Месяц назад, 29 декабря, четверо донбассовцев – Виктор Скрипник (32 года), Александр Стеликович (26 лет), Вячеслав Бирюков (29 лет), Евгений Дружинин (30 лет) – обрели свободу. Они вышли из застенков СБУ по линии обмена пленными между Украиной и ДНР. В тюрьмах и мариупольских казематах они провели пять с половиной лет. Перенесли нечеловеческие муки. И все выжили, дождались освобождения. Очень хотели жить, чтобы увидеть Донбасс мирным, свободным, в составе России.
– Мы долго ждали этого дня, – рассказывает Виктор Скрипник. – Бывало, что нас включали в списки на обмен, а потом всё обрывалось. В этот раз сдержанно восприняли весть о том, что значимся в заветном списке… Опасались подвоха. Поверили только, когда увидели, что везут нас к линии разграничения.
Накануне обмена в тюрьме СБУ парни уже не слышали угроз. А потом их повезли в Славяногорск, где находится своеобразный пункт сбора людей из тюрем, лагерей. Сегодня их на Украине неимоверное количество. В Славяногорске всех, кто на обмен, пересчитали, выдали украинские паспорта. Рано утром посадили в автобус и повезли в Донецк.
– По пути напряженно всматривались в окна – туда ли везут, не меняют ли маршрут, – вспоминает Виктор. – А когда ступили на донецкую землю, испытали непередаваемое счастье. Свобода! Каким долгим был путь к ней… Мы бесконечно благодарны всем, кто добивался нашего освобождения – родным, руководству ДНР, общественникам. Благодарны всем, кто нас поддерживал, и кто вытащил нас из ада. А в Донецке сразу попали к медикам Республиканского профилактория. Здесь, свободными, среди своих, встречали Новый, 2020 год. Год больших надежд. …Радостно, когда можешь дышать полной грудью, без боязни, не оглядываясь. К этому состоянию, воздуху свободы до сих пор еще привыкаем.
В профилактории бывшие узники проходят медицинские обследования, отдыхают, изучают свои диагнозы. Здесь же Виктор Скрипник дает интервью «Советской России», заметив, что на территории, подконтрольной Киеву, где их незаконно удерживали в неволе, они были неинтересны местным СМИ.
– Когда и как вы попали в неволю?
– В сентябре 2014-го. Тяжело это всё вспоминать. В апреле-мае того же года, в разгар драматических событий на майдане, мы, мариупольские, стали объединяться в отряды самообороны. Когда армия Украины начала бомбить наши города, мы поехали в Донецк вступать в ополчение, хотя никто из нас даже стрелять не умел. Договорились, что нас обучат военному делу дончане. А в Мариуполе мы работали, кто на заводе, кто таксистом. Я промышленный альпинист, ремонтировал, очищал от грязи стены, фасады зданий. По выходным мы ходили на митинги, протестовали против того, что творилось в Киеве.
В ряды ополчения вступили в мае. Обстановка на Донбассе обострялась, со стороны Киева начались провокации. Вернулись в Мариуполь и там приняли первый бой. В дальнейшем наша группа занялась разведкой, наблюдали за украинскими группировками и попались в руки нацистов батальона «Азов».
– Может, кто-то вас сдал?
– Нет. Сказалась неопытность. Против нас действовали хорошо подготовленные спецслужбы Украины – СБУ. Нас было четверо, всех четверых и схватили. Мы не могли даже оказать сопротивления. Всё происходило в жилом квартале, вокруг было много народа, в перестрелке могли бы пострадать обычные граждане.
Случилось это 20 сентября 2014 года. С той минуты начался ад… Избиения следовали за избиениями, без предъявления обвинений.
…В один из дней, после избиений, продолжавшихся до позднего вечера, нас повезли в подвалы СБУ. Это здание бывшего Мариупольского МВД по улице Георгиевской. Там начались пытки. Нам угрожали расстрелом, неоднократно выводили как бы на расстрел, но потом снова бросали в казематы.
Меня мучил вопрос: как же получилось, что над нами издеваются, как оголтелые фашисты, наши соотечественники? Мы же с ними жили в одной стране, ходили по одной земле, ели хлеб, выращенный на наших полях. Это ж не то, что было в Великую Отечественную, когда оккупанты пришли с запада и мучили, убивали… С врагами всё понятно. А тут другое…
Я не знал, каким образом мои соотечественники так резко изменились… Откуда у них взялась ненависть к нам, донбассовцам, вставшим на защиту своего края, Русского мира. И за это мы стали их заклятыми врагами? Из каких глубин проснулось зверство в людях за такое короткое время?
– Итак, вы в отделении СБУ…
– В бетонном подвале СБУ нас удерживали две недели. Там же эти молодчики устроили стрельбище, где они отрабатывали «мастерство» пальбы по людям. Там же, кроме нас, находились другие арестованные. Женщина, которая ночевала на матрасе, лежавшем на голом бетоне в полутемном подвале. Пытки, избиения узников проходили на глазах у других. Это были меры устрашения для находившихся неподалеку.
Хотел бы найти эту женщину, узнать ее судьбу после того, как нас развезли по разным тюрьмам. Она на свой страх и риск давала нам пить, поесть, хотя оказание помощи другим там категорически запрещалось. Она провела два месяца в мариупольском подвале СБУ, и дальнейшая ее судьба нам неизвестна. Всё же надеюсь, что она жива, что на свободе…
Мы же в этом подвале видели людей, которых приводили из так называемой «библиотеки». Это секретная тюрьма СБУ, отличавшаяся особой жестокостью. Трудно сказать, что это люди… Я бы сказал, что это были мешки с изломанными костями, выбитыми глазами, абсолютно изувеченные существа. Не представлял, что человек может жить в таком состоянии, что в настолько истерзанном теле может биться сердце. Ужас этот невозможно описать…
Удивлялся, сколько истязаний может выдержать человек. Ранее думал, что такие боли, пытки выдержать невозможно. Оказывается, не совсем так. Мы четверо продержались более пяти лет.
У наших карателей было такое развлечение. Нас строили, заставляли рассчитаться и объявляли, что нечетные идут на расстрел. К тому времени нами, да и другими арестантами расстрел воспринимался как избавление от страданий. Но расстреливали не всех. Нас четверых возвращали в подвал и мучения продолжались.
– Хоть что-то с воли вам удавалось узнать?
– Мы не знали, известно ли нашим родственникам, друзьям, где мы находимся. Мы не имели никакой связи с внешним миром. Позже я узнал, что к зданию СБУ приходили наши матери, требовали сообщить им, что с нами, просили о свидании, но ничего не добились. По факту, нас украли и удерживали незаконно, да еще и избивали до полусмерти. Даже по законам Украины похищение человека считается уголовным преступлением, удержание под арестом без предъявления обвинения – тоже преступление. За всё, что с нами происходило, ответственны силовики СБУ. Но для нацистов «Азова», прочих карательных батальонов, военных группировок СБУ никакие законы не имеют силы. Для них не существует никаких морально-нравственных ограничителей, не работает международное право, конвенция о правах человека, ратифицированная Украиной. Это жутко. А по украинскому телевидению трубят, что Украина – демократическая, правовая страна. Это всё ложь!
Я наблюдал в тюрьме 84-летнюю бабушку. Ее бросили в застенки по обвинению в сепаратизме и терроризме. Она не могла передвигаться, ее на носилках носили на допрос. Как такому старому человеку можно было приписывать сепаратизм с терроризмом? Оказывается, нацисты узнали, что она голосовала на референдуме 11 мая 2014 года за независимость Донбасса и присоединение его к России. За этот день, за эту позицию донбассовцев, 90% которых заявили, что не хотят жить в бандеровской Украине, мстили укрофашисты. Нас за это били до такой степени, что в самих карателях не осталось ничего человеческого. Нас осознанно калечили… Особым садизмом отличается «Азов», который до сих пор хозяйничает в Мариуполе.
– Нацизм стал правящей идеологией в незалежной?
– За короткий период, 2013–2014 гг., Украина непонятным образом перевернулась вверх ногами. Я родился в этой стране, прожил в ней до 26 лет и представить себе не мог, какие метаморфозы могут произойти с моим народом. Теперь знаю, что на Западной Украине все эти годы воспитывали людей, молодежь в духе фашизма. Их учили ненавидеть нас, говорящих на русском языке. Для меня это было шокирующей новостью. Считаю, что мы упустили, не учли опасность возрождающегося фашизма и теперь кровью расплачиваемся за свои ошибки.
– Русофобия расцвела с развалом Союза?
– В основном да. Хотя не считаю, что все на Украине заразились нацизмом. Немало людей адекватных, здравомыслящих. Но они запуганы майданами, переворотами, героизацией Бандеры и ему подобных, очернением истинных героев. Нормальные люди живут на Украине в страхе. Фашисты, объединенные в военизированные батальоны, идут на любые крайности в своем человеконенавистничестве. Об этом говорят пропитанные кровью невинных донбассовцев застенки СБУ.
– Из пыточных подвалов вас повезли в тюрьму?
– В один из поселков, в СИЗО 7. Сейчас это якобы областная тюрьма. Там и продержали нас пять с половиной лет. Первые 6 месяцев издевательства, избиения продолжались. Каратели называли это «процессуальными действиями». Не стеснялись даже присутствия журналистов, знали, что карманные СМИ не посмеют написать правду. Под пытками заставляли нас оговаривать себя, требовали от нас информацию, которая должна была стать доказательством нашей вины. Видимо, они так самоутверждались… Но ничего не могли от нас получить.
– А родные, правоведы продолжали требовать вашего освобождения…
– Истязания прекратились после того, как нас навестили, благодаря требованиям родителей, представители Красного Креста и миссии ООН. Они пообщались с нами и взяли нас на контроль. Нам стали приносить передачи. Мы узнали, что нас поддерживают. Нам передавали посылки не только родные, но и волонтерские группы, отдельные граждане, писали письма поддержки. Бывало, приходила маленькая посылочка с чаем и пачкой печенья. Это было настолько радостно, поднимало нам дух, мы понимали, что не забыты, что правда восторжествует. И мы боролись до последнего. Хотя эта борьба больше походила на борьбу Дон-Кихота с ветряками. Но мы жили верой в освобождение.
К сожалению, нахождение в этом СИЗО разрушает в человеке личность, отнимает здоровье. Болел избитый позвоночник, а спать приходилось на бетонном полу. По «правилам» СБУ-«Азова» строго запрещалось класть на пол дополнительный матрас, чтобы как-то улучшить себе «место» для сна. Запрещено было всё, что могло бы хоть чуть облегчить страдания.
– В СИЗО вам предъявили обвинения?
– Пытались сфабриковать против нас обвинения, наше «дело» передали в суд. И мы начали защищаться, ссылались на Конституцию, что очень злило наших карателей. Следствие продолжалось и продолжалось… К нам даже адвокатов приставляли. А мы пытались привлечь внимание журналистов. Однажды я надел георгиевскую ленту и приехал в зал суда. Тогда пришло несколько журналистов, но не для того, чтобы показать, какой творится произвол, а чтобы нас поругать за георгиевскую ленточку. Когда правит хунта, свободы слова нет.
Менялись судьи. Когда они углублялись в наше «дело», то получалось, что обвинять надо не нас, а тех, кто нас незаконно держит под арестом в немыслимых условиях, избивает, издевается, нарушая всё, что можно только нарушить. У нас травмы позвоночников, переломы ребер. Я в самый первый день лишился верхней челюсти во время избиений, из-за чего не могу пережевывать пищу, да и говорить толком не могу… Заболел желудок, вся пищеварительная система. За эти избиения должны были ответить наши мучители…
Было такое, что открывали уголовное дело на начальника санитарной части за нарушение конвенции об оказании необходимой помощи заключенным. Открывали дела на «Азов», на другие националистические группировки за применение пыток и издевательства над заключенными. Но в итоге право было бессильно. Правил тот, кто вооружен, кому дали волю издеваться над теми, кого арестовывали только за то, что из Донбасса, что за Русский мир, за свободу.
– Чем закончились суды?
– Ничем. В течение трех лет мы получали из генпрокуратуры отписки на наши обращения. Писали и в другие украинские органы, и от них получали отписки. Судьи понимали, что мы политические узники. Но если они так скажут, то сядут рядом с нами.
Адвокаты, которые должны были нас защищать, делали вид, что защищают, а на самом деле выманивали деньги у наших родных, обещая нас освободить. В общем, мародерствовали. А приговор так и не был вынесен.
…Тюрьма, тяжбы, ложь, мучения продолжались бы до бесконечности, если бы не наступил день освобождения. Виктор замолкает. Он рад, что они, четверо, выстояли и свобода пришла к ним. Впереди – долгое лечение и восстановление. А потом надо начинать новую жизнь. Какой она будет, ребята еще не знают. Семьи, у кого были, распались. Много прошло времени, да и сказался страх перед фашистами, если узнают, что родственник – «сепаратист», всех укатают.
– Самое главное, – добавляет Виктор, – что мы не поддались… Я вообще мог бы и до Европейского суда дойти. У меня уже подготовлен пакет документов. А главнее всего для нас было дождаться, когда нас спасут. Спасибо всем. Верим в Россию.
Беседу вела
Галина ПЛАТОВА
