Есть мнение, что символ нашей страны – медведь. Наши герольды решили иначе, настояв на возвращении страны к двуглавому орлу, – и оказали родине медвежью услугу. Получилось, что Россия – хищница, ведь орел – хищная птица. У нас любят повторять булгаковский афоризм: «Разруха в головах, а не…», изящно говоря, в санузлах. Вот и разберемся с головами.
Государство – это он
Царского двуглавого орла принялись «демократически» вбивать в головы с начала 1990-х. Герольды посчитали: только так и надо действовать в «стране рабов, стране господ», начиная с самого верха. Угодливый художник придал птице портретное сходство с бывшим орлом нашим Борисом Николаевичем: обратите внимание на характерные узкие глазки. Первый президент РФ оценил это, едва увидев первоначальный рисунок. Показывал его знакомым, спрашивал: «На кого похож?» – и довольно улыбался. В ответ угодливо улыбались подхалимы. В ноябре 1993-го президентским указом «ельцеобразный орел» был утвержден в качестве гербовой фигуры Российской Федерации. Однако имел ли право «гарант конституции» диктовать свою волю в отношении государственной символики?
В 1997 году солидное научное издательство «Большая Российская энциклопедия» (наследница прославленной «Советской энциклопедии») совместно с издательством «Юристъ» выпустило в свет уже второе издание энциклопедического справочника «Конституция Российской Федерации». Во главе авторского коллектива стоял один из авторов конституции, видный политик Сергей Шахрай, среди авторов был профессор Владимир Туманов, в то время председатель Конституционного суда РФ. В статье «Указ» четко сказано, что президент «не может издавать указы по вопросам, в отношении которых конституция содержит прямые указания о том, что они должны быть регламентированы федеральным законом, а тем более федеральным конституционным законом». Открываем ныне действующую конституцию, находим пункт 1 статьи 70 и читаем: «Государственный флаг, герб и гимн Российской Федерации, их описание и порядок официального использования устанавливаются федеральным конституционным законом».
Федеральные конституционные – группа законов особой важности. Об их значимости говорит хотя бы то, что к ним относятся законы о создании нового субъекта Федерации и о введении чрезвычайного положения. Федеральный конституционный закон о Государственном гербе спешно приняли только в декабре 2000 года, в начале президентства Владимира Путина. Итак, с конца 1993-го и почти до конца 2000-го двуглавый орел являлся нелегитимным – проще говоря, незаконным. Но в России закон не указ: у нас царский указ всегда был законом. Герольды сделали свое дело – герб крепко запал в головы россиян.
1990-е получили прозвище «лихие», но они еще и порочные. Не только потому, что тогда торжествовал порок, но и потому, что принимались порочные решения – по многим вопросам, если не по всем.
Геральдические атланты
Георгий Вадимович Вилинбахов, председатель Геральдического совета при президенте Российской Федерации, – заместитель директора Государственного Эрмитажа по науке. Магические слова «Эрмитаж» и «наука» повергают в священный трепет, чаруют, завораживают. Издали главный гербовед России кажется одним из атлантов, которые держат на своих могучих руках небо отечественной геральдики. Однако при ближайшем рассмотрении начинаешь сомневаться: не обрушится ли небосвод?
Выступая в 1990-х, герольдмейстер изрек:
«Кому бы ни принадлежал герб, он на протяжении столетий должен оставаться неизменным. Государственные символы независимы от идеологии и политики. С цивилизованной точки зрения (она же, на мой взгляд, истинно патриотическая), ни при каких переворотах, сменах правительства, падениях режима не может быть и речи о смене герба. Даже Гитлер, Муссолини и Пиночет себе этого не позволяли» («Общая газета», №4, 1998).
«Даже Гитлер»? Вот так образец цивилизованности и истинного патриотизма! А Наполеон, выходит, таковым не является: ведь он кардинально изменил герб своей страны. Французские президенты тоже меняли, и не раз. На самом деле «даже Гитлер» особым декретом существенно изменил германский герб: черный орел широко расправил крылья, в его лапах появился дубовый венок со свастикой. Муссолини тоже внес в герб королевской Италии принципиальные изменения: вместо двух львов в нем появились две фасции – пучки прутьев с воткнутым в них топором, со времен Древнего Рима – символ верховной власти до смертной казни включительно. Отcюда итальянское fascio (читается «фа¢шо») – «союз» и термин «фашизм». Зато после свержения дуче и отказа от монархии в Италии приняли абсолютно новый герб в виде пятиконечной звезды, существующий и поныне. Неужели главный герольд этого не знал? Георгий Вадимович предлагал брать пример с Пиночета. Лично мне ближе король Хуан Карлос, при котором с герба Испании убрали зловещего черного орла, вызывавшего стойкие ассоциации с франкизмом. После революции 1918 года в Австро-Венгерской империи, гербом которой был двуглавый орел, Австрия приняла новый герб в виде одноглавого орла, на голове которого появилась уже не императорская, а башенная, городская корона – символ буржуазии, в лапах – молоток и серп, символы рабочих и крестьян.
Но, оказывается, отечественные знатоки задумывались над тем, чтобы создать для России новый герб. Это следует из интервью Г.В. Вилинбахова еженедельнику «Новое время» («НВ», №35, 1997):
«Георгий Вилинбахов. Обсуждались три варианта: внесение частных изменений в советский герб, создание совершенно нового герба и третье – создание герба, основанного на исторической традиции.
Геральдически герб РСФСР был безупречен – с точки зрения композиции, символики, узнаваемости, соответствия заявленным государственным принципам. Что это за идеи, вы знаете – классовая борьба, превосходство двух классов – рабочих и крестьян – над всеми остальными, полный отказ от национальной традиции…
«Новое время». А почему тогда не пошли по пути создания принципиально нового герба?
Г.В. Россия все-таки не страна третьего мира, которая не имела ранее своей государственности и вынуждена придумывать что-то заново. Все новое, что нам приносили, было совершенно беспомощным…
«НВ». Что за символы предлагались в новодельных гербах?
Г.В. Ну, листочки березы, какие-то якобы древнеславянские древа жизни… Все только плечами пожимали. Было ясно, что ничего лучше традиционного герба придумать не удастся».
Оставим на совести замдиректора Эрмитажа по науке то, что, согласно его концепции, Франция и Италия, входящие в семерку наиболее индустриально развитых государств, относятся к странам третьего мира, поскольку там принимали «новодельные» гербы. И отметим: официальные герольды задумывались над тем, чтобы создать новый российский герб. Лишь после того, как это им не удалось, родилась теория его якобы «неизменности». Любой талантливый человек терзается муками творчества, стремясь достичь немыслимого совершенства. А наши гербоведы, выходит, не терзались. Видимо, хилые плечи у российских геральдических атлантов, да и головы не золотые.
Взлетит ли «орел Путина»?
Но если уж у нас приняли двуглавого орла, надо срочно рисовать другого. Посмотрите на современного: с такими короткими петушиными крыльями ему взлетать только на забор, стилизованный узорчатый хвост не может служить рулем. Это явно «орел Ельцина», символ 1990-х во всей красе. Почему бы не создать «орла Путина»? Одной из российских геральдических традиций было то, что гербовый орел менялся от одного правления к другому. Этому посвящены строки из романа «Капитальный ремонт» советского писателя Леонида Соболева:
«Замечательная птица прилетела в Россию четыре с половиной столетия назад. Тогда она никак не походила на эту, приклепанную к корме огромного корабля. Геральдика, мудрая наука о гербах, в точном соответствии с характером каждой эпохи изменяла внешний вид этой символической птицы. Когда беспризорный орел только что рухнувшей в Босфор Византийской империи осторожно присел на третьесортную корону Ивана Третьего, подозрительно осматриваясь обеими своими маленькими и придурковатыми головами (новое царство оказалось не из завидных!), – этот геральдический эмигрант далеко еще не был в теле: крылья его были вяло опущены, перья, выщипанные османами, редки, лапы тощи, – дай бог только прокормиться в сермяжьем царстве. И только когти алчно растопырились, обещая приютившему птицу московскому боярству оправдать себя в будущем. И первой добычей затрепыхался в этих когтях Господин Великий Новгород – первая республика, слопанная подрастающей монархией…
В лабазном складе тишайшего Алексея Михайловича орел раздобрел. Под огромной своей короной, как под ярмарочным навесом, он расположился прямым сидельцем бойкой лавки, постукивая по непокорным головам скипетром и крепко ухватив в левую лапу державу, круглую, как медный пятак. Пора было подумать о том, как выбраться из Охотного ряда в Европы. И тогда герольдмейстерская контора впервые подняла двуглавому орлу опущенные крылья. Он опять похудел, но теперь это была уже мускулистая худоба натренированного хищника. Цепь Андрея Первозванного, пожалованная первым российским императором, побрякивала на его сильной груди, когда он вместе с Петром метался от азовских берегов до новорожденной столицы на невских болотах…
Орел повел одной головой на юг, увидел – и надолго оставил ее в этом внимательном повороте, упершись немигающим своим глазом в узкую щель Босфора.
Другая голова тревожно смотрела на запад. Там наполеоновская блокада зажала жирную пуповину, питающую английским золотом младенческий рот российского торгового капитала. Дворянство, как на охоте, замахало краснооколышными фуражками на императорского орла, сгоняя его на новые войны:
– У-лю-лю!..
– Ату его!
И он взлетел, подчиняясь, и приобрел в этом полете тот широкий размах крыльев, который напоминал ему и Европе недавнее надменное паренье над Лейпцигом, Берлином, Парижем и Веной, – распластанный и изящный александровский орел. Геральдика, прислушиваясь к почтительному хору европейских держав, тотчас сменила в его лапах пятак державы и дубинку скипетра на многозначительные громовые стрелы и лавровый венок…
Однако все же дубинка была привычнее, чем романтические громовые стрелы. И николаевский орел поспешил поднять с Сенатской площади выроненный новым царем скипетр, мокрый от крови восставшей гвардии, и напоминающе занес его над страной, как шпицрутен. Николай Первый исправно кормил птицу сырым мясом из собственных рук; перья ее встопорщились, клювы заострились, головы опять вытянулись к черноморским проливам и к Европе, – и никому уже не узнать в этом жестоком, хищном и властном орле-стервятнике флегматичного, откормленного каплуна времен тишайшего лабазника…»
Родина-мать зовет ввысь
Период перемен хорош тем, что позволяет исправить накопившиеся за столетия ошибки, а не упорствовать в их воссоздании и закреплении. Кто-то скажет: «Критиковать все горазды. Где вы раньше-то были? Если вам двуглавый орел не нравился, почему не предложили замену?» Предложил: начиная с 1993-го в ряде газет и журналов были опубликованы мои материалы с предложением герба Российской Федерации без двуглавого орла. Два раза по телевидению показывали. Предложения посылал президенту Геральдической комиссии РАН Юрию Полякову (тот в целом одобрил), в Государственную думу (промолчали), в администрацию президента РФ (положили в долгий ящик). Березовые ветки означали заботу о природе, золотые колосья – уважение к труду и способность обеспечить населению достаток, звезды на небе – стремление ввысь, женщина с ребенком – человечность и Мать-родину, белая лебедь – великую российскую культуру и одновременно свободу, независимость страны (символическая корона на голове царственной птицы).
[img=-13393]
Обладатели милитаристского сознания горой стоят за двуглавого орла: он, мол, грозный. Что же в таком случае помешало ему склевать нежный цветок хризантемы – герб Страны восходящего солнца – во время русско-японской войны? Сила страны определяется не количеством геральдических клювов, зубов, когтей, а экономикой, наукой, культурой, системой образования, мудрым управлением. Сила России в людях, способных подняться на защиту добра и справедливости. Самый знаменитый плакат Великой Отечественной – «Родина-мать зовет!». Родина-мать на альтернативном гербе зовет к высотам – космическим и духовным.
[img=-13394]
Двуглавый орел смотрит в стороны, между тем как главное направление России – вверх, к небу. К предлагавшейся эмблеме как нельзя лучше подходят слова Иммануила Канта, великого кенигсбергского философа, посмертно ставшего калининградцем: «Две вещи на свете наполняют мою душу священным трепетом: звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас». Девиз, впрочем, более короткий – «Вера, надежда, любовь». Может быть, он покажется чересчур религиозным, поскольку это слова из Нового Завета. В Первом послании к коринфянам апостол Павел пишет: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше». Однако возможны варианты, главное, чтобы слова выражали стремление ввысь, например, «Через тернии к звездам».
Первая же публикация (газета «Патриот», №36, 1993) была замечена гербоведами: главный редактор «Патриота» Владимир Александрович Земсков сказал мне, что десять экземпляров газеты были отправлены в президентскую геральдическую комиссию по ее просьбе. Но предложение предпочли не заметить. Оно и понятно: принять такой символ после отречения от «Лебединого озера» герольдам было невозможно, а открыто отвергнуть, видимо, помешала совесть. Остается добавить еще два компонента, и российская геральдика станет умом, честью и совестью нашей эпохи.
Разумеется, сегодня у нас правят бал клювастые, когтистые, клыкастые, им по нраву геральдический хищник. Вряд ли власти решатся изменить герб, да и официальные герольды всеми правдами (скорее, неправдами, поскольку правда перешла в оппозицию) продолжат убеждать главу государства, будто царский герб – единственно возможный для страны. А хотелось бы, чтобы Россия ассоциировалась во всем мире не только с устрашающим двуглавым орлом, но и с милосердной матерью. Ведь страна может иметь и государственный герб, и национальную фигуру. Как во Франции, где одновременно есть и эмблема (строго говоря, герба у Пятой республики нет), и государственная печать со Свободой в женском образе (ее можно увидеть во французском паспорте), и изображение девушки, символизирующей «прекрасную Францию», – Марианна. Россию величали матушкой – не двуглавой орлицей.
Впрочем, о чем я? Мать – символ страны, где процветает матерщина? Где регулярно сообщают об очередном новорожденном младенце, которого спустили в мусоропровод или выбросили на помойку? Но чем грешнее люди и страна, тем более они нуждаются в спасении. А для этого надо хотя бы признать высокие идеалы любви, красоты и добра – всего того, что всегда ассоциировалось со святым образом женщины, держащей на руках ребенка. Может, и не одного: для того чтобы изображение не выглядело эмблемой исключительно христианства, стоило бы нарисовать женщину с двумя детьми – не только с мальчиком, но и с девочкой.
Белоголовый орлан в гербе США несет в одной лапе пучок стрел, в другой – оливковую ветвь мира. Это означает, что страна использует как военные, так и дипломатические способы решения международных проблем. Президент Путин утверждает, что наша страна повышает уровень боеготовности, но не хочет войны. Почему бы не подтвердить эту мысль геральдически? Ведь рано или поздно российский герб придется реформировать: так всегда было в истории России.
