Бессмертный полк – это хорошо. Но где же наши полководцы?
Киселев обвиняет И.В. Сталина в том, что он жестоко расправился с антисоветчиками, изменниками нашей социалистической Родины! Не Сталин расправился, а такие как я и мои родные – рабочие и крестьяне. «Да если бы не была уничтожена вся антисоветская сволочь, то мы бы не выиграли войну», – сказал мой внук.
В войне участвовали 24 моих близких – родных. Из них: погибли 12 человек, ранены 5 человек, умерли в блокадном Ленинграде 7 человек, пережили блокаду 12. Отдали жизни за свободу нашей Родины 19 человек, а некоторые остались инвалидами на всю жизнь.
Когда началась война, мне было 14 лет. Я была пионеркой, воспитана патриоткой своей страны. И с самого начала войны, еще не понимая, что это такое, я мечтала сделать что-нибудь на пользу нашим и во вред врагу. Об этом же мечтало большинство моих сверстников. Многие мальчишки мечтали сбежать на фронт – и некоторым это удавалось, хотя их и возвращали обратно.
На лето я с мамой поехала в деревню к родственникам – это на ст. Барятинская. Но оттуда пришлось уехать: немец наступал – и мы по дороге попали под бомбежку. Пришлось идти в ближайшую деревню – в Большую Каменку, на станцию Тихонова Пустынь.
Там нас приютила семья колхозника-железнодорожника Федотова Василия Петровича.
Но и туда вскоре пришли немцы. …Однажды я пошла по воду на реку. Набрала воды и на коромысле понесла ее по тропинке домой. И вдруг на дороге появилась подвода с немцем. Он вез какие-то мешки. Один из мешков с телеги свалился. И рыжий немец стал оглядываться. Увидев меня, он стал что-то бормотать, звать меня. Я испугалась и хотела бежать. Но подумала: «Я же пионерка, и от немца бегаю?!»
Сняла коромысло с плеч, подошла к подводе. Немец всё что-то бормотал, показывал жестами: что, мол, надо поднять упавший мешок. Я же покачала головой: мол, я не могу!
Тогда он захохотал…
Страх у меня уже прошел, появились ненависть и злость. Я схватила мешок за два угла.
Злость будто придала мне силы. И я втащила-таки мешок в сани…
А ко мне уже бежала тетя Надя. Она увидела, что к реке подъезжал немец, заволновалась. Немец же испугался и с криком: «Партизаны!» укатил к переезду. Я села на снег, а подо мной кровь – открылось кровотечение.
Лечила меня деревенская знахарка, а потом, когда уже наши пришли, меня лечил лошадиный доктор Петя – ветеринар из дивизиона 1-го Гвардейского корпуса генерала Белова, который нас освобождал.
Потом немцы стали угонять наших жителей в Германию. По дороге на станцию они отнимали у нас всё, что им только приглянулось. И в этом им помогали антисоветчики-полицаи. Их-то мы боялись еще больше, чем немцев…
Так вот этих мародеров, наверное, и жалеет диктор Киселев…
О Ленине киселевы не вспомнили, потому что его учение несказанно преобразило нашу страну.
До революции мои предки – рабочие и крестьяне – почти все были неграмотными. Некоторые мужчины окончили церковно-приходскую школу и уехали в Питер, чтобы прокормить своим жалким заработком оставшуюся в деревне семью. А женщины не умели даже читать. Послереволюционное же поколение – а у меня 18 двоюродных братьев и еще 10 сестер двоюродных окончили среднюю школу и большинство из них потом получили высшее образование. А уж их дети с высшим образованием все. Некоторые даже стали учеными: 2 доктора наук, есть и кандидаты, заслуженные врачи, учителя, инженеры. Так что было бы с нами, если бы не Советская власть?
И меня пугает, что теперь вознамерились переучивать по методикам Грефа…
Мне 94 года, но я не умру, пока не расскажу правнукам о Ленине и Сталине.
