненормальные условия существования!» А ведь это так и есть. Это только так и есть.
Там еще много чего вылезло наружу в плане инициатив властей по обеспечению нашей с вами круглосуточной тотальной безопасности. На самом же деле мне приходят в голову и вовсе жуткие мысли: что керченские события удачнейшим образом легли, во-первых, на запрет проведения референдума по пенсионной реформе. А уж все прочие «спасительные инициативы» – введение ювенальной юстиции, шельмование семьи, запрет оружия для населения и прочее – удачно пошли «вагончиками за паровозиком»…
…Помните старый, сейчас забытый начисто, фильм «Человек с ружьем»? О том, что в новом мире человека с ружьем не нужно бояться – ведь он боец за будущее и защитник справедливости.
Вы никогда не задумывались о том, что СССР на самом деле был государством очень агрессивным? Потому что аксиомой являлось: «Добро должно быть с кулаками!» И кто, оглядываясь на развитие мира после убийства нашей великой Родины, осмелится честно возразить, что это не так? Разве не разгулялись, не распоясались смертельно боявшиеся советской праведной силы самые разные мерзавцы – от целых государств до мелких злобных группок? Тотальное избавление масс от агрессии – это мечта буржуев (в современности для буржуя и буржуйской власти на самом деле очень характерен страх перед агрессией. Ведь агрессия однажды может оказаться направлена против них!), так же как всеобщая и хаотичная агрессия – мечта самых разных горе-леваков. На самом же деле агрессия – это просто инструмент. Лишенные его люди так же беспомощны, как беспомощен без топора лесоруб. А ведь топором вполне можно устроить настоящую бойню!
Игра в войну была любимой игрой всех советских мальчишек и многих девчонок. В армии служили все мужики (да, тогда восемнадцатилетний считался молодым мужчиной, а не «дитем»!). Гордиться военной славой было таким же обычным делом, как любить родителей. Армия имела влияние на весь процесс воспитания детей.
И ружья были во множестве домов.
И никто не ходил по городам и селам убивать своих соседей и соучеников.
Странно, правда? Даже как-то необъяснимо. А между тем неважно, сколько у людей оружия на руках. Важно, что у них в головах. И что вокруг них, есть ли им ради чего быть людьми. Жизнь в на 100 процентов вооруженном обществе вполне может быть цивилизованной и прекрасной, а в других местах, где даже длинный нож купить нельзя, людей десятками давят на грузовиках и убивают топориками для мяса…
…С грустью и тревогой наблюдаю, как сейчас, спрыснутые свежей кровью, ободренные и воспрянувшие, борцы с жестокостью в свято-слепом запале обрушиваются на в целом риск, агрессию, опасность, драчливость, мужское воспитание и так далее.
Им кажется, что если искоренить все это, то исчезнет и жестокость. И это правда. Сперва исчезнет все это. Потом – лишенный этого народ.
Это неизбежно.
На самом же деле корни бессмысленной жестокости – расстрелов в школах и на стадионах, пьяной стрельбы из окон машин, замученных щенят, забитых ногами одноклассников, пыток в полицейских участках – в немотивированности жизни людей. Людям незачем жить или они живут ради себя любимых. Это и порождает все то, что так нас пугает и заставляет кричать об опасности ножей в детских карманах. Хотя никакой опасности в этом ноже нет, он скорее необходим по множеству причин, среди которых нет только одной – причины резать одноклассников.
«Нет» в нормальном обществе – «да».
Борцуны с жестокостью сражаются даже не с ветряными мельницами. Они решили, что ветер дует, потому что деревья качаются… И мне, если честно, трудно понять, с кем все-таки надо бороться в первую очередь – с жестокими людьми или с борцами с ними? Ибо бессмысленно жестокие могут только обозлить или запугать народ. А вот «борцы с жестокостью» народ погубят, уморят насмерть за два-три поколения… Они словно не понимают, что приученный бежать от опасности десятилетка и в 20 лет будет от нее бегать, просто мишень окажется крупнее и неповоротливее. Что не умеющий в меру сил своих и разумения постоять за себя и за правду семилетний и в 27 лет будет трусом и приспособленцем. Идеал воспитания, опора народа, будущее страны – не мальчишка, не играющий в войну, мечта психолухов и идиоток от «образования и воспитания», а мальчишка, играющий в войну «за наших», в войну справедливую.
Наихудший же, самый отвратительный, противоестественный и опасный способ борьбы с немотивированной агрессией – это борьба с агрессией вообще. Но в то же время он самый выгодный для современных властителей мира…
С бешеной скоростью, например, стала сейчас распространяться точка зрения на историю войн и военный героизм – что это было следствием крайне низкого уровня жизни в обществе «тех времен» (хотя времена были очень разные, как и общества, но для среднего современного обывателя что Москва 1940 года, что Микены 1940 года до н.э. – все одно – «давно и не здесь!»). При каковом низком уровне жизни, дескать, естественно, жизнь как таковая утрачивала ценность даже в глазах ее носителя. Отсюда и «весь этот героизм, люди просто не знали ценности жизни, не то что мы!».
Точка зрения набирает приверженцев миллионами, так как отлично ложится в русло милого сердцу среднего хомячка самооправдания трусости и возвеличивания хомячиного племени.
При этом не учитывается ряд факторов.
Чтобы человеческая жизнь на самом деле потеряла в глазах ее носителя ценность, нужно опустить этого носителя на уровень ниже, нежели уровень среднего египетского раба (напомню – «живого убитого» по милой тамошней терминологии…). Хомячки, у которых самой большой неприятностью в жизни было опоздание на работу и выговор от рабовладель… шефа офиса, очень слабо себе представляют, как на самом деле цепок до жизни человек. В чем, кстати, причина и его безмерных унижений, и его великой славы.
Или же в голове носителя должно появиться нечто, в его понимании превосходящее его личную жизнь ценностью. В этом случае об обесценивании жизни в хомячковом понимании речь не идет тоже (с точки зрения хомячка, это скорее сумасшествие, а на деле это самопожертвование во имя Родины, близких, друзей и так далее… или же примитивная жажда наживы в разных ее формах – но тоже ни о каком стремлении к смерти речи нет; на кой черт нажива покойнику?! А иногда эти два фактора самым диким и причудливым образом еще и переплетались)…
…Часто вспоминаю эту историю… Старый актер рассказывал – в 60-е, по-моему, годы снимали фильм про войну. Там был по сценарию мальчишка лет двенадцати, которого допрашивали немцы. Он плачет, все такое… Мальчишка играл очень неубедительно, плакал наигранно, вел себя скованно и на вопросы и расспросы группы – мол, почему ты не можешь нормально сыграть, на пробах же все получалось?! – только сопел и пожимал плечами.
И вот однажды актер, игравший гестаповца, случайно залепил мальчишке настоящую оплеуху. Тот полетел со стула, но тут же вскочил и, сжав кулаки, без единой слезинки уставился в глаза растерявшемуся и испуганному актеру, который собирался его поднимать и утешать.
Немая сцена.
Потом голос режиссера: «Все теперь ясно. Вот этот дубль оставляем».
А мальчишка потом «раскололся» и сказал смущенно: «Я не хотел перед фашистами плакать».
Дурак, чо…
…Правда, должен признать: началось все это – подмена жизни феминистическими самоуспокаивающими симулякрами – довольно давно. В.П. Крапивин в своей книге «Колыбельная для брата» очень едко и жестоко описал «педагогический момент» такого типа…
«– Друзья во всех республиках, а между собой подружиться не умеем… Или боимся?
– Чего? – спросил Димка Сушко. – Тебя, что ли?
– Дубина ты, – сказал Кирилл. – Не меня, а того, что придется по правде друг за друга отвечать. Защищать друг друга. Не словами, а делом.
– Кулаками, ты хочешь сказать? – холодно спросила Ева Петровна.
– Да, – сказал Кирилл. – Если надо, кулаками.
– И ты всерьез полагаешь, что лучший в школе тимуровский отряд должен опозорить себя драками?
– Ты что, Векшин! – подал голос длинный Климов. – Разве Тимур так делал? Он вызывал Квакина на совет дружины и говорил: «Нехорошо, Миша…»
– И Квакин плакал от стыда, – сказал Кубышкин, но никто сейчас не засмеялся, была нехорошая тишина».
Но в те-то времена по крайней мере формально правда была на стороне «добра с кулаками». Сейчас же мы видим, как прославленная и знаменитая властительница куриных умов, «психолог» Гиппенрейтер прямо пишет в своих эпохальных работах, что следует присмотреться для создания идеальной модели воспитания к детенышам приматов. Например, детеныши обезьян, если на них нападают, «не геройствуют», а мудро сжимаются в комок и громко визжат, зовя взрослых. Вот и люди так должны, нечего всякие идейки насчет героизма ронять в неокрепшие юные мозги…
…Двое или трое самых младших ребят в Керчи – повторяю, самых младших, именно 15-летних первокурсников! – в какой-то момент начали бросать в убийцу все, что подворачивалось под руку. Он отвлекся от группы девчонок, которых собирался убить, и убил мальчишек. Девчонки успели убежать и спастись.
Сердце заходится от жалости. Достаточно смелые, чтобы поставить свои жизни между стволом ружья и жизнями девочек. Ничего не умевшие, не обученные толком, чтобы защищаться. И, конечно же, безоружные.
Конечно же. Ведь так безопаснее… И, по сути, школа, система образования вообще оформились сейчас в РФ (не только, но мы о нас говорим!), как опасные для детей и семьи зоны. Потому что там внушаются разрушающие личность модели поведения. От раздутого самомнения в безопасной ситуации («конфликты с родителями») до самой низкой трусости (реальная опасность, когда честь и достоинство требуют драться, а школа твердит: «Не смей, ты можешь пострадать!»). Потому что там царствует стукачество – стукачество взрослых людей! Потому что там противозаконно собирается полная информация на целые семьи.
Почему так? Кому это нужно? Да все просто. По сути, государство РФ сейчас находится в стадии агонии и распада. Восточные территории фактически отданы олигархату Китая, упало не просто доверие к власти – люди в огромной массе начисто впали в апатию, не желая принимать участие ни в какой политике (и не понимая, что тем самым подписывают себе смертный приговор!), промышленность мертва, образование мертво, село мертво, умирают массово районные центры, сорок миллионов русских (т.н. «украинцев») отрезаны на ближайшие десятилетия от русского народа напрочь, в стране – десятки гнезд самого разного сепаратизма и противостояния. При этом власть постоянно делает подчеркнуто агрессивные заявления во внешней политике. Создается ощущение, что она стремится приблизить самую настоящую войну – вынудить, например, ООН объявить РФ страной-изгоем по милой педерастической терминологии этой организации, начать против РФ очередную «Благословенную Свободу», и после пары недель патриотических трепыханий сдаться под мандат. А самим разъехаться в места постоянного проживания за границу.
Беда в том, что остается один фактор – непредсказуемое поведение русского народа. И следует всеми способами, с одной стороны, минимизировать его волю и возможности к сопротивлению, а с другой – заранее составить для оккупантов с мандатом максимально полные базы данных по «агрессивным», которые могут представлять проблему. И тут как нельзя лучше годятся все те «защитные инициативы», которые я выше перечислил крупным шрифтом.
Государство РФ, правда, несколько раз бурно пыталось симулировать деятельность по «активному воспитанию подрастающего поколения». Но при официально заявленной кудахтающей «заботе о детской безопасности» никакое активное воспитание невозможно в принципе. Взять хотя бы последний, 2016 года, пример – широко разрекламированную Юнармию.
Зачем, по-вашему, средний мальчишка шел в Юнармию? (А еще пару лет назад это было довольно часто – шли сами, чуть ли не целыми классами, с удовольствием, с горящими глазами!) Правильно: за риском, за близостью к оружию, за походами, за техникой, за причастностью к взрослым мужским занятиям.
Шел – и… ничего этого там не находил. Потому что все это «потенциально опасно» и напрочь запрещено. «Потенциально безопасно» оказалось лишь торчать дежурными статуэтками около памятников – памятников людям, которые, восстань они из могил, плюнули бы в омерзении на творящийся кругом бардак.
Не так давно один мой знакомый, детские лагеря которого вот уже много лет собирают людей со всей России и из-за рубежа, предложил Юнармии свои разработки. Региональное отделение за них уцепилось с восторгом… а потом перестало отвечать на звонки. Вообще. Начисто. (Кстати, примерно такая же ситуация позапрошлой осенью была у меня с нашими тамбовскими чиновниками, через которых я пытался прочесть пользующийся большой популярностью в школах области курс лекций по военной истории: после месяца детской волынки трубку просто перестали брать…) И это четкий показатель того, что вся деятельность наших чиновников во всех сферах – симулякр. Фантом, изо всех сил пытающийся выглядеть более реальным, чем сама реальность.
Ну, разумеется, это не касается тех сфер, в которых предполагается «освоение денег» и уничтожение нашего народа. Тут они активны и деятельны на все сто, без шуток и дураков.
Дураками получаемся только мы. Мы – верящие, что у нас может быть нечто общее с нашим руководством.
* * *
Игорь Бигаев, член «Родительского Всероссийского Сопротивления», написал: «Даже если повысить безопасность учебных заведений до уровня тюрем строгого режима, то это не может исключить нанесения вреда их обитателям. Даже в тюрьмах случаются бунты. Но вот кого можно вырастить в школе-тюрьме? Граждан? В тюрьме можно вырастить только преступников…
Или в тюрьме можно вырастить несамостоятельных пассивных потребителей «социальных услуг». Но что же это за общество, готовое растить преступников из детей или превращать их в растения? И есть ли у такого общества будущее?
Радикализация подростков – это ответ на тотальный формализм и бессмысленность школьного образования, ответ на отсутствие осмысленного нравственного воспитания в условиях торжества социальной несправедливости и потребительского отношения к людям и к жизни».
И он совершенно прав. И никакие «министерства психологического климата» тут ничего не изменят. Да и не затем они создаются.
Вам жутко?
Но у меня есть продолжение темы Бигаева. Я буду беспощаден. А вы можете замахать руками, дорогие читатели, заплеваться, закреститься и начать громко кричать (или твердить про себя), что «Верещагин сошел с ума, никогда такого не будет, никогда, никогда, никогдааааа!!!
И все-таки представьте себе, что, как и предложено, школы будет охранять некая «мощная государственная структура». А потом в один прекрасный день – часов в 11, в среду или четверг, чтобы все школьники были на местах, – поступит приказ блокировать школы и принять на себя защиту детей. Разумеется, из высших побуждений и пользуясь удобным случаем – что дети все в одном месте, в благоустроенном и удобном здании, где за ними легко надзирать и легко обеспечить их безопасность.
И 18 миллионов русских детей становятся заложниками.
Спросите себя: вы что, думаете, «структура» не выполнит приказ, понимая всю его подоплеку?
Вам самим-то не смешно?
А вот тогда точно будет не смешно. И что вы будете делать тогда?
Рванете к школе – спасать ребенка? А с чем? Ведь уже и в Госдуме, и Росфеде прозвучали совершенно определенные голоса, что не только возраст разрешения на получение оружия поднимут до 22 лет, но скоро даже травматическое оружие будет просто-напросто запрещено иметь частным лицам «без серьезных на то оснований». Тем более – иметь ружья и карабины. Прямо сказано, открытым текстом, что это все опасно для вас конкретно, что вы все равно не сумеете этим воспользоваться в случае опасности, и охранять вас должны «профессионалы». На каждом шагу и везде. Пока что те законопроекты удалось «завернуть». Но ведь и пенсионную ограбиловку приняли не сразу.
Так что, надо думать, к школе вы побежите, как те герои-мальчишки из Керчи. С камнем. С палкой. И случится с вами то же, что с ними.
А у вашего ребенка будет совсем новая жизнь. Или не будет никакой. Ведь школа – еще и идеальное место для переоборудования, например, в донорский центр.
г. Кирсанов,
Тамбовская обл.
