Н. ПЛАТОШКИН: – Да, это была картинка… Они хотели делать внешнюю антитезу решению Гагаринского суда 19 мая, когда нам не давали перерыв, в туалет не пускали, когда диабетикаадвоката отвезли в больницу на машине скорой помощи, меня тоже… Сейчас все было чинно, пристойно, но по делу ничего. Меня никто ни о чем не спрашивал. Как всегда прокурор перечислял «доказательства» обвинения, чтоде у моей жены двуспальная кровать… И что я летал в Самару самолетом «Аэрофлота», что сетевой оператор у меня в интернете такойто… И адвокат, и я, мы назвали это маразмом и абсурдом. Обвинение заключается в том, что Платошкин призывал исключительно к выборам, к законным акциям, но в уме подразумевал совсем другое.
– Почему тогда приговор был изменен, если по существу ничего в зале не происходило?
– Обычно, как мне говорили опытные люди, суд готов скостить полгода. Но в моем случае, видимо, изза боязни и ненависти, власти решили, что скостить 3 месяца вполне достаточно. Ну, и вместо 700 тысяч взыскать 500. Хотя я не работаю с момента ареста, с 4 июня, и теперь уже не буду. Припаяли мне тяжелую статью, а с ней преподавание даже в детском саду запрещено…
У нас по закону если человек обвиняется в тяжком преступлении, а у меня – тяжкое, то нельзя преподавать. Если бы я был мошенником обычным, то можно.
– С чем вы изначально связываете это уголовное дело? Это связано с выборами?
– Конечно, да. Так как в мае прошлого года я впервые попал по опросу в «президентский рейтинг» – у меня было 2%, то решили, что такой человек никуда не должен баллотироваться. Поэтому мне закрыли дорогу на парламентские и президентские выборы.
– До определенного момента вы были периодическим гостем телепередач на федеральном телевидении. Сейчас вас приглашают туда или нет?
– Нет. Я включен в черный список еще в октябре 2019 года, после того, как баллотировался на довыборах в Хабаровском крае от Коммунистической партии и набрал 25% голосов, разгромив «Единую Россию». Они решили, что такой человек больше на телевидении не нужен.
Вопервых, мы приговор будем обжаловать и дальше – вплоть до Европейского суда. Если мне оставят 5 копеек штрафа, я все равно это буду обжаловать, потому что я невиновен. Из страны никуда не уеду! У меня здесь, вопервых, родители пожилые, еле пережившие этот беспредел, и вовторых, мы будем делать нашу страну лучше.
Теперь к вашему вопросу. Прямо сегодня я уже созвонился с кандидатами той партии, которую поддерживаю. Я доверенное лицо нескольких кандидатоводномандатников от Коммунистической партии, которые являются одновременно членами движения «За новый социализм», и я доверенное лицо всей Коммунистической партии.
У меня была подписка о невыезде до сегодняшнего дня. Теперь она ликвидирована, и я включусь изо всех сил. Я был в Алтайском крае, за 4 дня провели 11 встреч с населением. Стремлюсь всеми силами способствовать победе оппозиции.
– Какой смысл продолжать участие в выборах, если вы на примере своего судебного процесса рассказываете, что система не работает как должна? Фальсификация выборов возможна?
– Мы уже примерно представляем, на каких участках она будет возможна. Я этого сейчас не буду говорить. Но мы их там встретим. У нас уже сейчас примерно 200 тысяч наблюдателей… И хочу подчеркнуть: бесплатных! Мы принципиально не платим деньги, считаем, что люди должны наблюдать за своим будущим… Думаю, на выборах нас ждет масса неприятных сюрпризов. Мы постараемся, чтобы это было. Сегодня в «Последнем слове» сказал, что своих убеждений менять не собираюсь.
Я даже счастлив, как ни странно это звучит, тем, что они меня преследуют. И тем, что они сняли Грудинина и прочих. Они боятся. Они впервые с 1991 года боятся. Им кажется, что им уже не хватит голосов.
– Вы имеете в виду фальсификации не хватит?
– Да… Поэтому Платошкина изъять, Грудинина изъять… Еще массу кандидатов, менее известных. Не только наших, но из «Яблока» и прочих. То есть стремятся выиграть выборы до выборов. Их ждут неприятные сюрпризы. Они считают: раз Платошкин не попал в Думу, не греет пятой точкой кресло, у них жизнь будет легче. Нет, не будет…
– У вас есть сомнения, что правящая партия не сможет реализовать те планы, которые периодически мы читаем в политологических выкладках? Неужели желаемый результат не будет достигнут?
– А я ничего не предполагаю. Просто мы сделали в 2019 году Метельского (Андрей Метельский – депутат Мосгордумы третьего, четвертого, пятого и шестого созывов. – Прим. ред.). Сделали! Мой кандидат его разгромил.
– Это один кандидат одного округа в городе. Здесь мы говорим про весь федеральный парламент.
– Нет, не один. Хабаровский край, Владимирская область, Ульяновск, Хакасия… Уверяю вас, что, если наблюдателями будет все прикрыто, им ничего не светит. Суют открепительные удостоверения, говорят: «Иди голосуй, как мы скажем». Мы это все знаем. В этот раз мы намерены, левые, по крайней мере, дать законный бой на этих выборах. Мы чувствуем, что они на грани поражения. Впервые с 1991 года… Нам пишут люди, что никогда в жизни не голосовали, но на этот раз пойдут. Нам уже не надо убеждать, что «Единая Россия» – плохо, в этом нас убеждают сами люди на всех встречах. Наша задача заключалась в том, чтобы переломить некоторую пассивность… Думаю, что в этом мы достигли больших успехов. Тех, кто хочет идти на выборы, по нашим оценкам, уже сейчас 50%. Для думских это очень много.
– Предположим, гдето происходит масштабная фальсификация, и единственный ответ на масштабную фальсификацию, кроме суда, к которому есть определенные вопросы, скажем так, это акция протеста…
– Про акции протеста сейчас не буду говорить, потому что «предупрежден – значит вооружен». Я имею в виду, что мы их на избирательных участках встретим с адвокатами, специальными мобильными группами наших наблюдателей, которые будут ездить по тем участкам, где будут массовые фальсификации. Нам сейчас честные люди из комиссий сообщают: «Присылайте наблюдателей, для нас это будет повод…» Такого мы тоже до этого еще не видели. Я не помню такого настроения в обществе. Хотя в начале июня оно было другим.
– Смотрю вопросы в нашей трансляции на YouTube, один из зрителей спрашивает: «Считает ли Платошкин Навального политзаключенным?»
– Да.
– Что касается вашего дела, то какой следующий шаг? Верховный суд?
– Нет. У нас сейчас еще ввели так называемую кассационную инстанцию… Мы одновременно подаем в Верховный и в Европейский суд по правам человека. Моей жизни, может быть, на это не хватит, но я не успокоюсь, пока приговор не будет отменен, а те, на мой взгляд, преступные люди, кто его сфабриковал, не понесут заслуженное по закону наказание.
